6.2.10. Общая экологизация природопользования

В последние годы наконец-то человечество осознало истину, что оно лишь часть природы, и при том зависимая. Это очень существенное изме­нение в восприятии мира. Оно помогло понять, что изменение природы человеком уже резко негативно воздействует на социально-экономические процессы, а без воспроизводства природных систем не будет идти и эко­номическое воспроизводство. Стало очевидным, что возрастание антропо­генного процесса разрушения природы будет продолжаться до тех пор, пока не уменьшится демографическое давление, помноженное на рост потребностей, связанных с научно-техническим развитием. Серьезность экологической ситуации была констатирована, но глубоко не осознана. Не была преодолена тенденция разрозненного рассмотрения демографиче­ских процессов и ресурсопользования, а также раздельного анализа хода пользования отдельными природными ресурсами. Продолжал домини­ровать узкоэкономический подход к анализу научно-технических успехов, хотя все больше вводились поправки на экологические ограничения. Наблюдалось увлечение вычислительной техникой, выходящее за рамки трезвого ее использования. Это особенно ярко проявилось в нашей стране, внедряющей ЭВМ вне реальных систем коммуникации. Не имея и не соз­давая сетей, не понимая стратегии развития, добиться эффективного использования компьютеров невозможно. В то же время появились «компь­ютерные» болезни переутомления.

Технический прогресс не сопровождался адекватным научным разви­тием. Технократическое мышление ведет к недооценке научной теории, приданию особой ценности чисто технологическим, «жестким» решениям тех проблем, которые всегда более успешно, а иногда и только так, решают­ся с помощью «мягких» системных средств (разд. 3.14). Это привело к нео­правданному риску, связанному с превышением рубежа разумной доста­точности, например, в числе ГЭС, АЭС, крупных танкеров и т. п. (авария на крупной АЭС и ГЭС теоретически возможна 1 раз в 5 лет). Аварии стали недопустимо разрушительными (например, Чернобыльская катастрофа, служащая предупреждением человечеству, принесла убытки до 270 млрд р., а возможно и значительно больше, и захватила по меньшей мере 2 млн человек, сотни тысяч из который необходимо переселить и здо­ровье которых требует особого ухода).

Наблюдаются синдромы психологического перенапряжения. Техноген­ный стресс вызывает соматические изменения, граничащие с инфекцион- ныши заболеваниями. Они характерны для наиболее преуспевающих лю­дей и таким образом создают как бы барьер для научно-технической дея­тельности. Предполагается (разд. 6.2.8), что заболевание вызывают ретровирусы, сходные с ВИЧ, т. е. вирусная блокада характерна как для научно-технической, так и для сексуальной революции. (Кстати, «вирусом» называют и помехи в компьютерных сетях.)

Глобальные, региональные, национальные, локальные и точечные эко­логические ограничения в природе и лимиты человеческих возможностей постепенно меняют направление НТР. Появилась серия понятий типа «экологосовместимости» техники и технологий, «экологической цены», комплексной ресурсоемкости, территориальной емкости производства и т. п. Некоторые производства готовятся к глубоким изменениям. Это не только смена технологий с устранением фреонов, разрушающих озоновый экран, но и «энергетическая революция». Производство энергии достига­ет уже 10¹⁰ тут (тонн условного топлива) при абсолютном пределе, допус­каемом структурами биосферы планеты, не более 1,7-10¹ ° тут. Этот предел будет достигнут через 20—25 лет даже при сокращении энергопо­требления в развитых странах. Не ресурсы топлива и других источников энергии, а допустимые пределы энергопроизводства ограничивают НТР современного типа.

Основным лимитирующим ресурсом становится несущая способ­ность планеты и ее отдельных частей — экосистем. Отсюда возникла новая область практики — экологическое планирование. Оно пока осуще­ствляется в нашей стране в виде территориальных комплексных схем охра­ны природы (ТерКСОП) —документа рекомендательного и составляемо­го, как правило, на низком профессиональном уровне (в силу новизны мероприятия и отсутствия специально подготовленных специалистов). Столь же мало профессионально выполняются «экологические» разделы проектов и экологические экспертизы (вернее, оценки) этих проектов. Это характерно для всего мира.

Для нашей страны после эпохи «проектов века» наступило время от­резвления. Однако протрезвели не все. Одновременно с другой стороны возникла «экологическая» истерия, «зеленый» экстремизм. Примером не­полного отрезвления служит упорное стремление реанимировать производ­ство белково-витаминных концентратов (БВК) даже в ущерб изготовле­нию лекарств для населения. Яркое проявление «зеленого» экстремизма — требование взорвать Санкт-Петербургскую дамбу. Она нуждается в ре конструкции и, возможно, в перепланировке, но взрывать ее, конечно глупо. Аналогичные конструкции успешно работают на Темзе в Англии и нг голландском побережье.

