II.Учебно–тематический блок

Тема 1 личность в системе современного научного знания

1. Соотношение понятий «Человек–индивид–субъект–личность–индивидуальность».

2. Путь познания как «акселератор» пути личного, на примере творчества А.Ф. Лазурского

3. Личность «во всём желание дойти до самой сути» (Б. Пастернак) в трудах С.Л. Рубинштейна.

4. Личность как «сверхчувственное качество» в концепции Б.С. Братуся.

Литература

1.Лазурский А.Ф. Избранные труды по общей психологии. Психология общая и экспериментальная / Вступ. ст., коммент., примеч. Е.В.Левченко. – СПб.: Алетея, 2001, с. 5-16

2.Рубинштейн С.Л. Основы общей психологии. СПб: Питер, 2012 г.Серия: Мастера психологии – 713 с.

4.Братусь Б Аномалии личности. С. Аномалии личности.- М.: Мысль, 1988. – 301 с.

5.Психология и философия: возвращение души. Сб. науч. Ст. / Под ред. Б.С. Братуся. – М.: РГГУ, 2003 г. – 240 с.

Отношение к другому человеку, к людям составляет основную ткань человеческой жизни, ее сердцевину С. Л. Рубинштейн: «...первейшее из первых условий жизни человека — это другой человек. «Сердце» человека все соткано из его человеческих отношений к другим людям». По определению Виктора Франкла, «Никто не может осознать суть другого человека до того, как полюбил его». Личность, по Б.С. Братусю, есть системное и поэтому «сверхчувственное» качество, хотя носителем этого качества является вполне чувственный, телесный индивид со всеми его прирожденными и приобретенными свойствами. Со ссылкой на А. Г. Асмолова: Братусь обращает внимание на основополагающие моменты леонтьевских абстракций, с помощью которых даётся характеристика личности. Во-первых, на решительную констатацию несовпадения личности и индивида; во-вторых, на то, что личность есть приобретаемое в ходе жизни в обществе особое, психологическое измерение, качественно иное, нежели то, в котором предстают отдельные психические процессы; в-третьих, на то, что это измерение является систем­ным и потому «сверхчувственным» качеством, и, в-четвертых, на то, что исследование личности должно заключаться в изучении общений, позиции и того, что, ради чего и как использует человек все врожденное и приобретенное им. Б.С. Братусь приводит слова М К Мамардашвили, в которых речь идет о краткости тех мгновений, когда «молнией, на одну секунду» нам открывается ощущение устройства мира, его лада «И если,— пишет философ,— мы упустили эту секунду и не расширили работой этот открывшийся интервал, то ничему не быть, ибо, по метафизическому закону, все необратимо и не сделанное нами никогда не будет сделано. То, что ты оказался здесь, это только ты оказался здесь, только ты мог понять в том, что только тебе посветило Ты ни на кого другого не можешь положиться, никто другой тебе не может помочь, и ты не можешь положиться ни на будущее, ни на вчерашнее, ни на разделение труда, что мы, мол, вместе сплотимся и разберемся Не разберемся И лишь упустим часть мира в полное небытие». Мы видели, что биологическое, точнее, быть может, сказать, органическое составляет необходимое условие такого «неупущения». Распространенность этих двух вариантов и дала, видимо, повод к появлению латинской пословице: «В здоровом теле —здоровый дух.» На самом деле — orandum est (то есть, молимся, чтобы)– da sit mens sana in corporer sana (Ювенал). Исходя из данного подхода совокупность значений может быть представлена как культура, т. е. система понятий, норм, образцов, представлений, бытующих в рассматриваемой среде. У русского психолога А. Ф. Лазурского мы находим, что духовное здоровье в наибольшей степени обеспечивает идеал альтруизма. «Альтруизм в том или ином виде представляется формой и средством, и показателем наилучшей гармонии между личностью и средой. Здесь извращенных нет». Этто касается сферы осмысления личности.

Касаясь координат «пространства личности», приведем известны слова Л. Н. Толстого о том, что люди делают только вид, что воюют, торгуют, строят, главное же, что они делают всю жизнь,— это решают нравственные проблемы. В противовес этому мнению .современная научная психология чаще всего, напротив, либо старается вовсе игнорировать в своих исследованиях нравственную сферу, либо рассматривает ее как некий довесок, добавок к продуктивной деятельности и возникающим вокруг нее производственным отношениям. Братусь декларирует психологический «пролом» в метафизику как невидимую сущность становления личности. Автор ведет речь о метафизическом смысле души, её роли в противостоянии хаосу и фарсу, злу и насилию, о цене борьбы за человека в человеке и страдании как знаке этого противостояния.

А. В. Петровский приводит метафорическое сравнение подлинной личности с источником некоего мощного излучения, радиации, способной изменять, преобразовывать других людей (радиация, как известно, может быть полезной и вредоносной, может лечить и калечить, ускорять и замедлять развитие, становиться причиной раз­личных мутаций и т. д.). Тогда индивида, обделенного личностными характеристиками, можно уподобить нейтрино — гипотетической частице, которая пронизывает любую, сколько угодно плотную среду, не производя в ней никаких — ни полезных, ни вредных — изменений. ««Безличность»,— продолжает автор,— это характеристика индивида, безразличного для других людей, человека, от которого «не жарко.и не холодно», чье присутствие или отсутствие ничего не меняет в их жизни, не преобразует их поведение, не обогащает и не обездоливает их и тем самым лишает его самого личности». М. М. Бахтин, отвергая возможность однозначного определения личности, писал: «...подлинная жизнь личности совершается как бы в точке несовпадения человека с самим собой, в точке выхода его за пределы всего, что он есть как вещное бытие, которое можно подсмотреть, определить и предсказать помимо его воли, «заочно». Подлинная жизнь личности доступна только диалогическому проникновению в нее, которому она сама ответно и свободно раскрывает себя. Правда о человеке в чужих устах, не обращенная к нему диалогически, т. е. заочная правда, становится унижающей и умертвляющей его ложью, если касается его «святая святых», т. е. «человека в человеке»» . Очевидно, однако, что безусловное согласие с таким мнением означало бы по сути приговор многим, претендующим на объективность методам в психологии личности. «Трудно найти,— пишет по поводу приведенных слов М. М. Бахтина А. В. Петровский,—другое столь сильно и лаконично выраженное обвинительное заключение, предъявленное детерминистической психологии, которая в своей экспериментальной практике, минуя интроспекцию, пытается получить (подсмотреть, предсказать, определить) эту заочную правду о личности другого человека, исследуя как раз то ее «вещное бытие», которое Бахтин объявляет «унижающей и умертвляющей ложью». Далее, принципиально возражая Бахтину, Петровский утверждает, что как раз при опоре на «вещное бытие», только принимая во внимание его реалии, возможно объективное познание личности, в том числе и «диалогическое проникновение» в ее глубины. К.Левин: «Эксперимент без теории глух и слеп». Искусство состоит здесь, следовательно, не в создании и варьировании стимульных ситуаций, а во-первых, в выборе из представляемого патологией широчайшего диапазона и точной фиксации условий, необходимых для проверки интересующих нас гипотез, и, во-вторых, в «чтении», интерпретации происшедшего жизненного эксперимента.

Таким образом, в зависимости от системы рассмотрения личности, ей присущи характеристики организма, индивида (био-социо), познающего субъекта и познаваемого объекта, творческой инициативности, онтологического (культурно-исторического) образа, логико-дедуктивной системности.