Глава 3. Энциклопедия законоведения к.А.Неволина

§ 1. Система энциклопедии законоведения к.А.Неволина.

Перед тем как мы непосредственно начнем рассматривать систему энциклопедии законоведения Неволина, важно обратить внимание на одну любопытную деталь. Ранее, до введения нового устава русских университетов (1835г.) на юридических факультетах пре­подавалась «энциклопедия законоведения». После вве­дения устава она стала называться «энциклопедией пра­ва». В чем же между ними разница? Отвечая на этот вопрос, известный юрист П.Г.Редкин связывает изменение названия учебной дисциплины с составлением М.М.Сперанским Свода законов. Проводимая работа, по его мнению, по размаху напоминала памятные времена составления сборников римского права Юстиниана. Но Юстиниан, подчеркивает он, внес в них не только императорские указы, т.е. законодательство, но и обычное право, результаты практической и теоретической деятельности юристов (право юристов). Поэтому назвать Дигесты или Пандекты сводами законов нельзя. «Для выраже­ния же всех этих источников вместе — и законодатель­ства, и обычного права, и права юристов — употребля­лось почти везде одно общее название: право; так что право включает в себя и законодательство или законы в собственном смысле, и обычное право, и право юрис­тов. А потому Юстиниановы своды правильно назвать не сводами законов, а сборниками права вообще»¹.

Напротив, Свод законов Российской империи был сборником законов, поскольку в него вошло законода­тельство, а не обычное право или право юристов. «В Своде законов стали искать всего нашего действующе­го права, – писал Редкин, – между тем как Свод этот был составлен толь­ко из законов; отсюда явилось предположение, будто действующее законодательство и есть действующее пра­во вообще; следовательно, источник права есть только законодательство; следовательно, право и законодательство суть выражения тождественные; следовательно, изучать законодательство — значит изучать право; следовательно, знание, ведение законов, законоведение есть знание, ведение права вообще, правоведение»¹.

Кроме того, в 40-е годы XIX века в Россию начинают проникать, а в 60-х годах утверждаться идеи позитивизма. И если для автора «Свода законов» теория: естественного права еще служила средством обоснования идей либерализма, то представители революционного демократизма 40-х — 60-х годов уже проявляют заметный интерес к позитивизму (В.Г.Белинский, Н.П.Огарев). До 30-х годов в правовой науке доминировало естест­венно-правовое направление, представителем которого был и Неволин². По его мнению, начало системати­ческому изучению законов было положено древними римлянами. В дальнейшем они были отделены друг от дру­га и стали рассматриваться как самостоятельные науки: философия законодательства (естественное право), го­сударственные законы (публичное право), гражданские законы (частное право), уголовные законы (уголовное право) и др. При таком множестве наук для сохране­ния связи между ними требовалась особая наука, кото­рая служила бы общим введением в науку законоведе­ния.

Таким образом, под «энциклопедией законоведения» Неволин понимал самостоятельную науку — теорию «наук законоведения» и одновременно их сокращенное изложение. В данном случае его энциклопедия призва­на была заменить теорию права и служить связующим звеном между «философией права» и науками о законах. «Закон по существу своему, — писал Неволин,— есть вообще правда <...> А существо правды может быть определено только в философии»¹. Во всяком законо­дательстве он различает две части: законы естественные и законы положительные. «Первые, взятые из их сово­купности, образуют идею законодательства, вторые слу­жат ее проявлением»². Тем самым, когда речь заходит об «энциклопедии права», имеется в виду направление, объединяющее сторонников отождествления «права» и «закона». Представители же «энциклопедии законода­тельства», различавшие эти понятия, оценивают «право» с позиций натурфилософии³.

Энциклопедия законоведения Неволина, как уже отмечалось выше, явилась событием не только в отечественной юриспруденции, она вызывала большой интерес и у европейских ученых, в том числе и такого ранга, как Савиньи, который, как отмечалось, очень уважительно отзывался об «Энциклопедии законоведения» Неволина. Действительно неволинская энциклопедия по своему объему, широте охвата общетеоретического и историко-правового материала, неволинская энциклопедия превосходила подобного рода зарубежные издания⁴. Она охватывает общее учение о законах, историю философии законодательства (Т.I), а также «историю положительных законодательств», внешнюю историю законодательств основных стран Европы и России (T. II). Назначение энциклопедии по замыслу Неволина состоит в том, чтобы «обозреть науки законоведения в их взаимной связи, первым и главным своим предметом (энциклопедия законоведения) имеет изложить систематически весь состав науки законов. В этом отношении энциклопедия из одного общего начала развивает пред нами все множество наук законоведения и составные части каждой из них, показывая, из каких наук слагается целая система законоведения и на какие части делится каждая особенная наука, входящая в круг оного. Но состав каждой науки определяется ее содержанием и формой и без них не может быть вполне понят. Поэтому энциклопедия законоведения, излагая состав наук законоведения, в то же время, во-вторых, представляет нам их содержание и разнообразные формы, но сколько это нужно для уразумения единства и целостности их состава, т.е. в виде обзора»¹. То есть задача энциклопедии законоведения, по Неволину в том, чтобы понять всю систему правовых явлений как организма. Однако она должна не рассматривать детали, а быть кратким систематическим обзором правоведения, «небольшою моделью величественного здания»².

