V. Датировка

Трудность выяснения точных обстоятельств читателей и авторства Послания естественно затрудняет его датировку. Но самую позднюю дату естественно связывают с Посланием Климента, которое обычно относят к 95 г.¹⁴⁶

А. Соображения, связанные с разрушением Иерусалима

Самая ранняя дата написания определяется решением проблемы связи Послания с разрушением Иерусалима (70 г.). Стоял ли еще храм? Мы знаем только, что автор Послания употребляет настоящее время, когда говорит о храмовом ритуале (ср. 7.8; 9.6-7, 9, 13; 13.10), но это отнюдь не должно означать, что храмовый ритуал еще совершался, потому что Климент так же употребляет настоящее время для описания этого ритуала (1 Клим. 41)¹⁴⁷. В этих случаях настоящее время употребляется для описания того, что установил Моисей, являясь естественным литературным приемом. Большое значение очевидно имеет отсутствие каких-либо указаний в Послании на падение Иерусалима, потому что в таком случае это событие было бы решающим аргументом для прекращения почитания древнего культа¹⁴⁸. На этом основании многие ученые датируют Послание временем до 70 года либо в начале этого десятилетия, либо когда угроза осады уже стала явной¹⁴⁹.

Эти соображения естественно не имеют никакого значения для тех, кто утверждает, что внимание автора было сосредоточено не на храме, а исключительно на скинии.

Б. Другие внутренние указания на возможную раннюю датировку Совершенно независимо от вышеизложенных соображений существуют другие указания в поддержку датировки Послания периодом до разрушения Иерусалима. Тон Послания и призыв "выйти" приобретают особое значение, если городу угрожало скорое разрушение, особенно в свете предостережения Иисуса в Мк. 13.14-15. По мнению Викгема¹⁵⁰ обращение к героическим фигурам прошлого в гл. 11 становится более знаменательным, если еще существовала возможность возвращения к вере отцов в форме исторического ритуала. Ссылка на Тимофея, которая поддерживает мнение, что Послание было написано одним из членов окружения Павла, будет более понятной, если ее отнести ко времени наиболее близкому жизни Павла, но утверждать это мы не можем, так как не знаем дальнейшей истории Тимофея. Церковная ситуация, по-видимому, была еще ранней, так как никто из церковных начальников не упоминается по имени, а говорится о "наставниках" вообще (13.7, 17).

В. Намеки в Послании на гонения

Должно было пройти какое-то время после "прежних дней", когда читатели подверглись гонениям. Если это прежнее гонение было при Нероне, то Послание должно было быть написано после разрушения Иерусалима. Но это зависит от решения проблемы места назначения Послания, потому что, если бы оно направлялось в Палестину, то нероновские гонения отпадают. Однако отнюдь не обязательно приписывать упомянутое гонение какому-то определенному историческому случаю, потому что евреи-христиане должны были постоянно терпеть нападки со стороны еврейских противников благовестил (ср. Деяния). Даже если имеются в виду евреи-христиане, проживающие в Риме, то вполне возможно, что какие-то гонения и конфискации имущества вполне могли иметь место во исполнении указа Клавдия об изгнании евреев из императорского города (ср. Деян. 18.2), и это бесспорно должно было коснуться евреев-христиан (ср. случай с Акилой)¹⁵¹. Если в отрывке Евр. 10.32 и далее имеется ввиду это событие, то между двумя гонениями должно было пройти около 15 лет, и тогда Послание надо датировать временем до 64 года. Но на основании гл. 13 может показаться, что ап. Павел уже умер, и тогда Послание нельзя датировать временем задолго до 64 года.

В. Неканонические свидетельства

В Послании и Пастыре Ерма есть некоторые параллели, которые могут иметь значение для датировки Послания к Евреям¹⁵². Они очевидно были заимствованы Ермой из Послания к Евреям. Этот факт имел бы большое значение, если бы Пастырь Ерма относился к раннему времени. Но широко признанная дата этой апокрифической книги основывается на Мураториевом каноне, где говорится, что он был написан, когда в Риме епископом служил Пий, т.е. между 140 и 155 гг. Но содержание Пастыря Ермы позволяет утверждать значительно более раннюю дату. Если, как полагают некоторые ученые, этот апокалипсис относится к периоду 85-90 гг.¹⁵³, то Послание к Евреям должно естественно относится к более раннему времени.

