Содержание

Введение…………………………………………………………………………...3

1. Детство и юность. Начало царствования Петра……………………………...4

2. В начале славных дел. Реформы Петра. Мифы и реальность……………...14

2.1 Административные реформы Петра I. Суровая оценка той реформы Ключевским…………………………………………………………………………….16

2.2 Миф о военном гении Петра Великого…………………………………….25

3. Зарождение новой культуры. Две точки зрения на один вопрос………….31

3.1 Лживость легенды, что реформы Петра двинули вперед русскую культуру…………………………………………………………………………………….34

3.2 Разгром православия………………………………………………………...38

4. Историк П.Е. Ключевский о деятельности Петра Великого……………….43

Заключение………………………………………………………………………45

Список использованной литературы…………………………………………..48

Приложения……………………………………………………………………..50

Введение

XVIII век для России имел особое значение: он оказался переломным в её истории. Век начался с бурных преобразований, затронувших и потрясших все сферы общества и наложивших отпечаток на всё последующие развитее страны. Это время укрепления устоев самодержавия, время дворцовых переворотов и расширения привилегий дворянства, и на этом фоне возникали бурные социальные катаклизмы. Это столетие, когда Россия много воевала почти во всех концах Европы, одерживала блестящие победы, когда росла слава русского оружия, развивались военная наука и искусство. Это век просвещения и высоких культурных достижений. Наконец, это время становления национального самосознания. XVIII столетие придало жизни нашей страны небывалую стремительность, кода на глазах одного - двух поколений рождалось новое общество. И во всех процессах, событиях, явлениях проявлялась деятельность людей, так или иначе влиявших на судьбы России, чья жизнь оказалась неразрывно связанной с историей нашего Отечества.

Одной из таких незаурядных, и в то же самое время противоречивых личностей, является фигура Петра Великого, в деятельности которого ещё предстоит разобраться.

1. Детство и юность. Начало царствования Петра

Пётр родился 30 мая 1672 года в семье царя Алексея Михайловича и царицы Натальи Кирилловны Нарышкиной. Для его отца это был второй брак. От предыдущего брака с Марией Милославской царь имел 13 детей. Но рождённые Милославской сыновья либо рано умирали, либо росли болезненными или неполноценными. Поэтому Алексей Михайлович постоянно тревожился за судьбу трона.

Воспитывали Петра по исстари заведённому обычаю. Первые годы жизни за ним присматривали бабки, мамки, кормилицы. В распоряжении царского отпрыска были самые разные игрушки. Была у него и личная маленькая карета, в которую его усаживали во время торжественных выездов. В карету были впряжены низкорослые лошадки в сопровождении пеших и конных карликов. Чтобы царевич не скучал, во дворец приглашали его сверстников - боярских детей, вместе с которыми он играл, уже тогда привлекая внимание окружающих живостью ума и любознательностью. Петру шёл четвёртый год, когда он остался без отца. Смерть Алексея Михайловича сильно осложнило судьбу ребёнка. Начались жесточайшие междоусобные конфликты между родственниками обоих жён покойного царя. Царица Наталья Кирилловна была оттеснена на второй план Милославскими и фактически оказалась в полуопальном положении. Вместе со своими домочадцами она выехала из Кремлёвского дворца и поселилась в подмосковном придворном селе Преображенском, в отдалении от пышного дворцового церемониала. С этих пор Пётр появлялся в Кремле лишь в дни официальных праздников и аудиенций, но, зная отношение к нему родственников по отцу, воспринимал эту обстановку как чуждую и враждебную ему. В апреле 1682 года скончался бездетный старший брат и крестный отец Петра царь Фёдор Алексеевич. Правительству предстояло решить вопрос о преемнике. По обычаю, престол должен был занять царевич Иван. Он был старший в роду, но к государственной деятельности, ни физически, не умственно не пригоден. Собравшиеся в день смерти Фёдора на площади у Кремлёвского дворца представители знати и высшего духовенства «выкрикнули» царём Петра. Царица Наталья становилась регентшей при несовершеннолетнем сыне. Такой поворот событий не устраивал Милославских. Под их давлением, месяц спустя, это решение было пересмотрено. Орудием борьбы за власть стали стрелецкие полки, на которые опиралась в борьбе с Нарышкиными старшая сестра Ивана - царевна Софья Алексеевна. Умная, честолюбивая и властная, она стремилась использовать ситуацию в своих целях и в будущем овладеть троном. Подстрекаемые сторонниками Софьи и поверившие в слухи о том, что Нарышкины «извели» царевича Ивана, стрельцы 15 мая 1682 года двинулись к Кремлю. Царевна Наталья Кирилловна вышла на крыльцо вместе с Иваном и Петром, чем вызвала среди стрельцов замешательство, которое, однако, длилось недолго. Вслед за этим началась страшная расправа над сторонниками Нарышкиных. Эти кровавые казни 15 - 17 мая совершились на глазах маленького Петра и настолько потрясли его, что остались тяжёлым и мучительным воспоминанием на всю жизнь.

