2. Призраки - «невидимки»

Патологические проявления душевной деятельно­сти представляют собой, в сущности, не что иное, как отклонения и видоизменения нормальных про­явлений душевной деятельности, подчиняющейся тем же основным законам, как и последние.

В. М. Бехтерев.

В 1956 г. океанская субмарина, на которой я служил, вышла в Атлантический океан на полную автономность. Чем ближе мы под­ходила к югу Атлантики, тем выше поднималась температура воды, достигнув 33-х градусов. На дизельных лодках кондиционеров пре­дусмотрено не было. Сразу после остановки дизелей температура в 5-м отсеке доходила до 55-60-и градусов. Единственно, что можно было сделать, так это произвести перемешивание воздуха между отсеками с помощью вдувной и вытяжной вентиляции. Эта проце­дура особого облегчения не приносила. Основная форма одежды моряков была - трусы, тапочки и полотенце на шее. Из-за экономии пресной воды о принятии душа речи быть не могло. Можно было позволить только обтереть тело тампоном, смоченным спиртом. Единственное, что спасало, так это сухое вино и возможность, ког­да лодка шла в надводном положении, выходить на ходовой мостик по очереди. В подводном положении ко всему прочему, температу-

8 Зак. 837

209

ру в отсеках поднимали «печки» (регенерационные установки, в ко­торые помещаются пластины, поглощающие углекислый газ и вы­деляющие кислород). Из-за экономии регенерационных «патронов» содержание углекислоты нередко превышало допустимые нормы. К физическому и психологическому стрессу дополнительную нагруз­ку создавали американские корабли противолодочной обороны, ко­торые постоянно следили за нами.

Ко мне обратился гидроакустик С. Огнев, который нес вахту в гидроакустической рубке в полнейшей тишине и одиночестве при мерцающем свете аппаратуры, работающей в режиме шумопелен-гования. Вот что он рассказал: «На душе было тревожно. Внезапно почувствовал, что у меня за спиной кто-то появился и пристально наблюдает за моими действиями. Я его чувствую, но не вижу. Мне стало страшно. Я быстро встал, повернулся - мираж исчез. Через несколько дней, при аналогичных обстоятельствах «невидимка», а я не могу иначе сказать, вновь появился, и в течение 15-20 минут я чувствовал в рубке постороннего человека, пока не встал с кресла. В общем, мистика какая-то. Я понимаю, что все это глупости. Но как объяснить то, что со мной происходит?»

Нарастание тревожности и страха при появлении «невидимки» в последующих дежурствах послужили основой освобождения его от несения вахт на несколько дней и назначение лекарственных препа­ратов.

Состояние «присутствия кого-то», не воспринимаемого ни зре­нием, ни слухом, мистики давно используют для доказательства бытия «святого духа». Так, американский психолог-идеалист У. Джеймс в фундаментальной работе «Многообразие религиозного опыта» в главе «Реальность невидимого» приводит самонаблюде­ния людей, испытавших чувство «духообщения». Вот одно из них: «Однажды ночью... стараясь заснуть, я ощутил чье-то присутствие в комнате. И странная вещь, я как будто знал, что это не только было живое лицо, а скорее дух... Я не могу лучше определить мое ощуще­ние, как название его чувством чьего-то духовного присутствия. Я испытал в то время сильный суеверный страх, как если бы должно произойти нечто страшное и наводящее ужас».

Из приведенного самонаблюдения видно, что «присутствие кого-то» в комнате религиозный человек интерпретирует как посещение его «духом». В этой же работе Джеймс приводит самонаблюдение своего товарища, который интересовался психологическими пробле­мами, но стоял на материалистических позициях: «Я уже был в по-

210

стели... и вдруг почувствовал, как что-то вошло в мою комнату и остановилось у постели. Я познал это без помощи моих обычных чувств; вместе с тем я был потрясен особым ощущением, невыно­симо гнетущего характера... Несомненно, нечто было возле меня, и в его присутствии я меньше сомневался, чем в существовании лю­дей, состоящих из плоти и крови... Не взирая на то, что оно казалось мне чем-то схожим со мной, т. е. заключенным в какие-то границы, оно мне казалось ни индивидуальным существом, ни личностью».

В комментарии, сделанном Джеймсом по поводу этого самонаб­людение, говорится: «Как ни странно, но мой друг не истолковал это переживание как свидетельство о присутствии божьим, хотя было бы совершенно естественно усмотреть здесь откровение бытия Бо-жия».

Как бы ни интересны были приведенные самонаблюдения, они не дают полной информации для объяснения механизмов возник­новения этих необычных психических состояний. Попробуем по­дойти к этой проблеме с экспериментальных позиций.

В условиях сурдокамеры испытуемый Тонких сообщил, что на десятые сутки у него появилось странное и непонятное для него ощущение «присутствия постороннего в камере», находящегося по­зади его кресла и не имеющего определенной формы. Тонких логи­чески не мог объяснить причину возникновения особого психичес­кого состояния и ответить на вопросы: кто это был - мужчина или женщина, старик или ребенок. Его ложное восприятие не опиралось на зрительные или слуховые ощущения. В то же время испытуемый отмечал, что в тот день он был подавлен. У него возникло тревож­ное состояние, которое переросло в чувство немотивированного страха. В часы, отведенные для активного отдыха, не мог найти себе занятия, и поэтому просто сидел в кресле. С одной стороны, он знал, что постороннего человека нет в сурдокамере, с другой - не мог от­делаться от неприятных ощущений.