Неволин в своем учении о праве под законоведением понимал юриспруденцию, т.е. всю юридическую науку в целом, общий предмет которой — законы. Различные науки законоведения (отдельные юридические науки) изучают этот общий предмет с разных сто­рон. С учетом этого Неволин выделяет в структуре юриспруденции различные «разряды» наук законоведения и составные части³.

Важное концептуально-правовое значение имеет классификация наук по критерию источников наше­го познания о законах¹. По данному критерию Неволин делит законы на естественные и положительные. Из такого деления следует, что и законоведение состоит из двух частей. Из фи­лософии законодательства, предмет которой — естественные законы (естественное право). И из положительного законове­дения, предмет которого — положительные законы (позитив­ное право)². Двум названным частям соответствуют две груп­пы наук законоведения. Первая, согласно Неволину, это история философии законодательства, завершением которой является «современный философский взгляд на предметы законодатель­ства», а вторая это история положительного законодательства (внешняя история, излагающая формы законов, и внутренняя история, излагающая содержание законов), которая «непосредственно переходит в науки законодательства действующего».

Здесь необходимо отвлечься и обратить особое внимание на то, что предметом философии законодательства, по Неволину, являются естественные законы (естественное право), которые она рассматривает как в них самих, так и в их соотношении ко времени и пространству, показывая какое влияние могут оказывать различные причины на образ их развития. Конечно, суть естественных законов остается всегда неизменной, но глубина осознания их со стороны людей может иметь различные ступени и зависеть от целого ряда причин. Предметом же положительного законоведения, является положительные законы (позитивное право). «Законоведение положительное, – писал Неволин – имеет своим предметом изложение законодательств положительных, постановления которых оно стремится не только понять по истинному их смыслу, но и вывести из причин, давших им бытие» ¹.

По Неволину, философия законодательства, есть наука собственно философская². Философию законодательства невозможно отделить и понять без всей философии вообще. Имея своим предметом истинное существо вещей, философия дает правильные, ясные и твердые знания о понятиях, о всех предметах познания во всех областях жизни, считает Неволин. Как и Гегель в своей философии права, Неволин считал, что переходя от чувственного к сверхчувственному главное предназначение философии состоит в возвышении и облагорожении духа человека.

Что касается разделения наук законоведения по различию источников нашего познания о законах, т.е. разделения на философию законодательства и положительное законоведение, по мнению Неволина, можно излагать как отдельно, так и совокупно, однако внутреннее единство между ними неизменно должно сохраняться. При этом основой в научном изложении будет либо философия законодательства, либо положительное законоведение. В первом случае, по Неволину, философская идея будет низводима к законам положительным и раскрыта в их разнообразии, а во втором –– положительные законы будут возводимы к идее и раскрывать свою суть в ее единстве¹.

Итак, чем же должна быть философия законодательства? Какую задачу она должна выполнять? По мнению Неволина, обыкновенно философия законодательства занималась изложением прав и обязанностей человека, вытекающих из его чисто человеческой природы, поэтому старалась показать человеку только совершеннейший порядок общественной жизни, совсем не обращая или обращая мало внимания на несовершенные виды общественной жизни. Соответственно, явления, относящиеся к несовершенным видам общественной жизни оставались непонятными, необъяснимыми для разума человека, а вместе с тем не могло стать понятным и существо совершенного общественного устройства. «Если философия законодательства, – писал Неволин, – должна со всей справедливостью носить свое имя, то мы имеем полное право от нее требовать, чтобы она дала нам правила, из которых можно было бы объяснить каждое явление в области законодательства и по которым мы могли бы предначертать все возможные виды законодательств»². Для этого философия законодательства, по мнению Неволина, должна определить следующие предметы: 1) определить составные начала, из которых слагается всякое законодательство; 2) обозначить возможные способы, с помощью которых может быть сложены составные начала для образования из них одного целого законодательства, более или менее полного и совершенного; 3) изложить совершеннейший способ соединения между собой этих разных начал, указав то совершеннейшее целое, какое может быть из них составлено; 4) описать порядок постепенного образования законодательств и изменения их как с худшего на лучшее, так с лучшего на худшее¹.

