Ie характеризуются композиционной разно-

овневостью, по меньшей мере двумерностью:

ифференциацией системы на целое и его части,

:одразделения. В таких системах непременно

сть свой центр (вершина), координирующий и

водящий в требуемое целое индивидуальные

ействия частей системы (членов организации).

Существование подобного центра предполагает наличие субординационных, вертикальных свя­зей между членами организации: отношений ве­ления-подчинения. Эти отношения обусловлива­ют закономерно совершающееся ранжирование позиций, занимаемых в организации разными ее членами. Легко догадаться, что ранжирование, производимое по критерию субординации, неиз­бежно оборачивается неодинаковостью ролей, которые достаются участникам субординацион­ных связей, отношений веления-подчинения. В итоге оно оказывается одним из оснований со­циального неравенства.

Абстрактные рассуждения по поводу иерархии в устройстве и функционировании организаций вообще обычно не сопровождаются сильными переживаниями. Но не секрет, что многие испы­тывают острую неприязнь, когда встречаются с трактовкой иерархии в качестве непременного системообразующего принципа построения и жизнедеятельности организации государства, хо­тя такая трактовка теоретически и методологи­чески совершенно оправдана. Неприязнь - скорее эмоциональная, а не рациональная реакция на то, что воспринимается в иерархии как негативное. Нередко эту реакцию пытаются подкрепить до­водами религиозного, морального, отчасти юри­дического характера. Доводы доводами, их нель­зя сбрасывать со счетов. Но они не отменяют не­обходимости видеть и адекватно объяснять государство, понимать его таким, каково оно есть на самом деле, в действительности, а не таким, ка­ким хотелось бы его лицезреть в свете установок религии, морали, эстетики и т.п.

Сложные и сверхсложные организации не су­ществуют без своих органов - образований (час­тей), которые формируются и действуют внутри самих организаций; они так или иначе представ­ляют их и выполняют для них определенные функции. В государстве (публичновластным об­разом организованном социально стратифициро­ванном обществе) тоже имеются подобные орга­ны. Совокупность последних составляет аппарат государства = государственный аппарат. Главная идея, которую в данный момент надо внятно, отчет­ливо выразить, максимально скромна, пожалуй, да­же банальна: государство не есть госаппарат, гру­бейшая ошибка сводить государство к госаппара­ту - созданию, официальному представителю и инструменту государства.

Утверждение, в общем, и впрямь самоочевид­ное, банальное. Вернее, оно было бы банальным, если бы не одно "но". Слишком много людей ду­мало и думает с точностью до наоборот, слишком усердно, денно и нощно, в общественное сознание (преимущественно через СМИ) втесняется мысль, что государственный аппарат (занятые в нем должностные лица и служащие) и есть под-

18

ГРАФСКИЙ

линно государство, а все остальные граждане суть "общество", "народ", "мы", т.е. люди, кото­рые не составляют государство, а находятся буд­то бы по другую от него сторону и что-то от него претерпевают. О колоссальном практически-по­литическом вреде такой порочной мысли разго­вор отдельный. Бесспорно, по сравнению с госу­дарством, в целом государственный аппарат име­ет ряд своих весьма специфических черт. Но все равно он был и всегда будет органической частью государства как такового, им определяется, от не­го зависит.

3. Сущностные признаки государства

Заключительные замечания касаются вопроса о сущностных признаках государства. Он дискус­сионен. У меня нет готового ответа на него, нет набора достоверных и исчерпывающим образом выражающих природу государства признаков. Но одно для меня несомненно: они должны быть вы­явлены и артикулированы в процессе и на основе объективного анализа всей многотысячелетней истории государственности. Эти признаки при­званы характеризовать государство вообще, а не какую-либо его разновидность (приятную, импо­нирующую или не очень) или какую-то его часть. Кроме того, заслуживает критического обсужде­ния проблема привнесения в понимание государ­ства критериев, вырастающих из изучения иных сфер жизнедеятельности социума: экономичес­кой, нравственной, духовной, и т.д. Не исключе­но, что удастся доказать целесообразность ис­пользования в государствоведении таких крите­риев. Но тогда придется также устанавливать меру (границы), формы и ценность их примене­ния в этой научной дисциплине.