Глава четырнадцатая эпикур

Античная философия и диалектика после Аристотеля _в общем и целом приходят в упадок. Однако и в после- аристотелевской философии можно отметить немало уче­ний и тенденций, способствовавших развитию диалек­тики.

В качестве значительного явления послеаристоте- левской философии следует отметить философию Эпи­кура, содержащую некоторые диалектические идеи. К ним относятся идеи «самопроизвольного отклонения» атома, взаимосвязи необходимости и свободы, а также идея от­рицания.

Деятельность Эпикура относится ко времени, непо­средственно следующему за смертью Александра Маке­донского (323 г. до н. э.) и распадом его государства, когда началась упорная борьба его наследников, гак на­зываемых диадохов, и образовались новые, эллинистиче­ские государства. Именно в этот период возникло течение эпикуреизма, существенно обогатившее античную диа­лектику, связанную с материализмом, и продолжившее лучшие традиции древнегреческой науки в борьбе против нараставших идеалистических и мистико-теологических тенденций.

Диалектические идеи содержатся во всех трех основ­ных отделах философии Эпикура — физике, этике и ка­нонике. Развиваемое им в физике учение о «самопроиз­вольном отклонении» представляет собой античный про­образ категории отрицания и внутреннего противоречия как источника самодвижения материи; здесь же Эпикур обосновывает свое диалектическое понимание закона не­обходимого развития; в этике он рассматривает диалекти­ческую взаимосвязь необходимости и свободы, а также развивает высказанную еще Демокритом идею общест­венного договора, намечающую диалектический подход к пониманию государства; в канонике он диалектически трактует некоторые проблемы процесса познания истины.

Как материалист и детерминист, Эпикур боролся против теологического и телеологического миропони­мания; одновременно он преодолевал ограниченность демокритовского атомизма, не считавшего вес существен­ным свойством атомов, сводившего движение к простой перемене места и оставлявшего детерминизм беззащитным перед лицом его фаталистических истолкований. Утвер­ждая, что атомы отличаются друг от друга своей величи­ной, формой и тяжестью (весом), Эпикур видоизменил учение Демокрита и вплотную подошел к проблеме атом­ного объема и атомного веса, что отметил Энгельс: «...уже Эпикур приписывал атомам не только различия по вели­чине и форме, но также и различия по весу, т. е. что Эпикур по-своему уже знал атомный вес и атомный объем» (2, т. 20, стр. 367—368). Это учение Эпикура о тяжести (весе) атомов явилось исходным пунктом его концепции движения атомов, которая лежит в основе всех диалектических догадок мыслителя. Согласно его теории, падение атомов вследствие своей тяжести соче­тается с самопроизвольным отклонением в сторону, бла­годаря чему происходит их реальное движение по кри­вым ¹.

Таким образом, движение атомов, по Эпикуру, скла­дывается из двух противоположных тенденций — падения и отклонения; стало быть, движение атомов внутренне противоречиво.

Диалектический смысл идеи спонтанного отклонения атомов, ее отличие от фаталистического детерминизма Демокрита впервые раскрыл Маркс в своей докторской диссертации «Различие между натурфилософией Демо­крита и натурфилософией Эпикура». Так как Маркс в этом сочинении еще не расстался со своими гегельянс­кими увлечениями, то его интерпретация взглядов Эпи­кура, в том числе и учения об отклонении атомов, еще но­сила отчасти гегельянский характер. Однако в оценке Эпикура Маркс разошелся с Гегелем. Если Гегель не ви­дел в «отклонении» ничего, кроме «скуки» и «произво­ла», то Маркс указал на основополагающее значение этой идеи для всей философии Эпикура: «...отклонение атома от прямой линии не есть особое, случайно встречающе­еся в эпикурейской физике определение. Напротив, закон, который оно выражает, проходит через всю эпикурей­скую философию...» (1, стр. 43).

«Атомы, — пишет Маркс в своей диссертации, — со­вершенно самостоятельные тела или, лучше сказать, тела, мыслимые — как и небесные тела — в абсолютной самостоятельности. Они поэтому и движутся, подобно не­бесным телам, не по прямым, а по косым линиям. Дви­жение падения есть движение несамостоятельности.

Если, таким образом, Эпикур в движении атома по прямой линии выразил его материальность, то в откло­нении от прямой линии он реализовал присущее атому определение формы, и эти противоположные определения он представил как непосредственно противоположные движения.

