Моделирование объекта исследования

В одной из первых книг по языковым моделям, принадлежащей И.И. Ревзину, сущность моделирования усматривалась в том, что «строится некоторая последовательность абстрактных схем, которые должны явиться более или менее близкой апроксимацией данных конкретной действительности» [Ревзин 1962, с. 8]. Создание самой модели представлялось следующим образом: «Из всего многообразия понятий, накопленных данной наукой, отбираются некоторые, которые удобно считать первичными. Фиксируются некоторые отношения между этими первичными понятиями, которые принимаются в качестве постулатов. Все остальные утверждения выводятся строго дедуктивно в терминах, которые определяют, в конечном счете, через первичные понятия» [Там же, с. 9]. Видно, что моделирование при таком подходе напоминает дедуктивно‑эмпирический метод Л. Ельмслева, который также понимал свою теорию как логическую (критическое рассмотрение концепции И.И. Ревзина см.: [Лосев 2004, с. 184–210]).

Естественно, нет никакой особой необходимости в создании некоторой копии объекта без решения конкретных задач. Так, например, Г.П. Щедровицкий говорит о гносеологической и предметно‑практической функциях модели: «Поскольку именно из этого изображения выводятся потом уже все существовавшие знания об объекте, и оно (вместе с эпистемологическими описаниями произведенных абстракций) либо служит их основанием, либо же заставляет их перестраивать, поскольку именно на его основе строится новое синтетическое знание, которое затем используется в практической работе с реальностью, постольку это изображение является моделью объекта» [Щедровицкий 1995, с. 654]. В том же направлении модель и сам метод моделирования определяет В.А. Штофф: «Под моделью понимается такая мысленно представляемая или материально реализованная система, которая, отображая или воспроизводя объект исследования, способна замещать его так, что ее изучение дает нам новую информацию об этом объекте»¹ [Штофф 1966, с. 19]. Тем самым указывается на основную функцию модели: давать новые знания об объекте‑оригинале. «Модель обязательно должна давать информацию о свойствах моделируемых объектов и явлений» [Бургин 1994, с. 90].

Модель, как и теория, создается для описания определенной предметной научной области. Если «свойство отражать действительность (объект), и притом в упрощенной, абстрагированной форме, является общим у теории и модели, то свойство реализовывать это отображение в виде некоторой отдельной, конкретной и потому более или менее наглядной системы есть признак, отличающий модель от теории» [Штофф 1966, с. 15]. В отличие от теории, модель есть непосредственное представление закономерных связей и отношений изучаемой области предметной действительности в виде типичных ситуаций, структур, схем, совокупностей идеализированных объектов, «модель – всегда некоторое конкретное построение, в той или иной форме или степени наглядное, конечное и доступное для обозрения или практического действия» [Там же, с.15].

Метод моделирования в таком случае «есть метод исследования объектов познания на их моделях; построение и изучение моделей реально существующих предметов и явлений (органических и неорганических систем, инженерных устройств, разнообразных процессов – физических, химических, биологических, социальных и конструируемых объектов) для определения либо улучшения их характеристик, рационализации способов их построения, управления ими и т. п.» [Философский… 1983, с. 381].

Именно такое понимание модели и моделирования будет принято за основу в нашей работе. Дедуктивный характер построения модели, на наш взгляд, не препятствует ее наполнению эмпирическим материалом. Так, например, в работе будет широко использоваться метод графосемантического моделирования, который сначала описывается в виде абстрактного деятельностного алгоритма с понятиями компонент, связь, структура, иерархия и пр. Затем этот алгоритм применяется при изучении конкретного материала. То же самое производится и с другими модельными методами, приложение которых к конкретному материалу сопровождается использованием уже существующих обобщенных данных, статистик и др. Моделирование (в нашем понимании) до сих пор остается одним из наиболее «нечастотных» методов в филологии. Действительно, в лингвистике моделирование часто понимается упрощенно – как наглядная репрезентация изучаемой предметной области. Таковы, в частности, многочисленные модели порождения речи, которые представляют собой формальную наглядность, гипотетические схемы, удобно представляющие результаты исследований и / или размышлений (см., например, [Зимняя 2001, с. 254; Кубрякова 1991, с. 78]). Такое понимание модели и моделирования типично для филологии в целом. Очевидно, использование модели в такой роли принижает ее гносеологические возможности, и, по сути, свидетельствует о метафоризации исходного термина.

Между тем, мы уже говорили о том, что моделирование объекта всегда осуществляется в рамках определенной исследовательской модели, которой придерживается (избирает для себя) ученый.

