Глава 14. Между двумя войнами (1919-1939)

ОТ ВЕРСАЛЯ ДО ЛОКАРНО. 28 июня 1919 г. под Парижем в Вер­сальском дворце Германия подписала мирный договор, которым завер­шилась Первая мировая война. Версаль был выбран не случайно. Здесь в 1871 г. Франция вынуждена была подписать с Германией договор о капитуляции. Теперь здесь она диктовала свои условия побежденной Германии.

По условиям Версальского мирного договора, Германия не только потеряла все свои колонии, но и подвергалась разделу: Франции возвра­щались Эльзас и Лотарингия, а Польше — те земли, которые были захва­чены у нее по трем разделам и в соответствии с решениями Венского конгресса 1815г. Возродившееся Польское государство получило выход к Балтийскому морю, в результате чего Западная и Восточная Пруссия оказались разделенными так называемым «данцигским коридором». Франция получила угольные копи Саарского бассейна, территория кото­рого на 15 лет передавалась под международный контроль. Антанта по­лучила право на такой же срок сохранять свои войска на левом берегу Рейна. Прекратила существовать Австро-Венгерская империя. На ее об­ломках возникли Австрия, Венгрия, Чехословакия. Часть австро-Венгерских земель вошла в состав Югославии. Великобритания и Франция получили мандат на управление турецкими владениями: Иорданией, Ираком, Палестиной и Сирией.

Германия должна была сократить армию до 100 тыс. чел. Ей запре­тили иметь военную авиацию, военно-морской флот, тяжелую артилле­рию, а также осуществлять подготовку специалистов для этих родов войск и производить соответствующие виды вооружения. В течение 30 лет Гер­мания обязана была выплатить странам-победительницам контрибуцию в размере 20 млрд марок и крупные репарации. Правда, Версальский договор не определил ни сумму репараций, ни порядок их выплаты. Эти вопросы предполагалось решить позднее. Договор вступил в силу 10 января 1920 г. Наблюдение за его исполнением возлагалось на три меж­дународные контрольные комиссии.

Страны-победительницы планировали взять под свой контроль всю внешнюю политику в мире. С этой целью они создали специальное учреждение — Лигу наций, которую можно рассматривать как первый шаг на пути создания будущего мирового правительства.

Вынужденная подписать Версальский договор Германия не со­биралась его выполнять с немецкой точностью, так как это означало бы признание поражения в войне окончательным. Поэтому еще тогда, когда шел торг в Версале, германские военно-промышленные круги уже обдумывали, как обойти навязываемые им условия мира. Чтобы не по­терять возможность реванша, прежде всего, необходимо было сохра­нить имевшийся военно-технический и военно-промышленный опыт и продолжать его накопление в соответствие с учетом происходивших изменений в промышленности и военном деле. Невозможность разви­вать военную промышленность и готовить военные кадры на собствен­ной территории породила необходимость перемещения части военной промышленности и военно-учебных заведений за границу. Одной из стран, пошедшей на подобное сотрудничество с Германией, стала Советская Россия.

Такой шаг с ее стороны в значительной степени был связан с тем. что завершение Гражданской войны одновременно было и победой, и поражением партии большевиков. Победой потому, что Советской влас­ти удалось устоять. Поражением потому, что русская революция не выз­вала мировую революцию, на которую делалась ставка.

«Когда мы начинали, в свое время, международную революцию, — писал В. И. Ленин, — мы делали это не из убеждения, что можем предва­рить ее развитие, но потому, что целый ряд обстоятельств побуждал нас начать эту революцию. Мы думали: либо международная революция при­дет нам на помощь, и тогда наши победы вполне обеспечены, либо мы будем делать нашу скромную революционную работу в сознании, что. в случае поражения, мы все же послужим делу революции и что наш опыт пойдет на пользу другим революциям. Нам было ясно, что без поддерж­ки международной мировой революции победа пролетарской революции невозможна. Еще до революции, а также и после нее, мы думали: или сейчас же, или, по крайней мере, очень быстро наступит революция остальных странах, капиталистически более развитых, или, в против­ном случае, мы должны погибнуть».

Стремясь поднять на борьбу рабочий класс других стран, больше­вики предприняли попытку объединить коммунистические и близкие им социалистические партии и в 1919 г. создали международную орга­низацию Коммунистический интернационал (Коминтерн).

Однако рабочий класс Западной Европы не пожелал штурмовать бастионы капитализма. Относительно высокая заработная плата запад­ноевропейского и американского рабочего класса включала в себя часть грабительской прибыли, которая поступала в «мастерские мира» с аграр­ной периферии. Поэтому победа мировой социалистической революции и ликвидация колониальной эксплуатации означали не только экспроп­риацию буржуазии индустриально развитых стран, но и установление более или менее эквивалентного обмена между «мастерскими мира» и «мировой деревней». Следствием этого стало бы возрастание доли наци­онального дохода, остающейся в бывших колониях, и сокращение доли, поступающей в индустриально развитые страны, т.е. повышение жиз­ненного уровня населения «мировой деревни» и снижение жизненного уровня населения «мастерских мира». Подобное перераспределение на­ционального дохода открыло бы возможность для более быстрого раз­вития «мировой деревни», но отбросило бы «мастерские мира» далеко назад. Такая революция рабочим индустриально-развитых стран была не нужна.