Что же сделано, по мнению Неволина, за это время философией законодательства? Законодательство слагается из двух начал: начала необходимого и начала свободного или другими словами начала объективного и начала субъективного. Начало необходимое или объективное развивалось преимущественно древней философией. Так, по мнению Неволина, в главных древних философских системах Платона и Аристотеля за основание всех нравственных исследований принимается значение человека, где он существует во власти необходимости; напротив начало свободное или субъективное во всей его глубине, во всех его направлениях в разнообразных видах раскрыто новой философией. Неволин отмечает, что в современном ему периоде были попытки определить отношения между началом объективным и началом субъективным, однако с надлежащей точностью и правильностью это сделать не удалось. Равным образом, по мнению Неволина, не исследованными остались возможные способы соединения друг с другом обоих начал. Законы образования и изменения обществ излагались в сочинениях, относящихся к философии истории, однако эти исследования, по мнению Неволина, не доведены до достаточной полноты и достоверности, какой они могут достигнуть. Выход из этого положения Неволин видит в тесном союзе философии и истории. «История, – писал он, – предоставляет нам такое множество форм жизни общественной, такое множество нравственных явлений, что философии остается только этот грубый материал очищать от разной примеси и, отделяя необходимое от случайного, общее от частного, принимать всеобщее и необходимое в свою систему»¹.

Деление законоведения на части и соответствую­щие группировки наук законоведения Неволин проводит и по целому ряду других критериев. Например, по критерию «различия прав и обязанностей, определяемых или охраняемых зако­ном», он выделяет, с одной стороны, науки о законах государ­ственных, гражданских и союза народов (т.е. международных), а с другой — науки о законах определительных и охранитель­ных.

Особое место в системе законоведения занимает такая от­дельная юридическая наука, как энциклопедия законоведения, предмет которой — «обзор всех наук законоведения в общей их связи». Энциклопедия законоведения, по Неволину, «состоит из двух частей: части общей и части осо­бенной. В первой определяется основное понятие наук законоведения и на этом основании излагается общий их состав относительно как содержания, так и формы; во второй систематически обозревается состав выведенных таким образом особенных наук законоведения также в отношении к содержанию и форме»².

Энциклопедия законоведения Неволина — это «теория нау­ки законов», согласно которой целостность юриспруденции и связь между отдельными юридическими науками «основывает­ся на единстве их предмета». В концептуально сжатой форме она излагает всю теорию и методологию юриспруденции в це­лом и ее составных частей. Благодаря этому в процессе изуче­ния юриспруденции энциклопедия законоведения выступает не только как вводная, но и как завершающая учебная дисципли­на. Неволин постоянно подчеркивал необходимость энциклопедии законоведения «для начинающих и оканчивающих курс наук юридических».

Учение Неволина о праве и государстве находится под за­метным влиянием гегелевской философии права и ряда поло­жений немецкой исторической школы права. Это влияние со­четается в учении Неволина с его стойкими религиозными взглядами (очевидно, сказалось религиозное воспитание в семье священника, ис­ходное богословское образование) и его лояльным политическим отношением к тогдашней российской действительности (по образцу позитивно-реформаторской позиции его знаменитого наставника Сперанского). В целом можно сказать, что в усло­виях современной ему России Неволин был умеренным гегель­янцем с историко-позитивистским подходом к российским реалиям.

Как уже говорилось выше, Неволин наряду с высокой оценкой достоинств гегелевской филосо­фии права отмечал и ее недостатки. Неволин считал, что немецкий философ свою концепцию философии права выводил только из анализа современной ему действительности, не обращаясь к опыту других веков и времен. «Все части великого здания права у Геге­ля, — писал Неволин, — отделаны с величайшим искусством и даже изяществом; целое отличается внутреннею твердостью. Но эта философия права находится слишком много под влиянием ду­ха своего времени. Она слишком мало приписывает важности духу других времен и веков. В этом заключается ее несовер­шенство»¹.

