5. Методологические следствия

Нам осталось более подробно исследовать логические и методологические следствия из такого способа мышле­ния. С тех пор как закон и индивидуальность перестали быть антитезами, ничто не мешает использовать для до­казательства исторически необычные, редкие и измен­чивые события, каковыми является большинство физи­ческих экспериментов. Становится понятным, почему систематические понятия проясняются именно в таких случаях, и дело здесь не только в их редкости самой по себе. Стремление понять реальную ситуацию столь по­лно и столь конкретно, насколько это возможно, даже в ее индивидуальных отличительных чертах, делает необхо­димым и полезным по возможности наиболее точное ко­личественное и качественное определение. Но нельзя забывать, что только эта цель, а не цифровая точность са­ма по себе придает точности смысл.

Некоторыми наиболее существенными видами использования знаний количественного и вообще ма­тематического способа являются: 1) возможность ис­пользования непрерывных переменных вместо дихото­мии и, следовательно, более совершенное описание и 2) тот факт, что с такими функциональными концепци­ями можно идти от конкретного к общему без потери конкретного в общем и, таким образом, делая невозможным обратный переход от общего к конкретному.

Наконец, надо сделать ссылку на метод аппрокси­мации в описании объектов и ситуаций, в котором не­прерывный, функциональный способ мышления оче­виден.

Б. Фундаментальные динамические концепции в психологии

Современные динамические понятия в психологии остаются аристотелевскими и в действительности, мне кажется, что здесь проявляются те же внутренние свя­зи и мотивы даже в деталях.

1. Идеи Аристотеля: независимость ситуации, инстинкт

По содержанию, и это очень легко показать и едва ли требует объяснения, психологическая динамика наи­более полно соответствует понятиям Аристотеля: это те­леология в аристотелевском смысле. Традиционная ошибка в рассмотрении причиненного объяснения как объяснения без использования направляющих сил зна­чительно замедлила прогресс динамики, так как психо­логическая динамика, как и физическая, не может быть понята без использования понятия вектора. Дело не в том, что направленные количества используются в пси­хологической динамике и придают ей аристотелевский характер, но дело в том, что процесс приписан векто­рам, связанным с объектом исследования, например с отдельной личностью, и относительно независим от ситуации.

Вероятно, наиболее поразительным примером яв­ляется концепция инстинкта в ее классической фор­ме. Инстинкты являются суммой тех векторов, обус­ловленных предрасположением, которые, надо думать, должны быть приписаны индивидуальности. В основ­ном инстинкты определяются через те действия, кото­рые происходят наиболее часто или регулярно в дей­ствительной жизни индивидуума или группы похожих индивидуумов. То, что является общим для этих час­тых актов (например, добывание пищи, борьба, взаи­мопомощь), рассматривается как сущность или сущ­ностная природа этих процессов. Опять полностью в аистотелевском смысле эти концепции абстрактных классов устанавливаются одновременно и как цель, и как причина процесса. И действительно, понятие об инстинкте, полученное таким путем, т. е. как среднее из исторической действительности, считается тем бо­лее фундаментальным и абстрактным, чем больше ко­личество случаев, из которых взято среднее. Считает­ся, что таким способом и только таким способом могут быть преодолены конкретные «случайности», заложен­ные в данном случае и в конкретной ситуации. Во имя этой цели, которая еще полностью доминирует, пси­хологическая процедура в большинстве областей тра­тит силы на освобождение от связи со специфической ситуацией.