Глава 4. Философия законодательства к.А.Неволина.

§ 1. Предмет философии законодательства к.А.Неволина.

Философия права Неволина находится под заметным влиянием гегелевской философии права и ряда положений немецкой исторической школы права. Это влияние сочетается в учении Неволина с его глубоко религиозными взглядами в силу своего богословского образования и высоко религиозного воспитания.

Теория Неволина о правде, справедливости и законе имеет глубоко традиционные корни, если говорить точнее, то православные корни (вообще надо сказать, что вся его теория о праве и государстве освещается с этих позиций). Ведь еще правопонимание мыслителей русского средневековья включало в свое содержание (начиная с Киевского митрополита Иллариона) высшую справедливость и постижение истины, заложенной в нравственных заповедях Иисуса Христа и, одновременно правило поведения людей в обществе, установленное государством в качестве предела реализации свободной воли каждого индивида. Неволин, безусловно, был знаком с правовыми теориями мыслителей русского средневековья.

Неволин писал, что для определения существа закона нужно рассмотреть «существо закона вообще» и «существо закона внешнего»¹.

Говоря о позитивном праве, Неволин отмечал, что «Закон, по существу своему, есть 1) вообще правда. Он или выражает ее требования, или устанавливает меры для исполнения этих требований на самом деле. Но 2) определеннейший образ бытия правды в существах, к ней способных, суть обязанности и права; почему обязанности и права составляют определеннейшее содержание закона. Для этого содержания самый закон 3) служит формою. Итак, говоря о существе закона, мы должны изложить: 1) существо правды, 2) существо обязанностей и прав, 3) понятие закона»².

Задачи научного законоведения Неволин освещал с позиции различения права и закона³.

Понятие «правды» у Неволина синонимично понятию «справедливости», что является традиционным для русской правовой теории, но у него оно осложняется более комплексным подходом к выяснению философского содержания термина «правда» и определяемого им понятия. Существо правды (справедливости), по Неволину, может быть определено и уяснено только путем философского исследования. «Точным и твердым образом, – подчеркивает Неволин, – существо правды может быть определено только в философии, где в непрерывной связи умозаключений развиваются начала всякого бытия, от самого полного до самого ограниченного»¹. Главным основанием всякой истинной философии по Неволину, есть положение о том, что бытие полное и независимое принадлежит одному Богу и все что ни существует, существует лишь потому, что находится в какой-либо связи с Божественным. Божество не остается заключенным в себе самом оно открывает себя в мире физическом с одной стороны и в мире нравственном с другой. В мире физическом оно открывает себя помимо сознания и воли нравственных существ (людей), однако в мире нравственном – непосредственно с участием сознания и воли нравственных существ.

Таким образом, согласно концепции философии законодательства Неволина, понятие правды (справедливости) – это проявление божественного начала в мире нравственном, где божество открывает себя при участии и посредстве людей². «Существа нравственные сознают идею правды Божественной и в своей воле осуществляют ее».

Условием бытия правды (справедливости) является воля. Тут Неволин использует гегелевскую диалектику соотношения всеобщего, особенного и единичного при характеристике воли, свободной воли. В понимании Неволина существо понятия воли может быть отражено в трех ее сторонах, а именно: всеобщности, особенности и единичности воли¹.

Всеобщность предполагает способность воли в любой момент отторгнуться от всякого определенного состояния, положительного или отрицательного и обратиться снова в саму себя. Эта сторона воли отражает ее совершенную неопределенность, «где воля относится единственно к себе самой, где всякое ограничение, всякое содержание, каким бы то ни было образом данное и определенное, представляется совершенно уничтоженным»².

Другая характеристика воли, считает мыслитель, – это ее особенность. Воле также необходимо пребывание в определенном состоянии потому что, то состояние, где воля ни к чему себя не определяет, не есть состояние совершенной неопределенности. Оно предполагается определенным состоянием, которое придает ей определенный характер. Таким образом, воля переходит от полного безразличия к необходимой определенности и определенному содержанию. В этот момент она находится в некоем определенном состоянии. И эта сторона воли по Неволину отражается в ее определенности.

