2. О некоторых особенностях слухопротезирования оглохших взрослых

В быту, в повседневной жизни люди называют словом «глухой» любого человека, у которого заметно понижен слух. Одна-

100

ко следует различать глухоту, при которой невозможно разбор­чивое восприятие речи, и тугоухость, при которой человек испы­тывает затруднения в восприятии речи. По отношению к оглох­шему, т. е. владеющему речью и знающему нормальное звучание слов человеку, термин «глухота» может быть отнесен только в том случае, если даже в результате предпринятой электроакус­тической коррекции слуха не наступает разборчивое восприятие речи.

В медицинских заключениях нередко встречается диагноз «практическая глухота». Под этим термином следует понимать такой уровень понижения слуха, когда человек не разбирает на­туральной речи, даже если она подается возле ушной раковины громким голосом, но с помощью электроакустического прибо­ра для него становится возможным разборчивое восприятие (хотя бы частичное) слов или фраз.

При тугоухости человек слышит и разбирает речь, но для этого разным людям нужны различные условия: одному доста­точно сказать чуть-чуть громче обычного, другому — нормаль­ным голосом, но не быстро, третьему — только непосредствен­но в ухо и т. д. Тугоухость охватывает наиболее широкий диа­пазон возможных случаев понижения слуха и, в зависимости от уровня и характера поражения, в большей или меньшей степени возможна коррекция нарушенной слуховой функции с помощью современной сурдотехнической аппаратуры, в частности — ин­дивидуальными слуховыми аппаратами.

Иногда, в редких случаях, удается так удачно подобрать аппарат и режим его работы, что человек как бы вновь обрета­ет нормальный слух: он не испытывает никаких неудобств от ношения аппарата и слышит все вокруг «как прежде».

Гораздо чаще с помощью слухового аппарата удается лишь частично улучшить слуховое восприятие.

Положительные результаты слухопротезирования могут быть обнаружены не сразу: нужно время, чтобы привыкнуть и к ношению аппарата, и к тому, что все-таки звучание воспринима­емых слов отличается от прежнего, привычного, и к тому, что приходится выдерживать любопытные взгляды, направленные на аппарат, и т. д.

При тяжелой тугоухости и практической глухоте этот процесс адаптации к слуховому аппарату не все выдерживают.

101

Часто бывает, что человек, ожидая от аппарата полной и немедленной компенсации утраченного слуха и не получив этого в же­лаемой степени, приобретает все новые и новые модели, но сис­тематически не использует ни одной. При этом он сетует на ка­чество аппарата, считая хорошим только такой, который бы позволил ему «слышать, как прежде» (при нормальном слухе), когда отчетливо разбираются все звуки в словах. Заметим, что подобные высокие требования к качеству слухового аппарата, чрезмерные по мнению медицинских и инженерно-технических специалистов, вполне естественны со стороны оглохших людей, знавших, что такое «слышать», знавших разнообразие и изоби­лие звучащего мира и вдруг лишившихся всего этого.

Однако именно высокий уровень требований к аппарату яв­ляется причиной того, что аппарат и специалистами зачастую признается бесполезным для оглохшего. Во-первых, это бывает, когда подбор слухового аппарата основан на весьма широко понимаемых субъективных ответах «годится» — «не годится», «приятно» — «неприятно» или «хорошо слышу» — «плохо слы­шу». Во-вторых, возможности слуховой функции, объективно обусловленные ее состоянием, не выявляются полностью в слу­чае, если подбор аппарата происходит вскоре после поражения слуха, т. е. в первый, в самый тяжелый для оглохшего период адаптации, который бывает длительным и во время которого человек ищет различного рода помощи, в том числе и техничес­кой. В-третьих, при подборе индивидуального слухового аппарата, при оценке его эффективности и отоларинголог-аудиолог, и техник, и сами оглохшие часто ориентируются толь­ко на один изолированный канал восприятия — на слуховой сам по себе, вне его связи со зрительным.

Это значит, что решающим критерием в вопросе о том, ну­жен ли слуховой аппарат оглохшему, традиционно является в аудиологии показатель разборчивости речи, получаемый при речевой аудиометрии¹. Она проводится по-разному: слоги, сло­ва, фразы могут подаваться в наушники или через громкогово­ритель; слушать можно без аппарата и со слуховым аппаратом,

__________________________

¹ Измерение восприятия речи на слух при посредстве аудиометра, что по­зволяет подавать любую (в пределах возможностей аудиометра), строго конт­ролируемую интенсивность речевого сигнала. Результат речевой аудиометрии выражается в процентах правильно воспроизведенных речевых стимулов при различных уровнях их интенсивности.