Ее победа не могла принципиально изменить положение дел и на аграрной периферии. Рассматривая в этом отношении в качестве этало­на Россию, мы получаем следующую картину. Здесь в 1913г. нацио­нальный доход достигал 17 млрд руб. Из них на государственные дохо­ды и доходы господствующих классов приходилось около 6 млрд руб. Оставшиеся 11 млрд руб. в пересчете на душу населения составляли 70 руб./год. Перераспределение доходов господствующих классов и со­кращение государственных расходов на 1/3 могли увеличить доходы населения примерно на 4 млрд руб., что не превышало 25 руб./год на душу населения. Между тем среднегодовая заработная плата фабрично-заводского рабочего составляла в начале XX в. около 240 руб. Следова­тельно, ликвидация господствовавших в России классов и «удешевле­ние» государства могли улучшить положение рабочих лишь на 10 %.

Это свидетельствует: в начале XX в. производство находилось еще на таком низком уровне, что упразднение частной собственности и простое перераспределение национального дохода не могли сами по себе существенно изменить благосостояние основной массы людей. «А при крайней нужде, — подчеркивали еще в середине XIX в. К. Маркс и Ф. Энгельс, — должна была бы снова начаться [...] борьба за необхо­димые предметы и, значит, должна была бы воскреснуть вся старая

мерзость».

Поскольку рассчитывать на переход к социализму Россия не могла.

перед большевиками было только два пути: или сохранить чистоту сво­их знамен и сделать безнадежную попытку вызвать мировую револю­цию, или признать поражение и продолжить начатый в 1917 г. перевод экономики на рельсы государственного капитализма. В этих условиях внутри партии большевиков складываются две группировки. Во главе одной из них встал Лев Давидович Троцкий (Бронштейн; 1879-1940), во главе второй—Иосиф Виссарионович Сталин (Джугашвили; 1878-1953). Не встретив поддержки со стороны рабочего класса Западной Европы, Троцкий и его сторонники считали необходимым сделать ставку на подъем колоний. Уже 5 августа 1919 г., после крушения на­дежд на революцию в Германии и Венгрии и подписания Версальско­го мирного договора, Троцкий поставил перед ЦК РКП(б) вопрос о необходимости нанесения удара по Великобритании как главному организатору военной интервенции с тыла и организации похода в Индию. Тогда же определенные политические круги Германии стали рассматривать вопрос о возможности организации новой революции в Китае. В сложившихся условиях Троцкий и его сторонники могли получить поддержку германской буржуазии, заинтересованной в де­стабилизации положения в мире и ослаблении позиций Великобрита­нии, Франции и США.

В 1921 г. Советская власть вынуждена была перейти к Новой эко­номической политике. Эта политика была направлена на заключение компромисса как с крестьянством, так и с финансово-промышленными кругами Запада. Поворотное значение в этом отношении имела Генуэзс­кая конференция 1922 г., на которую Советская страна впервые была при­глашена как полноправный субъект. Изъявив готовность возобновить экономические контакты с Россией, страны Антанты потребовали от со­ветского правительства денационализации предприятий и возвращения аннулированных долгов. Советская делегация, со своей стороны, выдви­нула контрпретензии — возмещение ущерба, понесенного страной в ре­зультате военной интервенции.

В этих условиях особое значение приобрело заключенное в 1922 г. в Рапалло советско-германского соглашение, по которому Германия изъя­вила готовность отказаться от претензий, связанных с долгами и нацио­нализацией германской собственности, но поставила условием, чтобы Советская страна отказалась от удовлетворения подобных претензий со стороны других стран. Это означало прорыв дипломатической блокады, после чего Советская страна получила возможность урегулировать свои отношения с другими странами в индивидуальном порядке.

За подписание Рапалльского соглашения один из его авторов Валь­тер Ратенау заплатил своей жизнью. Однако совершенное на него поку­шение не могло остановить начавшееся сближение между Германией и Советской Россией. По крайней мере, с 1923 г. военно-техническое со­трудничество Германии и Советской России можно считать фактом. Гер­мания стала оказывать помощь Советской стране в развитии ее военной промышленности, а Советский Союз приступил к подготовке немецких военных кадров.

Как уже отмечалось, в Версальском мирном договоре вопрос об общей сумме репараций остался открытым. В январе 1921 г. на Парижс­кой конференции союзных стран эта сумма была определена в 226 млрд золотых марок. Накануне войны все национальное богатство Германии оценивалось в 310 млрд марок. Поэтому она признала названную сумму нереальной. Нежелание Германии принимать навязываемые ей условия привели к тому, что 11 января 1923 г. Франция и Бельгия оккупировали Рур и взяли под свой контроль его угледобывающую промышленность.