Наконец, третья сторона – единичность воли. В воле соединяются обе ее предыдущие и отмеченные выше стороны – всеобщность и особенность. «В одно и тоже время она (воля) и пребывает в себе самой, в своей тождественности с собою и всеобщности, и делает себя противоположною себе самой, определенною»¹.

Любое определенное состояние для воли – это ограничение, проистекающее от нее самой, и существующее благодаря ей, кроме того, это ограничение существует для воли только потому, что она сама хочет в нем находиться. «Она сама (воля) производит свой мир и властвует над ним. Чем она производительнее в этом случае, тем полнее она существует»². Это и есть, по утверждению автора анализируемой концепции, смысл единичности воли.

Таким образом, Неволин любое состояние воли, следуя за Гегелем, рассматривает как ограничение, как результат нравственного общения людей, наделенных свободной волей и несущих образ Бога.

Неволин полагает, что воля вообще существует для достижения целей добра. Виды добра и самоопределения воли по отношению к нему различны. Неволин, говоря о свободе воли, подразумевал, что воля в праве — свободная воля.

Стремление воли к добру заложено в ней самой природой, то есть оно естественно. «Но каждое естественное влечение само в себе неопределенно, относится ко множеству предметов и допускает различные способы удовлетворения. Воля выходит из этой неопределенности, увлекаясь в какую-нибудь одну сторону. Добро естественное, единичное – воля чувственная, единичная. Хотя состояние отсюда происходящее, есть мое состояние, впрочем, оно ни в каком отношении не есть дело моей воли. Добро естественное, воля естественная» ³.

Однако далее воля, обращенная сама к себе, возвышается над данными ей природой своим естественным содержанием, над естественными влечениями и разумными способами их удовлетворения: «возвышаясь над всеми сердечными влечениями, взятыми в их раздельности, — писал Неволин, — и поставляя для себя целью удовлетворить всем сердечным влечениям в целой их совокупности, воля стремится к целому благосостоянию». «В стремлении к одной общей цели, — отмечает Неволин, — воля получает внутреннюю самостоятельность: влечения сердца не увлекают ее слепо к тому или другому; напротив, она сама назначает для них меру и предел, соображаясь во всем с целым, сама дает себе направление. Добро – счастие особенное для разных классов лиц, воля – рассудительная, особенная»¹.

Однако при этом предмет воли остается все еще данным извне, от природы, хотя и является очищенным. Воля все еще не определяет сама себя, она определяется извне; добро существует для воли только как для воли особенной, противоположной по своим видам и целям всякой другой воле. Это, по мнению Неволина, никак не относится к истинному существу воли. Существо воли, по утверждению мыслителя, состоит в том, что она сама себя определяет из себя самой и, будучи самостоятельной (т.е. свобода воли), в своей деятельности возвышается над особенным, всегда имея ввиду целое.

Когда же, наконец, воля совершенно отрешается от естественных влечений (т.е. это уже не естественная, не природная воля, а разумная, нравственная, божественная свободная воля) и независимо от них определяет себя из себя самой, она осознает свое истинное существо, «свою силу действовать из себя самой и стремится ее обнаруживать, стремится к той творческой деятельности, какая в высшей степени принадлежит Божеству: конечное существо, сознавая свою зависимость от Существа Бесконечного, необходимо признает такое отношение своей деятельности к деятельности Божества. Поэтому определеннейший и собственнейший предмет хотения чистой воли составляет: подражать своей деятельностью Божеству, образуя все в своем круге по идее Божественного и таким образом во всем по возможности изображая Божество»¹.

По Неволину, высшее нравственно-бесконечное существо – Бог. Человек несет на себе печать божественной воли (божественное начало), а потому является конечным нравственным существом. По своей природе люди как нравственные существа находятся в необходимом общении с другими людьми в обществе нравственных существ. «Конечное нравственное существо, – подчеркивает Неволин, – мы не иначе можем представить себе как в обществе с другими существами нравственными. Общество есть единственно возможный для него круг действия. Каждое нравственное конечное существо состоит в необходимом общении со всем миром нравственных существ»². Основанием такого общения является общение людей с Богом. Достоинство человека основывается на единстве с Божественным, на том, что силы его устремлены к Божественному, что в его деятельности выражается Божественное, Божественное в собственном смысле живет в человеке и действует, «составляя начало, середину и конец его деяний». Общение нравственных существ между собой проистекает из их общения с Богом. В таком общении правда (справедливость), т.е. сущность закона, – это «верность одного нравственного существа целому обществу (союзу) нравственных существ, есть Правда»¹. Поясняя свое понимание правды (справедливости), Неволин подчеркивает: «Праведным мы называем не только все то, что не противоречит свойству этого общения (с отрицательной стороны), но еще более то, что служит к сохранению и укреплению союза нравственных существ между собой (с положительной стороны); неправедным, напротив, называем все то, что ослабляет и разрушает этот всеобщий союз нравственных существ»².

