Арабская средневековая философия

Средневековая философия, как и предшествующая ей античная, была не только продуктом духовного развития какой-то одной страны или региона, а явились результатом взаимодействия многих народов и культур как Запада, так и Востока. Ее существенная составная часть — арабоязычная философия, которую иногда называют арабской, или мусульманской. После длительного периода упадка философии, науки и искусства Запада, наступившего после распада Римской империи, на Востоке, благодаря заслугам арабских мыслителей, происходит их расцвет.

Объединение кочевых арабских племен Аравии, осуществленное Пророком Мухаммедом (570—632) под флагом ислама, быстро приве­ло к покорению арабами уже в первой трети VII в. многих стран и Созданию Арабского халифата, который скоро по своей территории Стал больше, чем бывшая Римская империя, и простирался от Туркестана до Испании.

В этих условиях арабским мыслителям удалось в период упадка западноевропейской культуры удержать философские традиции не только на Востоке, но и на Западе, в частности, на Пиренейском полуострове. Именно арабская философия стала связующим звеном между греческой философией и последующей европейской фило­софии — схоластикой.

С VIII в. в арабском мире, на Востоке, а потом и в западных областях, в частности, в Испании начинается развитие наук, осо­бенно медицины, математики, астрономии. На этой основе скоро появляются и религиозно-философские труды.

Исламская культура имела, конечно, не только арабское проис­хождение. Создателями арабской философии и культуры были не только арабы, но и персы, турки, таджики, узбеки и другие народы. Важнейшим ее духовным источником, кроме ислама, были грече­ская наука и философия, а также христианская патристика. Так, в высших школах Испании преподавали мусульмане, евреи и хри­стиане, а в библиотеках хранились трактаты всех трех вероиспове­даний, а также произведения античных философов, прежде всего Платона и Аристотеля.

Главным смыслом арабской философии было стремление обосновать и защитить ислам, его основные догматы. По своим исходным принципам она во многом совпадала с христианской

философией.

Арабоязычная философия достигает высокого уровня развития прежде всего на арабском Западе, в районах тесно соприкасающих­ся со странами Западной Европы: в западной части Северной Аф­рики, а также на юге нынешней Испании. Ибн-Рушд и концепция Наиболее крупным философом арабского «двойственной истины» Запада, оказавшим существенное влияние на европейскую философию, был Ибн-Рушд (латинизированное Аверроэс). Он родился в испанском городе Кордова. Его дед и с были по профессии судьями. И сам он долгое время работал су/ ей. Он основательно изучал юриспруденцию, медицину, философию. Среди античных философов выше всех он ставил Аристотеля, которого считал величайшим из людей. В результате теологи обвинили Аверроэса в том, что он проповедует философию древних: ущерб истинной вере; он был отправлен в изгнание, а все его корни были запрещены.

Имя Аверроэса часто связывают с созданием в средневековой философии концепции «двойственной истины». Целью этой гносеологической концепции было обоснование самостоятельности философии и религии, их независимости друг от друга. Эта концепции исходила из признания того, что любая истина может быть обоснована разными методами: с помощью ярких образов, воздействующих особенно сильно на чувства простых, необразованных людей; с помощью разума, доводы которого доступны лишь людям развитым, образованным. Преимущественно первым подходом пользуется религия, а вторым — философия. Более глубокой и полной является философская истина, хотя и истина, добытая религией с помощью своих методов, также является ценной. Но философия не может признать приоритет истин теологии по отношению к философским истинам'

Понятно, что концепция «двойственной истины» Аверроэса. была резко осуждена как исламскими, так и христианскими теологами, а его трактаты, было предписано сжечь. Борьбу с аверроизмом рассматривали в качестве одной из своих важней­ших задач Альберт Великий, Фома Аквинский и другие философы-схоласты.

