§ 2. Эмпирическое в социологическом исследовании

Еще О.Конт полагал, что социология может быть признана научной только тогда, когда она имеет сво­им основанием эмпирические факты. Но только в XX сто­летии это представление стало превращаться в понимание сущности специфического вида научного познания соци­альной реальности. Неразвитость социологических теорий и сложность объекта исследования длительное время сдер­живали решение основной для этой науки проблемы изме­рения.

столкновения несоизмеримых человеческих интересов и несопоставимых человеческих ценностей. Социология, изучающая поведение сообществ через исследование дей­ствий индивидов, должна иметь дело прежде всего с зако­ном малых чисел, отражающим явления, играющие реша­ющую роль в развитии науки и народном сознании.

Качественные методы исследования лишь дополняют, хотя и весьма существенно, устоявшиеся и постоянно со­вершенствующиеся количественные методы, но не обус­ловливают и не могут обусловливать становление новой, «качественной социологии».

Способы Известные в настоящее время способы измерения формировались и переходом от одного уров­ня социологического исследования к друго­му. Поэтому каждый из них носит весьма односторонний характер и в конкретном социологическом исследовании применяется в комплексе с другими.

Одним из первых способов социального измерения является собственно наблюдение. Следя за массовыми про­цессами, ученый вынужден находиться на определенном расстоянии от изучаемого социального объекта, фиксируя элементы и основные черты «открытого поведения». Что­бы понять суть событий, происходящих в той или иной группе или организации, исследователь должен довольно длительное время участвовать в их деятельности. Вклю­ченное и невключенное наблюдение может проводиться в естественной обстановке (полевое) и в искусственно со­зданной ситуации (лабораторное). Запись результатов ве­дется обычно на месте наблюдения и в момент его осуще­ствления, будучи одновременно средством контроля за возможными отклонениями в ситуации и наблюдателя за самим собой. Сегодня наблюдение практически не исполь­зуется в качестве основного способа социального измере­ния в социологических исследованиях. С его помощью не­возможно выявлять мнения и суждения исследуемых по интересующим ученого вопросам. Результаты фиксируют­ся словами самого социолога-наблюдателя, а формы пове­дения обследуемых часто описываются весьма неодно­значно. Но этот способ социального измерения позволяет извлекать из наблюдаемых явлений и процессов необхо­димую для четкой формулировки гипотез исследования социальную информацию.

В зависимости от требуемой в социальном измерении точности, социологи используют различные виды интервью, отличающиеся друг от друга по уровню общения интервьюера с респондентами (опрашиваемыми). 'При стандартизированном интервью непосредственное обще­ние исследователя с опрашиваемыми регламентировано специально разработанными социологами вопросами в вопроснике с элементами и инструкцией к интервьюеру. Менее регламентированное фокусированное интервью позволяет сосредоточить внимание респондента на интересующей исследователя проблематике, с которой опрашиваемого, как правило, предварительно знакомят с помощью заранее подготовленных вопросов, последова­тельность и формулировки которых интервьюер может менять по мере необходимости. Ответы разных респонден­тов на вопросы, объединенные одной тематикой, дают воз­можность исследователю сравнивать их содержание. Го­раздо сложнее сравнивать содержание ответов различных респондентов на разнообразные вопросы при свободном (открытом) интервью, когда опрашиваемым предлагается лишь какая-либо общая тема, а беседа проводится без за­ранее разработанного вопросника или плана. В данном случае интервьюер только задает опрашиваемому наводя­щие вопросы и делится своим жизненным опытом. Свобод­ное интервью рассчитано на установление доверительных отношений интервьюера с респондентом. Но максималь­ную доверительность в общении интервьюера с респонден­том удается установить лишь в интервью. когда старания рассказчика об истории его жизни стиму­лируются междометиями .и вопросами о дальнейшем ходе событий. В целом, различные виды интервьюирования по­буждают интервьюируемого давать ответы на самые слож­ные вопросы.

Однако этот способ социального измерения не очень удобен при изучении интимных или «больных» вопросов. Основные его недостатки связаны с высокой стоимостью применения данного способа социального измерения и значительным расходом времени. С ростом преступности в обществе этот способ социального измерения применяется все реже. Его чаще всего социологи вынуждены использо­вать в странах с полуграмотным населением, с недоста­точно развитой телефонной связью и плохо работающей почтой, прежде всего в маркетинговых исследованиях и в ходе изучения общественного мнения. В странах с грамот­ным населением и хорошей производственной

ной инфраструктурой среди специалистов проводят телефонное интервью по самым разнообразным темам.

В среде специалистов проводят и опрос экспертов, который может осуществляться как в форме устной беседы, так и в форме письменного задания. А самым важным при использовании данного способа социального измерения является отбор экспертов, обладающих глубокими знани­ями объекта и предмета исследования. Рассматривая дан­ный способ социального измерения как довольно простой, то есть не требующий привлечения или создания сложной измерительной техники и легко адаптирующийся к усло­виям проведения самых различных социологических ис­следований, социологи учитывают, что полностью никогда не удается устранить расхождения "во мнениях, и иногда очень значительные, между экспертами, а следовательно, сделать однозначный вывод, исходя из анализа получен­ных в ходе исследования эмпирических данных.

