6.2.5. Экологизация лесного хозяйства и промыслов

Едва ли какая-то область человеческой деятельности так далека от экологических идеалов, как лесной и другие виды промыслов. Подорваны даже запасы криля в антарктических водах. В 1986 г. его добыча состав­ляла 440 тыс. т, т. е. увеличилась в 4,4 раза по сравнению с предыдущим» годами. Прогнозы наших рыбохозяйственников очень оптимистичны Они уверяют, что можно добывать 25—30, даже 60 млн т криля^II. Указы вается, что усатые киты потребляли 50—150 млн т криля, а поэтому-д( столько же теперь после уничтожения китов можно и ловить. Однако уж< в 1985—1986 гг. стоял вопрос о конце антарктического рыболовства^IIIЕще раньше в 1984 г. было объявлено о закрытии двух видов рыбногс промысла в этой части Мирового океана. Антарктические рыбы сталр исчезать.

Ошибка заключается в том, что киты поедали планктон круглогодично а промысел охватывает лишь соответствующий сезон. К тому же кить удобряли океан в «нужных местах» и в «нужное время», промысел же забирает биомассу безвозвратно для океана. Добыча криля в 70-х гг дошла до 500 тыс. т (93 % — СССР) и началось ее падение. Ко всем) прочему оказалось, что по санитарно-гигиеническим нормам криль приго­ден в пищу человека лишь в течение 3 часов после его добычи. Лишь 10 часов — срок хранения свежего криля как корма для животных. Можнс его немедленно замораживать, но белки наполовину теряются при оттаива­нии. При этом в криле очень высока концентрация фтора, проникающего из панциря в мясо сразу же после смерти планктонных организмов. Приго­ден такой криль лишь для извлечения хитина в химической промышлен­ности. Рынок сбыта — не более 60 тыс. т в год. Таковы подсчеты специа­листов, оценивающих общую мировую добычу всех ракообразных (кре­веток и др. организмов, составляющих криль) в 3,7 млн т в год^IV.

Мировая добыча рыбы и рыбопродуктов, видимо, дошла до потолка биологической продуктивности гидросферы — около 95 млн т (при теоре­тической потенциальной возможности в 100—150 млн т). Из пресноводных водоемов и водотоков извлекается до 10 млн т рыбы, раков и т. п. В части Северного моря Атлантики, в Баренцевом и Белом морях Северного Ледо­витого океана перелов уже столь высок, что исчезли не только треска, но и мойва, которой питалась треска. Вероятно, в ближайшее десятилетие произойдет срыв во всем рыбном промысле мира.

Аральское озеро нацело потеряно как рыбопродуктивный водоем. В Азовском море вылов рыбы сократился в 12 раз, в Черном он практи­чески прекратился. Не менее чем в 10 раз снизилась добыча рыбы в Волга- Каспии, исчезла рыба в реках Сибири и даже в Амуре.

Введение экономических зон океана и раздел морей (общая площадь этих зон 130 млн км², или 36 % акватории Мирового океана) мало что дали для регуляции рыбного промысла. Он по-прежнему ведется хищниче-

4

скими методами, далекими от экологических нормативов .

Огромный поток литературы в защиту лесов — глас вопиющего в пустыне. Их площадь, особенно тропических и сибирской тайги катастро­фически сокращается (тропических на 11 —12 млн га в год, тайги на точно! неизвестную площадь, видимо, на 2—3 млн га в год). Лучшие лесопро­мысловые технологии сохраняют лесопокрытую площадь (например, скандинавская технология), дают больший прирост древесины, но резко омолаживают лес и превращают его в парковые насаждения. Лес не достигает экологической зрелости, пустеет от многих видов биоты, дегра­дирует как экосистема. Кислотные осадки в Европе и Северной Америке привели к массовой гибели леса в этих регионах (в ФРГ сильно повреж­дено до 19 % лесов, в Австрии 14—15 %, примерно столько же в Швейца­рии, в ФРГ произошла полная гибель 1,6 % лесов).

Ради спасения тропических лесов Амазонии предлагается выкупить эти леса за счет государственного долга Бразилии, достигавшего 109 млрд долларов, и долга других развивающихся стран. Эти попытки пока не дали ощутимык результатов (разд. 6.6). Рост населения этих стран требует увеличения продовольственный ресурсов. Расчистка лесов под поля хотя и неэффективна в длительном интервале времени, но дает прирост продук­ции в его коротком интервале, а человечество живет в основном сегодняш­ним днем. Бразилия тут не исключение.

Ведется хищнический промысел всех так называемых недревесных полезностей леса. Очень резко подорваны запасы лекарственных и других полезнык трав, местами (например, под Москвой) почти исчезли некоторые цветы (ландыши и др.) и такие растения, как молодило. До сих пор не осознается, что акклиматизация «полезных» видов антиэкологична. «Пустующих» экологических ниш в природе просто не существует (см. правило обязательного заполнения экологических ниш, разд. 3.8.2). Между тем, например, в США с 1640 по 1977 гг. проникло более 1300 видов насекомых (около 1,3 % их фауны), ежегодно появляется 11 видов при­шельцев, из которых половина — вредители. Они вытесняют аборигенные виды. Растения-пришельцы составляют 10 % флоры Австралии, 11 % фло­ры Калифорнии, интродуцированные виды образуют 11 —13% флоры Польши. Около 90 % специально интродуцированных в США видов оказа­лись вредными. Они вторгаются благодаря созданию человеком новых экологических ниш. Масштабы вреда огромны. Оценка роли одного из вредных видов насекомых — ежегодная потеря 13 млн т пшеницы и ячменя. Такова расплата за игнорирование экологического правила заполненности экологических ниш (пустующая экологическая ниша всегда бывает естественно заполнена).