В обществе правда (справедливость) главным образом проявляется в правах и обязанностях лиц, входящих в состав данного общества. Вследствие общения людей между ними возникают следующие отношения: «во-первых, <…> друг к другу, во-вторых, все они взятые порознь, находятся в отношении к целому союзу как целому; в-третьих, целый союз, из них составленный, как одно целое может находиться в отношении к другим подобным союзам»³. Существо правды требует от лиц, находящихся в таких отношениях поступать сообразно с нею, т.е. со справедливостью. До тех пор пока одна сторона будет действовать в соответствии с правдой, т.е. по справедливости, интересы другой стороны никогда не будут нарушены или ущемлены и наоборот. Такая трактовка Неволиным смысла, сути и характера справедливых (праведных, правовых) взаимоотношений субъектов нравственного целого по существу совпадает с известной гегелевской формулировкой абстрактно-высшего требования права: «Будь лицом и уважай других в качестве лиц»⁴. Воля одного лица, соответствующая внутренним требованиям правды, имеет силу определять деятельность других лиц; такая сила согласно Неволину, называется властью. «Власть лица над лицом, основанную на правде, мы называем вообще правом (jus), отношения лица, подвластного к тому, которое имеет власть над ним, обязанностью (officium)»¹. Эта проблема (о праве как власти, о властном характере права и т.д.) остается весьма актуальной и для современной теории права и государства. Здесь применительно к трактовке Неволина важны два аспекта: 1) трактовка и понимание права как власти, и 2) понимание власти в правовой (в ограниченной правом) форме и пределах.

Права и обязанности в обществе определяются и охраняются законом. Закон, по Неволину, вообще есть правило, по которому что-либо происходит. Закон нравственный – правило, по которому должны действовать нравственные существа, если не хотят отказаться от своего нравственного достоинства, хотя физически могут поступать по иному. Закон общественный (позитивное право) – правило, по которому должны поступать нравственные существа в обществе, если они не хотят отказаться от жизни в обществе.

Как закон общественный, так и закон нравственный состоит из двух частей – определительной и охранительной.

Закон общественный определяет права и обязанности как членов общества друг к другу и целому обществу, так и целого общества к его членам. В этом смысле он либо повелевает, либо запрещает, либо разрешает что-либо делать. Однако какого бы рода закон ни был, считает Неволин, он всегда по существу будет изображением вечных начал правды (т.е. справедливости).

Закрепив права и обязанности, закон определяет меры для их охранения или что имеет тот же смысл, ограждает себя в своем действии со стороны нарушений. С этой целью закон заботится о предупреждении нарушений прав, пресекает уже совершенное нарушение прав и нивелирует нарушение прав уже совершенных, восстанавливая нарушенные права в их прежней силе и действии.

До сих пор мы говорили о понятии «закона вообще», т.е. только о морально-нравственной стороне этого понятия в учении Неволина о праве. Однако следует помнить, что Неволин в своей философско-правовой концепции разделял понятие закона вообще (нравственного) и понятие закона внешнего (общеобязательный закон государства). «Равным образом, – писал он, – закон, которым определяются и охраняются права и обязанности лиц в обществе, есть прежде всего внутренний, т.е. который открывается каждому непосредственно его разумом и охраняется в своем действии одной совестью. Но права и обязанности, признанные во внешнем обществе, и именно в государстве, определяются и охраняются законом внешним, т.е. признанным в этом внешнем обществе, выраженным во внешних законах и огражденным в своем действии внешней силой»¹.

