Общество и культура древних ариев

В результате постепенной ассимиляции аборигенного населения Ирана ираноязычными племенами все пространство между Тигром, Индом и Амударьей около середины I тысячелетия до н. э. стало именоваться «Арйанам» («Арийская земля»). Поздней формой этого слова и является современное «Иран». Для ранних иранских (как и индоарийских) обществ характерна одна и та же, восходящая к общеиндоиранской практике, трехсословная организация: общество делилось на наследственные сословия жрецов, воинов и рядовых общинников – скотоводов и земледельцев. На уровне племенных союзов соответствующие роли часто присваивались целым племенам: так, в шестиплеменном союзе мидян жреческие функции были монополизированы племенем магов (откуда значение слова «маг» в европейских языках). Менталитету индоиранцев была присуща ритуально‑языковая этническая самоидентификация: те, кто осуществлял правильные ритуалы на чистом языке, почитая соответствующих богов, считались этнически «своими» независимо от кровного родства. Это существенно облегчало ассимиляцию аборигенного населения. Жрецы были наиболее почитаемым сословием, но власть вождя (впоследствии царя) в норме должен был осуществлять кто‑либо из сословия воинов; вождь и рассматривался в первую очередь как глава военной организации племени.

Религиозные представления индоиранцев реконструируются по данным о верованиях отдельных индоиранских народов. Боги четко делились на два класса: дай вы и ахуры (иранск. асуры), в какой‑то мере противопоставленные друг другу (такое деление известно во многих мифологиях, в том числе шумеро‑аккадской). К началу II тысячелетия до н. э. у индоариев, а независимо от них и у иранцев, это деление было переосмыслено как ценностное: боги одного из классов стали рассматриваться как «добрые» (распространяющие радость, жизнь, созидание), а другого – как «злые» (насаждающие смерть, страдания и разрушения). При этом иранцы расценили ахур как добрых богов, а дайвов как злых, а индо‑арии наоборот. Соответственно, наиболее могущественные и однозначно благодетельные боги, как, например, Митра, бог Солнца и человеческой справедливости, охранитель клятв, зачислялся разными народами в разные категории: у иранцев Митра – ахура, у индоариев – дайва. Все индоиранцы почитали Яму (Йиму), первопредка человечества и владыку Царства мертвых, а также поклонялись Ветру, Солнцу, Луне и Огню. Исключительное значение придавалось ритуальным формулам и правильному их произнесению.

Иран и Мидия в I тысячелетии до н. Э Ранние государства мидян и «авестийских ариев»

Первая половина I тысячелетия до н. э. была временем нарастающей ассимиляции аборигенного населения и на Западе, и на Востоке Ирана. На основе взаимодействия пришлых иранцев с местными кутийско‑каспийскими племенами к началу IX в. до н. э. в долине реки Кызыл‑Узен и сопредельных областях сложился мидийский союз племен («Мадай» ассирийских источников). Его территория рассматривалась как некий срединный, центральный ареал мира ираноязычных племен Иранского плато. Области прочих из этих племен, живших к западу, югу и востоку от мидян, получали поэтому названия от иранского корня «парс» (доел, «бок»), т. е. «Окраинная земля, Украйна» по‑ирански. Известно три такие иранские «Украйны»: Парсуа в долине реки Дияла, Парса – Персия, лежавшая при горах Загроса, между Мидией и Эламом (именно ее население вошло в историю под именем «персов»), и Парфия в предгорьях Копетдага.

История мидян и всего Северо‑Западного и Центрального Ирана в течение нескольких веков сводилась в основном к обороне от ассирийских нашествий. В 834–788 гг. до н. э. ассирийские войска систематически вторгались на территорию мидян; к концу этого периода, при «Семирамиде» (Шаммура‑мат) и Адад‑нерари III (810–783 гг. до н. э.) Ассирии покорялись все земли региона вплоть до Каспия и Дешт‑и‑Кевира. Лишь резкое ослабление Ассирии в 70‑х годах VIII в. до н. э. под ударами государства Урарту привело к быстрому освобождению мидян. Однако новая череда ассирийских походов (744–713 гг. до н. э.) привела к вторичному включению Мидийского союза и соседних областей в Ассирийскую державу, причем на этот раз уже в виде провинций, а не зависимых владений.

На Востоке, при Амударье – Хильменде, в начале I тысячелетия до н. э. сложилась, по‑видимому, ранняя держава авестийских ариев. Ее цари носили титул «кави» (первоначально верховный жрец, руководитель общинного культа и тем самым всей общины), что обличало их связь с общинными структурами. Оседлые авестийские арии принуждены были вести постоянные оборонительные войны против совершавших на них набеги с севера кочевников «тура», потомков андроновских племен. Воспоминания о царях авестийских ариев (в науке за ними укрепилось обозначение «кейаниды», от поздней формы слова «кави») и их борьбе с туранцами образуют один из важнейших содержательных пластов «Авесты».

«Линия фронта» этой борьбы, пролегавшая между Амударьей и Сырдарьей, хорошо известна археологически: это граница между южным и северным вариантами раннего железного века Средней Азии. Авестийские арии направляли свои походы и на запад, против неиндоевропейских аборигенов Юго‑Восточного Прикаспия (страна Варна в «Авесте»), но не добились здесь успеха; в конце концов эти области были иранизированы со стороны центральноиранского очага расселения иранцев.