Мнения и суждения исследуемых чаще всего выявляются с помощью анкетирования как самого информативно­го и самого распространенного способа социального измере­ния. Анкетирование основано на опосредованном контакте исследователя с респондентами. Поэтому эффективность данного способа социального измерения зависит прежде все­го от того, как составлена анкета. Формулировки вопросов должны увязываться с решением задач исследования. Не до­пускается подмена информации о знаниях респондентов данными об оценке этих знаний. Вопросы должны быть по­нятны и привычны респондентам. Улучшить структуру ан­кеты, усовершенствовать не только постановку вопросов, но и порядок их расположения таким образом, чтобы анкета превратилась в действенный инструмент извлечения соци­альной информации независимо от раздачи ее в аудитории или рассылки по почте, позволяет пробное исследование.

Анкетирование обеспечивает полную анонимность от­ветов респондентов и позволяет извлекать социальную информацию, имеющую для них определенную личную значимость. Анкетирование дает возможность исследова­телю быстро извлекать необходимую социальную инфор­мацию и на значительном массиве, но в момент раздачи или рассылки анкеты исследователь теряет контроль над ходом социального измерения. При анкетировании прак­тически всегда остается нерешенной проблема возврата анкет, а следовательно, достаточности социальной инфор­мации для статистически обоснованных выводов.

Недостатки отдельных способов социального измере­ния социологи преодолевают путем их органического син­теза в методах социального измерения.

Методы Социологи предпринимали и социального неоднократные попытки синтезировать измерения различные способы социального измерения в одном методе. Использование некоторых из разработанных социологами методов измерения соци­альных объектов было ограничено масштабами одной страны, а другие получили международное признание.

Почти во всех индустриальных странах проводились и s\ проводятся социологические эксперименты, эмпирическую информацию с помощью самых раз­личных способов социального измерения. Только в соци­ологическом эксперименте создается исследовательская ситуация, которая позволяет получать весьма специфиче­скую социальную информацию, не извлекаемую другими методами социального измерения. Социологический экс- \ перимент — метод получения социальной информации в контролируемых и управляемых условиях исследования социальных объектов. При этом социологи создают специ­фическую экспериментальную ситуацию с направленно воздействующим на нее особым фактором, не характерным для обычного течения событий: Под влиянием такого факто­ра (или ряда факторов) происходят определенные измене­ния в деятельности исследуемых социальных объектов, фик­сируемые экспериментаторами. Чтобы правильно выбрать такой фактор, называемый независимой переменной, необ­ходимо предварительно изучить социальный объект теоре­тически, так как он может привести к всестороннему изме­нению объекта или «раствориться» в многочисленных связях и не оказать существенного влияния на него.

Когда выполняют все основные требования к организа­ции социологического эксперимента, избегают многих ошибок экспериментирования. Это касается в первую оче­редь натурного эксперимента, проводимого в полевых (ес­тественных) и лабораторных (искусственных) условиях. Если натурные экперименты в социологии проводятся не часто, будучи ограниченными природой социальных объ­ектов, то практически во всех крупных социологических исследованиях присутствует мысленный (модельный) экс­перимент, составляющий основу для моделирования соци­альных явлений и процессов на ЭВМ. Организуя экспери­мент, социолог должен помнить о том, что за интересую­щими его факторами может быть установлен лишь относи­тельный контроль, а результативность экспериментирова­ния нередко выявляется через несколько л совокупность различных способов социального измерения и оценок сообщений, сведений о собственной жизни и жизни всего общества с точки зрения проживших и рассказывающих о них. Используя этот метод, исследо­ватель собирает сведения об истории жизни посредством интервью, иногда анкеты или теста, изучает документы и анализирует жизненный путь с помощью хорошо прове­ренных «объективных)» данных или самих обследуемых. Благодаря рассказам участников тех или иных событий о пережитых ими событиях социолог располагает возможно­стью реконструирования недоступных ему процессов, формирования теоретической концепции, наиболее полно отражающей, все многообразие и сложность социальной реальности и исключающей противопоставление микро- и макросоциологичеекого взгляда на нее. Но научность при­менения данного метода социологического измерения, ко­торому доступна процессуальность социальной жизни, за­висит от методически строго контролируемой интерпрета­ции, оценки биографических материалов. Интерпретаци­онная работа социолога в каждом отдельном случае сохра­няет, сери во многом уникальный характер!, а это является существенным препятствием к более широкому распрост­ранению данного метода социологического измерения в социологических исследованиях.

