Глава I внешнее состояние церкви Отношение к Церкви императоров. Константин Великий и его сыновья

Эдиктом Константина Великого и Ликиния от 313 года объявлена веротерпимость в Греко-Римской империи, и дозволено было всем принимать христианскую веру (см. “Ж.М.П.”, 1953, 6).

Но восточный император Ликиний, издавая вместе с Константином такой эдикт, поступил таким образом не из расположения к христианам, а по обыкновенному чувству справедливости. Поэтому, когда возникли, между ним и Константином неприязненные отношения, в основе которых лежал вопрос, двум или одному государю быть в империи, Ликиний, подозревая восточных христиан в сочувствии Константину, стал притеснять их: запрещал епископам выходить из своих областей для составления соборов, приказывал составлять богослужебные собрания за городом, в открытом поле, разрушил или запер несколько церквей в Понте под тем предлогом, что в них молятся не за него, а за Константина, и замучил нескольких предстоятелей тех же понтийских церквей.

Наконец, в 323 году произошла война между Константином и Ликинием, окончательно решавшей вопрос о христианстве и единодержавии. Ликиний, предполагавший было после победы над Константином “устремиться войной на безбожных”, т.е. христиан, сам был разбит в нескольких битвах и лишился жизни.

Сделавшись единодержавным государем во всей Греко-Римской империи, Константин мог теперь беспрепятственно посвятить себя на служение Церкви. Хотя он не тотчас принял крещение, но уже с 313 года сделался настоящим христианским государем, почему и делал все, что было в его власти, для блага Церкви. Так, вступая в управление восточною половиною империи, в изданном по сему случаю манифесте он высказывал желание, чтобы все его подданные были христианами, и вообще, при всяком удобном случае старался обратить на путь истинный своих языческих подданных. Его воззвания и убеждения не оставались без последствий: многие из язычников обращались к христианству.

Далее, он дал христианской Церкви многие важные привилегии — допустил христиан к занятию важных государственных должностей, сам лично делал большие пожертвования на христианские храмы, построил несколько новых храмов, особенно в Палестине, в чем его усердию помощницею была его мать Елена. Со времени Константина Иерусалим опять стал называться этим именем, вместо названия Елии Капитолины, данного ему Адрианом.

Наконец, — что важнее всего, — Константин поставил христианскую Церковь в такое положение в империи, что ее дела как общества, тесно связанного со всей государственной жизнью, признавались делами государственной важности.

Что касается отношения Константина к язычеству, то он поступал в этом случае как глубокий политик. Он понимал, что язычество должно само собою по естественному ходу вещей уничтожиться. Поэтому не предпринимал никаких строгих мер против него, тем более, что язычников в империи было гораздо больше, чем христиан. Константин не закрывал языческих храмов, не отнимал жалования у языческих жрецов, даже не сложил с себя титула верховного жреца (pontifex maximus), который носили римские императоры. Вообще он постоянно говорил, что религия есть дело совести, и оказывал замечательную терпимость ко всем своим языческим подданным, не исключая и солдат-язычников, которых он не принуждал исполнять христианских обрядов. Только те языческие храмы, которые оставались без употребления после обращения в христианство жителей известной местности, были им закрываемы, и здания их отдавались христианам, или храмы, в которых совершалось служение разврату и чрез которые распространялись суеверия, по его приказанию были разрушаемы до основания.

Язычество особенно сильно было в Риме, где ему преданы были многие знаменитые фамилии, и было много последователей неоплатонизма. Не желая встречать противодействия со стороны закоренелых римских язычников своим заботам об упрочении христианства во всей империи, Константин решился оставить языческий Рим и в 330 г. перенес свою столицу в Византию, которая была названа по его имени Константинополем. Здесь он основал столицу вполне христианскую, уничтожив идолов и украсив город христианскими храмами.

В 337 году Константин принял крещение от Евсевия, епископа Никомидийского, а затем вскоре умер на 65 году своей жизни, причисленный Церковью к лику святых, а римским языческим сенатом, по давнему языческому обычаю, — к сонму богов.

Преемниками Константина Великого были его сыновья: Константин II (до 340 г.), Констанс (до 350 г.), управлявшие Западом, и Констанций, управлявший сначала (с 337 г.) Востоком, а по смерти Констанса и Западом (до 361 г.).

Они изменили политику своего отца по отношению к язычникам; строгие и насильственные меры против язычников, по их понятию, могли скорое всего уничтожить идолопоклонство и дать полное торжество христианству.

Особенно нетерпимостью отличался Констанций. Вместе с Констансом он в 341 году издал закон, которым под угрозою смерти запрещались языческие жертвоприношения и всякого рода суеверные гадания; тот же закон был повторяем еще несколько раз. Вместе с этим Констанций разрушал языческие храмы или отдавал их христианам, которые обращали их в церкви; только немногие храмы, бывшие историческими памятниками архитектуры, оставались нетронутыми. Вообще, в правление Констанция принадлежность к язычеству считалась государственным преступлением, как в прежние времена принадлежность к христианству.

Язычество уничтожилось быстро по городам, и только в важнейших из них, например, Александрии, Афинах и Риме, оно имело еще значительную силу. Древние патрицианские фамилии Рима и ученые Александрии и Афин сильно отстаивали язычество; первые защищали религию своих предков, вторые — философию, науку и литературу, которые процветали в языческом мире. Сам Констанций, при всем своем желании уничтожить язычество, не отваживался разрушать языческие храмы в Риме и даже не отнял государственного жалования у жрецов.