Кипарис кашмирский (Cupressus corneyana)

Хвойные / Кипарисовые / Кипарисовые / КИПАРИС КАШМИРСКИЙ Pinopsida / Cupressales / Cupressaceae / Cupressus corneyana

КИПАРИС КАШМИРСКИЙ (Cupressus corneyana) считается наиболее изящным видом кипариса. Дерево средней величины с узкопирамидальной кроной, образованной приподнятыми основными ветвями и длинными, тонкими, поникающими молодыми побегами, придающими дереву совершенно необычный вид. Кажется, что на его крону накинуты ажурные, сизовато-зеленые, свисающие занавеси. Под жарким солнцем его листья приобретают интенсивную сизую окраску. В конце XIX в. это оригинальное растение было завезено на Черноморское побережье Кавказа. Здесь наиболее благоприятны для него условия прибрежных районов Абхазии, где он быстро растет, достигая к семидесятилетнему возрасту высоты 20—25 м при диаметре ствола 50—70 см.

Кипарис мексиканский (Cupressus lusitanica)

Хвойные / Кипарисовые / Кипарисовые / КИПАРИС МЕКСИКАНСКИЙ Pinopsida / Cupressales / Cupressaceae / Cupressus lusitanica

КИПАРИС МЕКСИКАНСКИЙ (Cupressus lusitanica) родственный кипарису аризонскому. Его родина — горные леса Мексики и Гватемалы. Это крупное дерево, достигающее высоты 30 м, с густой, широкой, пирамидально-конусовидной кроной и красновато-коричневой, продольно-трещиноватой корой. У свободно растущих экземпляров ветви кроны отходят почти от основания ствола. Кипарис мексиканский был интродуцирован в Португалию из Центральной Америки более трех столетий назад. Благодаря своим декоративным качествам он широко распространился вначале по Европе, а затем проник практически на все континенты. Простительна поэтому ошибка знаменитого английского садовода и ботаника Филиппа Миллера, который, описывая в 1768 г. это растение по образцу из Португалии, дал ему научное имя Cupressus lusitanica (Лузитания — античное название Португалии). Правда, Миллер не считал это растение исконно португальским, а был уверен, что оно попало в Португалию из Гоа (Индия). В середине XIX в. кипарис мексиканский был введен в культуру и в России, на Южном берегу Крыма, откуда он распространился в другие районы страны. В настоящее время на Кавказе это самый распространенный вид кипариса. Потребность этого растения во влаге значительно выше, чем у кипариса вечнозеленого. Уже в раннем возрасте дерево развивает широкую крону, низко нависающую над землей.

Кипарисовик лавсона (Chamaecyparis lawsoniana)

Хвойные / Кипарисовые / Кипарисовые / КИПАРИСОВИК ЛОСОНА Pinopsida / Cupressales / Cupressaceae / Chamaecyparis lawsoniana

КИПАРИСОВИК ЛАВСОНА (Chamaecyparis lawsoniana) в диком состоянии произрастает в Орегоне и Калифорнии. Это одно из наиболее высоких деревьев среди кипарисовых. Отдельные его экземпляры на родине достигают высоты около 70 м при диаметре ствола до 5 м. Ствол кипарисовика Лосона утолщен при основании и очищен от ветвей до высоты 45 м и более. Кора старых особей толстая, красновато-коричневая, трещиноватая. Крупные деревья часто живут до 500 лет и дольше. Кипарисовик Лавсона широко разводится в садах и парках стран с умеренно теплым климатом. В настоящее время известно около 200 его садовых форм. В Северной Америке чрезвычайно ценится крепкая, прочная, довольно легкая древесина кипарисовика. Ее употребляют в кораблестроении, самолетостроении и для изготовления паркета.

КИПАРИСОВИК ТУПОЛИСТНЫЙ (Chamaecyparis obtusa)

Хвойные / Кипарисовые / Кипарисовые / КИПАРИСОВИК ТУПОЛИСТНЫЙ Pinopsida / Cupressales / Cupressaceae / Chamaecyparis obtusa

КИПАРИСОВИК ТУПОЛИСТНЫЙ (Chamaecyparis obtusa) наиболее ценен из двух японских видов. Он образует обширные естественные леса, его разводят в искусственных лесонасаждениях. Древесина этого кипарисовика считается лучшей по качеству среди хвойных деревьев Японии и широко используется при сооружении домов, мостов, а также для столярных работ и в мебельном производстве.