Между практически всеми общественными группами и социальными организациями в индустриальных странах функционируют постоянно расширяющиеся документаль­ные связи, отражающие существенные характеристики со­циальных явлений и процессов. Поэтому, приступая к лю­бому исследованию, социолог обращается к анализу соот­ветствующих документов: официальных и неофициаль­ных, личных и безличных, целевых и наличных, первич­ных и вторичных, письменных и записанных на магнит­ную ленту, кино- и фотодокументов и др. Если анализ до­кументов свести к работе только со вторичными источни­ками информации, то он будет представлять собой лишь один из способов социального измерения. Но докумен­тальной является и информация, полученная в результате раскрытия определенной темы в школьном сочинении, за­писанная на магнитофонную ленту в ходе беседы исследо­вателя с исследуемыми, запротоколированная в процессе наблюдения социолога за интересующими его объектами. Следовательно, данный метод социологического измере­ния синтезирует различные способы социального измере­ния, а не является лишь одним из них,

Метод анализа документов состоит из двух неразрыв­но связанных между собой приемов анализа текста: традиционного (понимание и осмысление текста) и формализо­ванного (т.е. направленного на преодоление влияния уста­новок исследователя на процесс анализа документов и его интересов на результаты анализа). Осуществляя анализ документов, исследователь отвечает на вопросы об их авторах, цели создания документов, их виде и форме, надежности и достоверности зафиксированных в них данных, фактическом и оценочном содержании, об от­ношении к ним в обществе и обстоятельствах их появле­ния. Ответы на эти вопросы создают благоприятные усло­вия для _ анализа документов, основан­ного на стандартизации процедур поиска смысловых еди­ниц и единиц счета. Согласно предмету своего исследова­ния, социолог определяет в конкретном информационном массиве соответствующие смысловые единицы. Чаще всего ими являются те или иные темы, но могут быть ими опреде­ленные проблемы, позиции автора сообщения по отношению к ним, представленные в сообщениях действующие лица, их профессиональные навыки и социальные качества и многое другое. Затем социолог указывает, как выражены в тексте интересующие его смысловые единицы (предложением, сло­восочетанием, словом и т.д.), то есть формулирует их эмпи­рические показатели и решает вопрос о единицах счета, об адекватности отображения в тексте эмпирических показате­лей этих смысловых единиц при помощи частоты или протя­женности. Все это позволяет социологу составить бланк ко­дировки или кодировочную карточку, устанавливающую од­нозначное соответствие между лексикой текста и кодами, в качестве которых выступают единицы счета и над. которыми производятся вычислительные операции.

_ Анализ документов отождествляют со специфической количест­венной оценкой эмпирических данных, а он может осно­вываться и на нечастотной модели содержания текста, когда исследователя интересует лишь наличие или отсут­ствие той или иной смысловой единицы в конкретном тек­сте. В целом, следует рассматривать как качественно-количественный. Так, например, исследуя изменения облика действующих лиц, представленных в тексте документа, созданного в разные периоды времени, социолог фиксирует появление у них новых черт и одновре­менно интенсивность их проявления в совокупности черт всего облика. В данном случае разграничение содержания документа на фактический и оценочный материалы. После этого типологизируется полу­ченный в результате формализованного анализа документ итогового информационного образа согласно определенному

теоретическому представлению о социальном объекте и предмете изучения.

Итак, метод анализа документов представляет собой совокупность тесно связанных между собой приемов ана­лиза документов самого широкого спектра, включая и те, которые создаются по заказу исследователя и являются сочинениями на ту или иную тему, автобиографиями, протоколами наблюдений, записями интервью и ответами на вопросы анкет. С этой точки зрения метод анализа до­кументов лишен тех ограничений, которые связаны с ана­лизом документов как источников только вторичной ин­формации и с противопоставлением его приемов друг дру­гу. Этот метод может быть не только доминирующим в це­лом ряде социологических исследований, но его иногда бывает достаточно для того, чтобы полностью осуществить намеченное в программе и обусловленное природой изуча­емого социального объекта социологическое измерение.

Выборка социологиче Специально составленные для целей - исследования документы ском - полностью, но при анализе не- исследовании зависимых от исследователя документов по-

является проблема отбора источника ин­формации и отбора самих документов. В первом случае речь идет о сплошных исследованиях, а во втором — о вы­борочных исследованиях.

При одинаковой важности для целей конкретного соци­ологического исследования всех документальных источни­ков информации, во втором случае строится случайная (вероятностная) выборка, имеющая достаточно строгое обоснование того, как выборочные характеристики высту­пают оценками соответствующих характеристик гене­ральной совокупности. Генеральная совокупность пред­ставляет собой множество социальных объектов, опреде­ленных в программе исследования и являющихся предме­том изучения. J3&6oj)O4HaH совокупность рассматривается как часть социальных объектов генеральной совокупности, как ее модель, построенная с учетом основных для данного исследования характеристик генеральной совокупности. Свойство выборочной совокупности воспроизводить харак­теристики генеральной .

Различие между и генёральной совокупности определяется как репрезен­тативности. Ошибка репрезентативности имеет статисти­ческую природу и служит мерой случайной ошибки вы­борки как отклонение характеристик выборочного распре­деления от генерального распределения. Такие ошибки убывают с ростом объема выборки. Если случайные ошиб­ки приводят к значительным смещениям в выборке, то си­стематические ошибки выборки обесценивают результаты всего исследования. Систематические ошибки возникают из-за неадекватности формирующейся выборки задачам конкретного социологического исследования, когда соци­ологу неизвестен характер распределения интересующих его признаков в генеральной совокупности и трудно ^пра­вильно выбрать соответствующие процедуры отбора части социальных объектов наблюдения, представляющей ис­следуемый объект в целом.

