Предприниматель как монополист

Такая возможность может возникнуть очень просто. Участник рынка, не имеющий начального капитала, видит, что можно получить большую прибыль, если купить все имеющиеся запасы данного ресурса, а затем стать монопольным производителем определенного товара. Его роль в долгосрочной перспективе является явно предпринимательской (у него не было первоначального капитала) и потому конкурентной. (Так как у него не было за плечами первоначального капитала, кто угодно мог сделать то же самое; с другой стороны, он смог сделать это только благодаря тому, что при этом он предлагал как тем, у кого покупал, так и тем, кому продавал, более выгодные возможности, чем предложенные другими.) И все же, как только была совершена эта предпринимательская покупка ресурсов, он оказывается в положении производителя, являющегося монополистом на основании владения ресурсом. Теперь очевидно, что предприниматель‑производитель может быть монополистом не только в силу того, что он оказывается к тому же и монопольным собственником ресурса; он может быть монополистом, так как сам сделал себя монопольным собственником ресурса в ходе своей предпринимательской деятельности.

Если мы признаем эту возможность, мы серьезно продвинемся в понимании сложных сил, действующих в реальном мире. Многие случаи из реального мира, производящие впечатление монополии в производстве, могут быть распутаны и поняты в свете теоретических возможностей, изучаемых в этой работе. Далее мы вернемся к более тщательному исследованию ситуаций такого рода. Пока нам достаточно отметить их возможное существование и привлечь внимание к чрезвычайно интересному сочетанию конкуренции и монополии. Если взглянуть на положение только после того, как ресурс был монополизирован вследствие предприимчивости производителя, то можно увидеть только монопольного производителя, свободного от конкуренции, насколько позволяет его ресурсная монополия. При рассмотрении монопольного положения, с точки зрения более длительного периода, можно увидеть, что оно было достигнуто в результате конкуренции, и как таковое (и до тех пор пока продолжается) оно является шагом вперед в предпринимательском процессе рынка. Предпринимательский захват монопольного положения был шагом к преодолению противоречий между решениями потребителей и теми, кто ранее был собственником ресурса. Прибыль, получаемая производителем, которая в краткосрочной перспективе кажется явно монопольной рентой, относящейся к монополизированному ресурсу, в долгосрочной перспективе оказывается прибылью конкурентного предпринимательства. Такое понимание будет иметь большое значение при нормативном анализе монопольных ситуаций.

Производитель и выбор продукта

До этого момента наша дискуссия велась на языке «возможностей», предлагаемых рынку предпринимателями‑производителями. Мы говорили о «более привлекательных возможностях» и о «менее привлекательных возможностях» вообще, но мы не рассматривали, какие изменения в самой «возможности» могут сделать ее более привлекательной в глазах потребителей¹. В денежной экономике одна возможность лучше, чем другая, если она предлагает потребителям такой же продукт по более низкой цене; таким образом, предпринимательская конкуренция среди производителей может принять форму попытки предложить продукты по более низкой цене. Но одна возможность также лучше, чем другая, если она предлагает более желанный продукт по той же цене; таким образом, предпринимательская конкуренция среди производителей может также принять форму попытки предоставить потребителям более желанные продукты. Фактически производители постоянно находятся под конкурентным давлением, заставляющим их предлагать все более и более желанные продукты по все более и более низким ценам. Важно отметить, что «более желанный продукт» может означать и более высокое качество того, что обычно считается «таким же» продуктом, и совершенно другой продукт. Разумеется, теоретически любое отличие, делающее один товар более желанным для потребителя, делает его «другим». В теории фирмы предприниматель‑производитель уже приобрел определенные ресурсы, которые теперь могут в какой‑то степени обречь его на производство определенного продукта. Поэтому для фирмы конкуренция за качество часто означает попытку повысить качество конкретного товара, определенного широко. Но в долгосрочной перспективе конкуренция за качество всегда подразумевает попытку предложить лучший продукт без привязки к какому‑либо классу товара по более низкой цене.

Как мы увидим в последующих главах, постороннему наблюдателю подчас невозможно независимым образом определить, будет ли для потребителей один продукт или качество продукта более желанным, чем другие. Только выбор потребителей может подтвердить превосходство самого желанного изделия. Но, с другой стороны, там, где использование дополнительных ресурсов сделало продукт более желанным для потребителей, почти невозможно будет установить объективно, то ли дополнительные ресурсы «реально улучшили» продукт, то ли они «научили» потребителя отдавать предпочтение «тому же самому» продукту. Из этого следует, что, с точки зрения науки, невозможно провести различие между «издержками производства» и «торговыми издержками». Такое различие, разумеется, можно провести на основе произвольной субъективной оценки (которая может объявить, что данные затраты, по мнению наблюдателя, оставили товар неизменным). Все это будет иметь важное значение при анализе «торговых издержек».

В частности, наше обсуждение показало нам, что даже там, где предпринимательские издержки квалифицируются (неважно на каком основании) как подлинно торговые издержки, и там, где воздействие этих издержек направлено на обособление продуктов одного производителя от изделий его конкурентов, результат не может быть незамедлительно охарактеризован как напоминающий монополию. Наше обсуждение показало, что до тех пор, пока ресурсы, используемые производителями, доступны всем, вся их деятельность является предпринимательско‑конкурентной. То, что один производитель израсходовал ресурсы на развитие потребительских вкусов или манипулирование ими, возможно, может оскорбить этические ценности некоторых рыночных наблюдателей, и оценка последствий такого рода деятельности в строго научных терминах является очень непростой задачей. Но поскольку использованные при «продаже» или в производстве ресурсы не монополизированы, мы вынуждены заключить, что эта деятельность по своей сути конкурентна и не может привести к какому‑либо виду монополистического контроля над производством или ослаблению конкурентного процесса.

Тот факт, что в любой данный момент только один производитель выпускает определенный продукт, сам по себе не является ослаблением конкурентного процесса. Он может просто означать, что на данный момент только один предприниматель принял меры по предоставлению именно этой возможности рынку. Если меры оказались благоразумными, то они прельстят других сделать даже что‑то еще лучшее в этом направлении. Если они окажутся ошибкой, то этот предприниматель сам будет вынужден под давлением рынка оставить это направление производства. Поскольку нас интересует рыночный процесс и его конкурентный характер, постольку нам не следует сильнее удивляться тому, что только один производитель в данное время выпускает какой‑либо продукт, чем тому, что из многих производителей какого‑либо продукта лишь один назначает цену, которую не просит никто из производителей. Обе возможности могут просто свидетельствовать о том, что рыночный процесс пока не набрал ход.

Бoльшая часть нашего обсуждения сильно отличается в плане терминологии и концепций от теории монополистической конкуренции. Ниже я более подробно рассмотрю точки соприкосновения и расхождения между подходом, изложенном в этом эссе, и подходом теории монополистической конкуренции. На этом этапе я попытаюсь вкратце показать, как акцент на условиях равновесия, характерный для доминирующего подхода к теории цены, отклоняет направление внимания от описанного мной взгляда на рынок.