По требованию стрельцов царями были провозглашены одновременно Пётр и Иван, а правительницей при них стала Софья, правление которой длилось семь лет.

В эти годы Пётр с матерью жил в Преображенском. Когда мальчику исполнилось семь лет, он был передан на воспитание в мужские руки. Его наставником и воспитателем стал боярин Р.М.Стрешнев. Он начал обучать царя грамоте. Позднее учителями Петра стали не очень образованные Никита Зотов и Афанасий Нестеров. От них он получил элементарные сведения по арифметике, чтению и письму, по истории и географии. Учением Пётр овладевал неохотно, чаще предпочитая самостоятельно находить интересные для себя занятия. Что касается грамоты, то он всю жизнь писал с ужасными орфографическими ошибками

Настоящей страстью для Петра стала игра в войну. Как и все мальчишки, маленький Пётр забавлялся игрушечными пистолетами, пушками, луками и стрелами. Со временем игрушечное оружие было заменено настоящим, и солдаты были не оловянные, а живые. Из сверстников Пётр сформировал две потешные роты, позднее развёрнутые в Преображенский и Семёновский полки.

Командовали ими иноземные офицеры, у которых Пётр, начав «службу» с барабанщика, всерьёз перенимал знание арифметики, геометрии, фортификации. Выучился он пускать и «потешные огни» - фейерверки. Это стало одной из любимых его забав. Сформированные полки вскоре стали вооружённой силой молодого царя.

Возникает вполне резонный вопрос: откуда же в России взялись иностранцы, помогшие Петру создать уже упомянутые полки? Известно, что они селились своими слободками, куда часто захаживал молодой царь. Ответ на этот вопрос прост. В своё время иностранцев пригласил в Россию отец Петра, царь Алексей Михайлович, дабы они помогли в строительстве мануфактур и обучению горному делу. Приближённые к царю, бояре невзлюбили иностранцев, за то, что последнее стали занимать слишком близкое место к русскому трону, и сделали всё возможное, дабы удалить их из первопрестольной. В своих последующих реформах, Пётр продолжил дело своего отца, только в отличие от него, проводил это не постепенно, а быстро и напористо.

Другим увлечением молодого царя стало морское дело. В селе Измайлове Пётр нашёл старый ботик. Паруса на нём были устроены так, что позволяли ходить против ветра. На узенькой речке Яузе Пётр обучался плаванью на этом судне. Воображение Петра волновали рассказы о больших кораблях, о далёких и опасных морских путешествиях. Пётр решил сам научился строить корабли. Немедленно был найден корабельных дел мастер. И в 1691 году Пётр спустил на Яузу, построенную им самим яхту.

Принято считать, что создание военно-морского флота России неотъемлемо связано с именем Петра I. На деле же получается - не совсем так. Достаточно вспомнить нашу же с вами историю, чтобы убедиться, что на Руси были талантливейшие судостроители и флотоводцы еще в доромановскую эпоху, о которых по приходу к власти династии царей Романовых, благополучно забыли.

Взять, хотя бы, те романтические времена, когда Френсис Дрейк грабил и жёг испанские галеоны, а на Карибах расцветало пиратство. В это время русские флотоводцы держались вполне достойно[17, c. 76].