Решив воспользоваться возникшим на этой почве кризисом, Ко­минтерн начал готовить революционное выступление в Германии. Была уже определена и его дата — 8 ноября 1923 г., 6-я годовщина Октябрьс­кого переворота 1917 г. На этот же день готовилось выступление Наци­онал-социалистической германской рабочей партии, возглавляемой Адольфом Гитлером (1889-1945). Обращает на себя внимание, что гер­манский промышленник Гуго Стиннес (1870-1924) не только находился в курсе этих планов, но 21 сентября мог назвать американскому послу в Берлине точную дату выступления: 8-9 ноября. Более того, он ознакомил посла с возможным сценарием развития событий. По его словам, гер­манская буржуазия планировала разгромить выступление коммунистов и установить в стране диктатуру. В самую последнюю минуту Комин­терн отменил намеченное выступление. Однако 23-26 октября 1923 г. произошло восстание коммунистов под руководством Эрнста Тельмана (1886-1944) в Гамбурге, а 8-9 ноября А. Гитлер организовал выступле­ние своей партии в Мюнхене, вошедшее в историю как «пивной путч».

В конце 1923 г. Германия пошла на новые уступки. 16 августа 1924 г. Лондонская конференция приняла план уплаты репараций, получивший название плана Дауэса. Под репарации выпускались облигации, обеспе­чением которых становились германские предприятия, железные доро­ги, акции банков и т. д. Выплата репараций мыслилась в виде выкупа облигаций. До тех пор, пока он продолжался, Германия должна была пла­тить по облигациям проценты, а если они своевременно не выкупались, владеющие ими банки становились собственниками соответствующих германских предприятий/ Чтобы контролировать выплату репараций, в правительство, а также в правления предприятий, железных дорог, бан­ков (в том числе, Рейхсбанка) вводились наблюдатели. Таким образом. Германия, по сути дела, превращалась в полуколонию. По плану Дауэса. она должна была выплачивать репарации странам-победительницам, глав­ным образом Англии и Франции, а они за счет этого получили возмож­ность погашения своих долгов в США.

Выплата репараций предполагала восстановление и развитие про­мышленности. Страны-победительницы не собирались отдавать герман­ской промышленности собственные рынки. Поэтому они предоставили ей свободу действий на востоке. Именно таким был смысл решений, принятых в 5-16 октября 1925 г. на Локарнской конференции. Урегули­ровав пограничные вопросы Германии с западными соседями, она пре­доставила ей возможность самой определять свои отношения с восточ­ными соседями. Оценивая результаты этой конференции, английский министр Ормсбай-Гор заявил: «Насколько я понимаю, спор в Локарно идет вот о чем: свяжет ли Германия свое будущее с судьбами великих западных держав или пойдет совместно с Россией на штурм западной цивилизации? Значение Локарно огромно. Оно показывает, что нынеш­нее германское правительство отходит от России и связывает свою судь­бу с западными державами».

Отказ германской буржуазии идти с большевиками на штурм за­падной цивилизации во многом предопределил и поражение начавшей­ся в 1925 г новой революции в Китае, которая завершилась в 1927 г. контрреволюционным переворотом под руководством Чан Кай-ши (1887-1975), и поражение группировки Троцкого внутри партии большевиков, разгром которой в 1925-1927 гг. можно рассматривать как начало со­ветского «термидора».

ЭКОНОМИЧЕСКИЙ КРИЗИС 1929 Г. И ЕГО ПРЕДПОСЫЛКИ. За годы Первой мировой войны объем мирового промышленного произ­водства сократился (таб.6). Особенно сильно в этом отношении пострада­ли Россия, Германия и Франция. Единственной воевавшей страной, объем промышленного производства которой увеличился, были США. Война способствовала усилению роли США как индустриальной державы.

Таблица 6

Развитие промышленного производства в 1913-1938 гг. (в процентах).

Страны	1913	1920	1929	1932	1938
Британия	100	93	100	82	118
Германия	100	59	117	70	149
Италия	100	95	181	123	195
СССР	100	13	181	326	857
США	100	122	181	94	143
Франция	100	70	143	105	115
Япония	100	176	324	309	552
Весь мир	100	93	153	108	183

Источник: Kennedy Р. Тhe Rise and Fall of Great Powers/ Economic Change and Military Conflict from 1500 to 2000. N-Y. 1987. Р.299.

После непродолжительного кризиса, связанного в выходом из вой­ны, начался промышленный подъем, продолжавшийся до 1929 г. К этому времени довоенный уровень не только был восстановлен, но и превзой­ден примерно на 50 %. Самые высокие темпы развития промышленного производства были характерны для Японии, которая превысила уровень 1913 г. более чем в три раза. За нею следовали СССР, Италия и США. Медленнее развивались Великобритания и Германия.

Послевоенные годы характеризовались важными изменениями в развитии самого промышленного производства. Именно в это время заро­дившиеся на рубеже Х1Х-ХХ вв. автомобилестроение, тракторостроение и самолетостроение переживали самый настоящий бум. Так, в 1929 г. с конвейеров сошло 6,3 млн автомобилей. Монопольное положение в этой отрасли промышленности занимали США, на которые приходилось 5,4 млн автомобилей или же 85 % всего их производства. Развитие названных отраслей означало революцию на транспорте, сделало возможным завер­шение механизации земледельческого производства и позволило начать перевооружение армий. Уже в 20-е гг. стало очевидно, что новая война будет войной моторов. В этих условиях особое значение приобретала до­быча нефти, которая по-прежнему была сосредоточена главным образом (более 65 %) на территории США. Рост промышленности и расширение энергозатрат стимулировали дальнейшее развитие электрификации. Пальма первенства и здесь принадлежала США. В 1912г. мощность ее электро­станций составляла 5,2 млн квт., в 1933 г. уже 36,0 млн квт. Германия занимала 2-е место: соответственно 2,1 и 13,3 млн квт.