Итак, общая для всех законов идея правды осуществляется, по Неволину, в положительном, то есть наличном, объективно существующем законодательстве государства. Тем самым, в частности, внутренние, естественные начала правды (моральные заповеди), о которых говорилось выше, преобразуются во внешние. Сама необходимость внешних законов объясняется тем, что для руководства людей в обществе недостаточно только лишь нравственного закона, охраняемого одной лишь совестью. Чтобы люди по тем или иным причинам (необразованности, злой воли, неподчинения требованиям совести и т.п.) не нарушали права других и исполняли свои обязанности, нужны общеобязательные законы государства. В то же время положительные законы должны прямо и ясно выражать требования законов нравственных. Таким образом, Неволиным презюмируется морально-нравственный характер положительного законодательства¹.

По Неволину, образование законодательства в одном конкретном государстве обусловлено двумя основными причинами: «началом необходимости» и «началом произвола». Необходимость может иметь несколько видов: физическая (природная), нравственная, историческая, всемирно-историческая, логическая и необходимость, обусловленная духом, нравами и т.д. народа проживающего на данной территории.

Необходимость физическую (природную) Неволин раскрывает в духе представителей исторической школы права: она, по его мнению, подразумевает зависимость развития законодательства от географических, климатических и др. факторов, «свойства племени, —писал Неволин, — к которому принадлежит народ, и свойство земли, где он живет, как то: ее величина, фигура, положение относительно других стран, климат, плодоносность и т.д.»². Нравственная необходимость в возникновении законодательств возникает вследствие того, что «на сердце человека напечатаны заповеди Божественные и при своих действиях он стремится поставить себя в соответствии с их требованиями». Историческая необходимость заключатся в том, что жизнь любого народа находится в необходимом порядке, и любое нынешнее состояние народа неразрывно связано с предыдущим, «напрасно захотел бы кто-нибудь вдруг отказаться от всего своего прошедшего». Тут на развитие законодательства влияет совокупность внутренних и внешних факторов, таких как войны, столкновения внутри государства, общенародные бедствия и т.п. В русле гегелевской концепции Неволин замечает, что всемирно-историческая необходимость заключается в том, что каждый народ участвует своим каким-то особым образом в развитии и реализации общей идеи человечества и выполняет определенную судьбой задачу, которую «должен выполнить непременно». Логическая необходимость возникает для создания необходимого соответствия одной части законодательства другой его части, поскольку создание одних законов неизбежно влечет создание или изменение других. Необходимость образования законодательства, обусловленная духом, нравами народа проживающего на данной территории, вызвана особенностями религии, искусства, научных познаний, занятий народа, проживающего в данное время в данном конкретном государстве.

Такой естественный порядок вещей, по мнению Неволина, предполагает надлежащее развитие законодательства: «сами собою совершенно гармонически устраиваются между ними (людьми) все отношения; само собой законодательство получает у них надлежащее развитие и направление». Однако у людей есть свобода выбора, и от воли людей зависит принять условия необходимости или не принимать их, люди сами в состоянии выбрать тот или иной путь. Человек «может отрешиться от всякого закона, возлагаемого необходимостью, хотя бы иногда не должен был этого делать <…> К одной и той же цели могут вести разные пути, равно или почти равно хорошие; поэтому при существовании требования, проистекающего из необходимого порядка вещей, воля человека имеет еще в полной у себя власти делать выбор между тем и другим способом»¹. Высокое достоинство воли, и более того, ее непременный долг Неволин в духе гегелевской диалектики свободы и необходимости воли видит в превращении необходимости, в процессе ее познания, постижения, из внешней, чуждой человеку, в его собственную, внутреннюю: «для воли есть даже возможность — в самой необходимости всегда сохранять свое существо, постигая ее, и делая из внешней, чуждой необходимости необходимостью внутренней, своей собственной. Это есть даже непременный долг для воли, в этом состоит ее высокое достоинство»².

При освещении источников позитивного права, Неволин, следуя основным положениям исторической школы права, выделяет, три основные формы образования законодательства (позитивного права): обычаи (сфера бессознательной деятельности), законы «в тесном смысле этого слова» (результат сознательной деятельности; тут законами он, например, называет Своды и Уложения) и «учения законоведов» (т.е. право юристов, положения юристов в качестве источника действующего права). При этом Неволин отмечал, что «на пути обычая законодательство образуется без особенного сознания и воли человека, под господством необходимости; на пути закона – при посредстве сознания и воли. Учение законоведов представляет в себе соединение того и другого способа образования законодательств»³. Общая полезность каждой из форм (и способов) образования законодательства зависит от уровня умственного и нравственного развития соответствующего народа и общества.