Впервые о флоте московитов всерьёз заговорили задолго до рождения Петра, а именно в 1559 году. Успехи молодого царя Иоанна, прозванного впоследствии Грозным, тогда впечатляли. Пала Казань, покорилась Астрахань, наступил черёд Крыма. Заявка дерзкая - Крым находился под защитой турецкого султана Сулеймана Великолепного, а перед его армией и флотом трепетала вся Европа. Тем не менее, наши бросили ему могущественный, дерзкий вызов. Царский стольник Данила Адашев, под началом которого был восьмитысячный экспедиционный корпус, построил в устье Днепра корабли и вышел в Чёрное море. Кстати, корабли эти вовсе не были примитивными ладьями. Вот как о них отзывается генуэзский префект Кафы (ныне Феодосия) Эмиддио Дортелли Д'Асколи: «Они продолговатые, похожи на наши фрегаты, вмещают 50 человек, ходят на вёслах и под парусом. Чёрное море всегда было сердитым, теперь оно ещё страшнее в связи с московитами…». Генуэзец не соврал. Русские, вырвавшись на морской простор, показали себя во всей красе. Флотилия Адашева навязала бой турецким кораблям, около десятка сожгли, два захватили, а потом высадились в Западном Крыму. Крымское ханство замерло в ужасе - русские в течение трёх недель грабили и опустошали побережье, играючи выдерживая столкновения с турецким ВМФ. Кто знает, как тогда могла повернуться история, если бы Иоанн Васильевич не позарился, как в последствии и Пётр, на Балтику. С начала Ливонской войны боевые действия в Крыму прекратились, а первого русского флотоводца Данилу Адашева отозвали в Москву.

На Балтике наш флот тоже успел неплохо зарекомендовать себя. Спустя без малого сто лет после крымских проектов Иоанна другой царь, уже из новой династии Романовых, Алексей Тишайший (отец Петра), решил, что пора навести на северных рубежах порядок. И в 1656 году двинулся освобождать от шведа всё побережье Балтики - от устья Невы до Риги. В успехе не сомневались. Шведы, привыкшие чувствовать себя хозяевами на Балтике, растерялись - одновременно с сухопутной компанией, русские рискнули вести ещё и морскую. Да как!

Воевода Пётр Потёмкин, корпус которого состоял всего из 1 тысячи человек и 750 донских казаков-мореходов построили суда и уже 22 июля 1656 года предприняли военную экспедицию. Войдя в Финский залив, они направились к острову Котлин, где Пётр впоследствии заложил Кронштадт. Там обнаружили шведов, завязался бой, окончившейся полной победой русских….

К сожалению, политика вновь взяла своё - войну наскоро свернули, и наше присутствие на Балтике отсрочилось ещё на 50 лет…

Третьим большим увлечением Петра были ремёсла. Общаясь в Преображенском с простыми людьми, Пётр научился делать то, что умели делать они. Ему нравилась работать руками и всё выполнять самостоятельно.

Уже в молодости Пётр знал 14 ремёсел. Он был плотником и каменщиком, кузнецом и штукатуром, кораблестроителем и сапожником. Но более всего он любил работать на токарном станке. В токарном деле он достиг такой виртуозности, что мог в дальнейшем соперничать с лучшими токарями Европы.

Мать царя, Наталья Кирилловна, пыталась отвлечь от его излюбленных забав и увлечений, и лучшим способом остепенить его считала женитьбу. С женитьбой Пётр, как и Иван, по представлению того времени, стали совершеннолетними, а значит, и в опеке Софьи больше не нуждались. Но царевна с властью расставаться не хотела. К тому времени Софья выдвинулась на первый план, и никто ей не мог помешать. Удовлетворив все просьбы стрельцов, она на деле уже управляла государством. Тогда стрельцы предложили провозгласить царями Ивана и Петра вместе, причем Ивана - первым, Петра - вторым.

Шло время. Видя, как чахнет Иван и набирает силу Петр, и в 1689 году Софья приняла решение стать самодержицей всея Руси. Вновь она пыталась найти опору в стрельцах, заставить их присягнуть себе. В ночь с 7 на 8 августа 1689 года Пётр получил известие о сборе стрельцов в Кремле с целью двинуться на Преображенское и учинить над ним расправу. Слух оказался ложным, но он не на шутку испугал царя. С несколькими сподвижниками он поутру умчался в Троице-Сергиев монастырь, под защиту толстых стен и башен лавры.

Однако на этот раз не все стрельцы поверили Софье. С её сторонниками Петр жестоко расправился, а сестру заключил в Новодевичий монастырь, где она провела около 15 лет и умерла в 1704 году.