МИКРОБИОТА ПЕРЕКРЁСТНОПАРНАЯ (Microbiota decussata)

Хвойные / Кипарисовые / Кипарисовые / МИКРОБИОТА ПЕРЕКРЁСТНОПАРНАЯ Pinopsida / Cupressales / Cupressaceae / Microbiota decussata

МИКРОБИОТА ПЕРЕКРЁСТНОПАРНАЯ (Microbiota decussata) Это растение было открыто в 1921 г. ботаником И. К. Шишкиным, а в 1923 г. описано знаменитым русским ученым В. Л. Комаровым как новый род и вид. Микробиота является эндемиком Сихотэ-Алиня, обитая главным образом на его южных хребтах и преимущественно на южных склонах, где каменистые россыпи почти сплошь покрыты ее плотными иногда непроходимыми зарослями. Распростертые стелющиеся или приподнимающиеся ветви микробиоты достигают длины 2 м и более. Молодые побеги слегка сплюснуты. Листья на стерильных побегах овально-остроконечные, черепитчато расположенные, со светлой железкой на нижней стороне. На репродуктивных побегах, первое поколение которых наблюдается на десятый год жизни растения, листья желтоватые. Зимой, с наступлением низких температур, многие листья буреют. Микростробилы на концах побегов овальные, бледно-желтые. Зрелые шишки на коротких побегах мелкие, шаровидные или яйцевидные, односемянные. Семена эллиптические, бескрылые, бурые, блестящие. Микробиота морозостойка, произрастает на продуваемых сильными ветрами склонах с хорошо дренированными щебнистыми или рыхлыми почвами. Даже временного пересыхания грунта это растение совершенно не выносит. Впрочем, строение стланиковых кустарников микробиоты таково, что создается многослойное покрытие из живых и отмерших ветвей, поэтому испарение очень замедленно и почва, покрытая распростертым над ней кустарником, постоянно находится в переувлажненном состоянии. Произрастая преимущественно выше границы высокогорных хвойных лесов, в поясе кедрового стланика (Pinus pumila), микробиота часто образует с ним особое сообщество. Растет также на опушках лиственных и смешанных лесов, под прикрытием легкой тени деревьев. По узким ручьевым долинам это растение спускается вниз, образуя самые нижние заросли на высоте 550—600 м над уровнем моря. Обычно микробиота предпочитает высоту 700— 1000 м, забираясь вверх по горам до высоты 1550 м, где расстилается по каменистым россыпям или прижимается к гранитным скалам. Здесь почвенный покров по существу отсутствует. В расщелинах скал накапливается лишь небольшое количество гумуса, достаточного, впрочем, для прорастания семян микробиоты и укоренения проростков. Ниже стелющиеся по склонам побеги микробиоты образуют густейший зеленый ковер, который почти нацело скрывает находящиеся под ним камни, препятствуя возникновению оползней и камнепадов. То тут, то там над этим ковром виднеются одинокие и плохо развитые небольшие деревья — ольха, ель, пихта, береза и клен. В самом же стланиковом ковре вместе с микробиотой произрастают рододендроны, мелкая рябина, багульник и другие низкие кустарники.

Если условия произрастания достаточно благоприятны, взрослая особь ежегодно образует много всхожих семян (это растение размножается в основном семенами). Высыпание семян из шишек происходит очень быстро вслед за их созреванием. Подроста в зарослях микробиоты, как правило, немного. Молодые растения заметно отличаются от взрослых тем, что несут только игольчатые листья, а чешуйчатых у них нет. Микробиота растет очень медленно. Годовой прирост конечных побегов у взрослых особей может достигать 5—7 см, но чаще он еще меньше. Доживает растение до 80— 100 лет. Микробиота серьезно страдает от пожаров. Этот распластанный по земле кустарник, живые ветви которого содержат горючие смолистые вещества, со множеством сухих отмерших ветвей способен мгновенно вспыхивать. В любое время года малейший огонек, оброненный в зарослях микробиоты, превращает их в пылающий костер. Следы таких опустошительных пожаров в виде множества выбеленных солнцем мертвых стволиков микробиоты видны на большинстве горных вершин Южного Сихотэ-Алиия. Пожары в зарослях этого уникального растения происходят, видимо, не столько от молний, сколько по вине посетителей этих мест. На гарях микробиота дает очень дружные всходы. Поэтому по прошествии многих лет вместо сгоревших когда-то зарослей поднимаются новые. В культуре микробиота почти не встречается. Лишь в нескольких местах нашей страны можно посмотреть на это интересное растение, выращенное человеком: в лесном питомнике Хабаровска, в Ташкентском ботаническом саду, в саду Ботанического института в Ленинграде, а также в Москве и Киеве.