102

настроенным на разные режимы работы; речевой материал в микрофон может поступать с голоса диктора-врача или с маг­нитной записи.

Такие различные условия проведения речевой аудиометрии обеспечивают несколько разные ее результаты. Но когда иссле­дуется слуховая функция глухих людей, то чаще всего результат речевой аудиометрии бывает однозначным: разборчивость речи отсутствует совсем. На медицинском языке это звучит так: По­теря дискриминации (разборчивости, различения) речи — 100%.

Основываясь на этом результате, оглохшему человеку отка­зывают в индивидуальном слуховом аппарате или он отказыва­ется от него сам. К сожалению, встречаются случаи, когда и без проведения речевой аудиометрии, только на основании исследо­вания тонального слуха индивидуальный слуховой аппарат счи­тается бесполезным. Между тем известно, что остаточный слух глухого, сам по себе не обеспечивающий разборчивого воспри­ятия устной речи даже будучи вооруженным, становится хо­рошим подспорьем при чтении с губ. Бисенсорное восприятие (слухо-зрительное) не является простой суммой воспринятого посредством каждого из двух анализаторов в отдельности (слуха и зрения). Можно думать, что происходит своеобразное расширение канала связи, позволяющее результативно объеди­нять такие составляющие, которые друг без друга являются бесполезными при восприятии речи. В практике наблюдаются случаи, когда человек, удовлетворительно общающийся на ос­нове бисенсорного (слухо-зрительного) восприятия, становится равно беспомощным при исключении одного (каждого) из этих двух анализаторов.

Независимо от того, какой из каналов (зрительный или слу­ховой) является более информативным для человека, совместное их функционирование повышает коммуникативные возможно­сти в большей степени, чем можно ожидать по результатам вос­приятия через отдельные каналы. А поскольку для оглохшего именно восстановление коммуникации стоит на первом плане, то следует использовать все, что только может этому способст­вовать. Многолетний опыт экспериментальной работы с оглох­шими людьми показывает, что положительной динамики в вос­приятии речи только на слух (при его глубоком поражении) у взрослых оглохших фактически не наблюдается даже при

103

многолетних целенаправленных тренировках. И тем не менее, в результате присоединения остаточного слуха к зрению оглох­шие в большинстве случаев воспринимают речь значительно лучше, чем на основе одного только чтения с губ.

Из этого следует, что нельзя отказываться от слухового ап­парата только потому, что отсутствует разборчивость речи на слух. Аппарат необходим, если слухо-зрительное восприятие речи результативнее, чем одно только чтение с губ.

Применяя речевой материал, равноценный по трудности его для чтения с губ, можно определить эффективность различных режимов работы слухового аппарата или разных аппаратов и выбрать наиболее подходящий для каждого конкретного человека.

Однако встречаются случаи, когда оглохший человек не пе­реносит звукоусиления. Например, если в патологический про­цесс вовлечены полукружные каналы внутреннего уха, то при попытках восприятия речи с помощью усилителя возможно го­ловокружение, подчас до рвоты. Иногда наблюдаются такие резкие болевые ощущения при восприятии звуков, что у челове­ка буквально «темнеет в глазах», и это не позволяет использовать слуховой аппарат. Бывают оперативные вмешательства (напри­мер, по поводу двустороннего лабиринтита, двусторонней невриномы слухового нерва и некоторые другие), после которых может наступить полная глухота, и тогда нет речи о слухопро­тезировании. То же относится к случаям тяжелых травм головы, когда происходит разрыв слухового пути. Наблюдаются очень глубокие потери слуха в случае сочетания неблагоприятных фак­торов, например: акустическая травма на фоне уже имеющего­ся понижения слуха; применение ототоксичных антибиотиков по поводу какого-либо заболевания у человека, ранее оглохше­го от менингита; стрессовая ситуация, в которой оказывается че­ловек, когда-то оглохший от гриппа или от антибиотиков и т. п.

Во всех подобных случаях состояние слуховой функции не оставляет надежды на какое бы то ни было результативное ис­пользование остаточного слуха. Однако приспособительные и компенсаторные возможности человека очень велики.

В сурдопедагогике с успехом применяют приборы, которые, преобразуя звуковые сигналы в вибрационные, адресуют их виб­ротактильной чувствительности человека.

104