3.2. Тенденции, определяющие культурно‑речевой уровень текстов массовой литературы

3.2.1. Тенденция к обеднению речи

Б.Н. Головин отмечал: «Из языковых функциональных стилей наиболее благоприятен для обогащения речи стиль художественный. Это объясняется прежде всего особенностями тех запросов, которые направляет языку словесно‑художественное творчество. Прозаик, поэт, драматург всегда нуждаются в обогащении своей, авторской речи и речи персонажей, в увеличении меры речевого разнообразия. Почему? Потому что чем богаче речь, тем точнее, тоньше, выразительнее, образнее и самобытнее обозначает словом писатель художественно отраженную и преобразованную действительность, тем полнее, точнее и действеннее выражает свое отношение к ней, свое эстетическое ее восприятие <…> Художественная литература была и остается источником обогащения речи общества и отдельных людей» [Головин 1988: 215].

К сожалению, авторы текстов, имеющих коммерческий спрос, нередко игнорируют проблему качеств речи. Стремясь максимально приблизить текст к «своему» адресату, они не пытаются «поднять» аудиторию, вывести ее из тисков обыденных стереотипов, а напротив, ограничивают коммуникацию пространством субкультуры. Так, например, бедность речи – это своеобразная визитная карточка молодежной поп‑культуры. Приведем в качестве примера текст модной в 2004 году песни:

Я летела, я спешила к тебе,

Я знала, что ты один.

Рисовала, представляла себе

Сюжеты тех картин,

Где мы вместе,

Где нет мести моей.

Припев

Муси‑пуси‑пуси‑муси,

Миленький мой,

Я горю, я вся во вкусе

Рядом с тобой.

Я как бабочка порхаю над всем,

И все без проблем,

Я ночью тебя съем.

Я мечтаю о тебе, муся мой,

Десятый день подряд.

Я забыла все проколы твои,

Да ты и сам не рад.

Оставайся, отрывайся со мной,

Я знаю, что ты один.

Непонятно как, но буду с тобой Безо всяких причин.

Припев

Катя Лель. Муси‑пуси (автор текста – И. Секачев)

Дефицит знаменательной лексики проявляется прежде всего в названии и припеве. Детский лепет (муси‑пуси‑пуси‑муси), невразумительность и бессвязность высказываний (сюжеты тех картин, где мы вместе, где нет мести моей; Я забыла все проколы твои, да ты и сам не рад; Непонятно как, но буду с тобой безо всяких причин), неправильность построения предложения (Я вся во вкусе рядом с тобой), преобладание местоимений над именами – все это создает впечатление интеллектуальной и эмоциональной недостаточности текста, ориентированного на подростковую аудиторию.

Знаменательная лексика целенаправленно вытесняется коннотативно нагруженными, но денотативно расплывчатыми соединениями звуков (муси‑пуси – предметностно неопределенное, но эмоционально ощутимое выражение нахлынувшей нежности), бессмысленными звукосочетаниями. «Вау‑вау» тексты демонстрируют преобладание ощущений (элементарной формы отражения действительности) над интеллектом. Бедность речи в этом случае обусловлена ее примитивностью: Ср.:

Не позвонила, не открыла и не звала,

Почти любила, но забила на твои слова.

Опять мне кажется, что кружится моя голова,

Мой мармеладный, я не права.

Целовала, обнимала,

После – развела.

Почти любила, но забила на твои слова.

Опять мне кажется, что кружится моя голова,

Мой мармеладный, я не права.

Попробуй муа‑муа,

Попробуй джага‑джага,

Попробуй у‑у –

Мне это надо‑надо.

Опять мне кажется, что кружится моя голова,

Мой мармеладный, я не права.

Совсем остыла, не простила и не берегла.

Потом решила и забила на твои слова.

Опять мне кажется, что кружится моя голова,

Мой мармеладный, я не права.

Ему шептала, и шипела, и опять звала,

И целовала, но забыла про твои слова.