Некоторые производства в нашей стране нуждаются в модернизации в соответствии с требованиями охраны среды жизни и природы. Необходи­мо иметь четкую программу обновления технологий. Пока же принимаются в основном экологически и социально мало обоснованные постановления о закрытии и выводе предприятий. Иногда удается особо вредные произ­водства ликвидировать, но часто объективной замены им нет из-за су­ществовавшего монополизма и стремления строить уникальные гиганты. Выход их из строя разрушает экономику, а иногда приводит и к крупным экологическим ущербам.

Все существующие экологические программы в нашей стране — это мало реальные, несистемные, а потому и непрограммные планы-намет­ки, написанные в директивном ключе. Они невыполнимы по своему усло­вию, так как не содержат экономических расчетов и указаний на источники денежных и материальных средств. Практически все упирается в отсутст­вие профессионалов, понимающих проблему в целом и умеющих состав­лять программы научно-технического развития.

Законодательные инициативы в таких условиях не могут быть успеш­ными. Закон юридически оптимизирует уже реально сложившиеся процес­сы. Он должен быть выполним технолого-технически, социально и экономи­чески. Однако в нашем природоохранном законодательстве не учтены на­учно-технические, технические, социальные и экономические предпосылки выполнения юридического предписания. Отсутствует обратная связь «за­кон — его реализация». В результате «в России нет закона», вернее, за­конов много, а порядка мало. Вновь приходится сталкиваться с низким про­фессионализмом. Природоохранительные законы вырабатывают люди, мало знакомые с механизмом их реального действия.

В целом природопользование еще очень далеко от комплексной эко­логизации. Если срочно не будут подготовлены кадры профессионалов, следует ожидать очень крупных потерь из-за экологических напряжений, возможных аварий и широкомасштабных экологических катастроф.

6.3. СОЦИАЛЬНО-ЭКОНОМИЧЕСКИЕ ПОСЛЕДСТВИЯ ЭКОЛОГИЗАЦИИ

С большим трудом и крайне медленно происходит осознание преи­муществ экологической переориентации общественных процессов. Страхи перед увеличением безработицы сменились констатацией, что общий экологический рынок оборудования для охраны среды и «экологическое» производство существенно увеличивают занятость. Например, если в 1983 г. в ФРГ в сфере производства оборудования для защиты среды было занято около 170 тыс. человек, а общее число работающих в области охраны природы и среды жизни достигло 350 тыс. человек, то в 1988 г. это число возросло до 440 тыс. и к 2000 г. достигнет по меньшей мере 1 млн че­ловек (290 тыс. будут производить технику по уменьшению вредных выбро­сов, 260 тыс.— технику охраны здоровья людей, 240 тыс. будут связаны со службой контроля и 210 тыс.— с биологическими мероприятиями). Наи­больший прирост рабочих мест ожидается на предприятиях, занятых ути­лизацией и рециклингом отходов'. Значительно возрастет также число занятых в муниципальных службах, хотя наблюдается высокая степень их механизации и автоматизации.

Предполагалось, что экологизация будет вести к существенному уси­лению инфляции. Однако реальный уровень инфляционных процессов, связанных с охраной среды и природы, не превышает или слегка больше 1 % в год. При этом значительно снижаются ущербы, достигающие, например, в ФРГ 100 млрд марок в год (6% от ВНП)^I. Расходы на охрану среды там равны примерно 2,5% от ВНП и довольно быстро скачкообразно растут (в 1985 г.— 1,5% от ВНП, в 1987 г.— 2,5%), что соответствует скач­кообразному росту ущербов. Исчисление этих ущербов — весьма сложная задача. Например, ущербы для здоровья людей в США оцениваются с разбросом чисел от 5 до 97 млрд долларов в зависимости от методологии расчетов. В ресурсопользовании США ущербы от загрязнений оценива­ются в размере до 100 млрд долларов, в том числе в лесном хозяйстве в 340—500 млн долларов, или 1 % от доходов производителей древесины. Предполагается, что в ФРГ ущерб лесам в период до 2000 г. может соста­вить от 211 (при усилении охраны воздуха) до 344 млрд марок. Общие ущербы растут значительней, чем готовность вкладывать деньги в их уст­ранение. В ФРГ жители согласны платить 30—48 млрд марок в год за улуч­шение среды жизни. Фактически расходуется около 45 млрд марок, т. е. максимальная общественно одобренная сумма.

Доля экологических инвестиций достигает 12—17% от суммарных капитальных затрат в химических, металлургических и нефтехимических отраслях ФРГ. В Японии эти инвестиции несколько выше. ООН рекомен­дует промышленно развитым странам средние экологические инвести­ции в размере 5—8% от общего объема капиталовложений (в нашей стране в 1982 г. 1,7%).