Ибн-Сина (латинизиро­ванное имя Авиценна), происходивший из туркестанской Бухары. Его иногда называют королем арабской фи­лософии на Востоке. Авиценна был ученым-энциклопедистом, он написал более 200 трудов. Его главный труд «Книга исцеления» со­держит основы философии, физики, математики и многих других. наук, а его труд «Канон медицины» служил настольной книгой для врачей на протяжении всего Средневековья.

Философия Авиценны была теоцентричной, однако, он тракто­вал онтологические проблемы несколько иначе, чем христианские философы. Мир был, по его представлениям, сотворен из материи, а не из ничего. Материя же является вечной. У Авиценны, как и у Аристотеля, Бог является неподвижным перводвигателем, формой всех форм. О взаимодействии арабской и христианской философии свидельствует понимание Авиценной проблемы соотношения общих и Индивидуальных понятий. Он считал, что об универсалиях можно говорить в трояком смысле:

• они существуют до единичных вещей в божественном разуме; так, идея «кошки», возникшая в божественном уме, предше­ствует конкретным кошкам;

• универсалии присутствуют и в реальных вещах как воплоще­ние их сущности; идея «кошки вообще» присутствует в каж­дой конкретной кошке;

• общие понятия существуют и после вещей, в головах лю­дей, как результат их мышления; так, рассматривая многих кошек, мы подмечаем, что они похожи друг на друга, и приходим к общей идее «кошки». Согласно известной формуле Авиценны, «мышление выводит всеобщее из от­дельных вещей».

В этом подходе просматривается стремление арабского филосо­фа примирить противоположные стороны в споре об универсалиях между реалистами и номиналистами.

В целом взгляды Авиценны характеризуются ярко выраженны­ми материалистическими и рационалистическими тенденциями, что соответствует естественно-научной ориентации всего творчества того выдающегося мыслителя Средневековья.

С именами Аверроэса и Авиценны связан высший, но кратко-нременный расцвет арабской философии Средневековья. С XIII в. мусульманская философия, не исчезая совсем, все же постепенно начинает уступать натиску теологов — исламистов.

Историческая роль философии Средневековья

В вечном споре, который издавна ведут между собой вера и знание, религиозная и научная философия, Средневековье стало временем преобладания религиозных начал в философии и культу­ре. Это было время господства церковных догматов, притеснения свободной мысли, преследования выдающихся философов и уче­ных. Тяжкие преступления, совершенные церковью во времена Средневековья, такие, как суды инквизиции, крестовые походы, преследования «еретиков», темным пятном лежат на ее истории признаются ее современными деятелями как достойные осуждения и покаяния.

Но лишь негативная оценка Средневековья, которой у нас дли­тельное время исчерпывалась его характеристика, ныне представляется неполной, односторонней. Сегодня все чаще, и не без основа­ний, происходит своего рода реабилитация Средневековья, указывается на позитивную роль, положительное значение этого этапа в развитии человеческой истории и культуры. Можно выделить сле­дующие проявления позитивного вклада этой эпохи в становление европейской и мировой цивилизации:

1. Именно на основе религиозных духовных ценностей, обоснованных средневековой философией, был постепенно преодолен тот: глубокий социально-политический и духовный кризис, который явился причиной гибели античной государственности и культуры. Религиозная идеология христианства, а также ислама смогла сыг­рать роль той цементирующей духовной силы, которая способствовала возникновению и укреплению системы государств, которые существуют и поныне на политической карте Европы и Азии. Религиозная философия и культура и сегодня остаются одним из важ­нейших духовных факторов социально-политической стабильности этих государств.

2. Религиозная философия оказала стимулирующее воздействие и на духовное развитие общества, особенно на развитие архитекту­ры, живописи, музыки, художественной литературы, достижения которых, сохранившиеся до наших дней, убедительно свидетельст­вуют о высоком уровне культуры Средневековья на Западе, в Рос­сии и в странах Востока.

3. Мыслители Средневековья внесли существенный вклад и в разработку ряда ключевых понятий и проблем философии, к числу которых относятся категории веры и разума, соотношения абстрактного и конкретного, сущности и явления, проблемы ло­гических доказательств, социального прогресса и др. В этот период существенно развились все основные структурные части философского знания, особенно онтология, гносеология, логика, антропология.