Большой объем информации об объекте исследования не­обходим при организации простой вероятностной выборки. Поэтому такая выборка используется в локальных социоло­гических исследованиях, например, в рамках небольшого го­рода или села. Выборка для широкомасштабных исследова­ний может использоваться только как районированная, ког­да отбору единиц наблюдения предшествует разделение ге­неральной совокупности на однородные части.

Из-за незнания даже размера генеральной совокупно­сти социолог не в состоянии организовать какую-либо ве­роятностную выборку и осуществляет стихийную выбор­ку, руководствуясь при отборе единиц во многом личност­ными предпочтениями и интересами. Примерами таких выборок являются опросы аудитории с помощью опубли­кованных в печати анкет, а также радио- и Имея самые общие представления о структуре генераль­ной совокупности, социолог старается воспроизвести её в выборке в виде квот (пропорций) распределения изучае­мых признаков. На основе квотной выборки социолог оп­ределяет количество лиц с соответствующими характери­стиками, которое необходимо опросить, чаще всего проин­тервьюировать. Существует и несколько разновидностей этих двух типов целенаправленной выборки, не имеющей теоретического вероятностного обоснования. Одной из та­ких разновидностей является выборка по принципу «снежного кома», когда первые единицы отбираются по известным адресам, а другие — с их помощью. Нередко эта выборка используется как вспомогательная в самых различных социологических исследованиях.

Располагая основательной информацией о генеральной совокупности и решая вопрос о том, что даже один элемент ее структуры может выступать в качестве модели данной ге­неральной совокупности по многим параметрам, социолог проводит монографическое исследование. Чтобы успешно провести монографическое исследование, социолог должен обладать глубокими теоретическими знаниями.

И по объему, и по времени, затраченному на их подго­товку, части программных документов, связанные с про-, работкой теоретико-методологического обеспечения КСИ, являются наиболее «затратными*. В указанном исследова­нии — это половина всех документов. Обоснование про­граммы считается устойчивым, корректным, если: оно вы­полнено в рамках единого социологического тезауруса; рассматриваемая ситуация или совокупность фактов дока­зательно представлены в нем как социальная ситуация или совокупность социальных фактов; доказана своевре­менность (актуальность) изучения социальной ситуации или совокупности социальных фактов как социальной проблемы, а объяснение причин, условий и факторов, де­терминирующих рассматриваемые социальные явления, как насущная задача; в соответствии со спецификой объ­екта изучения сформулирована тема как общее обозначе­ние объекта; намечены конкретные подходы к составле­нию программы КСИ, отвечающие специфике предмета.

Другая половина программных документов — сама программа. В конкретных материалах программа КСИ есть законченный целостный текст — текст-система, в ко­тором вербально закреплены структурные и функцио­нальные особенности программы как образа КСИ. Все раз­делы программы, связанные с выбором темы, цели и ос­новных задач, объекта и предмета, методологии и методи­ки, определением этапов и ожидаемых результатов иссле­дования, должны обеспечивать системность, научную обоснованность и непротиворечивость программы. Каждая часть программы также есть особая целостность.

Корректность обоснования выбора темы и проблемати­ки в решающей степени зависит от того, насколько эти те­ма и проблема разработаны в социологической литерату­ре, эмпирических исследованиях, в какой мере соответст­вующие социальные факты адекватны уровню развития и состоянию социальной интеракции. И здесь принципиаль­но важным моментом является выделение причин положе­ния, при котором мера адекватности социальных фактов соотносится с социальной дезорганизацией. Именно выде­ление таких причин служит окончательным основанием не только для формулировки темы, но и для определения ее комплексного качества. Для разработчиков программы «Девиантное поведение в России» указанные посылки и

есть основание (в этом случае) для комплексной разработки темы и соответствующего определения цели исследования.

Структурные особенности умозаключения «цель» по­зволяют поставить конкретные основные задачи: по клас­сификации и систематизации эмпирической основы иссле­дования; выделения параметров и основных детерминант, обозначенных в теме социальных фактов; разработки на­учно обоснованных вариантов реагирования на получен­ные оценки эмпирического материала. В указанной про­грамме основные задачи связаны с: классификацией и систе­матизацией действующих в России социальных норм; опре­делением параметров и основных детерминант девиантного поведения; разработкой научно обоснованных вариантов фе­дерального и регионального реагирования на социальную патологию и другие виды девиантного поведения. Необходи­мость решения основных задач социально обосновывается.

Выполнение стандартных требований в обосновании программы и внутрипрограммном обосновании темы, по­становке цели и задачи помогает высветить объект и пред­мет исследования.