Основной инструмент экологической регуляции — повышающиеся на­логи и «продажа загрязнений» (передача за деньги права на сэконом­ленную против норматива часть выбросов). Устанавливают единицу заг­рязнения. В ФРГ эквивалент-единица загрязнения — 50 кг кислорода, потребляемого при разложении органических загрязнителей, 100 г ка­дмия, 20 г ртути, 500 г хрома, никеля и свинца, 1 кг меди или 2 кг соедине­ний хлора (в пересчете на органически связанный хлор)'. В случае достиже­ния экономии в выбросах предоставляются значительные льготы.

Перестраивается банковское дело. Например, Международный банк реконструкции и развития опубликовал в 1984 г. документ «Экологическая политика и методы ее осуществления». В банке создан отдел окружающей (человека) среды со штатом в 60 человек (ранее было 17) и намечено уве­личить соответствующий штат четырех его региональных подразделений.

Возникло довольно заметное движение «зеленых» и других экологи- стов. Появилось понятие «политическая экология» и соответствующий ему термин. Одна из первых партий «зеленых» была создана в Новой Зеландии в конце 70-х гг. В 1983 г. партия зеленых ФРГ получила 27 мест на выборах в бундестаг. Произошел рост популярности зеленых в Велико­британии. В Италии на выборах 1987 г. в парламент «зеленые» собрали 2,5% голосов, их представляют 13 депутатов парламента и 2 сенатора. Усиливается партия зеленых в Канаде. В Международный Союз охраны природы и природных ресурсов входят 558 правительственных и неправи­тельственных организаций из 116 стран мира. По оценкам, в бывшем СССР так или иначе в экологическом движении участвовало около 8% взрослого городского населения (примерно столько же, как в ФРГ, США и других странах). Общее число выявленных экологических организаций в бывшем СССР — около 800, четыре из них имели общегосударственный статус: Экологический союз СССР, Ассоциация «Экология и мир», Экологичес­кий фонд СССР и Социально-экологический союз. Существует в нашей стране и партия «зеленых».

Партии «зеленых» едва ли будут набирать силу. Они по своему бунтар-

'Sharinger F. Wer mehr Reinigt, sallt weniger/VUmweltmagazin. 1989 18 № 6. S. 58—59.

скому существу изначально опирались на молодежь и не имели четкой политической платформы. Отрицательное отношение к ним других партий сменилось терпимостью и привело к постепенному перениманию наиболее эффективных направлений работы. Нет такого слоя общества, который бы не был заинтересован в улучшении среды жизни. Поэтому экологическое движение по изначальному условию вне- и надпартийно (партия — это «часть», а экология — требование всех). Оно «перетечет» в массовые партии.

6.4. ЭКОЛОГИЧЕСКИЙ БИЗНЕС И РЫНОК ,

Рынок в экономике — понятие очень широкое. Многие воспринимают его как синоним базара (привоза), ограничивая примитивной куплей-про­дажей товаров и оставляя в стороне даже услуги. Экономисты нередко совершенно справедливо говорят о нескольких рынках: товаров, включая сюда природные ресурсы, услуг, труда и капитала. И хотя В. Даль одно­значно утверждал: на рынке ума не купишь, это всемирное торжище включает в себя и обмен знаниями, идеями, материализованными в па­тенте, лицензии, а иногда и не защищенные ничем, кроме авторского права. Интеллектуальная собственность хотя и почти беззащитна в наши дни (особенно в бывшем СССР), но имеет очень высокую рыночную цену. Недаром существует промышленный шпионаж.

Ныне рынок можно определить как глобальный взаимовыгодный конку­рентный обмен всем, представляющим экономическую, экологическую и социальную ценность. Этот обмен нередко приобретает политическую окраску, но именно она его искажает (например, в случае продажи ору­жия) и сужает (товары «двойного назначения») и от этого в конечном ито­ге страдает все человечество. Именно поэтому не существует «капиталис­тического» или «социалистического», «регулируемого» или «нерегули­руемого» рынка. Определения лежат в иной плоскости — открытого или административно ограниченного рынка. Человечеству выгоден свободный, разумно направляемый рынок, эгоистичным общественным группам — грубо «регулируемый».

Множество рыночных ценностей можно классифицировать по-разному. Говорят о рынках сельскохозяйственной и промышленной продукции. В последнее время зашла речь и о специфическом «экологическом» рынке, или рынке экологических услуг — обмене всем, что улучшает среду жизни людей, экономит природно-ресурсный потенциал. Это действительно особый рыночный срез, особая классификационная группа. Рынок товаров, услуг и т. д.— политэкономический взгляд. Сельскохозяйственный, промышленный, транспортный рынок — утилитарно-экономическая клас­сификация. Экологический рынок — составляющая иного ряда: социально- утилитарного и культурного, того, что облегчает людям жизнь, сохраняет их здоровье, указывает человечеству перспективу его выживания в усло­виях глобального экологического кризиса.

