Власть потребителя над сми

Есть и еще одна существенная сторона отношений – это власть потребителя (читателя, слушателя, зрителя) над СМИ.

Потребитель СМИ волен вмешиваться в процесс коммуникации звонками и письмами в редакцию, официальными – и в еще большей мере – неофициальными заявлениями приязни, поддержки, солидарности, с одной стороны, и возмущения, негодования, порицания – с другой.

Очевидно, что чем ощутимее и регулярнее отклики массовой аудитории на СМИ, чем выше так называемые рейтинги, тем благоприятнее, комфортнее, надежнее сама рабочая атмосфера в СМИ. Есть тут и опасности, которые журналистским сообществам (редакциям) приходится преодолевать постоянно: то и дело появляется соблазн идти на поводу у массовых запросов публики, подыгрывать, подмигивать, подсюсюкивать им, заниматься «облегченным телерадиовещанием».

В реальной перспективе потребитель СМИ сам становится субъектом информационного процесса во Всемирной сети. Фактор властного присутствия потребителя во всех журналистских делах и начинаниях есть величина действительная.

Читатели, слушатели, зрители, пользователи Интернета, непрестанно оценивающие работу СМИ, – соучастники журналистского дела. «Лишь вместе с читателями мы – сила, – отмечается в современном учебно‑методическом пособии, адресованном студентам‑журналистам. – Сила, которая действительно может изменить к лучшему хоть что‑то в нашей жизни»¹.

Существует в мире и психофизиологически допустимая норма соотношения пугающего (парализующего волю) и поддерживающего (согревающего душу) начала. Существует и свой баланс «отрицательного» и «позитивного» в информационных потоках СМИ. Мы хорошо чувствуем, как наступает вдруг удручающе тягостный момент истины, когда «горькая правда» оказывается менее желательной для психологического здоровья чувствительного и сострадательного потребителя журналистской продукции, чем «нас возвышающий обман». Разумеется, речь идет не о заведомых журналистских фантазиях и небылицах, но о необходимости помнить про душевное равновесие аудитории СМИ, равновесие, которое способно легко улетучиваться под влиянием нескончаемо мрачной цепи жестких и жестоких передач.

Самый высокий показатель журналистского искусства – умение говорить о неприятных, грустных, драматически сложных вещах, не делая при этом своих читателей, слушателей, зрителей безнадежно несчастными и глубоко подавленными².

Верно и то, что адресат СМИ в целях самосохранения властен в любое мгновение по собственной инициативе и доброй воле, в одностороннем порядке прервать процесс коммуникации: не подписываться на газету, не читать ее, не включать радио, не смотреть телепередачу и т. д. Выжить под напором пошлой продукции СМИ можно ценой собственного отказа от повиновения журналистской агрессии, от нередко используемого журналистами «языка вражды»³. И это тоже способ нашего влияния на СМИ: «надо только, – по словам Ирины Петровской, – научиться выключать собственный телевизор, не дожидаясь, когда поток мерзости захлестнет тебя и твоих детей»⁴.

Рецепт, казалось бы, предельно прост, но чаще всего на практике трудно осуществим легковерным читателем, слушателем, зрителем: нужна, как минимум, осмысленная, хорошо развитая культура потребления журналистской продукции и свобода выбора хорошей и действительно разной продукции (но не по принципу хорошо знакомого нам выбора между очень плохим и отвратительным). Способы самозащиты личности от диктата недобросовестных СМИ – это и решительное (брезгливое) прекращение контакта с очевидной пошлостью, это и обращение к ценностям высокого искусства, к истокам народной культуры, народного творчества.

Правы, однако, те, кто с огорчением и с грустным сознанием необратимости происходящего утверждает: «важнейшую и, может быть, наиболее гибельную роль в разрушении народной культуры играют быстро прогрессирующие средства массовой информации. Если газета и радио еще как‑то уживались с народной культурой, то уже телевизор нанес ей серьезнейший удар. Средства массовой информации разрушительны для народной культуры и сами по себе (сокращают досуг, почти сводят на нет народное художественное творчество, модернизируют быт, изменяют традиционный менталитет и т. п.), но еще более тем, что с ними в народную систему ценностей вторгаются низкопробные ценности /…/ массовой культуры»¹. Речь идет о процессах, которые являются то ли издержками натиска цивилизации, то ли (по более распространенной и убедительной версии) их подлинной сутью.

В любом случае, при любом информационном давлении (негативном или позитивном), в системах отношений «СМИ – властные структуры» и «СМИ – потребители» существуют разные варианты влияния и распоряжения:

вполне естественно СМИ подчиняют себя необходимости непрестанно сообщать новости об очередных властных инициативах, о взаимоотношениях общества и власти;

со своей стороны власти (во всем их структурном разнообразии) стремятся принудить СМИ к повиновению и выражению определенных политических интересов;

СМИ управляют мной, моим воображением и самочувствием и в то же время влияют на умонастроения массовой аудитории, в которую включен и я;

я могу (если только смогу, если достанет мне внутренней независимости) быть свободным и полновластным хозяином положения в диалоге со СМИ, мгновенно прерывая связь или используя ее мощные интерактивные ресурсы…

Главное условие моего нормального (свободного) читательского или зрительского существования в массмедийном пространстве – наличие реального выбора‑состязания между разными СМИ. Подчеркну ключевое здесь слово: разными… Настоящая свобода восприятия журналистского продукта состоит в возможности моего выбора между разными поставщиками этой продукции, между разными версиями получаемой информации. Монополия на журналистскую весть – конец гражданским свободам. Другого не дано. Общество, которое не заинтересовано в читательском и зрительском выборе между разными СМИ, общество, которое теряет вкус к свободе, «перестает ее защищать, перестает на нее ориентироваться, – тяжело больно, у него очевидные проблемы с иммунитетом, а значит – с будущим»².

От власти земной в России всегда ждут надлежащего порядка, одновременно ее побаиваются, ей покорно подчиняются, но ее же втайне недолюбливают. То же – и с властью СМИ. От нее ждут и регулярных последних известий, и разного рода развлечений‑увеселений, и неизменных отвлечений от текущей жизни. Власти СМИ многие готовы верить на слово, даже сознавая, что власть эта обычно «врет» и в одну дуду с «начальством» дудит. И от нее же всякий норовит с досадой отмахнуться, как от надоедливой мухи. И с готовностью всякий раз устремляется к ней и с такой же готовностью от нее с презрением отрекается: «Опять эти СМИ…». Сложное раздвоение.