Полное содержание идеи законодательств, так же как форма, раскрывается у народов постепенно. Вслед за Гегелем Неволин различал следующие пять ступеней эволюции (вместе с тем — внешне объективной в реальной действительности) правовой идеи: семейство, род, гражданское общество, государство, союз народов. На каждой из данных ступеней идея законодательства проясняется на более высоком уровне, также на каждой из них естественные права и обязанности человека получают все больше определенности и твердости. В первых двух видах общества законодательство раскрывается преимущественно под влиянием необходимости, без особого сознания человека, в трех последних – при самосознании и посредством собственной деятельности человека.

Важно отметить, что идея «гражданского общества»¹ в русской научной юридической литературе (под влиянием гегелевской «Философии права») была ясно, четко, развернуто сформулирована и наиболее полно разработана именно Неволиным². Неволин сле­дующим образом определяет понятие гражданского общества: «Совокупность лиц самостоятельных, соеди­ненных в одно общество для удовлетворения их частных по­требностей общими силами, или совокупность лиц, соединенных между собой общими нуждами и общими усилиями для удовлетворения их частных потребностей общими силами, или совокупность лиц, соединенных между собой общими нуждами и общими усилиями для удовлетворения их, есть гражданское общество»¹. При этом Неволин, в отличие от Гегеля, прямо не подчеркивает, что под гражданским обществом он имеет в виду лишь современную, исторически наиболее развитую в ту эпоху форму общест­ва (т.е. буржуазное государство). Вместе с тем в своем определении гражданского общества Неволин использует ряд характеристик, которые по существу относятся к буржуазному гражданскому обществу в гегелевском понимании и толковании. Так, субъектами гражданского обще­ства у Неволина, как и у Гегеля, выступают самостоятельные (т.е. независимые) частные лица, которые в условиях разделения труда и товарно-денежных отношений преследуют свои особенные частные интересы и удовлетворяют их собственными средства­ми — произведениями собственного труда. Характеризуя члена гражданского общества, Неволин подчеркивает, что «во всех своих действиях он прямо и непосредственно имеет в виду свое частное благо».

Гражданское общество в освещении Неволиным является последней ступенью в социальной эволюции форм общежития и социальной жизни на пути к государству при этом возникновение государства из гражданского общества Неволин трактует по гегелевской схеме восхождения от абстрактного к конкретному: «гражданское общество переходит в государство». Государство как более конкретное при этом выступает как истинное основание бытия гражданского общества и нравственно всеобщая, неограниченная, бесконечная цель для особенных и ограниченных целей членов гражданского общества. Неволин следующим образом определяет понятие государства: «Союз лиц, которые при своих особенных целях признают целью своей деятельности еще цель нравствен­но-всеобщую — совокупность всех высших целей человеческо­го духа, есть государство»¹. В государстве особенные цели инди­видов получают дальнейшее всестороннее развитие, при этом цель деятельности члена государства — это «не свое особенное благо, но всеобщее благо, благо целого».

Существенное различие при характеристике положения дел в условиях государства Неволин уделял классификации действующего законодательства. Любое действующее законодательство в определенном государстве в определенное время, писал он, можно разделить по следующим двум основаниям: «1) по различению прав и обязанностей, определяемых или охраняемых законами; 2) по различению составных частей закона»².

По тому, какие права и обязанности определяются и охраняются законом, Неволин выделял следующие роды законов: «1) государственные (внутренние), 2) гражданские, 3) законы союза народов или право народное (законы государственные внешние)»³.

Так как одна из составных частей закона определяет права и обязанности, а другая устанавливает меры для их охранения, законы делятся на следующие два вида: «законы, определяющие права и обязанности, и на законы их охраняющие»⁴.

Подытоживая все выше сказанное, можно сказать следующее.