И наконец, средневековая философия Запада, России и стран Востока внесла существенный вклад в укрепление нравственных ус­тоев общества, разрабатывая своды религиозной морали, пропове­дуя вечные, общечеловеческие нравственные ценности, идеи равенства всех людей пред Богом независимо от этнической принадлеж­ности и социального положения, воспитывая людей в духе взаим­ной терпимости и любви. Таким образом, философия Средневековья, при всем своеобразии ее содержания, внесла

большой позитивный вклад в развитие Европейской истории и культуры.

Лекция 5. Философия эпохи Возрождения

Важным этапом развития философской мысли является философия эпохи Возрождения. В ней затронут широкий круг вопросов, касающихся разных сторон природного и общественного бытия. Она оказала большое влияние на дальнейшее развитие культуры и философии.

Эпоха Возрождения (Ренессанса), охватывающая период с X по начало XVII вв., приходится на последние столетия средневекового феодализма. Вряд ли правомерно отрицать самобытное этой эпохи, считая ее, по примеру голландского культуролога И. Хейзинга, «осенью Средневековья». Исходя из того, что эпохи Возрождения является периодом, отличным от Средневековья можно не только различать эти две эпохи, но и определить их связи и точки соприкосновения.

Сами деятели Ренессанса противопоставляли новую эпоху Средневековья как периоду темноты и невежества. Но своеобразие это времени скорее составляет не движение цивилизации против дикости, культуры — против варварства, знания — против незнания, появление другой цивилизации, другой культуры, другого знания.

Эпоха Возрождения — это переворот в первую очередь в системе ценностей, в оценке всего сущего и отношении к нему. Возникает убеждение в том, что человек — высшая ценность. Такой взгляд на человека обусловил важнейшую черту культуры Ренессанса —- развитие индивидуализма в сфере мировоззрения и всестороннее проявление индивидуальности в общественной жизни.

Одной из характерных черт духовной атмосферы этого времени стало заметное оживление светских настроений. Козимо Медичи — некоронованный правитель Флоренции — говорил, что упадет тот, кто на небе ищет опоры для лестницы своей жизни, и что он лично всегда укреплял ее на земле.

Светский характер присущ и такому яркому явлению культуры Возрождения, как гуманизм. В широком смысле слова гуманизм представляет собой образ мышления, который провозглашает идею блага. Человека главной целью социального и культурного развития и отстаивает ценность человека как личности.

В такой трактовке этот термин употребляется и в наше время. Но как целостная система взглядов и широкое течение обществен­ной мысли гуманизм возник в эпоху Возрождения.

В формировании ренессансного мышления огромную роль сыгра­ло античное культурное наследие. Следствием возросшего интереса к классической культуре стало изучение античных текстов и использо­вание языческих прототипов для воплощения христианских образов, собирательство камей, скульптур и прочих древностей, а также восстановление римской традиции портретных бюстов. Возрожде­ние античности и дало название всей эпохе (ведь Ренессанс и пе­реводится как возрождение).

Особое место в духовной культуре этого времени занимает фи­лософия, и ей присущи все те черты, о которых было сказано вы­ше. Важнейшая особенность философии Возрождения — антисхо­ластическая направленность взглядов и сочинений мыслителей что го времени. Другая ее характерная черта - создание новой пантеистической картины мира, отождествляющей Бога и природу.

Наконец, если философия Средневековья теоцентрична, то ха­рактерная особенность философской мысли Возрождения — ан­тропоцентризм. Человек — не только важнейший объект рассмот­рения, но и центральное звено всей цепи космического бытия.