Г. Различные предположения

Так как связь между Посланием и разрушением Иерусалима является самым важным вопросом в решении датировки, все предложения можно разделить на две группы: до 70 г. и после 70 г.

1. До 70 года

Точную дату определить трудно. Так, одни ученые предлагают датировать Послание временем до 60 года¹⁵⁴, другие - сразу же после Нероновских гонений¹⁵⁵, третьи датируют его периодом непосредственно перед разрушением Иерусалима¹⁵⁶.

2. После 70 года

Здесь мнения ученых также расходятся. Так, многие видят в Послании непосредственную угрозу гонения и связывают ее с Домицианом и потому датируют Послание десятилетием между 80 и 90 г.¹⁵⁷ Против этой гипотезы говорит утверждение в 12.4, что читатели "еще не до крови сражались", которое никак не предполагает Нероновских гонений, если отношение к этой маленькой группе было менее жестоким, чем к большинству. Предполагаемое использование Посланий Павла также требует поздней датировки, так как необходим значительный промежуток времени для того, чтобы эти Послания получили широкое распространение¹⁵⁸. Однако литературное сходство между Посланием к Евреям и другими Посланиями Павла недостаточно убедительно, если литературная зависимость этих писаний не позволяет установить их хронологический порядок. Сторонники ранней даты не придают большого значения литературному влиянию Павла на автора Послания, потому что факт его принадлежности к окружению Павла еще не объясняет многих параллелей с идеями и фразеологией Павла. Другой аргумент в пользу поздней даты основывается на предположении, что 2.3 относится ко второму поколению христиан, но оно могло также относиться и к первым членам общины¹⁵⁹, и потому этот аргумент весьма неубедителен.

В свете всех этих данных более правильным очевидно будет считать, что Послание было написано либо непосредственно перед разрушением Иерусалима, если оно предназначалось для Иерусалимской церкви, либо непосредственно перед Нероновскими гонениями, если оно было послано в Рим.

VI. ФОН

Интерес к богословским влияниям в Послании появился только тогда, когда сомнению подверглось авторство Павла. До этого времени считалось, что оно написано Павлом и отражало его богословие. Но в последнее время были предприняты попытки опровергнуть это мнение и найти законное место Послания в развитии христианства. Первая сильная реакция проявилась в утверждении филонизма и сильного эллинистического толкования благовестил в Послании, но были и другие попытки, стремившиеся показать более тесную связь автора с древним преданием, павлинизмом и образом мысли ал. Иоанна.

А. Филонизм

Движение, которое считало Послание филоновским толкованием христианства, достигло своего апогея в конце XIX века и привело к полному отрицанию в нем павлинизма. Так, Э. Менего¹⁶⁰, например, отрицал возможность какого-либо сходства между точкой зрения Павла и Посланием к Евреям и полностью отвергал зависимость его автора от Посланий Павла.

Никто не станет отрицать, что между творениями Филона и Посланием к Евреям, есть некоторое сходство, как например, тенденция к аллегории, почитание текста Септуагинты, одинаковые формулы цитирования, желание приписать важность даже молчанию Священного Писания (ср. Евр. 7.3), ссылка на Мелхисидека в качестве образа¹⁶¹, одинаковое толкование очевидного в свете реальности и много важных одинаковых слов и выражений¹⁶². Можно привести также такие примеры, как значительное внимание по отношению к личным именам (7.2), контраст между земным и небесным (ср. 9.23-24; 8.1 и далее), сотворенным и несотворенным (9.11), прошлым и будущим (2.5; 9.1 и далее; 13.14), преходящим и вечным (7.3, 24; 10.34; 12.27; 13.14)¹⁶³. Возможно, что здесь, как и в александрийском иудаизме, есть сходство с фоном платоновской теории идей¹⁶⁴, но антитезисы были присущи не только философам, но и богословам переходного периода от иудаизма к христианству. Однако выводы из этих данных привели к расхождению мнений.