В сферу экологического бизнеса и рынка попадает восемь направлений хозяйственной и социальной деятельности общества: 1 — измерительная и контрольная техника, 2 — ресурсосберегающие технологии и техника, 3 — использование вторичных ресурсов, 4 — экологическое воспроизвод­ство и планирование, 5 — воспроизводство человека, 6 — рекреация, 7 — экологическое обучение и 8 — демографическая регуляция. Первое из них — это производство так называемой «экологической» техники — при­боров и устройств, позволяющих контролировать среду жизни, очищать выбросы предприятий, кондиционировать воздух в помещениях и т. д. Не 250 менее широкое поле деятельности — разработка конкурентоспособных ресурсосберегающих и средощадящих технологий и техники. В некоторых случаях обновление основных средств производства приводит к лучшему использованию ресурсов и сохранению среды жизни. Этот процесс уско­ряют путем принятия строгих законов по охране среды жизни, налоговой политикой, направленной на те же цели. Стимулом служит право на продажу выделенных предприятиям лимитов на загрязнение, а также сертификация продукции своеобразным знаком экологического качества (в Германии это «Голубой ангел»). В 1991 г. Экологический союз бывшего СССР получил свидетельство на аналогичный товарный знак «Белый лотос». Такой знак дает преимущество в конкурентной борьбе на свобод­ном насыщенном рынке.

Расширяется использование вторичных природных и материальных ресурсов, включая отходы хозяйства (промышленные, муниципальные и сельские). В некоторых случаях вторичные ресурсы становятся основным сырьем, экономя силы, средства и энергию. Многое сулит расширенная эксплуатация рекреационных ресурсов в широком понимании термина (курортных, ресурсов туризма — национального и международного, му- зейно-культурных объектов, местного отдыха, спортивно-оздоровительных и др.). В отдыхе вне угнетающей повседневной среды нуждаются все люди, и эта потребность с урбанизацией нашей жизни все время растет.

Остро необходимо создание благоприятной природной среды для жизни людей и функционирования хозяйства. Экологическое воспроизводство — одна из насущных целей общества. Без такого воспроизводства немыслимо хозяйственное развитие. Это направление включает экономное и полное ис­пользование природных ресурсов и мероприятия по сохранению эколо­гического баланса (см. главу 5). Наконец, необходимо целенаправленное формирование качества ближайшей среды жизни человека — природной и социальной, среды сохранения его здоровья, всего комплекса воспроиз­водства человека, в том числе и как трудового ресурса, отвечающего требованиям времени. Воспроизводство человека включает значительный комплекс мер — от жилищного строительства до производства продуктов питания.

Особым срезом экологических услуг можно считать экологическое обучение — воспитание, просвещение, специальное образование и пропа­ганду. Одновременно это своеобразный бизнес государства, получающего широко экологически мыслящих людей.

Рынок экологических услуг завершает комплекс демографического планирования. Это общественная услуга на перспективу. В реальных ус­ловиях она включает общее сдерживание роста населения, его осторожное, вдумчивое перераспределение, национальное и культурное развитие и ряд других существенных задач, тесно связанных с воспроизводством человека, удовлетворением его нужд (см. главу 7).

В рамках каждого из перечисленных направлений деятельности воз­никает относительно самостоятельная рыночная сфера—идей, патентов, ресурсов, товаров, труда и услуг, конечно, капитала. В связи с резким ухуд­шением экологической ситуации в мире, в отдельных странах и регионах, по прогнозам, развитие этих сфер будет идти ускоренными темпами. Немецкие специалисты предполагают, что к концу текущего десятилетия рынок «эко­логических благ» займет ведущее место в мировой экономике и обгонит сферу производства и обслуживания электронной техники^I.

Рынок экотехники в ФРГ, по литературным данным, составляет (по ин­вестициям) на 1988—1992 гг.: очистка коммунальных стоков — 25 млрд марок, санирование старых свалок и промышленных объектов — 17 млрд, очистка газов малых ТЭС и промышленных предприятий — 10 млрд, очи­стка и обезвреживание отходящих газов крупных ТЭС — 12-млрд, под­готовка питьевой воды — 3 млрд марок. Плюс еще ликвидация «старых грехов» — прошлых недоделок. После 1992 г. расходы должны вновь заметно возрасти. К ним приплюсуются 200 млрд марок затрат на реани­мацию природной среды бывшей ГДР.

«Экологические» продукция, технология и экотехника занимают от 1 до 4% объема внешней торговли стран (в том числе таких как Чехо-Сло- вакия, в которой собственное производство экотехники составляет 4% от общего объема продукции машиностроения). В связи с ужесточением норм охраны природы и среды жизни человека будут расти производство и обмен экотехникой. Их верхний уровень, вероятно, будет не ниже, чем наблюдаемые экологические ущербы. Напомним, что в ФРГ ущербы достигают 100, по другим данным, 475 млрд марок в год (минимальная из указанных сумм — это 6% от уровня ВНП). В настоящее время темпы роста продаж средоохранного оборудования более 10% в год.