Системность объекта и Социологическое исследование на любом уровне анализа всегда системно. Другое де-предмета ло — комплексный характер исследования. Например, девиантное поведение можно изучать только как девиации социально-нравственного или социально-медицинского характера. И тогда КСИ, будучи системным, не обязательно будет комплексным. Однако ес­ли девиантное поведение рассматривается как совокупность социальных фактов (в данном случае девиаций) нравствен­ного, медицинского, правового характера, то КСИ будет обязательно комплексным. Отсюда — комплексный харак­тер не только направленности КСИ, но и его объекта и пред­мета, которые всегда, обязательно системны.

Требование учета системного качества объекта и пред­мета КСИ, как специфических, свойственных только соци­ологии, является обязательным не только для каждого из уровней социологического анализа, но и для выделения самого набора уровней КСИ. Расширение набора уровней анализа связано с осмыслением именно системного каче­ства объекта и предмета исследования. Сейчас на множе­ственность фактора системности в понимании объекта и предмета социологических исследований, учет системной взаимозависимости в анализе социологических проблем обращается все большее внимание. Без современного по­нимания этих вопросов и без творческого использования современных достижений научной мысли исследование

объекта и предмета в КСИ может привести к обескуражи­вающим заказчика последствиям, как это случилось, в ча­стности, в декабре 1993 г. во время известных выборов и подведения их итогов в телешоу «Встреча нового полити­ческого года».

Конкретные характеристики объекта и предмета иссле­дования, их системность диктуют соответствующие осо­бенности методов и методик.

Направлен- Подготовка к измерению, в которой ключе- ность нссле- ^ВУ^Ю роль играет методология и методика дования КСИ, состоятельна только тогда, когда ме-

тод (или методы) и методика КСИ соответ­ствуют объекту и предмету. В частности, если объектом исследования выступают социальные нормы и социальные отношения, их связи в ракурсе возможной реализации оп­ределяемого индивидуального и группового поведения, а предметом КСИ — девиантное поведение, его социальный детерминизм, особенности повышения эффективности со­циального контроля за девиантными проявлениями, то ус­ловием связи девиантного поведения с анализом социаль­ной структуры, социальной дифференциации, мобильно­сти, групповой идентичности и т.д. являются структурный функционализм и теория социальных конфликтов как возможная теоретическая основа КСИ.

Обоснованный выбор теоретической основы диктует тщательнейшую проработку основных понятий, включен^ ных в программу КСИ в соответствии с целью и задачами исследования. Коррекция набора категориально-понятий­ного аппарата КСИ связана с характером исходной пред­посылки.

Чаще всего категории и понятия как система определя­ются в КСИ набором системообразующих элементов ана­лизируемой ситуации. В рассматриваемой программе девиантная ситуация представлена такими компонентами, как человек, социальная группа девиантного поведения, критерий оценки девиантности (социальная норма), а также человек, группа или организация, реагирующие на девиантное поведение, т.е. элементы целевого, субъектно­го и объектного характера, включая средства девиантного поведения. Отсюда и необходимость оценки содержания набора определенных понятий: «социальная норма», «де­виация» (с выделением всего комплекса обусловливающих причин с точки зрения биологического, психологического, социологического, культурологического, конфликтологи­ческого и ряда других подходов), что связано с типологией девиантного поведения и характеристикой методов социального контроля. Другие виды ситуаций (например, по сферам общественной жизни) или выделение в качестве объекта изучения личности обусловили бы соответствую­щие им категориально-понятийные сетки, также систем­ные. При комплексном методологическом подходе методи­кой КСИ в теоретическом плане становится совокупность обоснованных методов, адекватных изучению проблем на разных этапах КСИ. Комплексный характер КСИ прояв­ляется и в комплексной обойме эмпирических методов, со­ставляющих методику КСИ. Тогда она может объединить массовые и экспертные опросы, наблюдение для изучения межличностных связей (в том числе включенное), стати­стический анализ, прессы и т.д.

Системность КСИ требует «максимальной систематич­ности». И если в исходной предпосылке заявлены опреде­ленные компоненты, подверженные изменениям (пере­менные) , то эти же самые переменные должны играть ве­дущие роли и в гипотезе как предположении об опреде­ленной взаимосвязи между независимой и зависимой пе­ременными. Если в исходной предпосылке подчеркивает что для предотвращения девиантного поведения необ­ходимо сведение к минимуму «обделенных» в социальном отношении групп, социализация и усвоение господствую­щей системы ценностей, успешная интеграция в эволюци-онизирующую социальную систему, то в гипотезе в каче­стве оснований указываются условия, адекватные исход­ной предпосылке, а также и те, при которых возможны ва­рианты отклонений от нормы. Или если, например, иссле­дователь в качестве исходной предпосылки сформулиро­вал положение о том, что духовно-нравственное начало есть независимая переменная по отношению к праву, как зависимой переменной, то в гипотезе будут указаны усло­вия эталонной, идеальной связи между духовно-нравст­венным началом и соответствующей только ему (!) зави­симой переменной — «правовым правом» (И.А.Ильин) и варианты отклонений от эталона. В гипотезу — и это тре­бование КСИ — включаются всевозможные варианты ус­ловий, каждое из которых соответствует своему варианту ожидаемых результатов. Если результаты КСИ подтверж­дают гипотезу, да еще при вторичном анализе или другом проверочном КСИ, то можно говорить о высокой верифи­кационной надежности не только гипотезы, но и програм­мы КСИ, разработанной исследователями.