Для Неволина, богослова по первоначальному образованию, философия права не могла не быть теологически ориентированной. Метаюридические принципы базируются у него на теологической основе. Истинная философия признает бытие полным, независимым и принадлежащим одному Богу; что-либо вообще существует только в силу какой-либо связи с Божеством. Этим, в конечном счете, обусловлено единство мира, человеческого рода, общества, телесной и духовной природы всех людей.

Влияние гегелевской философии права на воззрения Неволина проявилось в основных подходах к определению существа закона и законодательства. Гегелевская диалектика раскрывающаяся в рассуждениях Неволина, определяющая зависимость закона от правды (т.е. справедливости), и исполнение закона, зависимое от совести – все это указывает на следование Неволина Гегелю. Объективно существующая идея закона, справедливости сопряжена у Неволина с социумом нравственных существ, т.е. людей.

Закон, по Неволину возможен там, где возникают, формируются и действуют нравственные существа. Такой социум, в силу того, что ему свойственно следовать внутренней справедливости, порождает внешний закон, и члены социума следуют закону.

Подразумевая необходимость соответствия внешнего законодательства внутреннему (нравственному, божественному) закону Неволин отмечал, что законы как предмет законоведения есть, по своей сущности не что иное, как правда (т.е. справедливость). Идея правды коренится в бесконечной святости и праведности Бога, открывающего себя в мире физическом и нравственном, причем в мире нравственном в отличие от физического – через волю и сознание людей как нравственных существ. Учение о воле, поскольку речь идет о свободной воле, в философии права Неволина как и в философии права Гегеля несет важнейшую смысловую нагрузку для понимания начал права, закона, государства. Следует отметить, что свободная (самостоятельно определяющаяся) воля выступает у Неволина условием бытия правды и закона.

Для того чтобы Божественная идея правды раскрылась в отдельных людях, необходимо общение между людьми, наделенными сознанием и волей, т.е. существование общества. Иными словами, правда (т.е. справедливость) это категория социальная. Придерживаясь естественно-правового подхода, Неволин отличает внутреннюю связь правды с общежительной природой человека.

Категория правды конкретизируется Неволиным, прежде всего через отношения личности и общества (и человечества в целом). Интересы общества при этом доминируют. В самом широком смысле правда определяется как верность одного нравственного существа (т.е. человека) целому обществу (союзу) нравственных существ. Отсюда и мысль Неволина о том, что праведно все то, что не противоречит такого рода общению. Еще большее значение Неволин придает позитивной стороне праведного как всему тому, что служит сохранению и укреплению союза нравственных существ. Соответственно неправедным признается то, что ослабляет и разрушает такого рода общение.

Человек (как существо нравственное), по Неволину, «не есть существо единичное». Заботясь о нравственности внутри себя, он заботится о нравственности вообще; «таким же образом он заботится о всех нравственных существах», вследствие чего люди перестают быть чуждыми друг другу. Образуется одно нравственное сообщество, где бытие и деятельность каждого определяются этим целым. Таким образом, личность по отношению к единству целого (обществу) вторична, она составляет лишь органический элемент социального целого. В духе гегелевской философии права (возвышения целого над частью и т.д.) и русской православной идеи служения во имя всеобщей солидарности и соборности Неволин трактует проблему жизни личности в мире нравственном, причем выбор своей позиции все же остается за личностью.

Непосредственно во внешней действительности, правда осуществляется через права и обязанности субъектов общественных отношений, т.е., как разъясняет Неволин, в отношениях лиц друг к другу, каждого лица к целому союзу и каждого союза к подобным союзам. Эти связи строятся на началах взаимности эквивалента во взаимоотношениях сторон, руководствующихся заветами правды, взаимного уважения воли каждой из сторон. Воля одного лица имеет силу (власть) определять деятельность других лиц, только будучи основанной на правде. Лишь при этом условии власть «лица над лицом» может быть определена как право (право в субъективном смысле), а отношение к нему подвластного – как обязанность.

Как и Гегель в своей диалектике развития воли от несвободы к свободе, Неволин исходил из того, что человек не рождается свободным. Прирожденная свобода, считал Неволин – дикая воля. Человек постепенно, пропорционально своему социальному и духовному развитию обретает свободу. Свое подлинное бытие права и свободы человека приобретают лишь в условиях государства. По Неволину, вне государства человек не может вести нравственную жизнь, а значит вне государства ничтожны и его права.

