5. Стратификационная динамика в условиях трансформационного общества

На рубеже 1990-х гг. перед отечественной наукой встал воп­рос, в рамках какой из сложившихся теоретических традиций могут быть реалистично поняты происходящие социальные сдви­ги. Проблемы социальной структуры находились в центре вни­мания советского обществознания, но результаты исследований

во многом определялись влиянием официальной идеологии. Это затрудняло понимание общественных процессов. Только в пос­леднее десятилетия появилась возможность объективного ана­лиза и был предложен ряд интересных подходов к изучению динамики социальной структуры и стратификации в постсоветс­ком обществе.

Так, российские социологи В.Н. Радаев и О.И. Шкаратан при­ходят к выводу, что в условиях советского варианта индустри­ального общества отсутствовала реальная классовая структура. Если в западных странах решающее значение в формировании социальной структуры индустриального общества имела собственность на средства производства, то у нас этот фактор от­сутствовал. Стратификация в советском обществе основывалась не столько на основе владения собственностью, сколько по по­ложению групп во властно-распределительной системе.

Только в постсоветских обществах стали развиваться процес­сы, ведущие к формированию действительно классовых отноше­ний. Социальные сдвиги, происшедшие в нашем обществе в пери­од 1990-х гг., связанные с разрушением административно-команд­ной экономики и переходом к рынку, по мнению известного бело­русского социолога Г.Н. Соколовой, проявились в следующем:

1. социальная структура стала более подвижной, но до пос­леднего времени нисходящая экономическая мобильность крупных социальных групп доминировала над восходящей;

2. возросло многообразие социальных статусов;

3. существенно изменилась значимость компонентов соци­ального статуса (раньше социальное положение людей оп­ределялось уровнем занимаемой должности, в настоящее время - все больше зависит от величины капитала);

4. усилилась роль профессионально-квалификационного и культурного факторов в формировании небольших высоко статусных обеспеченных групп и ослабла - для основ­ной части населения;

5. возросла социальная поляризация групп и слоев общества;

6. расширились границы бедности и нищеты, ускорилась .люмпен-пролетаризация части населения.

В условиях только формирующейся структуры рыночной эко­номики с помощью традиционных методов трудно выявить профессиональные группы и социальные классы (например, значитель­ная часть советской интеллигенции пополнила сначала отряд «чел­ноков»», а затем мелких торговцев). В этих условиях оказалась вос­требованной методология М. Вебера, специфика которой состоит в концентрации внимания на статусных группах, различающихся престижем, и их действиях, создающих социальные структуры.

Стратификация, по М. Веберу, возникает в результате неурав­новешенного распределения жизненных шансов и действий со­циальных субъектов на рынке. Исследования поведения домо­хозяйств в условиях переходной экономики, активно проводив­шиеся и в нашей республике, позволили наблюдать, как люди приспосабливаются к новым обстоятельствам и как в деятель­ности реальных домохозяйств просматриваются контуры буду­щей социальной структуры.

Получило развитие и структурно-функциональная методоло­гия исследования социальной структуры постсоветского обще­ства, основными понятиями которой являются «высший класс», «средний класс», «низший класс». Российский социолог Н.М. Римашевская обратила внимание на необходимость суще­ственной корректировки структурно-функциональной методоло­гии исследования социальной структуры в наших условиях. Она предложила учитывать: 1) уровень доходов и стандарты потреб­ления не только на уровне западных, но и наших показателей:

2. степень адаптации социальных групп к рыночным отношени­ям (обладание традиционными или рыночными ресурсами жиз­ни); 3) способ получения доходов - легальный или нелегальный.

В результате развития рассмотренных выше процессов из­менения социальной структуры постсоветских обществ в пери­од 1990-х гг. определился профиль социальной стратификации, включающий следующие статусные группы, статистически под­твержденные исследованиями российских ученых Института эко­номики РАН накануне дефолта 1998 г.: верхняя группа - 5-8%, средний класс - 20%, базовый слой - 65%, низший слой - 7-12%, социальное «дно» - 7-9% [39, с. 11-12].

Всероссийским центральным институтом общественного мнения (ВЦИОМ) была предложена уточненная классификация социальных слоев постсоветского общества, в которой также выделяется 5 основных статусных позиций.

1. Нижний слой - наименее квалифицированная часть рабочих и служащих, лица, не имеющие профессии, хронически безработные.

Базовый слой - подавляющая часть рядовых специалис­тов массовых профессий (инженеры, учителя, врачи), клерки, ин­дустриальные рабочие, клерки, фермеры, работники торговли и сферы обслуживания

2. .Средний слой - высшие и средние офицеры, мелкие и средние предприниматели, директора небольших государствен­ных предприятий, менеджеры частного сектора, высококвалифи­цированная и востребованная часть профессионалов.

3. Верхний слой (субэлита) - собственники и менеджеры крупных предприятий и банков, генералитет, шоу-бизнес.

4. Элита - политики, высшее звено бюрократии, бизнес-класс; (элита и верхний слой формируют вершину стратификационной пирамиды).

Российский социолог Т.И. Заславская выявила тенденции ди­намики стратификационной структуры российского общества. Если в 1993 году соотношение между верхней, средней, базовой и ниж­ней статусными группами российского общества составляло 6 : 13 : 72 : 9, то в 2000 г. это соотношение выглядело уже как 5:15 : 68 :12. Таким образом, весьма несущественно увеличилась сред­няя группа (с 13 до 15%) и уменьшилась базовая (с 72 до 68%), но одновременно вырос низший слой [12, с. 287-288].