После окончания Первой мировой войны развернулась активная эко­номическая экспансия американского капитала. В 1919 г. общая сумма дол­госрочных и краткосрочных американских инвестиций за рубежом состав­ляла 7 млрд дол., в 1924— 10,9, в 1930—17,2. В первую очередь американский капитал устремился в экономику побежденных стран. К кон­цу 20-х гг. на долю американских граждан и финансово-промышленных кор­пораций приходилось около 40 % всего акционерного капитала Германии. По мере того, как американский капитал внедрялся в германскую экономи­ку, его интересы все больше и больше переплетались с интересами Герма­нии. Это касается как Версальского договора, так и плана Дауэса.

Развитие послевоенной промышленности опережало расширение емкости международного рынка. И в 1929 г. разразился очередной меж­дународный экономический кризис. Это был самый масштабный и са­мый острый кризис перепроизводства за все предшествовавшее столе­тие. Кризис 1929-1932 гг. в той или иной степени затронул почти все индустриально-развитые страны. Промышленное производство сокра­тилось на 1/3. В некоторых странах спад производства был еще более значительным. Прежде всего это касалось США. Здесь общий объем промышленного производства сократился почти наполовину. Особен­но пострадали стратегически важные отрасли производства. В 1929 г. в мире (без СССР) было выплавлено 116 млн т стали, в 1932 г. — 45 млн т, т. е. почти в 3 раза меньше. В США выплавка стали сократи­лась с 57 до 14 млн т, в 4 раза. Подобным образом сократилось и про­изводство автомобилей.

Кризис захватил и Германию. Причем он ударил по предприятиям не только с немецким, но и с американским капиталом. Под влиянием это­го в январе 1930 г. в Гааге был утвержден план Юнга, который предусмат­ривал сокращение размера репараций на 20 %. Для дальнейшей выплаты репараций в Базеле при участии моргановской группировки было созда­но специальное кредитное учреждение — Банк международных расчетов.

В условиях экономического кризиса многие страны оказались на грани финансового банкротства. В 1931 г. заявили о своей неспособнос­ти платить по внешним долгам Бразилия, Венгрия, Мексика, Уругвай, Чили. В 1932 их примеру последовали Австрия, Бельгия, Болгария, Ко­ста-Рика, Латвия, Панама, Польша, Сальвадор, Эстония и Югославия. В 1933 банкротами оказались Куба, Парагвай и Румыния. Суммарный вне­шний долг, по которому были приостановлены платежи, составил в 1931-1933 гг. 6,3 млрд дол., т.е. 1/3 всего международного внешнего долга.

Ссылаясь на экономический кризис, Германия потребовала пересмот­ра плана Юнга. В июне 1931 г. президент США Герберт Кларк Гувер (1874-1964) согласился на годичный мораторий, предусматривавший отсрочку по всем платежам Германии. Одновременно он установил мораторий на выплату долгов США. Однако эти меры не могли спасти положения, и 9 января 1932 г. Германия заявила о невозможности дальнейшей выплаты репараций. 16 июня в Лозанне открылась последняя международная кон­ференция по вопросу о репарациях. Она приняла решение, по которому срок выкупа репарационных обязательств был сокращен до 15 лет, а их сумма — до 3 млрд дол. при 5 % годовых. Это вело к слому системы меж­дународных платежей, установленной планом Дауэса, и означало, что Ан­глия и Франция должны были расплачиваться с США за счет собственных ресурсов. В 1932 г. о неспособности платить по своим внешним долгам заявила Франция, в 1933 г. — Великобритания.

Экономический кризис 1929 г. для многих финансово-промыш­ленных корпораций сделал вопросом жизни и смерти вопрос о новых рынках. В таких условиях их внимание не мог не привлечь советский рынок.

СТАЛИНСКИЙ «СОЦИАЛИЗМ». К концу 20-х гг. Советский Союз восстановил разрушенное народное хозяйство и взял курс на заверше­ние индустриализации страны. Первоначально предполагалось, что ус­корение темпов развития промышленности будет обеспечено при сохра­нении в деревне индивидуального крестьянского хозяйства. В соответствии с этим был выработан первый пятилетний план, рассчи­танный на 1928-1933 гг. и предусматривавший перераспределение час­ти создаваемого в деревне национального дохода в пользу города за счет регулирования цен на промышленные и сельскохозяйственные товары. Однако на подобное регулирование уже в 1928-1929 гг. крестьянство ответило «хлебной забастовкой». Город оказался перед лицом голода. В таких условиях на рубеже 1929-1930 гг. советское правительство отказа­лось от НЭПа и начало в деревне форсированную коллективизацию. Делая подобный поворот, оно заручилось поддержкой за рубежом.

«[.. .]В американских кругах, — писала по этому поводу 13 февра­ля 1929 г. эмигрантская газета «Возрождение»,-— в настоящее время выдвигается своего рода «план Дауэса» для Советской России. Имеется в виду установление контроля американских финансовых кругов над всем советским хозяйством, за что обещается финансовая и организационная помощь при оздоровлении финансов и народного хозяйства СССР[...]. Причем контроль, «по психологическим причинам», должен быть орга­низован так, чтобы он был почти незаметен извне».