Государством по-прежнему правили два государя, но Иван сам передал всю полноту власти Петру, лишь формально занимая место на троне.

На становление Петра как царя-реформатора повлияли три важнейших события тех лет. Прежде всего, это его поездка в Архангельск в 1693-1694 годах, которая многое изменила в жизни молодого царя. Настоящее море, настоящие корабли…. Всё это воздействовало на мысли и воображение Петра. Его главной мечтой для России становилось море. Восторженное отношение к морю и кораблям сохранится у Петра на всю жизнь. Без его участия не обходились ни крупные морские маневры, ни спуск кораблей на воду.

Другим событием стали Азовские походы 1695-1697 годов. Для Петра эта война с Турцией за выход к Азовскому морю стала первой военной школой, в которой он приобрел опыт управления большой армией, осады и штурма сильной крепости.

Именно здесь, под стенами Азова, к Петру пришло осознание его роли в жизни России, сформировалась главная идея и смысл жизни - служение своему государству.

На становление личности царя-преобразователя повлияло также его длительное путешествие за границу в составе Великого посольства в 1696-1697 годах. Пётр ехал инкогнито, как сопровождающее лицо - «урядник Пётр Михайлов», что давало ему значительную свободу действий и позволяло более подробно познакомиться с жизнью Голландии, Англии и других европейских стран.

Через эту поездку Пётр впервые соприкоснулся с западноевропейской цивилизацией, увидел её военное и культурное могущество. Месяцы, проведённые в Европе, Пётр использовал с максимальной для себя пользой. Он овладел корабельным мастерством на верфях Голландии и Англии, посещал музеи и анатомические театры, обсерватории и монетные дворы; учился фортификации и музейному делу; общался с государственными деятелями, учёными, дипломатами, ремесленниками, моряками и корабелами. Из Европы русский царь привёз в Россию не только впечатления, знания, трудовые навыки и трудовые мозоли, но прежде всего убеждение в том, что столь же сильной Россию можно сделать, лишь переняв у Запада всё необходимое. Тогда и оформилась окончательно ориентация Петра на западноевропейскую модель жизни….

По приказу Петра-I за границей закупались книги, приборы, оружие, приглашались иностранные мастера и ученые Петр I встречался с Г. Лейбницем, И. Ньютоном и другими учеными, в 1717 он был избран почетным членом Парижской Академии Наук.

У какой Европы учился Петр I? Петр очаровался западными порядками, хотя очаровываться, собственно, было нечем. Нравственные и политические принципы современной Петру Европы были несравненно ниже нравственных и политических принципов Московской Руси.

“Миф о человеколюбивой, благоустроенной Европе и варварской Москве есть сознательная ложь, -- пишет И. Солоневич в “Народной Монархии. -- Бессознательной она быть не может: факты слишком элементарны, слишком общеизвестны и слишком уж бьют в глаза”. Это жестокий для большинства русских историков, но совершенно верный вывод.

Положение Европы, в которую поехал учиться Петр, во многих отношения было хуже, чем положение в Московской Руси. Историки интеллигентского толка слишком уж произвольно распределяют свет и тени, слишком уж живописуют варварство Московской Руси и процветание тогдашней Европы. В Англии только незадолго закончилась революция. Европа еще не залечила кровавых ран, нанесенных Тридцатилетней войной. Война прекратилась только вследствие того, что разоренное население Франции и бесчисленных немецких государств-карликов стало вымирать с голода. По всей Европе пылали костры инквизиции, на которых жгли еретиков и ведьм. Бельгия и Голландия так же, как и все государства, были переполнены нищими, бродягами и разбойниками. В одном из германских городов все женщины были сожжены по обвинению в том, что они ведьмы.

Какова была законность в “просвещенной и культурной” Европе, показывает деятельность саксонского судьи Карпцофа. Он в одной только крошечной Саксонии ухитрился за, свою жизнь казнить 20.000 человек. В Италии и Испании, где свирепствовала инквизиция, дело было еще хуже. Нельзя забывать, что последний случай сожжения еретика произошел в 1826 году, сто двадцать пять лет после поездки Петра в гуманную и просвещенную Европу. Таковы были порядки в Европе, которая по словам Ключевского, воспитывалась “без кнута и застенка” и куда Петр поехал учиться более лучшим порядкам, чем московские.

