Литература по искусству красноречия

Арсеньев К.К. Русское судебное красноречие // Вестник Европы. 1888. № 4.

Барсов Н.И. Лекции по гомилетике. СПб., 1886.

Богданович П. И. Новый и полный письмовник, или Подробное и ясное наставление, как писать купеческие, канцелярские, просительные письма. СПб., 1791. Ч. 1–2.

Всеобший секретарь, или Новый и полный письмовник, содержащий в себе письма известительныя, совет подающия, обличительныя…. М., 1795. Ч. 1–2.

Глинский Б. Б. Русское судебное красноречие. СПб., 1897.

Ильинский А.А. Лекции по классу церковного красноречия, читаемые бакалавром С.‑Петербургской Духовной академии иеромонахом Евсевием. СПб., 1837.

Лебедев П. Несколько слов о военном красноречии. СПб., 1847.

Лебедев П. Примеры военного красноречия минувших войн. СПб., 1878.

Луцкий К.Л. Судебное красноречие. СПб., 1913.

Ляховицкий Л.Д. Характеристика известных судебных ораторов (П.Я. Александрова, С.А. Андреевского, К.К. Арсеньева и др.). СПб., 1897.

Ляховицкий Л Д. Характеристика известных судебных ораторов (Ф.Н. Плевако, В.М. Пржевальский, Н.П. Шубинский и др.). СПб., 1902.

Матвиенко Е.А. Судебная речь. Минск, 1972.

Михайловская Н.Г., Одинцов В. В. Искусство судебного оратора. М., 1981.

Сокольский И. Кабинетный и купеческий секретарь, или Собрание наилучших и употребительных писем. М., 1795. Ч. 1–3.

Толмачев Я.В. Военное красноречие, основанное на общих начала^ словесности с присовокуплением примеров в разных родах оного. СПб., 1825.

Фукс Е.Б. О военном красноречии. СПб., 1825.

Работы о национальной специфике русской риторики

Касьянова К. О русском национальном характере. М., 1994.

Михалъская А. К. Русский Сократ: Лекции по сравнительно‑исторической риторике. М., 1996.

Симонов П.В., Ершов ПМ. Темперамент. Характер. Личность. М., 1981.

Хазагеров Г.Г. «Не к неведущим бо пишем…»: Об особенностях русского риторического мышления // Человек. 1995. № 6.

Убеждение и манипулирование

Речевое воздействие может носить характер как убеждения, когда слушающий добровольно принимает доводы говорящего, так и манипулирования, когда воздействие является скрытой формой принуждения слушателя.

Деловому человеку необходимо помнить об этом по двум причинам. Во‑первых, ему ни в коем случае не следует злоупотреблять манипулированием, ибо это подрывает его деловую репутацию, а при частом использовании сводит риторические усилия к нулю. Во‑вторых, выступая в роли слушателя, он сам должен уметь отличить убеждение от манипулирования, дабы не попасть в словесный капкан.

Принципы разграничения убеждения и манипулирования были сформулированы в рамках теории управления. Под убеждением принято понимать эффективное целенаправленное словесное общение, предполагающее достижение запланированного эффекта и результата. При убеждении запланированный эффект достигается на вполне добровольной основе. И следует отделить от убеждения те случаи, когда мы считаем, что сделали вывод добровольно, а в действительности неявно принуждены к нему. Эго и есть манипулирование.

Манипулирование основывается на недоступности для адресата речи независимых источников информации и провоцирует ложные выводы из формально истинных посылок.

Всегда ли манипулирование – это плохо? А если нет, то когда оно допустимо? Способность получателя сообщения оценить достоверность информации определяется доступностью для него ее независимых источников, Манипулирование возникает там и только там, где получатель оказывается отрезанным от независимого источника информации. Предельный случай манипулирования – воздействие на подсознание, ибо при этом выход на независимый источник информации вообще исключается. Очевидно» грань, отделяющая нравственное и допустимое манипулирование от безнравственного и недопустимого, определяется качеством независимого источника.

Манипулирование допустимо по отношению к условному компоненту речи, но недопустимо по отношению к реальному компоненту. Предельный случай манипулирования, лежащий вне сферы риторического воздействия, – искусство. Нам совершенно безразлично, что послужило толчком к созданию шедевра. Вспомним известные строки Анны Ахматовой: «Когда б вы знали, из какого сора растут стихи, не ведая стыда». Но мир искусства условен с начала и до конца. Мир риторики включает и условный компонент (притчу в составе парламентской речи или игровую ситуацию в рекламном ролике), и компонент реальный, соотносимый с действительностью (ссылку на свидетельства экспертов в той же речи или рекламе).

Манипулирование приводит к неправильной импликации: из сообщения делается ложный вывод, причем не потому, что в сообщении прямая ложь (это было бы обыкновенным обманом), а потому, что манипулирование тонко эксплуатирует неведение слушателя и применяются такие риторические приемы, как игра на чувствах, ссылка на авторитет, популистские призывы и пр.

Допустим, баллотирующийся депутат не имеет ни возможности, ни желания остановить строительство экологически вредного объекта. Если он все же пообещает избирателям его закрыть, это будет прямым обманом. Не обманывая избирателей напрямую, но и не желая терять голосов, депутат может прибегнуть к манипулированию, высказавшись, например, так: «Мне стыдно, что пожилой человек, всю жизнь отдавший труду на благо других людей, должен дышать отравленным воздухом, мне больно сознавать, что маленькие дети, виноватые только в том, что они родились возле комбината, вынуждены вдыхать отраву». Доверчивые избиратели на основании подобных выступлений могут сделать ложный вывод о том, что, получив мандат, депутат закроет злополучное предприятие, которое сам же всюду именует «районным Чернобылем».

Манипулирование широко используется в торговой рекламе. Вообще любой речевой жанр допускает возможность как убеждения, так и манипулирования.

Более подробно эти вопросы будут рассматриваться в связи с жанрами экономического красноречия.