Посетивший осенью 1930 г. СССР заведующий Восточным отде­лом «Бэнк оф Инглэнд» Хаборд отмечал, что «везде на стройках, а иног­да и в деревнях он встречал американцев». «Американцы, — констати­ровал Он, — верят в будущее советской промышленности и потому всюду и везде они уже засели. Мы, англичане, до этого еще не додумались». В конце 1930 г. в СССР находилось свыше 2000 американских инженеров (только инженеров!). Если принять на каждый строящийся объект по 5-10 инженеров-консультантов, получается, что в 1930 г. при содействии американских специалистов возводилось более 200 объектов. Среди них были такие гиганты, как Сталинградский, Харьковский, Челябинский тракторные заводы, Кузнецкий и Магнитогорский металлургические ком­бинаты, Горьковский автозавод, Днепрогэс и т. п.

В результате, если в 1923 г. СССР занимал 32-е место среди им­портеров американской промышленной продукции, то в 1930 вышел на 1-е место. В 1931 г. в СССР было отгружено 40 % всего произведенного в США промышленного оборудования, в том числе, 25 % горного обору­дования, 25 % экскаваторов, 67 % металлорежущих станков, 96 % локо­мотивов. Это позволило многим американским предприятиям пережить экономический кризис. А СССР получил возможность осуществить про­мышленный рывок и к началу Второй мировой войны вышел на 2-е место в мире по объему промышленного производства.

Среди тех, кто помогал в этом Советской стране, было более 1,5 тыс. американских фирм. В том числе такие гиганты, как «Вестингауз электрик», «Генри Форд», «Дженерал моторс», «Дженерал электрик», «Интернэшнл харвестер», «Катерпиллер», «Морган гаранти траст компани», «Юнайтед Стейтс стил корпорейшн» и др.

К сожалению, конкретные условия, на которых осуществлялось это сотрудничество, составляли коммерческую тайну и не подлежали разгла­шению. Однако если исходить из общего опыта, необходимо учитывать, что организация производства на основе запатентованных изобретений и технологий предполагает приобретение лицензии. Ее использование оз­начает, что продавец лицензии, прежде всего, имеет право на получение части прибыли. Далее, в договор об использовании лицензии обычно вклю­чаются пункты, регулирующие объем производства, цену производимой продукции, место и условия ее реализации. Могут содержаться и другие условия. Так, в договоре с Генри Фордом (1863-1947), при содействии ко­торого возводился Горьковский автозавод, автозавод должен был переда­вать Г. Форду все свои технические изобретения. Кроме того, он имел пра­во производить только 60 % комплектующих изделий, а остальные 40 обязан был приобретать у Г. Форда.

В результате этого зарубежные фирмы, при содействии которых возводились стройки первых пятилеток, приобретали возможность вли­ять на дальнейшее развитие возводимых предприятий и на протяжении определенного в договоре времени получали часть создаваемой этими предприятиями прибыли. Другую часть создаваемого национального дохода Советская страна теряла, выходя на мировой рынок в качестве экспортера леса, нефти, руды, золота и т. д. Таким образом, расширение сотрудничества с иностранными фирмами означало восстановление и расширение той системы эксплуатации иностранным капиталом, кото­рой подвергалась Россия до революции.

«Давление империализма на Советский Союз, — писал хорошо знавший и понимавший характер экономических отношений между Со­ветской страной и западными державами Л. Троцкий, — имеет задачей изменить самую природу советского общества. Борьба — сегодня мир­ная, завтра военная — идет из-за форм собственности. В качестве пере­даточного механизма этой борьбы бюрократия опирается то на пролета­риат против империализма, то на империализм против пролетариата, чтобы увеличить свою собственную власть. В то же время она нещадно эксплуатирует свою роль распределителя скудных жизненных благ для обеспечения своего благополучия и могущества», в результате чего «мож­но с полным основанием сказать, что пролетариат [...] все еще остается угнетенным классом. Источником угнетения является мировой импери­ализм, передаточным механизмом угнетения — бюрократия».

Это значит, что объективно сталинский режим превратился в инст­румент господства определенных международных финансово-промыш­ленных кругов. С их благословения и при их поддержке советское пра­вительство не только произвело на рубеже 20-30-х радикальный поворот в своей социально-экономической политике, но и встало на путь осуще­ствления массовых репрессий, которые вошли в литературу как «боль­шой террор».

Одна из его причин была связана с необходимостью для сталинс­кого режима устранить те элементы внутри партии большевиков, кото­рые продолжали верить в социалистический характер революции и не теряли надежд пойти на штурм бастионов мирового империализма. Дру­гая причина заключалась в переориентации правящих верхов Советской страны, которые первоначально сотрудничали преимущественно с фи­нансовыми и военно-промышленными кругами Германии, а затем сде­лали ставку на американский капитал.