Исходя из роста экологических ущербов и расходов на экотехнику, целесообразна замена ресурсоемких и «грязных» производств на «эколо- госовместимые» (очень неудачный термин!). Новые технологии сжигания топлива или замена угольных ТЭС такими же на природном газе снижают расходы на очистку отходящих газов, а использование ветроэнергетики снимает эту статью расходов, но вызывает ряд других затрат и сложностей (борьба с шумом, аккумулирование энергии на безветренный период и др.). Рынок новой техники и технологий все время расширяется. У нас в стране есть неиспользованные интеллектуальные резервы, но они нелегко вписы­ваются в рыночные механизмы без специальных мероприятий. В рамках административной системы управления они вообще нереализуемы.

В мире накоплено от 200 до 300 млрд т отходов, в том числе в бывшем СССР около 50 млрд т. Вторичное сырье, а отчасти и энергия (сбросное тепло) находят все большее применение. Потребление вторичной бумаги составляет 75 млн т в год, или 1/3 мирового бумажного производства (из макулатуры в Южной Корее производится 67%, в Дании — 77, в Японии — более 82% всей бумаги). Лом черных металлов используется в развитых странах с полнотой до 90%, цветных— 15 — 85%, отходы текстильного производства — до 65, стекла — до 30 и более, пластмассы 20, резины — 12—15%. Возник даже мировой рынок концентрированных органических удобрений — сухого птичьего помета. Одна его тонна стоит в ФРГ до 70 долларов, а при переработке в биогумус— 120 долларов. Рынок вторич­ных ресурсов будет расширяться. Наша страна имеет очень значительные вторичные ресурсы, используемые в лучшем случае на немногие проценты, а то и их доли (например, лишь к 2005 г. предполагается 5—7% бумаги получать из макулатуры). С ними мы легко можем выйти на мировой рынок. Пока этому препятствуют нелепые законы и подзаконные акты.

Досуг как товар подобно всем природным ресурсам непрерывно доро­жает. В развитых странах расходы на рекреацию составляют около 20% всех расходов потребителей с тенденцией роста этой доли и общей суммы затрат на отдых.

Экономика рекреации весьма противоречива. В некоторых случаях ор­ганизация отдыха эффективнее традиционного использования террито­рий как источников традиционных природных ресурсов, но пока органи­зуемые в нашей стране эколого-экономические зоны (Горный Алтай, 252

Тверская обл. и др.) плохо обоснованы экономически. Нередко мы стремим­ся к дешевизне «полудикого» туризма, тогда как широко развитая инфра­структура высокого сервиса дает больший доход и конкурентные преиму­щества.

Очень непросто соединить туризм с традиционным бытом, например, народов Севера. Однако это и возможно, и необходимо. Резервы тут необо­зримые. Исторически сложившиеся промыслы в сфере мирового рынка зна­чительно выгоднее, чем в пределах нашей полунищей страны. Лишь бы не бышо перепроизводства, как с товарами Патагонии. Нам это явление пока не угрожает...

Экономика экологического воспроизводства как наука пока лишь зарождается, хотя практические работы в этом направлении начаты в США в 30-е гг. нашего века и широко развились в Северной Америке в 50—70-е гг., а ранее быии характерны для Центральной Европы 60-х гг. прошлого века. Два основных направления этой сферы — экологическое планирование («строительство ландшафта») с реализацией планов вос­становления природно-ресурсного потенциала и экологического баланса до определенных уровней и рынок с условным наименованием «долги — на природу». Экологическое планирование состоит из оптимизации хозяйства с минимизацией экологических ущербов, в том числе от ухудшения состоя­ния здоровья людей и деградации эксплуатируемой территории. Полагают, что улучшение среды жизни и хозяйства может привести к удвоению денежного выражения производительности труда и значительному ус- стойчивому росту доходов. «Долги — на природу» — выкуп долговых обязательств развивающихся стран (15—20 центов за 1 доллар), очевид­ных банкротов, в числе которых в ближайшее время, безусловно, окажется наша страна, в обмен на резервируемые территории (национальные парки и т. п.). В Средней Азии вся так называемая «экологическая» (на самом деле социально-экономическая) проблема состоит именно в вер­ном экологическом планировании (научных аспектов как таковых там нет, но научно-прикладные рекомендации пока фактически никак не ис­пользуются) .