Гуманистическая мысль эпохи Возрождения

Термин «гуманизм» происходит от латинского humanitas (че­ловечность), употреблявшегося еще в I в. до н.э. известным римским оратором Цицероном 106—43 до н.э.). Для него hu­manitas — это воспитание и образование человека, способст­вующее его возвышению. В совершенствовании духовной приро­ды человека основная роль отводилась комплексу дисциплин, состоящему из грамматики, риторики, поэзии, истории, этики. Именно эти дисциплины стали теоретической базой ренессансной культуры и получили название «studia humanitas» (гумани­тарные дисциплины). Рождение гуманизма Родоначальником гуманизма единодушно считается поэт и

философ Франческо Петрарка (1304—1374). В его творчестве — начало многих путей, которыми шло развитие ренессансной культуры в Италии. В трактате«О невежестве собственном и многих других» он решительно отвер­гает присущую Средневековью схоластическую ученость, по отношению к которой демонстративно провозглашает свое якобы невежество, ибо считает такую ученость совершенно бесполезной для человека его времени.

В трактате проявляется принципиально новый подход оценке античного наследия. По убеждению Петрарки, прийти к новому расцвету литературы, искусства, науки позволит не слепое подражание мыслям замечательных предшественников, а стремление подняться до высот античной культуры и в то же время переосмыслить и в чем-то превзойти ее. Эта линия, намеченная Петраркой, стала ведущей в отношении гуманизма к ан­тичному наследию.

Первый гуманист считал, что содержанием подлинной филосо­фии должны стать науки о человеке, и во всем его творчестве звучит призыв переориентировать философию на этот достойный объ­ект познании.

Своими рассуждениями Петрарка заложил основу формирования личностного самосознания эпохи Возрождения. В разные эпохи личность осознает себя по-разному. Средневековый человек воспринимался тем ценнее как личность, чем более его поведение соответствовало нормам, принятым в корпорации. Он утверждал себя через максимально деятельное включение в социальную, группу, в корпорацию, в богоустановленный порядок — такова общественная доблесть, требовавшаяся от индивида Человек эпохи Возрождения постепенно отказывается от универсальных средневековых понятий, обращаясь к конкретному, индивидуальному.

Гуманисты, ,вырабатывают новый подход пониманию человека, в котором огромную роль играет понятие деятельности. Цен­ность человеческой личности для них определяется не происхождением или социальной принадлежностью, а личными заслугами и плодотворностью ее деятельности. Ярким воплощением этого подхода мо­жет служить разносторонняя деятельность известного гуманиста Леона Баттисты Альберты (1404—1472), архитектора, живописца, теоретика искусства, сформулировавшего принципы живописной композиции — равновесия и симметрии цвета, жестов и поз персонажей. По мнению Альберти, человек способен одержать верх над превратно­стями судьбы лишь собственной активностью. «Легко побеждает тот, кто не желает быть побежденным. Терпит иго судьбы тот, кто Привык подчиняться».

Гуманистическая мысль второй половины XV в. обогатилась но­выми идеями, важнейшей из которых стала идея достоинства лично­сти, указывающая на особые свойства человека по сравнению с дру­гими существами и особое его положение в мире. Джованни Пико (кма Мирандола (1463—1494) в своей яркой «Речи о достоинстве че­ловека» помещает его в центр мира:

Не даем мы тебе, о Адам, ни своего места, ни определенного об­раза, ни особой обязанности, чтобы и место, и лицо, и обязан­ности ты имел по собственному желанию, согласно своей воле и своему решению.

Утверждается что Бог (вопреки церковной догме) не создал че­ловека по своему образу и подобию, но предоставил ему возмож­ность творить самого себя. Кульминацией гуманистического антро­поцентризма становится мысль Пико о том, что достоинство человека заключено в его свободе: он может стать тем, кем пожелает.

Однако было бы неправильным идеализировать такого рода гу­манизм, не замечать его индивидуалистических тенденций. Подлин­ным гимном индивидуализму можно считать творчество Лоренцо Валла (1407—1457). В главном своем философском сочинении «О наслаждении» неотъемлемым свойством человека Валла провоз­глашает стремление к наслаждению Мерилом же нравственности у Него выступает личное благо.