Правовая концепция Неволина включает в себя как положения естественно-правовой школы права, так и положения исторической школы права, и представляет собой некую объединенную структуру, в которой гармонично уживаются аргументы той и другой школы права. Например, в духе представителей исторической школы права Неволин говорит о «происхождении и постепенном образовании законов внутри государства». «Все существа в мире, — пишет Неволин, — образуют непрерывную цепь причин и действий и каждое в нем явление, есть необходимое последствие различных причин. По отношению к законодательству, можно различать несколько видов необходимости. <…> В особенности большое влияние на дух и постепенное развитие законодательств имеют свойство племени, к которому принадлежит народ, свойство земли, где он живет, как то: ее величина, фигура, положение относительно других стран, климат, плодоносность и т.д. <…> Есть необходимость историческая. Жизнь каждого народа развивается в необходимом порядке; напрасно захотел бы кто-нибудь перешагнуть свое время. Настоящее состояние народа всегда находится в теснейшей связи с прошедшим; напрасно захотел бы кто-нибудь вдруг отказаться от всего своего прошедшего. В частности, действие различных исторических происшествий как то: общенародных бедствий, столкновений с другими народами и т.п. на образование законов не подлежит никакому сомнению»¹. И еще один аргумент Неволина в духе исторической школы: «Мера участия, какая в образовании законодательства принадлежит обычаям или законам, бессознательной или сознательной деятельности, а равно и законоведам, зависит от степени умственного и нравственного развития общества»². На основании приведенных суждений его вполне можно отнести к ортодоксам исторической школы права.

Однако различие естественного права (естественного закона) и позитивного права (положительного закона) Неволин проводит в духе классических представителей естественно-правовой школы³. «Во всяком законодательстве, – отмечает он, – две составные части: часть, которая может быть познана непосредственно умом, и сама по себе имеет обязательную силу, независимо от общественного постановления, – законы естественные; часть, которая познается не иначе, как из самого законодательства действующего в государстве, и только потому имеет обязательную силу, что она установлена государством, - законы чисто положительные. Первые представляют всеобщую и необходимую сторону законодательства, вторые – случайную и ограниченную; первые взятые в их совокупности, образуют идею законодательств, которые служат ее проявлением»¹.

Таким образом, философское (философско-правовое) начало в законоведении для Неволина неотделимо от позитивно-законодательного². Поэтому можно сказать, что концепция философии законодательства Неволина включает два методологических подхода исторический и естественно-правовой. Такая особенность, очевидно, обусловлена историко-политическими реалиями, существовавшими в то время. Ведь «Энциклопедия законоведения» Неволина была написана во времена правления Николая I (1825-1855), т.е. в эпоху расцвета консервативных и реакционных взглядов. На фоне происходящих буржуазных революций в развитых европейских странах Россия все еще оставалась феодальным государством с рабовладельческим строем. Издание так называемого «чугунного» цензурного устава в 1826 г. привело к увеличению и так большого круга полномочий Главного управления цензуры при III-ем отделении С.Е.И.В. канцелярии. Кроме того, в 1826 г. был соз­дан Комитет по устройству учебных заведений. Его задачи: проверить все уставы учебных учреждений, выработать единые принципы просве­щения, определить набор учебных дисциплин и пособий. Комитет раз­работал основные принципы правительственной политики в области образования. Законодательно они были закреплены в Уставе низших и средних учебных заведений 1828 г. Сословность, замкнутость, оторван­ность каждой ступени и, главное, ограничение в получении образования представителями низших сословий составляли сущность созданной сис­темы образования. В итоге эти преобразования привели к «чистке» и разгрому, лучших профессоров обвинили в вольнодум­стве, уволили и отдали под суд. Это был один из рычагов сохранения господства сословного дво­рянства и удержания народа в покорности. Реакция обрушилась и на вузы, сеть которых, тем не менее, была расширена в связи с потребностями в квалифицированных кадрах чи­новников, инженеров, агрономов, юристов и других специалистов. Устав 1835 г. фактически ликвидировал автономию университетов и поставил их под жесткий контроль попечителей учебных округов, полиции и ме­стных властей. Была повышена плата за обучение и сокращен набор студентов. Программы преподавания пересматривались, из них изыма­лись философия и другие "отвлеченные" науки, не имевшие прикладно­го значения. Подавлялись инициатива и творчество, не согласованные с пожеланиями начальства. В вузах насаждалась казарменная дисциплина. Такая политика тормозила не только развитие образования и науки, но и всей культуры России. К середине века явственно проявилась назревшая необходимость реформирования сложившейся системы образования и не только её. В целом Россия стала неприглядным образцом бюрократически-полицейского государства¹. Конечно, нельзя забывать и о значительной роли декабрьского восстания в 1825г., целью которого было установление конституционного правления в России, отмена крепостного права, упразднение самодержавия, установления политических свобод и прочих не приемлемых для власти изменений. Кроме описанных внутриполитических факторов сказывались и внешние. У многих свежи в памяти были воспоминания о кровавых событиях Великой французской революции (1789-1794), в результате которой была свержена монархия, уничтожены феодальные привилегии, конфисковано имущество и земли феодалов и в конечном итоге установлена республика. Главными идеологами якобинского террора (Жан Поль Марат, Максимилиан Робеспьер) проповедовалась диктатура, насилие, террор как свобода, восстание масс, стихийный мятеж, расправа над господами власть предержащими.