Надежность В программе КСИ все направлено на острие измерения — на создание инструментария исследова­ния, который представляет вербально за-

крепленную систему классифицированных характеристик предмета КСИ, отраженную в категориях и понятиях, ут­вержденную в показателях и позволяющую при помощи конкретной методики собрать информацию о предмете КСИ и дать ей оценку, то есть ответить на все поставлен­ные в программе вопросы. Уже в самом начале КСИ сле­дует обосновать ровно столько переменных в гипотезе, чтобы они были связаны с определенным набором показа­телей, отражающих системные характеристики предмета КСИ. Если набор показателей будет недостаточным, то в гипотезе не будут закреплены переменные, отражающие " важные скрытые факторы системного характера, и тогда надежность верификации гипотезы будет отрицательной.

Типология Качество оценок самих результатов (под- экспертных тверждающих определенные условия вери- оценок фикации среди указанных в гипотезе) зави-

сит от концептуально-аналитических под­ходов экспертов. Если концептуально-аналитический под­ход соответствует закономерностям общественной жизни, то экспертные оценки будут верными, адекватными раз­витию проблемной ситуации. Эти оценки могут быть свя­заны с положительной, отрицательной или нейтральной направленностью прогноза, предвидения. И такое количе­ство их закономерно. Другое дело, когда концептуально-аналитический подход является предвзятым. Тогда «опти­мистические», «критические» и «прагматические» оценки являются необоснованными и не могут быть использованы в реальной общественной жизни.

Для того чтобы экспертные оценки и предвидения, бу­дучи обоснованными и верными, могли оказывать влияние на общественную жизнь, необходимо обеспечить соответ­ствующие условия для выбора таких оценок и предвиде­ний и для передачи их политикам. Это, во-первых. А, во-вторых, в обществе должна существовать «диалогическая модель», позволяющая обеспечить эффективную форму связи между социальным исследованием и практической политикой.

Этические принципы Социолог должен стремиться не только к установлению коммуникации между резуль­татами его исследований и практической политикой, но и к тому, чтобы эти результаты и весь ход КСИ отвечали бы этическим принципам жизнедеятельно­сти и нравственно-духовным традициям общества. Поми­мо требований недопустимости предвзятости в интерпре­тации, подгонки фактов под гипотезу или их извращения ради интересов заказчика, включая личные интересы, этические нормы в проведении эмпирического исследова­ния включают в себя сохранение анонимности источника, открытость позиции перед респондентами и тактичность вмешательства социолога в социальные процессы.

Конечно же, этические принципы исследовательской работы в социологии, как одной из наиболее чутких к из­менениям в жизни людей наук, отражают в себе глубокие нравственные проблемы, «судьбу» нравственного импера­тива в наше время. Вклад в науку отечественной социоло­гии будет определяться тем, в какой мере она будет спо­собствовать решению труднейших проблем нашей жизни, выполняя нравственный долг перед людьми.

Литература

Как провести социологическое исследование. М.: 1990;

Лазарсфельд П. Измерение в социологии // Американская социоло­гия. М.: 1972.

Пэнто Р., Гравитц М. Методы социальных наук. М.: 1972. '

Социальная и социально-политическая ситуация в России. М.: 1995.

Смелзер Н. Социология. М.: 1994.

Тощенко Ж.Т. Социология. М.: 1994.

Ядов В.А. Социологическое исследование: методология, программа, методы. М.: 1987.

Контрольные вопросы

Каковы основные требования к обоснованию программы КСИ? Что собою представляет структура программы КСИ? В чем проявляется связь между эмпирическими и теоретическими методами в социологии, связь показателей с методами КСИ? Каковы условия надежности КСИ? Каким этическим принципам должен следовать социолог?

Общая социологическая характеристика современного российского общества

Социологическое изучение конкретного (в дан­ном случае российского) общества помогает более глубоко и четко усвоить те проблемы самого общего характера, ко­торые были изложены в предыдущих главах пособия.

§ t. Переходное общество

Глубокие и сложные процессы в современном российском обществе — социальный кризис, трансформа­ция социальной структуры, политические и духовные из­менения, социальные конфликты и т.д. — происходят в обществе переходного состояния. Ни одна из конкретных проблем, пусть даже очень крупная и значимая, не может сама по себе объяснить содержание и своеобразие этого пе­рехода. Только в свете общего системного подхода к рас­смотрению проблемы такого перехода с точки зрения вы­яснения структурно-функциональных особенностей ста­новления новой социальной системы можно правильно по­нять с позиции социологии сущность и значимость конк­ретных социальных процессов, происходящих в современ­ном российском обществе.