Так, в настоящее время тенденция видеть прямую зависимость автора от Филона¹⁶⁵ значительно ослабела, потому что литературное сходство не является доказательством сознательного использования одним автором творений другого. Но оно может указывать на один и тот же фон, а в случае Послания к Евреям на то, что образование автора находилось под влиянием филоновской философии¹⁶⁶. И тем не менее даже с таким выводом нельзя полностью согласиться, потому что религиозная фразеология и идеи не могут считаться принадлежностью одного человека, и даже если язык и стиль автора Послания и указывают на некоторое сходство с творениями Филона, то их методы и взгляды совершенно разные. По сравнению с аллегоризацией Филона, которая характеризует весь его подход к толкованию Ветхого Завета, автор Послания не злоупотребляет этим методом, хотя и близко подходит к нему, как в случае с Мелхисидеком¹⁶⁷. Длинный раздел о левитском культе связывают с предположением, что Христос выполняет все его предписания в Своем его исполнении, и в этом отношении писатель гораздо ближе придерживается древнего предания, чем Филон. Это приводит к еще одному различию. Филон рассматривает ветхозаветную историю не как собственно историю, а как фон для своих философских идей, тогда как для автора Послания история является историей в буквальном смысле, как показывает гл. 11. Вескость его аргументации была бы значительно слабее, если бы он разделял точку зрения Филона на историю. Э. Ф. Скотт¹⁶⁸ находит еще одно различие в том, что Филон видит суть не в ритуальном, а духовном общении, тогда как автор Послания продолжает видеть выражение поклонения в жертве. Иными словами, его подход представляется более библейским. Его понимание Ветхого Завета основывается не на философских предпосылках, как у Филона, а исключительно на том, что Христос исполнил старый порядок. Если это и имеет какое-то сходство с филоновской теорией идей, то оно только поверхностное, потому что ранние христиане обычно считали христианское исполнение Ветхого Завета во всем "лучше" прежнего.

Что касается эллинизма Послания, то в нем нет ничего, чтобы не имело корней в раннехристианском предании. В то же время эллинистический фон автора позволил ему выразить в адекватной форме то, что фактически говорило предание¹⁶⁹. Но хотя многие ученые¹⁷⁰ продолжают усматривать в этом Послании александрийский подход к толкованию, уже появляется тенденция к отходу от данной позиции в сторону большего акцента на эсхатологические воззрения писателя, на чем мы и остановимся ниже.

Б. Древние предания

Параллельная, хотя и несколько более поздняя реакция против теории павлиниста, заключается в попытке найти корни происхождения Послания в древнем предании. Это движение имеет особое значение для установления современной актуальности Послания, так как оно предполагает, что автор являлся не просто древним писателем, не имевшим никакого отношения к главному течению в развитии христианства. Мы уже говорили о большом сходстве между Посланием к Евреям и речью Стефана¹⁷¹. Автор проявляет хорошее знакомство с фактами земной жизни Иисуса и знание синоптических Евангелий. Это еще не позволяет утверждать его зависимость от них, но важно, что в своей аргументации он дает три ссылки на синоптическое предание: это искушение Христа, очищение храма и разрыв завесы¹⁷². Однако о священстве мало говорится в самых ранних преданиях о первоначальной христианской проповеди, сохранившихся для нас в Деяниях, а так как оно занимает центральное место в аргументации автора, то надо полагать, что оно представляло собой естественное развитие древнего предания¹⁷³.

Мы уже говорили об эсхатологическом подходе автора, который еврейское христианство унаследовало от иудаизма¹⁷⁴. "Двухвековое" богословие несомненно отражено в учении Послания, согласно которому "грядущий век" уже наступил¹⁷⁵. По мнению других ученых¹⁷⁶, хотя размышления автора основаны на платоническом учении о двух мирах, он продолжает руководствоваться еврейской апокалиптической точкой зрения на историю.

В. Павлинизм

Несмотря на предполагаемое отсутствие павлинизма в толковании Послания, все же остается проблема его связи с учением Павла. Те, кто подчеркивает допавловское влияние, отрицают либо до минимума сводят влияние апостола на автора Послания¹⁷⁷. Однако в нем есть много параллелей, которыми нельзя пренебрегать и которые говорят о гораздо большей связи между обоими писателями, чем это часто считается.

Г. Виндиш¹⁷⁸ приводит несколько параллелей между Павлом и этим Посланием, из которых самым поразительными являются следующие:

1. Одинаковое учение о Христе, Его сияние славы и участие в творении (Евр 1.2, 3, 6; 1 Кор. 8.6; 2 Кор. 4.4; Кол. 1.15-17).

2. Его самоуничижение (Евр. 2.14-17;Рим. 8.3; Гал. 4.4; Фил. 2.7).

3. Его послушание (Евр. 5.8; Рим. 5.19; Фил. 2.8).