Лукреций поэтому справедливо утверждает, что откло­нение прорывает «законы рока», и подобно тому как он тотчас же применяет это к сознанию, так и об атоме можно сказать, что отклонение есть именно нечто такое в его груди, что может противоборствовать и сопротив­ляться...

Эпикур очень хорошо чувствует заключающееся здесь противоречие. Он старается поэтому представить откло­нение по возможности нечувственно. Оно совершается «ни в определенном месте, ни в определенном времени», оно происходит в наименьшем пространстве, какое только возможно» (1, стр. 42).

Жорж Коньо в своей книге «Греко-римский матери­ализм» объясняет существенное значение отклонения в философии Эпикура: Демокрит полагал, что большие атомы падают в пустоте быстрее, чем меньшие, Эпикур же считал вслед за Аристотелем, что пустота пропускает одинаково и более легкое, и более тяжелое. Без откло­нения, думал Эпикур, атомы под влиянием тяжести вечно падали бы по параллельным линиям. «Но что редко отмечают и чем следует особенно восхищаться в этом предположении, — это то, что оно является попыткой найти внутренний источник движения материи» (120, р. 105).

На протяжении двух тысяч лет, продолжает Коньо, реакционные идеологи защищали идею инертной мате­рии, не допускали существования и одного атома, заклю­чающего в себе способность движения, и поэтому яростно отвергали самопроизвольное отклонение Эпикура. Между тем эта концепция Эпикура выявляет его «спон­танную диалектику». «Эпикур, как и Демокрит, признает существование законов природы. Но теория отклонения ставит своей целью отвергнуть фаталистическое пони­мание этих законов. Эпикур, в частности, хочет сказать, что необходимость законов природы не приводит к при- • знанию человеческой души (которая сама образована из | тончайших и крайне подвижных атомов) бессильной ] игрушкой рока» (120, р. 106). ]

В заключение Коньо подчеркивает, что идеалист Пло- < тин несправедливо обвинял Эпикура в том, что тот якобы подчиняет душу слепому отклонению атомов, между тем > как в действительности отклонение есть основа свободных < самопроизвольных движений.

Значение догадки Эпикура о самопроизвольном откло­нении для развития диалектики отмечено С. И. Вавило­вым, рассматривавшим этот вопрос с точки зрения фи­зики XX в.: «...нельзя умолчать о поразительном совпаде­нии принципиального содержания идеи Эпикура — Лукреция о спонтанном отклонении с так называемым «соотношением неопределенности» современной физики... Было бы недопустимым преувеличением и грубой ошибкой считать Эпикура и Лукреция предшественни­ками квантовой механики, однако некоторое совпадение античной идеи с современной не является совершенно случайным. Квантование атомных состояний и энергии, несомненно, глубокими корнями связано с прерывным характером самих элементарных частиц и с диалектиче­скими противоречиями, кроющимися в самом понятии атома» (19, т. 2, стр. 33—34).

Диалектическая тенденция философии Эпикура видна и в его учении о вечности и бесконечности Вселенной и о происхождении, развитии и гибели составляющих ее миров, об их единстве и многообразии. «Не следует ду­мать, — писал он, — что миры образовались, имея необ­ходимо одну форму, [но, однако, не всякую форму. Далее, следует думать, что во всех мирах есть живые существа, растения и другие предметы, которые мы видим в этом мире]» (20, стр. 193—194).

Внесение Эпикуром нового диалектического элемента в учение о движении атома сопровождалось диалектиче­ской трактовкой необходимости как объективного за­кона Вселенной — трактовкой, отрицающей ее абсолюти­зацию: «В самом деле, лучше было бы следовать мифу о богах, чем быть рабом судьбы физиков [естествоиспыта- тел ей]; миф дает намек на надежду умилостивления бо­гов посредством почитания их, а судьба заключает в себе неумолимую необходимость» (20, стр. 212).

Диалектическая идея Эпикура об «отклонении» слу­жила теоретической предпосылкой и для преодоления фатализма, и для защиты материалистических позиций в борьбе против телеологии Сократа и Платона. Так как _в природе, по Эпикуру, нет неумолимой необходимости, то человек свободен от «законов рока». Атомистическая концепция не означает ни того, что человек есть игрушка судьбы, ни того, что его желания ничем не обусловлены: «Не следует насиловать природу, следует повиноваться ей; а мы будем повиноваться ей, необходимые желания исполняя, а также естественные, если они не вредят, а вредные сурово подавляя» (20, стр. 220).