Теория «мо- Принятое в современной социологии поло- дернизации» жение о переходных обществах, как сердце- и российская вине теории «модернизации», имеет гло- действитель- бальное значение и призвано характеризо- ность вать главным образом переход от доистори-

ческого состояния традиционалистских обще­ств к современному обществу западного типа. Нас, разуме­ется, интересует, какие именно аспекты теории «модерни­зации» применимы к современной России. Но особенно важно знать, в чем российское своеобразие такого перехо­да, от чего к чему и как конкретно он осуществляется.

Парадигма «модернизации» основывается на несколь­ких постулатах, важнейшими из которых являются: а) развитой или «современной» может считаться только стра­на со значительным уровнем индустриализации, устойчи­вым экономическим развитием при высоком валовом внутреннем продукте и с широким использованием неор­ганических (неживых) источников энергии, верой обще­ства в силу рационального научного знания как основы прогресса, изобилием промышленных и пищепродуктов, потребительских товаров; высоким уровнем и качеством жизни; развитыми управленческими и политическими структурами; развитой профессионально-отраслевой структурой высокомобильного населения, занятого пре­имущественно в промышленности, науке и сфере обслу­живания; большим удельным весом «среднего класса» в системе социальной стратификации и т.д.; б) те общества или страны, которые не отвечают этим критериям, отно­сятся либо к «традиционным», либо к «переходным»; в) образцом развитости, «модернизированности» являются

Социализма как общественной системы хотя и нет, но в переходном обществе еще сильны традиционалистские ценности и соответствующая им трудовая этика. Характер труда и собственности как в промышленности, так и в сельском хозяйстве и сегодня подрывают рациональные стимулы к трудовой деятельности. В умах людей устойчи­во держатся когда-то унифицированные, усредненные и строго регламентированные стандарты и нормы личных потребностей. Исключение, может быть, составляет опре­деленная часть людей творческого интеллектуального труда, в первую очередь — научного, где высокий профес­сионализм и успех изначально были условием их нор­мальной деятельности, а также те предприниматели, фер­меры, для которых продуктивный труд, профессионализм и успех составляют основу их выживания.

Элементы рациональной трудовой этики, пусть пока слабые и деформированные, есть в России, их можно обна­ружить и в духовной жизни, и в культурных традициях общества. Даже православие, его некоторые постулаты (уважительное отношение к труду, к земле и др.) могли бы стимулировать формирование новых ценностей и но­вой трудовой этики. Россия не обречена фатально стать полем господства духа традиционализма.

Особенности Возникает вопрос: почему именно традици- становления оналистский капитал захватил в обществе российского командные рычаги экономики, сумел под- капитализме чинить интересам иррациональной наживы всюхозяйственную жизнь? В чем тайна та- кого стремительного и, казалось бы, внезапного его выхода на арену? Это связано с ха­рактером его генезиса.

В недрах «реального социализма» где-то в начале 60-х гг. рождается социальный феномен, ставший хорошо извест­ным уже в 70-е гг. на стадии «зрелого социализма» под на­званием «теневой экономики». Это не просто криминально-спекулятивные круги, подпольный бизнес (наркобизнес, контрабанда и т.д.), которые в той или иной степени и форме существовали все годы Советской власти. «Теневая эконо­мика» — это сложный симбиоз нелегальных форм бизнеса, криминальных структур и легальных партийно-номенкла­турных структур, включающий в себя и организованную преступность. «Теневая экономика» возникла не сама по се­бе, автономно, а как потребность части партийно-государст­венной номенклатуры в нелегальном обогащении.

Этот симбиоз, который можно было бы назвать «номен-клатурно-теневой экономикой», и стал растущей «клеточ-

кой» нового социального организма. Она росла и укрепля­лась за счет таких предпосылок, как общенародная и кол­хозно-кооперативная собственность, крайне централизо­ванная плановая экономика с ее различными дефицита­ми, с командными и административными рычагами, ее ап­паратом власти и традиционалистским чиновничеством. Коррупция и полная деградация верхних эшелонов вла­сти, рост и укрепление организованной преступности и т.д. составляли идиллическую картину возмужания, пока еще в рамках «зрелого социализма», нового организма, кризиса и упадка режима.

Обладатели больших состояний — не только «цехови­ки», дельцы «теневой экономики», главари организован­ной преступности, но и верхи правящей номенклатуры оказались стесненными рамками существующего строя. Им нужна была легализация, полнокровное использова­ние накопленных средств в качестве капитала. И в этом аспекте переход к политике «перестройки» «сверху» стал исторически неизбежным, а неудачи на пути реформиро­вания, «улучшения» социализма — предопределенными.

«Августовская революция» 199Д г. ознаменовала ста­новление новой общественной системы, а с начала 1992 г. в рамках нового государства и нового общества происходит движение системы к целостности — политической, соци­альной, экономической, духовной и т.д. Теперь все про­цессы во всех указанных сферах подчинены интересам консолидации и развития этой системы. Этим же интере­сам шаг за шагом подчиняются новые демократические институты, пресса и т.д. Кризис общества вступает в но­вую стадию, к старым нерешенным проблемам и противо­речиям прибавляются новые, обусловленные новыми эко­номическими и социальными отношениями, вторжением в общество совершенно иных ценностей и норм, психологи­чески и нравственно неприемлемых для подавляющего большинства народа.