Следуя гегелевской концепции, Неволин трактует государство как действительность нравственной идеи. Как и Гегель, Неволин характеризует государство как «нравственный союз» и «осуществленную нравственную идею». В таком государстве царят принципы нравственности и как следствие исключаются произвол, несправедливость, беззаконие, внеправовое принуждение и т.п. При этом речь идет не о восхвалении любой власти, а о философском обосновании необходимости нравственного и правового государства. Такая концепция государства в свете планов и проектов конституцион­ных реформ его наставника Сперанского, предполагает обращенное к современной ему российской государственности требование соответствия нравственной идее, ее общественного признания и реального осуществле­ния.

Сквозь «внутренние» законы (моральные заповеди) начала правды преобразуются во «внешние» законы, устанавливаемые в государстве. Таким путем общая для всех законов идея правды осуществляется, по Неволину, в положительном законодательстве государства. Необходимость внешних законов объясняется тем, что для руководства людей в обществе недостаточно внутреннего закона, охраняемого в своем действии одной лишь совестью.

Новым по сравнению с традицией и навеянным гегелевским влиянием является понимание воли индивида (в разных ее ипостасях: всеобщности, особенности и единичности), как условия бытия и реализации правды. Любое состояние воли мыслитель, следуя за Гегелем, рассматривает как ограничение, как результат нравственного общения людей, наделенных свободной волей и несущих образ Бога. Правда как сущность закона воспринимается как «верность одного нравственного существа целому обществу нравственных существ». На базе этих рассуждений, Неволин раскрывает соотношение права и нравственности: в его терминологии - закона общественного и закона нравственного. Нравственный закон он называл законом внутренним, охраняемым только разумом и совестью (вестью Бога в душе человека), закон общественный он характеризовал как закон внешний, выраженный во внешних законах, охраняемых силой государства. Здесь, казалось бы, он скорее следует за И. Кантом и его учением о категорических императивах (внутренние правила подведения) и положительных законах (внешние предписания, охраняемые силой государства), но у Неволина эти рассуждения принимают иной оборот. Идея правды, общая для внутренних и внешних законов находит свое полное выражение во внешних законах, которые прямо и недвусмысленно постулируют требования нравственных законов. «Сквозь внутренние законы (моральные заповеди) начала правды преобразуются во «внешние законы», устанавливаемые в государстве. Необходимость во внешних законах (равных по содержанию с нравственными) диктуется несовершенством людей, а следовательно необходимостью их принудительной охраны. Вполне оригинальная концепция, которая постулирует необходимость нравственного содержания положительных законов, при обязательности их защиты со стороны государства.

Законодательство каждого определенного государства слагается, по Неволину, из двух начал - объективного и субъективного, из необходимости (действующей помимо воли и сознания людей) и свободы (сознательно-волевого отношения к ней людей). Этот необходимый порядок вещей обусловливает надлежащее развитие законодательства. Однако такое положение вещей, по Неволину, не фатально, т.к. от воли людей зависит, подчиняться требованиям необходимости или не подчиняться и выбрать другой путь. В таком ракурсе «высокое достоинство воли» и «ее непременный долг» Неволин видит в превращении необходимости, путем ее познания и постижения, из внешней и чуждой человеку, в его собственное внутреннее убеждение.

Прослеживая постепенное образование законов со стороны их формы, Неволин следует исторической школе права. При этом он выделяет обычаи (сфера бессознательной деятельности), законы "в тесном смысле слова" (сфера сознательной деятельности), а также учение "законоведцев" (в нем соединяются оба способа образования законодательства). Качественная суть каждой из форм и способов образования законодательства зависит от уровня нравственного и умственного развития общества.

В своем учении о развитии законов с точки зрения их содержания, Неволин выделяет, в отличие от Гегеля, особенную ступень – семью, замыкаясь в конечном итоге не на народ, его дух, а на человека в его отношении к миру. Вслед за Гегелем Неволин различает такие ступени эволюции правовой идеи, как: семья, род (здесь законы формируются преимущественно под влиянием необходимос­ти), гражданское общество, государство, союз народов (на трех последних этапах - в результате сознательной деятельности человека).