Я не могу в достаточной степени понять, почему кто-то хочет умереть за родину. Ты умираешь, так как не желаешь, чтобы погибла родина, словно с твоей гибелью не погибнет и она. Подобная мировоззренческая позиция выглядит как асоциальная.

Прославляя мощь человека и его величие, восхищаясь его удивительными творениями, мысли-и антиклерикализм эпохи Возрождения неизбежно приходили к сближению человека с Богом.

Ч еловек укрощает ветры и побеждает моря, знает счет времени... Кроме того, он с помощью светильника ночь превращает в день. Наконец, божественность человека раскрывает нам магия. Она руками человека творит чудеса — как те, которые может творить природа, так и те, которые может сотворить только бог.

В подобных рассуждениях Джанноццо Манетти (1396—1472), Марсилио Фичшо (1433—1499), Томмазо Кампанеллы (1568—1639) и других мыс­лителей Возрождения проявилась важнейшая характеристика гуманисти­ческого антропоцентризма — тенденция к обожествлению человека.

Однако гуманисты не были ни еретиками, ни атеистами. В по­давляющем большинстве они оставались верующими. Но если хри­стианское мировоззрение утверждало, что на первом месте должен стоять Бог, а затем — человек, то гуманисты выдвигали на первый план человека, а затем говорили о Боге.

Присутствие Бога в философии даже самых радикально настроен­ных мыслителей Возрождения предполагало вместе с тем критическое отношение к церкви как социальному институту. Гуманистическое мировоззрение, таким образом, включает и антиклерикальные взгляды.

Выступления против светской власти римских пап, разоблачения пороков служителей церкви и нравственной развращенности монашест­ва содержатся в сочинениях Лоренцо Валла, Леонардо Бруни (1374—1444), Поджо Браччолини (1380—1459), Эразма Роттердамского (1469—1536) и др. Однако это не помешало многим гуманистам стать служителями церк­ви, а двое из них — Томмазо Парентучелли и Энеа Сильвио Пикколо-мини — даже были возведены в XV в. на папский престол.

Надо сказать, что до середины XVI в. преследование гуманистов со стороны католической церкви явление крайне редкое. Побор­ники новой светской культуры не боялись костров инквизиции И только Реформация заставила цер­ковь перейти в наступление.

Начало XVI в. ознаменовалось крупнейшим кризисом римско-католической церкви. Апогеем ее нравственного упадка и предметом особого возмущения стала продажа индуль­генций — грамот, свидетельствующих об отпущении грехов. Торговля ими открывала возможность искупить преступление без всякого раскаяния, а также купить право на будущий проступок.

«95 тезисов против индульгенций», вывешенные в 1517 г. на дверях церкви в Виттенберге немецким богословом Мартином Лю­тером (1483—1546), имели огромный резонанс. Они стали мощным стимулом для выступлений против официальной церковной идеоло­гии и послужили началом Реформации (от лат. reformatio — преобразова­ние) — движения за обновление веры, обратившегося против папства.

Реформационные процессы, приведя к расколу римской церкви и созданию новой разновидности христианства — протестантиз­ма, проявились с разной степенью интенсивности во Всех странах католической Европы. Теоретические положения, выдвинутые Мартином Лютером и его последователями — швейцарским свя­щенником Ульрихом Цвингли (1484—1531) и французским богосло­вом Жаном Кальвином (1509—1564), — имели не только религиозный смысл, но были наполнены социально-политическим и философ­ским содержанием. С одной стороны, гуманистов Воз­рождения и представителей Реформации роднила глубокая неприязнь к схоластике, жажда религиозного обновления, идея возврата к истокам (в одном случае — к античным, в другом — к евангельским). С другой стороны, Реформация — это протест против ренессансного возвеличивания человека.

