#7.Литературный процесс как система дискурсов

Литература состоит из текстов, литературный процесс формируют дискурсы. Узловым моментом литературного процесса является встреча на поле текста - как правило, единственной постоянной величины - двух произведений (авторского и читательского) и двух внетекстовых структур (авторских и читательских). Литературный процесс - функция данной пятичленной конструкции, в ее рамках происходят все модуляции смысла, разворачивается вся динамика литературного процесса.

Минимальный отрезок литературного процесса может быть представлен в виде схемы:

Дискурс А как процедура создания текста-произведения А на основе авторских внетекстовых структур А.

Дискурс В как чтение и осмысливание текста А в его взаимодействии с внетекстовыми структурами В реципиента, формирование читательского текста-произведения В.

Поскольку в литературном процессе узловые эпизоды связаны по меньшей мере с двумя текстами, то в этом случае описанная выше пятичленная конструкция оснащается дополнительными элементами - наряду с классической парой "читатель-писатель" (продуцент и реципиент текста) в "работу и игру" дискурсов включается еще по меньшей мере одна составляющая - второй писатель (писатели), а также те люди, которые вносят свою лепту во взаимодействие разнообразных дискурсов в рамках литературного процесса - переводчики, критики, издатели и т.д. В самом упрощенном (и поэтому отражающем не реальную практику литературного процесса, а лишь его снятую логику), схематизированном виде работу этой конструкции можно представить так:

Дискурс А как создание текста А, происходящее в процессе взаимодействия формирующегося авторского текста-произведения А и авторских внетекстовых структур А.

Дискурс В как чтение и осмысливание текста А в его взаимодействии с внетекстовыми структурами В реципиента, формирование читательского текста-произведения В.

Дискурс С как создание текста С, происходящее в процессе взаимодействия внетекстовых структур В рецепиента с текстом-произведением В.

Эта схема описывает гипотетическую ситуацию, когда, скажем, с текстом А работает переводчик, в задачи которого входит максимально точная передача духа и буквы иноязычного текста на родном языке. Даже в этом случае текст А и текст С будут существенно отличаться друг от друга - хотя бы в силу несоотнесенности языковой составляющей внетекстовых рядов.

Какой же сложной станет схема в том случае, если в тексте С будут лишь те или иные "следы" текста А - особенно в реальной практике литературного процесса, когда продуцент и реципиент текста А вступают в интенсивный творческий диалог, предполагающий и полемику, и развитие традиции, и конфликтные противостояния мировоззренческих и эстетических установок? А если в этот диалог "вторгается" еще и переводчик, и критик, и издатель? А если, ко всему прочему, продуцент и реципиент текста принадлежат к различным хронологическим и культурным ареалам, а характеризующие их внетекстовые структуры находятся в конфликтном противостоянии или вообще разноположены?

Картина усложнится, и многократно. Тексты, произведения, внетекстовые ряды вступят в многогранные и многоступенчатые взаимодействия, проследить и исчерпывающе описать которые будет крайне сложно - как в силу их многочисленности и многообразия, так и в силу проблем с их формализацией и описанием. Но общая логика формирования текста-произведения в рамках дискурса, работы по означиванию-осмысливанию текста-произведения останется, очевидно, такой, как мы попытались показать.