Если бы все ограничивалось только этим, сталинский террор вряд ли приобрел массовый характер. Существовала еще одна порождавшая его причина. Стройки пятилеток требовали дешевого рабочего труда. Особенно это касалось удаленных необжитых районов, строительства дорог, портов, складов, заготовки леса, добычи золота, других полезных ископаемых и т. д. В свое время европейские державы использовали для этого те материальные ресурсы, которые давала им эксплуатация подневольного труда американских индейцев и африканских рабов. На рабском труде поднималась американская промышленность. Советская страна не имела такой возможности. Поэтому здесь самое широкое рас­пространение получил труд заключенных. А поскольку спрос на деше­вую рабочую силу явно опережал динамику преступности, карательные органы должны были фабриковать фиктивные уголовные и политичес­кие дела.

Вопрос о масштабах сталинского террора до сих пор является дис­куссионным. Расхождения колеблются в пределах от нескольких сот ты­сяч до нескольких десятков миллионов человек. Что касается последних цифр, то они имеют явно фантастический характер. Не следует забы­вать, что в 1939 г. численность населения страны составляла 190 млн чел. «Большой террор» прежде всего коснулся города, где проживало 60-70 млн чел., из которых лишь 15-20 млн составляло взрослое муж­ское население. В то же время есть основания думать, что счет репрес­сированных шел не на сотни тысяч. Достаточно отметить, что с 1927 по 1941 г. из партии было исключено более 2 млн чел. Подавляющее их большинство стало жертвами террора. Но репрессировали не только членов партии.

5 декабря 1936 г. была принята новая, сталинская конституция, про­возгласившая победу социализма в СССР. Однако никакого отношения к социализму советское общество не имело. Во-первых, народ так и не стал хозяином средств производства, поскольку не имел возможности влиять на управление государством. Во-вторых, в стране не существовало рас­пределения по труду. Особенно это касалось деревни, в которой прожи­вало 2/3 всего населения страны. В результате коллективизации крестья­не не только потеряли завоеванную ими в революции землю, не только были снова прикреплены к земле, но и стали подвергаться эксплуатации, которая по своему характеру ничем не отличалась от барщинной и об­рочной. В-третьих, хотя в стране и были ликвидированы эксплуататорс­кие классы, эксплуатация не исчезла, так как рабочий класс и крестьян­ство продолжали подвергаться эксплуатации извне. Поэтому советское общество 30-х гг. представляло собою сочетание государственного капи­тализма в городе и государственного феодализма в деревне. А поскольку большая часть населения страны проживала в деревне, государственно-феодальные методы эксплуатации преобладали и накладывали свой от­печаток на все общество.

Таким образом, революция 1917 г. не вышла за рамки буржуазного переворота и как революция социалистическая потерпела поражение. Однако в силу особых обстоятельств это поражение привело не к рес­таврации прежнего буржуазно-помещичьего строя, а к утверждению новой государственно-феодально-капиталистической системы. Утверж­дение подобной системы, не имеющей никакого отношения к социализ­му, объективно означало завершение термидорианского, контрреволю­ционного по своей сути, переворота и установление в нашей стране диктатуры определенных финансово-промышленых кругов международ­ного капитала.

Большевизм как русский вариант марксизма трансформировался в марксизм-ленинизм, который ничего общего с марксизмом, кроме терми­нологии, не имел. По существу, он превратился в религию угнетенных масс, поставленную на службу капитала. В этом отношении его судьба во мно­гом была похожа на судьбу раннего христианства. Завершение «термидо­рианского» переворота одновременно означало завершение процесса пре­вращения партии большевиков в своеобразный религиозный орден, который стал приобретать черты правящего сословия.

НА ПУТИ К НОВОЙ ВОЙНЕ. Экономический кризис 1929-1933 гг. привел к резкому обострению противоречий внутри американской бур­жуазии. Те финансово-промышленные круги, которые инвестировали свой капитал в экономику Германии, были заинтересованы в пересмот­ре плана Дауэса и Версальского мирного договора. Те, которые не име­ли связей с Германией, были против такого пересмотра и хотели бы выйти из кризиса как раз за счет побежденного противника и его эконо­мики. Особую остроту противоречия между этими группировками при­обрели в 1932 г. во время очередных президентских выборов. Первая группировка поддерживала кандидатуру прежнего президента респуб­ликанца Г. Гувера, вторая выдвигала кандидатуру представителя демок­ратической партии Франклина Делано Рузвельта (1882-1945).

В ноябре 1932 г. Ф. Рузвельт одержал победу. Придя к власти, он почти сразу же восстановил дипломатические отношения с СССР. 18 сен­тября 1934 г. при поддержке США СССР стал членом Лиги Наций. Од­новременно Ф. Рузвельт приступил к реализации программы действий, которая была провозглашена им на выборах и получила название «Но­вый курс». В основу «Нового курса» было положено использование эле­ментов планирования и государственного регулирования экономики. Подобная политика прежде всего затрагивала интересы крупнейших аме­риканских монополий, которые до этого находились в близких отноше­ниях с правительством Г. Гувера, а теперь потеряли прежнее влияние на власть. Более того, по инициативе президента в отношении некоторых из этих корпораций были начаты судебные расследования. А поскольку именно им принадлежала большая часть вложенных в экономику Герма­нии американских капиталов, то они сделали здесь ставку на самую ре­ваншистски настроенную политическую силу — Национал-социалис­тическую рабочую партию. При их содействии 30 января 1933 г. престарелый президент Пауль Гинденбург (1847-1934) назначил лидера этой партии А. Гитлера рейхсканцлером.