Планомерное воспроизводство природы и ее ресурсов чрезвычайно актуально в нашей лесной полосе. Имея огромные лесные ресурсы, мы испытываем затруднения со снабжением древесиной и не имеем вдосталь бумаги. Целлюлоза — дефицит. Ресурсы леса тают на глазах. Между тем на наших лесных просторах современное лесное хозяйство может давать избыток продукции как основной, так и побочной (грибы, ягоды, лекарст­венные травы и т. п.). При внедрении прогрессивный технологий бумажную массу можно с успехом получать из лиственных пород, растущих быстрее, чем хвойные, а часто менее ценный и прихотливык. Нужно по-новому и ру­бить леса с применением современной техники, приемов хозяйства. Это поможет за лесопромышленный цикл наполовину увеличить выкод древе­сины с единицы площади.

Крайне пагубно на природе Западной Сибири сказалась разработка запасов нефти и газа. Там создана своеобразная пустыня: с исчерпанием минеральный ресурсов не остается никаких природный благ, только иско­реженная земля. Она требует реанимации в продуктивные экосистемы. Такие пути либо известны, либо должны быть найдены. Вообще конкретные программы восстановления природно-ресурсного потенциала и поиски но­вый путей использования природы без ее разрушения достаточно перс­пективны.

Экологическое планирование в рамках воспроизводства природно-ре- сурсного потенциала занимает одно из ведущих мест. Это отнюдь не рабо­та типа территориальных комплексных схем охраны природы (ТерКСОП), а именно экологически обоснованные не в тиши кабинетов, а в натуре, на земле, предложения по формам природопользования, исходящие из усло­вий конкретных хозяйств.

Экономика воспроизводства человека — также новый раздел знания и практики. Расходы на здравоохранение в развитых странах достигли 10 и более процентов от ВНП. Среднегодовой прирост затрат на здраво­охранение США в середине 80-х гг. составлял 13,2% (при общей сумме более 200 млрд долларов). Нередко медицина в целом экономически мало эффективна. Перспективнее вложения в формирование качества жизни человека, и, как следствие, сохранение его здоровья (говорят даже о «раз­витии» здоровья людей). Если бы расходы на здравоохранение в США росли так, как в середине 80-х гг., то в 1991 г. они бы составили около 700 млрд долларов (в середине 80-х гг. ежегодные расходы на медицинское об­служивание 1 человека были равны 1500 долларов в США, 900— в ФРГ, 800 — во Франции, 500 — в Японии и 400 — долларов в Великобритании). Оптимизация качества жизни человека и воспроизводство его здоровья сливаются с такими демографическими проблемами, как старение насе­ления в развитых странах и регионах и его омоложение в развивающихся государствах, т. е. с рынком трудовых ресурсов, изменением демографичес­ких нагрузок и т. п.

Большой удельный вес в экономике воспроизводства человека имеет питание, переориентация на «экологическое» сельское хозяйство, жела­тельно с устранением пестицидов и массированного использования мине­ральных удобрений. Эта область земледелия имеет свой рынок технологий и самих продуктов хозяйства. При значительных земельных площадях наша страна может выйти на мировой рынок с «экологически чистыми» продуктами питания, особенно детского. Экологическое земледелие весьма конкурентоспособно на мировом рынке (разд. 6.2.4). Пока же у нас есть за­труднения даже с вызреванием сыров из-за загрязненности молока ток­сичными веществами: полезные микроорганизмы в головах сыра погибают, а развитие вредных приводит к взрыву голов, делающихся непригодными (в лучшем случае из них готовят плавленные сырки). Детское питание мы завозили из-за границы, в основном из Финляндии, иногда из Нидер­ландов. Вместо того, чтобы загрязнять водоемы навозом и применять минеральные удобрения, дающие повышенный фон нитратов в продуктах питания, можно было бы наладить удобрение полей органическими компо- стами и продавать их на мировом рынке.

Широкие возможности есть у нас для получения биогаза. Огромные свинокомплексы, хозяйства по выращиванию крупного рогатого скота могут превратиться из поставщиков загрязнений водной среды и удушаю­щей вони в фабрики «даровой» энергии и приемлемых, в том числе по запа­ху, удобрений. Такие работы начаты во всем мире, в том числе в развитых странах. Биогаз можно получать и на старых свалках. Такая попытка де­лается сейчас под Москвой, но если не изменить технологию заложения полигонов мусора, мы будем терять дорожающие энергетические ресурсы.

Как известно, выгоднее торговать не ресурсами, а конечными готовы­ми продуктами. Это правило справедливо и для экологического рынка. Техника и технология всегда наиболее эффективный «товар», обновление которого убыстряет экономическое и социально-экологическое развитие. «Конечной продукцией» можно считать комплекс воспроизводства приро­ды и человека, в том числе рекреацию. Вне благоприятной среды невоз­можен общественный прогресс. Использование ранее теряемых природных ресурсов, минеральных и возобновимых, также может дать прирост 254 материальных благ в виде конечной продукции непосредственно или через обрабатывающие отрасли. Несмотря на замедленную отдачу на вложен­ный капитал экологический бизнес в конечном итоге имеет дело главным образом именно с высокоэффективными его вложениями (пока убыточны или мало прибыльны лишь некоторые методы утилизации отходов и очи­стки). Это обусловливает его потенциальный успех.