И. Солоневич нисколько не искажает исторического прошлого, когда заявляет в “Народной Монархии”: “Самого элементарнейшего знания европейских дел достаточно, чтобы сделать такой вывод: благоустроенной Европы, с ее благо-попечительным начальством Петр видеть не мог, и по той чрезвычайно простой причине, что такой Европы вообще и в природе не существовало”.

“Не нужно, конечно, думать, что в Москве допетровской эпохи был рай земной или, по крайней мере, манеры современного великосветского салона. Не забудем, что пытки, как метод допроса и не только обвиняемых, но даже и свидетелей, были в Европе отменены в среднем лет сто-полтораста тому назад.

Кровь и грязь были в Москве, но в Москве их было очень намного меньше. И Петр, с той, поистине, петровской “чуткостью”, которую ему либерально приписывает Ключевский -- вот и привез в Москву стрелецкие казни, личное и собственноручное в них участие -- до чего московские цари, даже и Грозный, никогда не опускались; привез Преображенский приказ, привез утроенную порцию смертной казни, привез тот террористический режим, на который так трогательно любят ссылаться большевики. А что он мог привезти другое?

В отношении быта Москве тоже нечему было особенно учиться. На Западе больше внимания уделяли постройке мостовых, Московская Русь больше уделяла внимания строительству бань. На Западе больше внимания уделяли красивым камзолам и туфлям с затейливыми пряжками, русские стремились к тому, чтобы под простыми кафтанами у них было чистое тело...”[15, c. 87].

В царских палатах, в Боярской думе, в боярских домах, не ставили блюдец на стол, чтобы на них желающие могли давить вшей. В Версальских дворцах такие блюдца ставили. Пышно разодетые кавалеры и дамы отправляли свои естественные потребности в коридорах роскошного Версальского дворца. В палатах Московских царей такого не водилось.

Для того, чтобы не искажать исторической перспективы, нельзя ни на одно мгновение забывать о том, что западный мир, куда прибыл Петр I, был уже в значительной части безрелигиозный мир.

“Западный мир, куда прибыл Петр I, был уже безрелигиозный мир и объевропеевшиеся русские, прибывшие с Петром Великим, стали агентами этой европеизации, не стремясь нисколько принимать форму западного христианства”, -- пишет знаменитый английский историк Арнольд Тойнби в своей книге “Мир и Запад”.

Петр учился уже у безрелигиозного Запада, разлагавшегося под влиянием всевозможных рационалистических и материалистических идей.

“Европеизацией, -- правильно заключает И. Солоневич, -- объясняются и петровские кощунственные выходки. Описывая их, историки никак не могут найти для них подходящей полочки. В Москве этого не бывало никогда. Откуда же Петр мог заимствовать и всепьянейший синод, и непристойные имитации Евангелия и креста, и все то, что с такою странной изобретательностью практиковал он с его выдвиженцами?

Историки снова плотно зажмуривают глаза. Выходит так, как будто вся эта хулиганская эпопея с неба свалилась, была, так сказать, личным капризом и личным изобретением Петра, который на выдумки был вообще горазд. И только Покровский в третьем томе своей достаточно похабной Истории России (довоенное издание), -- скупо и мельком сообщая о “протестантских симпатиях Петра”, намекает и на источники его вдохновения. Европа эпохи Петра вела лютеранскую борьбу против католицизма. И арсенал снарядов и экспонатов петровского антирелигиозного хулиганства был, попросту, заимствован из лютеранской практики. Приличиями и чувством меры тогда особенно не стеснялись, и подхватив лютеранские методы издевки над католицизмом, Петр только переменил адрес -- вместо издевательств над католицизмом, стал издеваться над православием. Этот источник петровских забав наши историки не заметили вовсе.

Реформаторская деятельность Петра I протекала в острой борьбе с оппозицией. Уже первые попытки преобразований вызвали недовольство и сопротивление в среде боярства и духовенства. Это выразилось, в частности, в заговоре 1697 и мятеже московских стрельцов (1698) в пользу Софьи, который был жестоко подавлен Петром-I (1182 человека были казнены), а московские стрелецкие полки были расформированы. В ослабленной и замаскированной форме сопротивление оппозиции продолжалось вплоть до 1718 (так называемый заговор Алексея Петровича).