Преодоление Эпикуром фаталистической тенденции, присущей демокритовской философии, означало новый успех античной диалектики, связанной с материализмом.

Эпикур выдвинул также диалектическую концепцию соотношения свободы воли и необходимости. Кто может быть выше, писал он, человека, «смеющегося над судь­бой, которую некоторые вводят как владычицу всего» (20, стр. 212).

Совершенно ясна органическая связь между учением Эпикура о «самопроизвольном отклонении» и его же уче­нием о свободе воли. Об этом свидетельствует и Лукреций в своей поэме «О природе вещей»:

Если ж движения все непрерывную цепь образуют И возникают одно из другого в известном порядке, И коль не могут путем отклонения первоначала Вызвать движений иных, разрушающих рока законы, Чтобы причина не шла за причиною испоконь века, Как у созданий живых на земле не подвластная року, Как и откуда, скажи, появилась свободная воля, Что позволяет идти, куда каждого манит желанье, И допускает менять направленье не в месте известном И не в положенный срок, а согласно ума побужденыо? Ибо сомнения нет, что во всем этом каждому воля Служит начальным толчком и по членам движенья

проводит (19, т. 2, стр. 87—89).

Итак, в учении Эпикура имеется догадка о диа­лектической связи между необходимостью и свободой воли; «законы рока», угнетавшие сознание древних и наложившие свою печать на детерминизм Демокрита, Эникурова диалектика отвергла.

Несомненна диалектическая тенденция мысли древне­греческого материалиста о том, что оценка поступков человека как справедливых или несправедливых зависит от обстановки, определяется изменением условий: «Если действия, признанные справедливыми, при перемене обстоятельств оказываются на практике не согласными с естественным представлением о справедливости, то эти действия несправедливы. Но если при перемене обстоя­тельств те же действия, которые были признаны справед­ливыми, более уже не полезны, то они были справедли­выми тогда, когда они были полезны для взаимного об­щения сограждан, но впоследствии, перестав быть полез­ными, они уже не справедливы» (20, стр. 218).

Приведенный текст имеет существенное значение для понимания диалектической направленности теории Эпи­кура. Он убедительно доказывает, что Эпикуру не была чужда догадка о конкретности истины, о зависимости морали и права от перемены обстоятельств. «Обществен­ный договор», о котором в своей этике учил Эпикур, он считал нарушением «законов рока», на которое люди идут ради пользы взаимного общения.

Ни отдельный человек, ни общество в целом не под­чиняются неумолимому року: необходимость, которая ими управляет, сочетается со свободными поступками первого и договорными условиями жизни второго. Нару­шение «законов рока» есть новая форма проявления «самопроизвольного отклонения», которое имеет значение первоначального вида категории отрицания.

С идеей отрицания связан целый ряд диалектических положений и в физике, и в этике, и в канонике Эпикура. Это относится и к только что рассмотренной концепции свободы и необходимости: так же как атом своим само- 1роизвольным, спонтанным отклонением в сторону от 1рямой линии отрицает падение из-за тяжести, так и шловек своей свободой отрицает неумолимую необходи­мость рока.

Отправным пунктом этики Эпикура являлось огрица- Ше им страха перед богами и страха перед смертью, отрицание, опиравшееся па материалистическое понима- ше природы. «Нельзя разрушать страх относительно амых важных вещей, не зная природы Вселенной, но подозревая истину в чем-нибудь из того, что рассказы­вается в мифах. Поэтому нельзя без изучения природы _получать удовольствия без примеси [страха]» (20, стр. 214). Одну из основных категорий своей этики — наслажде­ние — Эпикур понимал как отсутствие (отрицание) стра­дания, обусловленное познанием природы (кстати, мо­раль Эпикура не имеет ничего общего с той вульгариза­цией эпикуреизма, которая сводила все его содержание к погоне за чувственными наслаждениями. Высшим идеа­лом жизни мудреца Эпикур считал «атараксию» — без­мятежность мудреца, познавшего природу души и осво­бодившегося от страха смерти).

Эпикур не создал, конечно, научного диалектического метода, но, как мы видели, выдвинул ряд плодотворных диалектических идей.