4. Его предание Себя в жертву за нас (Евр. 9.28; 1 Кор. 5.7; Ефес. 5.2).

5. Одинаковое отношение к Новому Завету (Евр. 8.6; 2 Кор. 3.9 и далее).

6. Одинаковое отношение к вере Авраама как к примеру для подражания (Евр. 11.11-12, 17-19; Рим. 4.17-20).

7. Одинаковое отношение к распределению в церкви духовных даров (Евр. 2.4; 1 Кор. 12.11).

8. Ссылка на те же ветхозаветные отрывки (например, Пс. 8 в Евр. 2.6-9 и 1 Кор 15.27; Втор. 32.35 в Евр 10.30 и Рим. 12.19; Авв. 2.4 в Евр. 10_;38;Рим. 1.17 и Гал. 3.11).

9. Одинаковое употребление метафоры подвижничества христианской жизни (Евр. 12.1;1 Кор. 9.24).

Поэтому едва ли можно согласиться с мнением, что у автора Послания нет ничего общего с апостолом Павлом. По мнению Виндиша, либо ученик Павла, либо какой-то другой писатель, разделявший взгляды Павла, заимствовал одинаковые элементы из предания¹⁷⁹.

Монтефьоре¹⁸⁰, который также находит много параллелей между Посланием к Евреям и Павлом, выделяет 13 точек сопрокосновения между этим Посланием и Первым Посланием к Коринфянам, особенно 1 Кор. 1-4. Даже те, кто не согласен с теорией Монтефьоре об авторстве Аполлоса Послания к Евреям, должны признать поразительный характер этих параллелей. И для понимания этого Послания нельзя обойтись без учета его связи с Посланиями Павла¹⁸¹.

В то же время многие ученые указывают на сильное различие между двумя писателями. Так, если автор Послания к Евреям выступает против иудаизма, то делает он это совершенно иначе, чем Павел¹⁸², хотя и при помощи Ветхого Завета, а не иудаизма. Его подход к закону совершенно другой, потому что он нигде не борется против него методом Павла¹⁸³, хотя надо признать, что Павел никогда не опровергал действенности закона. На вопрос в том, есть ли в Послании такие основные подходы, которые разделит автор Послания, и которые Павел категорически отверг бы, ответ будет однозначно отрицательным. Если со всем основанием можно согласиться с тем, что Павел выразил бы их иным образом, то это еще не значит, что он их не разделял. Мы считаем, что, проявляя независимость, писатель Послания в равной мере разделяет как идеи павлинизма, так и древнего предания.

Г. Богословие Иоанна

Сходству с иоанновскими Писаниями уделялось мало внимания, но обычно считалось, что Послание к Евреям занимает промежуточное положение между богословием Павла и богословием Иоанна¹⁸⁴. Спик¹⁸⁵ приводит между ними множество параллелей и приходит к выводу, что автор Послания использовал иоанновский катехизис, который впоследствии выкристаллизовался в Евангелие и Послания. Результат этих разных линий исследования показывает явное сходство Послания со всеми фазами развития раннего христианства. И может быть необходимо пересмотреть современные теории этого развития, потому что критика рассматривала развитие в свете последовательности, и тогда Послание должно быть помещено в определенную хронологическую схему. Более правильная оценка фактов потребует теории коллатерального (одновременного, параллельного, бок о бок) развития, в котором бы павлинизм, богословие Послания и катехизис Иоанна могли развиваться одновременно.

Д. Ветхий Завет

Мы уже неоднократно указывали на употребление автором Ветхого Завета, что является основной характеристикой его фона. Он цитирует Септуагинту и в большинстве случаев придерживается цитат из нее гораздо точнее, чем апостол Павел. Его цитаты из них вводятся формулой, которая говорит о большом почитании священного текста и о вере в его божественное происхождение. Он толкует его как буквально, так и символически¹⁸⁶. Все Послание является классическим примером авторитетного ответа на вопрос, как христиане должны принимать ветхозаветное откровение. Акцент на культе был необходим, потому что по мнению автора именно культ служил самым большим препятствием для признания современного христианства, и доходчивое толкование исполнения Ветхого Завета во Христе было крайне важным для тех, кто должен был либо пересмотреть свой подход к благовестию (как евреи), либо принять незнакомое им Писание (как язычники). И даже только по этой причине включение Послания в христианский канон является полностью оправданным.