В полной мере эта противоречивость проявляется при сопостав­лении взглядов родоначальникам Реформации Мартина Лютера и голландского гуманиста Эразма Роттердамского. Мысли Эразма часто перекликаются с рассуждениями Лютера: это и саркастиче­ский взгляд на привилегии католических иерархов, и язвительные замечания по поводу образа мыслей римских богословов. Но они разошлись в отношении к свободе воли. Лютер отстаивал мысль о том, что перед лицом Бога у человека нет ни воли, ни досто­инства. Только если человек осознает, что он не может быть творцом своей судьбы, он может спастись. А единственным и достаточным условием спасения является вера. Для Эразма же человеческая свобода значила не меньше, чем Бог. Священное Пи­сание для него — это призыв, обращенный Богом к человеку, и че­ловек волен откликнуться на него или нет. Культурные и социально-исторические результаты реформационного процесса не исчерпываются рождением протестантизма и модернизацией католической церкви. Они более внушительны. Традиционное вероучение опиралось на практику искупления прегрешений путем совершения предписанных церковью «святых дел» (строгий пост, приобретение индульгенций, пожертвования в пользу церкви). Главная же идея тезисов Лютера состояла в том, что вся жизнь верующего должна быть покаянием, и нет необходимости в особых поступках, изолированных от обычной жизни и специально преследующих цели спасения. Человек не должен, как монахи, бежать от мира, наоборот, ему следует доб­росовестно исполнять свое земное призвание. Всякое занятие, если его польза не вызывает сомнений, может рассматриваться как святое дело.

Это коренное переосмысление покаяния привело к форми­рованию новой, предпринимательской этики (получение при­были признается делом, угодным Богу, если совершается без ростовщических хитростей, при условии потребительского воз­держания, честности в деловых отношениях и непременного ин­вестирования нажитого богатства. Утверждение этих новых норм и ценностей, определивших «дух капитализма», по мнению известного , немецкого мыслителя XX в. Макса Вебера, сыграло решающую роль в разложении натурального хозяйства и становлении капи­талистических отношений.

Социально-философская мысль эпохи Возрождения

Особое место в философии Возрождения занимают концепции,, обращенные к проблемам государства, основанные на реалистических принципах политические теории Никколо. Макиавелли и социальные утопии Томаса Мора и Томмазо Кампанеллы. Самым крупным и оригинальным из них был ,Н. Макиавелли итальянский мыслитель, историк и государственный деятель Никколо Макиавелли (1469— 1527), автор известных трактатов «Государь» и «Рассуждения о пер­вой декаде Тита Ливия».

Средневековую концепцию божественного предопределения Макиавелли заменяет идеей фортуны, признавая силу обстоятельств, которые заставляют человека считаться с необходимостью. Но судьба лишь наполовину властвует над человеком, он может и должен бороться с обстоятельствами. Поэтому наряду с фортуной движущей силой истории Макиавелли считает вирту (virtu) — воплоще­ние человеческой энергии, умения, таланта. Судьба «... являет свое всесилие там, где препятствием ей не служит доблесть, и устремляет свой напор туда, где не встречает возведенных против нее загра­ждений»¹.

Подлинным воплощением свободы человеческой воли является для Макиавелли политика, в которой существуют «естественные при­чины» и «полезные правила», позволяющие учитывать свои возможно­сти, предвидеть ход событий и принять необходимые меры. Задачу политической науки Макиавелли видит в том, чтобы, исследовав реальные качества человеческой природы, соотношение борющихся в обществе сил, интересов, страстей, объяснить действительное по­ложение вещей, а не предаваться утопическим мечтам, иллюзиям и догмам. Именно Макиавелли решительно разорвал узы, кото­рые в течение столетий связывали вопросы политики с нравственностью: теоретическое рассмотрение политики было освобождено от абстрактного морализирования. Как сказал английский фило­соф XVII в. Ф. Бэкон: нам есть за что благодарить Макиавелли и других авторов такого же рода, которые открыто и прямо рассказывают о том, как обычно поступают люди, а не о том, как они должны поступать. Политический реализм Макиавелли проявляет и при анализе государственных форм. Будучи сторонником республики, он тем не менее считал невозможным объединение Италии на респуб­ликанских началах в силу неразвитости гражданских доброде­телей. Исследуя деятельность Медичи, Сфорца, Чезаре Борджа, Макиавелли приходит к идет «нового государя» — абсолютно­го властелина. Такой правитель должен соединять в себе черты льва и лисицы: лисицы — чтобы избежать расставленных капка­нов, льва — чтобы сокрушит противника в открытом бою. Он должен придерживаться принципа твердой власти, в необходимых случаях проявляя жестокость.