Механизмы стимуляции и управления в рамках экологического бизнеса и рынка не всегда традиционны для экономики, хотя в общих чертах обыч­ны. Для запуска в действие этих механизмов необходимы организация адекватной информации и налаживание межотраслевых и межхозяйст­венных связей; отработка социальных, экономических или юридических стимулов (международное соглашение, законодательство страны и т. п.), их реализация на практике и контроль «экологических» преступлений (их число быстро растет), в том числе с помощью штрафов и судебного пресле­дования; управление через банковское кредитование и стимулирование с помощью налоговой политики.

Проблема «что такое (экологически) хорошо и что такое плохо» выходит за узкоэкономические рамки. Ее разрешение требует дополнитель­ных технических, ресурсоведческих, социологических и экологических зна­ний. Выгодное узкоэкономически не всегда эффективно ресурсно и соци­ально-экологически, особенно в длительной перспективе. Поэтому требу­ется сопряжение экономических и социально-экологических целей через рыночные и внерыночные административные механизмы.

Существует достаточно обоснованное утверждение, что капиталисти­ческий рынок не только не способен улучшить экологическую ситуацию, но ведет к разбазариванию природных ресурсов и глубоким нарушениям среды жизни. Однако факт и то, что в развитых странах с рыночной эконо­микой многие экологические проблемы решаются успешнее, чем в государ­ствах с плановой экономикой. При этом чем выше степень развития страны, ее демократичность и ниже доля государственной собственности, тем в среднем легче идет такой процесс. И дело не только в действии правила Дж. Стайкоса (чем выше ВНП на душу населения, тем действеннее ме­роприятия по охране среды, см. разд. 3.15). Хотя несомненно, богатые, развитые и свободные страны так называемого постиндустриального мира переносят центр тяжести своих устремлений с погони за сверхприбылью в область сохранения здоровья населения и увеличения продолжительно­сти жизни людей. В этом их отличие от стран «дикого капитализма». И в разграблении природных ресурсов виноват не рынок сам по себе, а форма его реализации. Поскольку социальная оценка здоровой среды в развитых странах очень высока, и она встраивается в экономический контекст, ры­нок выступает тут активным регулятором качества жизни, в том числе и сохранения окружающей человека среды. При этом действует системный механизм:

Производство знаний -*• Экономическая —* • Общественное -*• Политические (включая технологии) •*- политика давление *~ решения

Выпадение одного из этих звеньев делает систему неэффективной, даже нежизненной.

В рассматриваемом контексте стоит обратить внимание на новое поле конкуренции. Экологически чистое производство оказывается истори­чески предпочтительней. Экономика как поле относительных величин дей­ствует в направлении «дороже, но полезнее», соотношение цен автомати­чески попадает под управляющее воздействие социальных целей. Общест­венное развитие идет в направлении всеобщей экологизации. В этом преи­мущества рынка и суть успехов экологической его составляющей.

Переход к рыночной экономике в нашей стране на первых этапах приведет к тяжелым природно-ресурсным и экологическим последствиям. Начальное накопление капитала в условиях деморализации мощной, но безнадежно устаревшей индустриальной машины чревато огромными ущербами для природы и людей. Вместе с тем рынок современных техно­логий, широкое применение экологического планирования и воспроизвод­ство природы и человека с их прогрессивным развитием позволит создать буфер, дающий надежду на значительные экономические успехи при ми­нимуме экологической разрухи.

Конечно, на рынок, особенно мировой, необходимо выходить с доброт­ным товаром (в широком понимании термина). Ресурсы в нашей стране огромны — и природные, и трудовые, и интеллектуальные (если мы не потеряем последние по недальновидности руководства). На первом этапе не следует выдумывать велосипеда. Необходимо использовать возможно лучшие иностранные технологии и управленческие приемы, чтобы превра­тить имеющиеся ресурсы в товар. Не грешно, а даже неизбежно привлекать иностранных партнеров. Без «варягов» нам никак не обойтись. Крайне желателен и прилив иностранных капиталов. Это касается рынка в целом и экологического рынка в частности. Одновременно нужно проявить готов­ность вкладывать свой ум и капитал в начинания за рубежом, и не толь­ко в развивающихся странах, как было в недавнем прошлом. В про­цессе временной работы в развитых странах доступно многому на­учиться.

