Учение о сансаре и карме

С этим связано и учение о сансаре (круго­вороте жизни) и карме (законе воздаяния) в упанишадах. В учении о сансаре человеческая жизнь понимается как определенная форма бесконечного перерождения. А детерми­нируется будущее рождение индивида законом кармы. Будущее человека — результат тех дел и поступков, которые человек совершал в предшествующих жизнях. И только тот, кто вёл благопристойный образ жизни, может рассчитывать на то, чтобы родиться в будущей жизни в качестве представителя высшей варны (сословия): брахма­на (священнослужителя), кшатрии (воина иди представителя власти) или вайшьи (земледельца, ремесленника или торговца). Тем же, кто вел неправедный образ жизни, в будущем уготовлена судьба члена низшей варны — шудры (простолюдина) или того хуже: его атман может попасть в тело животного.

Поэтому важнейшая задача человека (и главная категория упанишад) — освобождение (мокша) его от «мира объектов и страстей», постоянное нравственное совершенствование. Это ос­вобождение реализуется посредством растворения атмана в брах­мане, познания тождества своей индивидуальной души с миро­вой душой. Таким образом, в философии упанишад каждый че­ловек — «кузнец» своего счастья, вся его судьба зависит от соб­ственного поведения. Познание и самопознание — одна из важней- проблем упанишад. Но речь идет в первую очередь не о чувственном и даже не о рациональном познании. Подлинное, наиболее истинное познание состоит в самом глубоком и полном соединении и осознании тож­дества атмана и брахмана. И только тот, кто способен сделать это, освобождается от бесконечной череды перерождений сансары. Ду­ша такого человека сливается с брахманом и остается в нем навсе­гда. Вместе с тем она освобождается от влияния кармы. Это и есть самая высокая цель и самый истинный путь — «путь богов» (девая- на), в отличие от обычного пути — «пути отцов» (питръяны). Девана достигается благодаря аскезы и высшему познанию.

Таким образом, в философии упанишад человек (в отличие, на­пример, от христианства или ислама) не рассматривается во взаи­мосвязи с другими людьми или с человечеством в целом. И сама человеческая жизнь здесь мыслится по-иному. Человек — не «венец творения» бога, он также не обладатель одной единственной жизни. Его жизнь — бесконечная цепь перерождений. Но он имеет воз­можность разорвать круг сансары, выйти из цепи рождений и дос­тичь высшей цели — освобождения от бытия. Жизнь, следователь­но, рассматривается как длительный процесс смены различных жизней и прожить их надо так, чтобы в конечном счете покинуть сансару, т.е. избавиться от жизни.

Отсюда и смысл древнеиндийской философии, и характер ми­ровоззрения индийцев был иной, чем на Западе. Она была направ­лена не на изменение внешних условий существования — природы и общества, а на самосовершенствование. Другими словами, она но­сила не экстравертивный, а интровертивный характер. Кроме этого сам термин «философия» как любомудрие, возник­ший, в рамках западноевропейской культуры, малоприменим для обозначения системы взглядов и мировоззрения мыслителей Древней Индии. В этом контексте Гегель, видимо, не далеко ушел от истины,; когда писал, что «философия в собственном смысле начинается на: Западе». Хотя отрицать философию вообще в древневосточной куль­турной традиции, думается, было бы неправильно. Просто здесь муд­рость связывается, прежде всего, не с обоснованием теоретических; концепций, направленных на поиск истины эмпирическим или ра­циональным способом, а с высшим познанием и самопознанием че­рез аскезу, непосредственное постижение брахмана и индивидуаль­ного тождества с ним. Путь к истине — это путь нравственного совершенствования человека, а не путь теоретического познания.

Огромное влияние упанишады имели на дальнейшее развитие философской мысли Индии. Так, учение о сансаре и карме стано­вится одним из основных для последующего развития всех религи­озных и философских направлений Индии. Большое воздействие упанишады оказали, в частности, на различные философские сис­темы индуизма и буддизма. Их влияние обнаруживается и во взгля­дах таких крупных мыслителей, как индийцы Раммохон Рая, Ма­хатма Ганди, немец А. Шопенгауэр.