Опять мне кажется, что кружится моя голова,

Мой мармеладный, я не права.

Попробуй муа‑муа,

Попробуй джага‑джага,

Попробуй у‑у –

Мне это надо‑надо.

Опять мне кажется, что кружится моя голова,

Мой мармеладный, я не права.

Катя Лель. Мой мармеладный (автор текста – М. Фадеев), 2004

Что именно должен «попробовать» молодой человек, остается только догадываться, так как звукосочетания муа‑муа, джага‑джага, у‑у не обладают ни денотативной, ни коннотативной определенностью.

Обращает на себя внимание бедность образных параллелей. Настойчиво внедряется стандартный ряд приглянувшийся молодой человек – сладость: Мой мармеладный, Я ночью тебя съем. Подобная параллель эксплуатируется и в других шлягерах, например в тексте песни «Невеста»:

Автомобиль подлетел и зовет,

И ты выходишь ко мне,

Весь похожий на торт,

Такой же белый и красивый,

Никому не отдам,

И то, что влипла я по пояс,

Видел и доберман.

Я попробую кусочек

И дойду с тобой до точек, оу.

Глюк’OZA

Интеллектуальный и образный примитивизм, небрежность синтаксического оформления высказывания, косноязычие, подмена чувства ощущением – лишь отдельные грани бедности речи.

Еще один источник речевой бедности – неоправданные однотипные повторы. Правило гласит: чем меньше в речи повторяющихся элементов, тем она богаче. Однотипные повторы, переходящие из текста в текст, создают трафаретность последнего. Например, в романах Т. Устиновой тиражируются глагольные сочетания с наречием моментально, передающие, во‑первых, реакцию персонажа на что‑либо, во‑вторых – неожиданное следствие. Так, в романе «Запасной инстинкт» (Устинова 2004а) встречаем следующие варианты модели:

Он посмотрел на нее серьезно, моментально догадавшись, в чем дело; Без работы он моментально становился раздражителен и зол; Даже от женщин, которым непременно хотелось сложностей, он моментально избавлялся; Как‑то так получилось, что ей моментально все стало ясно – с самого начала до самого конца, на много лет вперед и назад, словно она заглянула в хрустальный спиритический шар;…дышать водой Полина Светлова не умела, поэтому она моментально захлебнулась горячей мыльной пеной, которая ринулась внутрь и все там залила; Саша Белошеев выглянул из своей комнаты, и Полина моментально скрылась, пропала из виду; Неизвестно, что Лера делала с ножницами, но вода моментально перестала течь – может, она шланг перерезала?

В романе «Олигарх с большой медведицы» (Устинова 2004 б) появляются предложения с наречием немедленно, которые чередуются с основным вариантом:

Он продолжал жить своей отдельной жизнью, за своим отдельным забором, куда он немедленно скрывался, как только у них кончались «общие дела»; Лиза еще раз глотнула, моментально позабыв про роман в стихах; Лиза вдруг разозлилась так сильно, что стало ясно – надо немедленно уходить в дом, иначе что‑нибудь нехорошее выйдет; Он взял ее за щеки – она моментально отвела от него глаза, но он уже все понял и больше ничего не боялся; Лиза едва удержалась, чтобы не вцепиться в папку немедленно; Он… потянул к себе яичницу. Листик петрушки моментально выкинул, зато хлеб быстро съел и посмотрел вопросительно; Просто в ее офисе, в этом шикарном кабинете, да еще в присутствии начальника охраны он моментально ощутил себя… ненужным. Забытым. Некомпетентным;Почувствовав себя дома, Лиза моментально приободрилась; Это была совершенно отчетливая тень, и Лиза моментально соскочила с подоконника, прогнулась так, чтобы ее не было видно, хотя понимала, что ее невозможно разглядеть в темной комнате…

Тиражирование однотипных высказываний не только обедняет речь, но и притупляет остроту восприятия сюжетных поворотов, стереотипизирует восприятие текста в целом.