6. Возможность и условия разрешения задачи описательной психологии

Разрешение этой задачи предполагает прежде все­го, что мы можем воспринимать внутренние состояния.

Фактические доказательства этому заключаются в знании о душевных состояниях, которыми мы несом­ненно обладаем. Всякий знает, что такое чувство удо­вольствия, волевой импульс или мыслительный акт. Никто не подвержен опасности смешать их между собой. Раз такое значение существует, оно должно быть и возможным. В известных границах возможность по-стижения внутренних состояний существует. Правда, и в пределах их постижения это затрудняется внут­ренним непостоянством всего психического. Послед­нее— всегда процесс. Дальнейшее затруднение за­ключается в том, что восприятие это относится всегда к одному-единственному индивиду. Кроме того, мы не в состоянии измерить ни власти, которой обладает в нашей душе какое-либо представление, ни силы волевого импульса или интенсивности ощущения удо-вольствия <...>, чтобы восполнить указанные недо-статки, на помощь является другое вспомогательное средство.

Внутреннее восприятие мы восполняем постижением других. Мы постигаем то, что внутри их. Проис­ходит это путем духовного процесса, соответствую­щего заключению по аналогии. <...> За большое внут­реннее сродство всей человеческой душевной жизни говорит то, что для исследователя, привыкшего оглядываться вокруг себя и знающего свет, понимание чужой человеческой душевной жизни в общем вполне возмож­но. Зато при познании душевной жизни животных пред­елы этого познания весьма неприятным образом об­наруживают свое значение. Наше понимание позвоноч­ных, обладающих в основных чертах той же структу­рой, что и мы, естественно, является относительно луч­шим, какое мы имеем о жизни животных <...>, но если наряду с позвоночными членистоногие оказываются важнейшим, обширнейшим и в умственном отношении наиболее высоко стоящим разрядом животных, в осо­бенности же перепончатокрылые, к которым при­надлежат пчелы и муравьи, то одна уже до крайности разнящаяся от нашей их организация чрезвычайно за­трудняет толкование физических проявлений их жиз­ни, которым, несомненно, соответствует и в высшей степени чуждая нам внутренняя жизнь. Тут у нас от­сутствуют все средства для проникновения в обшир­ную душевную область. <... > Поразительные душевные проявления пчел и муравьев мы подводим под смутней­шее из понятий, под понятие инстинкта. Мы не можем составить себе никакого понятия о пространственных представлениях паука. Наконец, у нас не существует никаких вспомогательных средств для определения то­го, где кончается душевная жизнь и где начинается ор­ганизованная материя, лишенная ее. <...>

Психология<...> соединяет восприятие и самонаб­людение, постижение других людей, сравнительный метод, эксперимент, изучение аномальных явлений. Она пытается сквозь многие входы проникнуть в ду­шевную жизнь.

Весьма важным дополнением к этим методам <... > является пользование предметными продуктами пси­хической жизни. В языке, мифах, в литературе и в ис­кусстве, во всех исторических действованиях вообще мы видим перед собой как бы объективированную пси­хическую жизнь. <...>