У функционеров вызывает священный ужас выход на отечественный рынок иностранного капитала. Сам по себе этот процесс не опасен, а при нашей низкой производительности труда (люди часто психологически, социально и физически бессильны, а потому мало трудоспособны) и неоп­ределенности политической ситуации едва ли зайдет далеко. Однако формы его пока нередко самые негативные. Связано это с тем, что в стране нет пла­на экоразвития (принимаемые программы малоэффективны из-за слабой экономической проработки) и отсутствует четкая экополитика. Имеется лишь стремление получить твердую валюту любой ценой без учета конъ­юнктуры мирового рынка, экологических организаций, возможностей ре­альной технологической дисциплины, качества имеющихся кадров и т. п. Здесь непочатый край проблем.

Одним из важнейших условий решения вопросов природопользования в условиях рынка будет адекватное эколого-экономическое обучение, не только теоретическое, но и чисто практическое. Рыночные отношения в перспективе должны стимулировать рационализацию природопользования и сохранение природных ресурсов в рамках коллективных и частных вла­дений, но для этого необходимо знать, как это делается, иметь теоретичес­кий, методический и технический базис для реализации поставленных целей. В связи с этим актуальны усилия по разработке теоретических основ природопользования и подготовке специалистов в области экологи­ческого рынка в специфических условиях нашей страны — от консультан­тов коммерческих банков и страховых фирм до специалистов в области транспорта, промышленности, строительства (наши проектанты удивитель­но экологически наивны) и сельского хозяйства.

Конечно, все это может принести пользу, если действительно в стране возникнет хотя бы подобие современного рынка, а не примитивный бартер­ный обмен «товар — товар», характерный для самого начального этапа об­щественного развития человечества и господствующий у нас сейчас. Впро- 256

чем, и при этом варианте сохраняют свое значение все упомянутые в начале раздела направления общественно-экономической и социально-эклогичес- кой деятельности.

6.5. КРИТЕРИИ ОЦЕНКИ ДЕГРАДАЦИИ СРЕДЫ В НАШЕЙ СТРАНЕ

В предыдущих разделах уже неоднократно упоминались экологические проблемы, возникшие в пределах бывшего СССР. В этом разделе сделана попытка дать беглую географическую их схему, исходя из определенных критериев сохранности среды жизни или, наоборот, ее деструкции.

Географически страна — это прежде всего территория, пространство. Ее экологическая роль — в тех экосистемах, что расположены на площади государства, в их размерах и функциональном значении для более крупных региональных образований, вплоть до биосферы. В наши дни функция экосистем зависит не только от их природных свойств, но и от антропоген­ного влияния на них, от степени преобразования систем природы, естес­твенных процессов в физическом, химическом и биологическом отноше­нии (включая информационную составляющую).

Как ни странно, роль даже крупных экосистем в общей их иерархии практически неизвестна. К удивлению, и соотношение геосистем суши и океана в общей интеграции биосферы как функционального образова­ния лежит за рамками точного знания. Никто не знает пределов надежно­сти конкретных природных систем, их буферности и инерционности. Сло­жилась парадоксальная ситуация: люди не ведают размера пирога, кото­рый едят, и даже того, не живут ли они уже за счет мертвого, разлагающе­гося тела природы, а не прогрессирующих экосистем. Сколько уже «съеде­но» и сколько осталось? — вопрос без ответа.

При такой беспомощности науки порой возникают панические настрое­ния. И они имеют достаточные основания, хотя мрачные прогнозы, к счас­тью, обычно не сбываются. Впрочем, как и радужные. Но главное, мы не знаем реального положения вещей. В лучшем случае можно констатиро­вать, что на территории такого-то региона выбрасывается столько-то тонн загрязнителей, сохранилась такая-то лесистость, запасы леса, наб­людаются уловы рыбы во столько-то тысяч центнеров и так далее. А что все это значит для экосистем и для человека — остается загадкой. Вообще, много это или мало? Говорят: «меньше», «больше», чем тогда-то. Ну и что? Каков критерий пользы оставшегося? Обычно он выражается в ресурсно- экономических показателях: исчезла рыба, не стало леса, истощилась почва — это принесло такие-то убытки. Тем не менее хотя и хуже, но жи­вем. Насколько хуже в абсолютных показателях? Где край экологической пропасти или перед нами пологий склон в долину блистательного будуще­го? Какова обратимость наблюдаемых явлений?

Ориентировочно можно опереться на два эмпирических обобщения — экологические законы одного и десяти процентов (разд. 3.11). Как сказано в упомянутом разделе, для открытых, весьма динамичных многоуровневых природных образований числа 1 и 10, конечно, обозначают лишь общую количественную придержку. Реальные отклонения, видимо, могут быть на порядок меньше или в несколько раз больше. Все зависит от динамики сис­темы: развивается ли она с ростом, стабильна или деградирует. Падаю­щему достаточен минимальный толчок. При мощном росте необходимо погасить его инерцию.

257

Для оценки текущего момента доступно пользоваться интегрально- индикационными показателями. Однако и такой шкалы не существует. Нет