Очевидно, что в таких условиях Неволин просто не мог без вреда для себя открыто говорить и философствовать по поводу естественных прав. Понятно, что в то время слова «естественное право» или «свобода» вызывали в одиозных кругах только негативные ассоциации и значили, по сути, призыв к революции, к свержению существующих порядков. Видимо по этой причине в учении Неволина о правах человека обнаруживается принципиальное несогласие с приверженцами теории естественных (прирожденных) прав и свобод личности. Ошибочным представлялось ему и соответствующие концепции естественного состояния, общественного договора. Всегда сдержанный в своих оценках правовых учений, прошлого, избегающий какой-либо критики, он прямо называет все эти теоретические конструкции пагубным заблуждением. После якобинского террора особенно вредоносными и по сути разрушительными Неволин считает идеи французских просветителей. Французскую философию XVIII в. он характеризует как «направление, враждебное всем священным истинам духа человеческого»¹.

Как и Гегель в своей диалектике развития воли от несвободы к свободе, Неволин убежден в том, что человек не рождается свободным. Прирожденная свобода — это «дикая воля». В нравственном же смысле для человека «существует только одна истинная свобода: свобода от своих страстей, господство над ними, определение себя из себя самого к действию по началам нравственным»².

Достигается такая самосознающая (в гегелевском смысле) свобода в ходе нравственного самосовершенствования. Подлинным достоянием человека может быть лишь то, что им приобретено в течение длительного времени трудом, сознательными волевыми усилиями, а не принадлежит ему от природы. Человек - не «мертвая машина», он должен принимать личное, непосредственное участие во всем, что с ним происходит³. Отвергая идею общественного договора, Неволин признает заслуги философии права XVII-XVIII вв. в исследовании именно субъективной стороны человеческой деятельности. Впрочем, он отмечает, что уже тогда Д.Юмом подверглась критике сама теория общественного договора⁴, а А. Фергюсоном — концепция естественного состояния⁵.

Таким образом, по Неволину, человек сам обретает свободу. Но свое подлинное «прочное» бытие права и свободы получают только в государ­стве. Вне государства человек вообще не может вести нравственную жизнь, а значит, вне государства ничтожны и его права. Возвышая человека над собственными его влечениями и наклонностями, государство тем самым «дарует ему истинную нравственную свободу»¹.

Кроме всего прочего судьба самого Сперанского² для Неволина была ярким примером того, что власть не допустит вольнодумства даже видного ученого. Поэтому, очевидно, Неволин и выбрал внешний исторический подход, который бы оправдывал любые несоответствия, который бы сгладил все острые углы в проблематике понимания государства и права. В подтверждение этой мысли говорит и то, что в «Энциклопедии законоведения» Неволина мы не находим и строчки о его отношении к крепостному праву, критики монархии или предложения разделения властей. Вот видимо, почему Неволин не употребляет термин «философия права» предпочитая ему термин «философия законодательства».

Такую позицию Неволина можно охарактеризовать как конформистскую, однако с учетом того, какие негативные последствия могли быть в отношении Неволина, на наш взгляд такой не конфликтный подход вызван необходимостью. Конечно, Неволин видел и понимал все недостатки существующего строя, однако не их критика была ему важна. К неоценимым заслугам Неволина нужно отнести то, что он воспринял и попытался привнести в отечественную правовую науку передовые, на то время, философско-правовые идеи Гегеля. Как упоминалось выше, учебу в Берлинском университете Неволин проходил под «главным руководством» виднейшего представителя исторической школы права Ф.Савиньи. Лекции Гегеля (два спецкурса «Философия истории» и «Философия религии») Неволин слушал по собственному выбору. По возвращении в Россию в 1832г. Неволин привез с собой 11 томов произведений Гегеля и две части «философии права» Ф.Ю.Шталя¹.