14 июля 1933 г. в Германии были запрещены все политические партии, кроме национал-социалистической. Представители наиболее оппозиционных из них стали объектом преследований. Репрессии обру­шились не только на коммунистов, но и на социал-демократов. После этого в стране фактически установилась диктатура. Новое государство стало называть себя Третьим рейхом («Третьей империей»). Этим фашисты хо­тели подчеркнуть преемственность между их государством, Германской империей, созданной Бисмарком, и Священной Римской империей. Од­новременно на вооружение была взята теория об особом арийском проис­хождении немцев. Чтобы подчеркнуть преемственность с древними ария­ми, руководство Третьего рейха взяло в качестве своего государственного символа свастику - крест с загнутыми под прямым углом концами, исполь­зовавшийся древними ариями как религиозный символ.

Среди национал-социалистов не существовало полного единства. Наиболее радикально были настроены члены партии, входившие в так называемые штурмовые отряды (СА). К началу 1933 г. они объединяли около 500 тыс. чел. Во главе штурмовиков стоял один из лидеров нацио­нал-социализма Эрнст Рем (1887-1934). Э. Рем рассматривал приход сво­ей партии к власти лишь как начало революции, главная цель которой, по его мнению, заключалась в том, чтобы нанести удар по крупной буржуа­зии. Однако став рейхсканцлером, Гитлер заявил, что главная задача рево­люции решена. Это вызвало взрыв возмущения в штурмовых отрядах. Ле­том 1933г. волнения штурмовиков охватили целый ряд крупных германских городов, том числе Берлин, Гамбург, Дрезден, Кёнингсберг, Франкфурт-на-Майне и некоторые другие. Бунт удалось подавить, после чего из штур­мовых отрядов было изгнано почти 200 тыс. чел. Некоторые штурмовики оказались за решёткой и в концентрационных лагерях.

В середине июня 1934 г. Гитлер приказал Э. Рему выехать на один из. баварских курортов и собрать там руководителей СА. 21 июня было отдано распоряжение привести в состояние повышенной готовности во­инские части и охранные отряды (СС). Когда эти приготовления завер­шились, 30 июня все командование штурмовых отрядов вместе с Э. Рёмом было арестовано и без суда и следствия расстреляно. Не зная, кто стоит за этим, некоторые штурмовики умирали со словами «хайль Гит­лер». Эта кровавая акция вошла в историю как «Ночь длинных ножей». Избавившись от своих наиболее экстремистски настроенных соратни­ков, Гитлер тем самым завоевал доверие со стороны поддерживавших его финансово-промышленных кругов.

А поскольку это были антисемитски настроенные слои буржуазии, уже 1 апреля 1933 г. на всей территории Германии начался бойкот еврейских лавок и магазинов. С 7 апреля по 4 октября 1933 г. появилась целая серия законов об устранении евреев из государственного аппарата, адвокатуры, учебных заведений, медицины, сельского хозяйства. Чиновникам запрети­ли жениться на еврейках. В 1933-1935 гг. евреев удалили из армии. Затем для них было введено двойное гражданство, в результате чего они потеряли избирательные права. В 1937-1938 гг. развернулась кампания по «очище­нию» от евреев экономики. В ночь с 9 на 10 ноября 1938г., которая получила название «хрустальной ночи», по Германии прокатилась волна массовых антиеврейских погромов. «Хрустальная ночь» стала важной вехой в борьбе гитлеровского режима с еврейским капиталом, важным шагом на пути к массовому истреблению еврейского народа.

Одновременно А. Гитлер развернул наступление на отдельные поло­жения Версальского мирного договора. 19 октября 1933 г. Германия зая­вила о выходе из Лиги Наций. 1 марта 1935 г. в нарушение Версальского договора ею была создана первая эскадрилья бомбардировочной авиации. В связи с этим 11 марта 1935 г. французское правительство внесло в Пала­ту депутатов законопроект о снижении призывного возраста с 21 до 20 лет и увеличении срока службы до 2-х лет. Используя этот факт, 16 марта Гер­мания опубликовала декрет о введении всеобщей воинской повинности. К 1935 г. французская армия насчитывала около 300 тыс. чел. Названные выше изменения в законе о военном призыве сразу же дали еще 180 тыс. В то же время введение всеобщей воинской повинности позволяло Герма­нии уже к концу 1935 г. поставить под ружье до 550-600 тыс. чел. В ре­зультате этого 1936 г. она встретила с самой крупной в Западной Европе армией. Одновременно началось ее оснащение теми видами вооружения, которые запрещал ей иметь Версальский мирный договор.

Не отреагировать на это другие страны, разумеется, не могли. По­этому с 1935 г. они тоже начинают наращивать численность своих ар­мий. В частности, это касается Советской страны. После Генуэзской кон­ференции она сократила свою армии с 5,5 до 0,5 млн чел. В 1937 г. в ее рядах было уже 1,5 млн чел. 2 мая 1935 г. был заключен советско-фран­цузский договор о взаимопомощи, 16 мая — такой же советско-чехосло­вацкий договор.

В свою очередь 25 октября 1936 г. Германия и Италия заключили

между собою договор, направленный против СССР. 25 ноября 1936 г.

удобный договор, получивший название Антикоминтерновского пакта.

