Основатель элейской школы – Ксенофан

Ксенофан колофонский жил (около 570–480 гг. до Р. Х.), в ионийском городе Элее.

Ксенофан первою задачею своего учения ставил физическое объяснение того, как произошла вселенная. По его мнению, земля возникла из сочетания воды с твердыми веществами и некогда снова будет превращена водою в мокрый ил. Ксенофан доказывал это тем, что на суше, на горах и в каменоломнях находятся окаменелые остатки морских животных и оттиски форм их тела. Небесные светила Ксенофан считал сгустившимися массами огненных облаков и воспламенившихся паров и полагал, что они движутся над землею по прямолинейным путям; эти его мысли были дальше от истины, чем понятия философов, живших раньше его; но не на них и основана его слава. Кажется, что Ксенофан сам понимал неудачность этих своих соображений и что именно поэтому он перешел от них к исследованию об основном вопросе человеческого знания.

Ксенофан поставил вопрос: если человек и нашел истину, то по каким признакам может он узнать, что найденное им – истина? Ксенофан и потом за ним вся элейская школа поставили своей задачею открыть в изменчивости явлений природы элемент постоянства, в процессе возникновения и разрушения – элемент неизменного существования, в многоразличии явлений единство вечного порядка, – найти неизменный принцип жизни.

По учению Ксенофана и элейской школы, мир вечен и неизменен; божество и мир – одно и то же; истинная сущность мира – первобытная, духовная сила; ей одной и принадлежит истинное существование – таким образом, Ксенофан был отцом греческого пантеизма, который и стал фундаментом элейской школы философии. Он не ограничивался формулированием своего учения в отвлеченном виде; он смело применял его к проверке народных верований и приходил к отрицанию господствующей религии. Ксенофан и элейская школа самым решительным образом отвергали существование богов Олимпа, называли мифы и рассказы поэтов о богах сказками. Отрицая богов, подобных человеку по виду и по чувствам, переносящихся с места на место, Ксенофан говорил о божественном духе, который правит вселенною, составляет жизненную силу её, составляет одно целое с нею; этот божественный дух, по его учению, то же самое, что вечный, неизменный порядок вселенной, открывающийся взору мудреца. «Люди создают богов по своему подобию, – говорит он. – Эфиопы изображают их черными и с приплюснутыми носами, фракийцы – голубоглазыми и рыжими; а если бы быки и львы имели руки и могли рисовать, то, без сомнения, дали бы своим богам тот вид, какой имеют сами». Гомера и Гесиода, которые своими поэмами развили и упрочили антропоморфические представления о богах, Ксенофан называл людьми, исказившими религию, порицал их за то, что они приписывали богам все, что служит позором для людей: воровство, прелюбодейство, обман. Ксенофан отвергал этих богов, которых воспевали поэты, которых художники изображали в прекрасных формах, которым народ молился, приносил жертвы, в честь которых совершал великолепные праздники, – этих богов, дававших устами прорицателей предсказания и советы. Он говорил, что существует только один бог, «видящий, слышащий и знающий все, без всякого труда владычествующий над миром своею мыслью, неподвижный»: этот вечный и неизменный бог – принцип жизни мира и разум его. Ксенофан и вся элейская школа заменяли народное политеистическое обожание сил природы философским пантеизмом. Человек, по мнению представителей элейской школы, не может вполне постичь своею мыслью этого единого бога, которым оживлена вселенная, не может вполне постичь истину; но прилежным исследованием он может приблизиться к ней, составить себе понятия, подобные истине; может достичь, если не безусловно верного знания, то знания очень достоверного. Стремление к истине и знание её, хотя и неполное, согласно Ксенофану, выше всего того, чем дорожат греки. Не победитель на олимпийских играх, а мудрый человек прославляет свое государство и полезен ему;