Сказанное хорошо иллюстрирует проблематика концептостроительства, последние годы являющаяся одной из доминирующих в филологической литературе. К исследованию концепта подходят с самых разных видений этого феномена:

1) реконструируют концепты на материале словарей (фразеологических, толковых, ассоциативных, этимологических и т. п.);

2) концепты «вычленяют» в результате изучения «живой коммуникации», наблюдая за речью носителей языка. Материал – разговорные тексты, естественная письменная речь (Интернет‑коммуникация, граффити и т. п.);

3) изучают концепты, репрезентирующие авторское сознание в художественном тексте и даже архаические структуры сознания. Материал – художественные тексты;

4) рассматривают концепты массового и медиа‑сознания (исследование медиа‑дискурса);

5) «строят» концепты на материале ассоциативных экспериментов. Материал – реакции испытуемых;

6) реконструируют концепты как феномены национальных культур; и др.

Естественно, каждый из обозначенных аспектов основывается на собственном понимании своего объекта (концепта как понятия и конкретного моделируемого концепта) и методе его реконструкции (построения, создания, описания¹ и т. д.). Например, концепт, построенный на основе данных ассоциативного эксперимента будет являть собой нечто отличное от концепта, реконструируемого с помощью мифопоэтического анализа на материале художественного текста. Таким образом, этот далеко не исчерпывающий перечень подходов в концептологии позволяет наглядно показать, что итог исследовательской деятельности полностью обусловлен избранной деятельностной моделью.

Если же говорить о моделировании объекта, то нужно заметить, что кроме цели и концепции предметной области процесс моделирования включает установки моделирования и его инструментарий. А вот здесь‑то и кроется различие между разными типами моделей.

Возьмем словообразовательные модели. В качестве моделей берется определенная схема образования слов. Можно ли данные схемы (образцы) считать моделями? Вопрос непростой и ответ на него обусловлен следующим:

1) если исходить из понимания модели, которое предлагает В.А. Штофф: «Под моделью понимается такая мысленно представляемая или материально реализованная система, которая, отображая или воспроизводя объект исследования, способна замещать его так, что ее изучение дает нам новую информацию об этом объекте» [Штофф 1966, с. 19], и с которым нет причины не согласиться, то примеры словообразовательных моделей с точки зрения получения новой информации об объекте являются моделями в полном смысле слова. Действительно, если бы словообразовательные модели не давали нам новой информации о языке, то их существование было бы лишено всякого смысла;

2) в то же время природа этих моделей особенная – они, по сути, являются онтологическими, т. е. существующими в языковом сознании вне процесса исследовательского моделирования. Дериватологи в данном случае утверждают реальность существования данных моделей, так как исследователь только выявляет то, что уже существует объективно, независимо от него.

Поэтому если признать подобные образцы моделями, то это будут эмпирические модели, прочно связанные с самим феноменом (как бы удваивающие его). Особенностью изучения объектов на данном типе моделей является использование описательного подхода. Модели же «поднимающиеся» над эмпирической реальностью, гораздо сложнее, поскольку включают в себя помимо эмпирики компоненты теоретические.

Рассмотрим явление языкового повтора. Пока проблема повтора не выходит в другие контексты и связана с изучением повтора, его разновидностей, функций и т. п., мы имеем дело с детализацией эмпирической области. Но повтор может быть осмыслен с помощью других понятий, например, симметрии. Симметрия (как выражение идеи повторяющегося) и асимметрия (как проявление неповторяющегося) являются основными составляющими процесса формообразования объектов, ритма формообразования (об этом см. [Белоусов 2008а; Корбут 1994, 2004; Москальчук 1990, 2003]). Видно, что контекст расширяется за счет привлечения теоретических компонентов симметрии / асимметрии, ритма, формообразования и формы. Теоретическая схема может пополниться за счет деталей, связанных с проблемами классификации данных теоретических конструктов. Если же к детализированной теоретической области применить формализацию, то можно получить модель объекта, существование которой обусловлено, с одной стороны, существованием самого объекта, а с другой, – деятельностью исследователя.

Таким образом, особенность моделирования состоит в том, чтобы не удваивать реальность, а создавать реальность (в том числе и внешне похожую на действительность). Модель создает иную реальность объекта, что и позволяет получать новые знания о нем. Этим модель отличается от схем, широко представленных в филологической литературе: модели коммуникации, модели порождения речи, модели понимания и т. п. Модели коммуникации представляют собой схему изучения процесса общения с предварительно составленным перечнем параметров наблюдения. Например, 1) адресант, адресат, канал связи, код; 2) адресант, адресат, канал связи, код, кодирование, декодирование, сообщение, источники шума; 3) коммуниканты, социальный статус коммуникантов, характер коммуникации, и мн. др. Модели же порождения речи являются гипотетическими схемами, состоящими из компонентов эмпирического блока (замысел, прогнозирование, вербализация и др.). Видно, что в схемах происходит обычный процесс удвоения реальности.

Таким образом, под моделированием объекта мы будем понимать целостную деятельностную исследовательскую программу, включающую последовательно примененный набор методов и приемов, направленных на системное представление какой‑либо предметной области объекта (или предметов объекта) для получения информации об этом предмете, которую нельзя выявить в случае описательного подхода.