Подобные рассуждения Макиавелли создали ему печальную славу учителя тиранов и автора тезиса «цель оправдывает средства», а его имя стало синонимом Проповеди политического вероломства и насилия — «макиавеллизма». Упрощенно истолковав позицию мысли­теля как требование вседозволенности для государя, его оппоненты неучи важного обстоятельства: Макиавелли был не пропагандистом жес­токости и лицемерия, а беспощадным исследователем реальной поли­тической практики своей эпохи.

Устойчивый же миф о Макиавелли как авторе тезиса «цель оправ­дывает средства» был создан стараниями иезуитов. Освобождая политику от морализирования, Макиавелли наносил удар по религии и церкви, что и вызвало негативную реакцию пап римских. В действительности это изречение принадлежит иезуиту Эскобару и является девизом ордена.

Макиавелли, если и освобождает политического деятеля от непре­менного следования моральному закону, то это происходит в силу необходимости и объясняется противоречиями социальной дейст­вительности:

Следует знать, — пишет Макиавелли, — что, когда на весы по­ложено спасение родины, его не перевесят никакие соображе­ния справедливости или несправедливости, милосердия или жестокости, похвального или позорного, наоборот, предпочте­ние во всем следует отдать тому образу действий, который спа­сет ее жизнь и сохранит свободу .

Философская, мысль эпохи Возрождения не исчерпываемая рассуждениями, опирающими­ся на политический реализм. Н. Макиавелли предпочел действительность воображаемому: Но были и те, кто, по его собственным словам, «изобразил республики и государства, которых в действительности никто не знавал и we видывал»

Одним из таких мыслителей был Томас Мор (1478—1535), анг­лийский гуманист, государственный деятель и святой католической церкви. Пик его политической карьеры — высший государственный пост лорда-канцлера Англии, который спустя без малого сто лет займет другой английский философ Фрэнсис Бэкон. Однако бессмертную славу Томасу Мору принесла его «Утопия» — произведение, описывающее жизнь на счастливом острове, затерянном где-то в Новом Свете. Рассказ об идеальном государстве ведется от лица некоего Гитлодея, путешественника, случайно оказавшегося на этом чудесном острове. В эпоху Великих географических открытий и усиленного интереса публики к литературе о путешествиях это был весьма удачный ход для обеспечения успеха книге.

Слово «утопия» в буквальном переводе с греческого (ои — нет, topos — место) означает «место, которого нет» (сам Мор переводил название этой-страны еще и как Нигдейя). Термин, предложенный английским гуманистом, оказался столь удачным, что стал наимено­ванием целого жанра, представлявшего описания вымышленных стран, которые могут служить образцом общественного устройства. В ряду этих многочисленных произведений можно назвать «Город Солнца» Кампанеллы, «Новую Атлантиду» Бэкона, «Путешествие в землю Офирскую» Михаила Щербатова, «Путешествие в Икарию» Кабе и др. Впрочем, все эти авторы, не исключая и самого Мора, имели великого предшественника — Платона, подробно описавшего принципы идеального общественного устройства в своем «Государстве». Более того, утопическая традиция имеет очень древнюю историю: достаточно вспомнить миф о «потерянном рае», легенду о «золотом веке» или сказочную страну «с молочными реками и кисель­ными берегами».