был заключен между Германией и Японией. 6 ноября 1937 г. к Антикоминтерновскому пакту присоединилась Италия., 30 января 1937 г. Германия заявила о том, что она берет под полный государственный контроль Рейхсбанк, железные дороги и другие пред­приятия, над которыми по плану Дауэса был установлен международ­ный контроль. В том же 1937 г. заговорили пушки. Правда, военные дей­ствия начались не в Европе, а в Азии. В июле союзник Германии Япония начала интервенцию против Китая.

11-12 марта 1938 г. Германия сделала следующий шаг. Она аннекси­ровала Австрию и вслед за этим заявила о своих претензиях на Судетскую область Чехословакии, в основном заселенную немцами. Исходя из дого­вора 1935 г., Советский Союз заявил о готовности встать на защиту Чехос­ловакии. В Европе запахло войной. А пока развивался судетский кризис, 29 июля японские войска вторглись на территорию СССР в районе озера Хасан. Япония проверяла прочность советских границ и явно шантажиро­вала его угрозой войны на востоке во время кризиса на западе. 11 августа японские войска были разбиты. Между тем, встретившиеся 29 сентября в Мюнхене главы ведущих европейских держав согласились предоставить Германии свободу действий в судетском вопросе.

Среди тех, кто приветствовал мюнхенский сговор, был американ­ский посол в Париже Уильям Буллит. В беседе с польским послом он так изложил свое понимание дальнейшего развития событий: «Демократи­ческим государствам нужно еще два года до полного вооружения. В те­чение этого времени можно предположить, что Германия направит свою экспансию на Восток. Было бы желательно для демократических стран, чтобы там, на Востоке, дело дошло до разрешения спорных вопросов путем войны между Германией и Россией». Считая, что эта война будет для Германии «длительной и изнуряющей», Буллит полагал, что только после этого «демократические страны атакуют Германию и принудят ее к капитуляции». «В Англии, Франции, США, — отмечал он, — горячо верят, что в ближайшие месяцы начнется великое разрешение вопросов на Востоке». Следующими жертвами Германии, по мнению Буллита, дол­жны были стать Польша и Румыния.

1 октября немецкие войска вошли в Судеты, 2 октября Польша ок­купировала польские земли, включенные в состав Чехословакии после Первой мировой войны. В результате Чехословакия потеряла почти, 50 % всей своей тяжелой промышленности, более 65 % каменного угля, 70 % электроэнергии и черной металлургии, 85 % химической промышлен­ности. По всей видимости, в Мюнхене требования Гитлера шли дальше этого, но они не были удовлетворены. Поэтому 21 октября им была подписана секретная директива о подготовке более широких террито­риальных притязаниях к Чехословакии.

Укрепившись в Судетах и используя их как плацдарм, в ночь на 15 марта 1939 г. Германия вторглась на территорию Чехословакии. Ее войска заняли Чехию и Моравию. Словакия превратилась в марионе­точное государство. Карпатская Русь была передана Венгрии. Затем, как и прогнозировал У. Буллит, Германия предъявила новый ультиматум, на этот раз Румынии, и навязала ей кабальный договор. Интерес Германии к Румынии определялся тем, что это была единственная нефтедобываю­щая страна в Западной Европе.

Почти одновременно с этим, опять таки в полном соответствии с про­гнозом У. Буллита, последовал ультиматум Польше. Речь шла о «Данциге -ком коридоре», который разделял Западную и Восточную Пруссию. Герма­ния потребовала предоставления ей возможности построить через этот коридор дорогу, которая связала бы обе части Пруссии. Речь шла не просто о строительстве железной и шоссейной дорог. Германия требовала предос­тавления всей полосы вдоль этой магистрали в ее полное распоряжение, что означало, с одной стороны, территориальное притязание, с другой — стремление лишить Польшу свободного доступа к морю, так как все пути к Данцигу должны были бы пересекать германскую магистраль.

Польша обратилась за помощью к другим странам. В Москве нача­лись консультации, в которых участвовали представители Великобрита­нии и Франции. Однако поскольку усилия дипломатии этих стран имели своей целью столкнуть Германию и Россию, никаких конкретных реше­ний принято не было. Между тем снова, как в 1938 г., на Дальнем Восто­ке забряцала оружием Япония. 2 июля 1939 г. в районе реки Халхин-Гол ее войска вторглись на территорию Монгольской Народной Республики. Монголия, связанная договором с СССР, обратилась к нему за помощью. На востоке снова начались бои, которые продолжались до 16 сентября. Японские войска потерпели поражение. Но события на Халхин-Голе по­казали, что в случае агрессии Германии против СССР он может оказать­ся в состоянии войны на два фронта.

В таких условиях, не прекращая переговоров с Англией и Францией. СССР начал переговоры с Германией. И когда первые переговоры стали заходить в тупик (а мы уже знаем почему), 23 августа 1939 г. СССР пошел на заключение договора с Германией о ненападении. Одновременно был подписан секретный протокол, в соответствии с которым Советский Союз и Германия определили сферы своего влияния в Восточной Европе. В литературе обращается внимание на необычность этого соглашения. Между тем вся история дипломатии состоит из подобных договоренностей.

1 сентября 1939 г. Германия напала на Польшу. Так началась Вто­рая мировая война.