Ключевое значение в этих условиях приобретает поли­тическая элита вообще и правящая в особенности. Она формирует политику, направление возможной эволюции страны. Но она, как отмечают аналитики, прямо или кос­венно связана с криминальностью. В.В.Лунеев в статье «Криминогенная обстановка в России и формирование но­вой политической элиты» отмечает, что криминальность самой большой и значимой группы элиты — бывших партийных, государственных и хозяйственных руководителей — проявилась в массовых посягательствах на государствен­ную собственность, коррупции, в связях с организованной преступностью. Все более важную роль играют те группы

политической элиты, которые вышли из торгово-финансовых групп. Это прежде всего представители, а также дети и родственники бывшей номенклатуры. Есть, наконец, очень большая и влиятельная группа, которая владеет чи­сто криминальным капиталом (рэкет, наркобизнес, про­ституция, торговля оружием и т.д.) и также формирует политическую и правящую элиты.

Сердцевиной правящей элиты является бывшая номен­клатура, которая сегодня формируется и как экономиче­ски господствующий класс. Именно здесь идет формирова­ние собственности, которая уже известна под названием «номенклатурной». Особенно притягательны для хозяйст­венной и бывшей партийной номенклатуры те сырьевые ресурсы (нефть, газ, алмазы, золото и т.д.), которые име­ют сбыт на мировом рынке. Вместе с правящей элитой идет формирование мощного компродорского бизнеса.

В России сегодня есть политики и политические груп­пы, которые противостоят этим тенденциям, но они еще слабы и не могут серьезно воздействовать на реальную политику. Общественный протест также серьезно не влия­ет на решения и действия правящих групп. «Тайна» при­роды корпоративно закрытых правящих групп элиты и оп­ределяет «тайну» беспомощности власти в борьбе с органи­зованной преступностью, криминальностью в стране.

Характер формирую­щегося в России об-

В России сегодня сложилась общественнная система, в которой капитал, выполняя сис­темообразующие функции, уже успел со­здать необходимые элементы ее структуры.

щественного Внедряя рыночные отношения во все сферы, строя ^он пока сохранил некоторые экономические

формы прежней тоталитарной системы, прежде всего в сельском хозяйстве, оборонной промыш­ленности. В этом прямо заинтересована влиятельнейшая часть новой элиты как основы собственного финансово-экономического могущества. К тому же ранее эти формы собственности только декларативно принадлежали наро­ду, коллективам, а фактически служили номенклатуре. Все существующие формы и виды хозяйства уже интегри­рованы в новую систему, служат интересам сохранения и роста капитала.

Поэтому никак нельзя согласиться с мнением А.П.Бутенко, который характеризует современный обществен­ный строй России как помесь остатков коммунистического тоталитаризма и его мобилизационной экономики с сегод­няшними спекулятивно-мафиозными зачатками капита­лизма (см. Социс, 1994, № 10, с. 101). А.П.Бутенко как

раз не учитывает, что эти остатки уже несут новые начала и качества, выполняют новую функциональную роль в но­вой системе. Для него капиталистические элементы все еще «зачатки», а «остатки» коммунистического тоталита­ризма представлены такими «существенными основами», как «колхозно-совхозный строй», «мощнейший военно-промышленный комплекс». Такое определение с некото­рыми оговорками можно было бы принять как характери­стику общественного строя России периода «перестройки», но не общества середины 90-х гг. Общественный строй со­временной России, как переходного общества, характери­зуется становлением экономического господства торгово-финансового капитала и традиционалистских, авантюр­ных форм капиталистической деятельности.

Главное противоречие переходного общества определя­ется борьбой двух тенденций, двух типовых рыночных от­ношений и капиталистической деятельности: традициона­листской и современной, буржуазно-рациональной. Ос­новная борьба общественно-политических сил поэтому идет не по линии капитализм—социализм (хотя есть и та­кие отдельные группы населения, твердые сторонники то­го или другого), а по линии борьбы за установление циви­лизованных форм капиталистической деятельности, граж­данского общества с широкими и реальными демократиче­скими правами людей, за обуздание организованной пре­ступности, эффективную защиту социальных и экономи­ческих прав граждан.

Литература

Бутенко А.П. О характере созданного в России общественного строя // Социс. — 1994.— №10.

Вебер М. Протестантская этика и дух капитализма // Вебер М. Из­бранные произведения. М.: 1990.

Лунеев В.В. Криминогенная обстановка в России и формирование новой политической элиты // Социс. — 1994. — № 8—9.

Покровский Н.Е. Вифлеемские звезды «глобализации» // Социс. — 1995. — № 2.

Черный рынок как политическая система // МЭ и МО. — 1994. — № 8-—9.

Контрольные вопросы

Почему теория «модернизации» не может до конца раскрыть суть пе­ реходного состояния России? ч

Как были взаимосвязаны экономические основы, собственность при «реальном социализме» с тоталитаризмом?

Почему именно номенклатура стала основой формирования новой политической власти?

Противоборство каких тенденций составляет стержень общественно­го развития современной России?