Его сообщение об эмоциональной напряженности объективно подтверждалось наблюдением за ним, а также показателями элект­рофизиологической аппаратуры (пульс, дыхание, КГР и др.). На ЭЭГ отмечался сдвиг частоты биопотенциалов в сторону медленных волн, говорящих о развитии гипнотических фаз.

Аналогичное переживание возникло у Сифра во время пребыва­ния в пещере. В конце эксперимента он стал ощущать, что помимо него кто-то незримый присутствует в пещере и постоянно пресле­дует его. Сифр заметил, что «преследователь» появился в тот мо-

8*

211

мент, когда у него развился немотивированный страх («Часто я це­пенею от ужаса, ощущая за спиной чье-то присутствие»). Он так же, как и Тонких, был убежден, что в пещере никого нет, но он так же не мог отделаться от неприятного, тягостного чувства.

Если мы проанализируем самонаблюдения Огнева и наблюде­ния, заимствованные нами из работы Джеймса, то увидим, что «духи», «невидимки» появились так же, как у Тонких и Сифра, при развитии немотивированной тревожности и страха.

Павлов утверждал, что «всякая жизнь (новорожденного) начи­нается с совершенно закономерного физиологического страха». С помощью вживленных электродов удалось выяснить, что при раз­дражении определенных подкорковых структур мозга возникает это чувство. В процессе развития в нормальных условиях у животных страх затормаживается. Согласно же взглядам Павлова, при появле­нии гипнотических фаз в коре полушарий в ряде случаев тревож­ность, как подкорковая эмоция, может высвобождаться и появлять­ся на «авансцене» казалось бы без всяких видимых причин.

При обследовании членов экипажа ПЛ в конце похода почти у всех была выявлена астенизация нервной системы в той или другой степени. Сенсорная депривация, в которой находились Тонких и Сифр, также приводит к астенизации. Записи ЭЭГ, как мы уже гово­рили, показывают, что в этих условиях у испытуемых происходит сдвиг частот в сторону медленных волн, что свидетельствует о раз­витии гипнотических состояний.

Если мы обратимся к анализу самонаблюдений, приведенных Джеймсом, то увидим, что «невидимки», «духи» и «нечто» возник­ли ночью. Учитывая законы биоритмов смены бодрствования и сна в строго определенные периоды суток, можно с большой долей ве­роятности утверждать, что у этих людей в коре мозга также развива­лись гипнотические фазы.

Философ Томас Гоббс еще в ХУП веке писал, что «постоянный страх, сопровождающий человечество, пребывающее как бы во мра­ке благодаря незнанию первопричин, должен иметь что либо в виде объекта, и когда человек не видит ничего, чему бы он мог припи­сать свое счастье или несчастье, он приписывает их невидимым си­лам». То, что «немотивированный» страх, тревожность обнаружива­ют стойкую тенденцию к объективизации, в последствии было под­тверждено в многочисленных экспериментах и наблюдениях за боль­ными.

Сифр в своем дневнике записал: «В пропасти я один, мне нечего бояться встречи с человеком или каким-нибудь зверем. Тем не ме-

212

нее необъяснимый, дикий страх порой охватывает меня. Он подо­бен живому существу, и я невольно его одухотворяю... Страх как бы обрел плоть»(149). Это объяснение не расходится с представления­ми психиатров о том, что немотивированный страх ищет себе со­держание, находит его и проецируется вовне.

Объективизации, одухотворению тревожности в «невидимок», «преследователей», «посторонних» и «духов» способствует разви­тие ультрапарадоксальной фазы. «В пропасти (сурдокамере) я один, и что-то вызывает тревогу. Представление «Я один» сразу же инди­цирует по ассоциации противоположное представление - «какой-то человек проник в рубку, пропасть, сурдокамеру, находится в ней и наблюдает за мной».

Возникает вопрос, почему при эмоциональном напряжении и развитии гипнотических фаз у некоторых людей формируются пред­ставления о бестелесных существах (»духах», «невидимках» и др.), а у других - образные галлюцинации?

Можно предположить, переживание «невидимки» возникают тог­да, когда гипнотические фазы преимущественно развиваются во 2-й сигнальной системе, в которой не имеется конкретно-чувствен­ных атрибутов человека, а только абстрактное понятие о нем. Это обстоятельство и не позволяет оформиться представлению «друго­го», «постороннего» в четко воспринимаемый образный галлюци­наторный образ, а только дает возможность на тревожном эмоцио нальном фоне абстрактно переживать присутствие кого-то. В то же время сохранность логического мышления и отсутствие чувствен­но воспринимаемых образов создает двойную ориентировку. Поэто­му в наших наблюдениях и экспериментах люди, с одной стороны, знали, что посторонних рядом с ними нет, с другой - они не могли отделаться от эмоционально тягостных переживаний.

К. Ясперс описанные переживания относит не к истинным гал­люцинациям, а к обманам осознавания. В литературе нам удалось найти только одни случай, когда испытуемый потерял критическое отношение к аналогичному переживанию. Так в экспериментах Н. А. Маслова по длительной гипокинезии один из испытуемых стал держаться замкнуто, обособлено. В дальнейшем у него появился непреодолимый страх, он прятал ноги под одело - ему казалось, что кто-то, не воспринимаемый им телесно (»невидимка»), собирается колоть его иглой. Эксперимент досрочно пришлось прекратить.

Все выше сказанное позволяет «призраки-невидимки» отнести к обманам осознавания.

213