Журналистика – оппонент демократической власти

И сегодня СМИ, исповедуя и разделяя идеи социальной ответственности журналистики, испытывают на себе давление правящих институтов и по‑разному реагируют на это давление. Власти и СМИ в равной степени должны стремиться к партнерству. Цель партнерства – формирование общественного мнения. По точному определению Я.Н. Засурского, «средства массовой информации – оппоненты власти. Поэтому всегда существовал и будет существовать конфликт интересов власти и СМИ, с этим мы должны смириться и научиться достигать консенсуса»¹.

Приведем еще одно метафорически емкое суждение на тему взаимоотношений власти и СМИ: «Власть, какой бы вечной и нерушимой она себе ни казалась, всегда временна, а массовая информация, какими бы эфемерными, хрупкими и даже случайными ни были ее отдельные средства, – бессменна. Из этой “временности” власти и “постоянства” СМИ происходит их главное, родовое противоречие, описанное А.С. Пушкиным в сказке “О спящей царевне и семи богатырях”, где свет‑зеркальце выступает в роли прессы, а царица, которой хочется слышать, что она на свете “всех румяней и белее”, – в роли власти»².

В первом российском учебном пособии по проблемам профессиональной этики журналистов определяется характер диалога власти и СМИ следующим образом: диалог этот должен регулироваться не только законодательством, но и моралью, причем и со стороны власти, и со стороны журналистики: «Речь идет не о подчинении прессы властным структурам, не о ликвидации независимости прессы от власти, а о необходимости обеспечить оптимальную работу того и другого института в интересах всего общества»³.

В стабильном и относительно свободном демократическом сообществе пресса оппонирует власти с той целью, чтобы помогать соответствующим властным структурам в налаживании и поддержании сложных обратных связей с избирателями, с населением, с народом. Иной вариант отношений приводит к журналистскому конформизму, этическому безразличию, коррумпированности. И тогда мы имеем дело с карманной, «паркетной» журналистикой, изо всех отпущенных ей сил имитирующей профессионализм и независимость от властей.

Есть в русском языке такая аббревиатура – ВРИО. Смысл ее всем понятен: временно исполняющий обязанности. Но помимо номинативного значения в этом слове невольно как бы проступает и намек на вранье или, быть может, на некое лукавое привирание. Так вот, врио журналистики – средства массовой информации, тайком обслуживающие власть и бизнес и тем самым снимающие с себя основные свои общественно‑адвокатские функции. Именно тайком, потому что журналист, состоящий на госслужбе, ничего по сути не скрывает, но более или менее последовательно и старательно отрабатывает деньги хозяина‑учредителя.

Хотя демократически ориентированные государственные власти, конечно же, по‑настоящему озабочены тем, чтобы в своих собственных СМИ видеть не только верную и ко всему готовую прислугу, но и профессионалов, способных служить делу, а не лицам. А дело как раз и заключается в налаживании откровенных диалогов власти и «подданных». «Государственное же телевидение, – как справедливо заключает Ирина Петровская, – осознанно отказавшись от обслуживания интересов общества в пользу интересов власти, попадает вместе с властью в собственные ловушки. Следуя указаниям власти и не желая ее огорчать, оно умалчивает о происходящем в стране или приукрашивает действительность»⁴.

Врио журналистов – во все времена у нас пруд пруди. Их так много, что размываются естественные критерии отношения к СМИ. Кажется уже, что они‑то и есть самые‑пресамые настоящие профи. И, кстати сказать, отношение к врио часто переносится на всю профессию. При этом рождается откровенно недоброжелательный образ журналиста – циника и враля, своего рода имжурика (имитатора журналистики).