«Утопия» Томаса Мора начинается с острой критики существо­вавших в Англии общественных порядков. Источник всех социальных бедствий он видит в наличии частной собственности. Там, где она есть, где все мерят на деньги, вряд ли возможно справедливое общество. Поэтому он считает, что «распределение средств равно­ мерным и справедливым способом и благополучие в ходе людских дел возможны только с совершенным уничтожением частной собст­венности»

Рисуя безотрадную картину эпохи становления буржуазных отно­шений, Мор не ограничивается лишь неприятием существующих по­рядков. Он противопоставляет им проект государства всеобщего благоден­ствия. В этом заключается важная особенность утопизма. Его пред­ставителей нельзя назвать реформаторами, то есть теми, кто стре­мится изменить существующий мир. Несогласие утопистов с дейст­вительностью касается всех ее сторон, и их альтернативные проекты затрагивают общественный порядок в целом.

Описывая идеальное государство острова Утопия, Т. Мор, ко­нечно же, понимал, что это путешествие в страну, которой нет (недаром же он дал ей такое говорящее название). Однако он счи­тал, что проект такого общества не только прекрасен, но и вполне осуществим в будущем.

Спустя столетие утопические идеи получили развитие в творчестве итальянского мыслителя Томмазо Кампанемы (1478—1535), доминикан­ского монаха, астролога и бунтовщика. Особую роль в его судьбе сыгра­ло участие в заговоре против испанского владычества в его родной Ка­лабрии. В 1499 г. заговор был раскрыт, а Кампанелла приговорен к тюремному заключению, длившемуся 27 лет. В этих условиях он и соз­дал одно из важнейших своих произведений — «Город Солнца».

В отличие от Мора Кампанелла не только мечтал о совершен­ном обществе, но и стремился к радикальному переустройству со­циальных порядков. Заговор против испанского владычества пред­полагал последующее учреждение такого общественного строя.

Однако различие между Мором и Кампанеллой в этом важном пункте еще не дает основания для противопоставления этих мыс­лителей. Сходство между ними значительно. И тот и другой не придавали значения условиям и путям осуществления идеала, со­средоточивая свое внимание на детальном конструировании буду­щего царства добра и справедливости.

Повествование у Кампанеллы так же, как и у Мора, ведется от лица. мореплавателя, который во время своего, кругосветного путе­шествия оказался на острове Тапробана, расположенном где-то в районе экватора.

Общественный уклад жизни соляриев — граждан Солнечного государства — также строится на всеобщем труде и отсутствии ча­стной собственности, и поэтому эде они служат вещам, а вещи служат им». Продолжительность рабочего дня в Городе Солнца еще меньше, чем в Утопии, и составляет всего четыре часа.

Во главе государства стоит верховный правитель, именуемый Метафизиком, или просто Солнцем. Он выносит по всем вопросам и спорам окончательные решения. Эта должность не наследуется, и на нее не избирают. Ее может занять самый сведущий во всех об­ластях человек, выбор которого очевиден. У Метафизика есть три главных помощника: Мощь, Мудрость и Любовь, — каждый из них руководит своей областью общественной жизни. Мощь — военным делом, Мудрость — искусством, ремеслами и науками, в ведении Любви находятся вопросы деторождения, воспитания, земледелия, скотоводства, питания. Каждый из них имеет своих помощников. Все граждане, достигшие 20-летнего возраста, составляют Большой Совет, на собраниях которого они решают вопросы контроля за деятельностью должностных лиц и их смещения, за исключением высшей четверки. Правда, Метафизик и трое его помощников сами должны передать свои места тем, кто превзойдет их.

Хотя утописты эпохи Возрождения в полном соответствии с ду­хом своего времени рассматривали человека в качестве высшей ценности, жесткая регламентация всего образа жизни, отличающая утопические проекты, не оставляет места свободе личности, пре­вращает людей, по меткому выражению Ф. Достоевского, в подобие «фортепьянных клавиш», на которых играет кто-то другой.

В каждом из утопистов есть что-то от пророка: все они были убеж­дены, что их проект — это и есть то единственное решение, которое сделает всех людей счастливыми. Возможно, людям и необходим образ такого хрустального дворца, виднеющегося где-то вдали, но ведь это не значит, что его проект безупречен, и они смогли бы в этом дворце жить.