2.2. Психология труда в России

Рассмотрим эволюцию дисциплины в триаде трех ее траекторий: зарубежной, отечественной психологии труда и узкопрофессиональной (авиационной).

Первоначально психология труда в России развивалась в той же логической последовательности, что и зарубежная индустриальная психология: развитие промышленности, законодательные акты о труде, необходимость оптимизации труда, подбора и подготовки рабочих традиционных и новых профессий. Идеи Ф. У. Тейлора пользовались популярностью, но сильные научные позиции отечественной медицины и физиологии способствовали критическому переосмыслению теории управления, быстрому становлению новых научных подходов, активной научной позиции и выдвижению новых концепций оптимизации труда рабочих и служащих.

В истории отечественной психологии можно выделить несколько этапов, принципиально различающихся как по содержанию научных предпосылок развития дисциплины, так и по характеру решаемых практических задач, структуре социального заказа и социальной практики в целом: до XX в.; 1900–1917 гг.; 1917–1920 гг.; 1921–1936 гг.; 1937–1960 гг.; 1961–1991 гг.; 1992–2000 гг. и с начала 2000 г. по настоящее время.

В XIX в. происходит становление научных школ в философии, физиологии, психологии. Зарождение исследований в области физиологии и психологии труда связывают с именем И. М. Сеченова – его изучением трудовых навыков («заученных движений»), функции активного отдыха для восстановления работоспособности и др. («Физиологические критерии для установления длины рабочего дня», 1897; «Участие нервной системы в рабочих движениях человека», 1900; «Очерк рабочих движений человека», 1901 и др.).

Первый период XX в. можно охарактеризовать как накопление научного и практического опыта. В университетах Тарту и Симферополя, Москвы и Петербурга, в Петербургской военно‑медицинской академии проводились исследования и разрабатывались диагностические методики. Лауреат Нобелевской премии академик физиолог И. П. Павлов приступил к экспериментальному изучению высшей нервной деятельности. На ряде предприятий инженерами‑энтузиастами применяется система Ф. У. Тейлора [180, 286].

Научная и практическая работа в области психологии труда значительно активизировалась после завершения гражданской войны. Проблема подъема производительности труда, восстановления экономики стала проблемой выживания страны и сохранения независимости государства. Инициативы ученых по организации труда и управления получили действенную поддержку руководителей государства – В. И. Ленина, Л. Д. Троцкого, Ф. Э. Дзержинского, М. В. Фрунзе, В. В. Куйбышева и др. [180].

I Всероссийская конференция по научной организации труда (НОТ) и производства была проведена 20–27 января 1921 г. в Москве под руководством В. М. Бехтерева и при активном участии И. Н. Шпильрейна, при поддержке народного комиссара путей сообщения Л. Д. Троцкого. Состояние научной и прикладной психологии отражали количество представленных организаций и темы более 60 докладов. Так, Петроград представляли Институт по изучению мозга и его Центральная лаборатория труда с докладами «Рациональное использование человеческой энергии в труде» (В. М. Бехтерев), «Принципы организации научного изучения труда. Эргология и эрготехника» (В. Н. Мясищев), «Методологические основы профессиональной психологии» (В. И. Рабинович), «Психоневрозы труда и их предупреждение» (Т. К. Розенталь), «Психология и профессиональный отбор» (И. В. Эвергетов) и др.

Москву представляли Психологический институт при МГУ, Психоневрологический институт, Центральный институт труда, Социалистическая академия, Всероссийский центр профессиональных союзов.

Региональные научные центры – Институт труда (Таганрог), Институт производительности труда (Иваново‑Вознесенск), Институт НОТ (Казань).

Эмпирической базой научных сообщений послужил материал работы ученых и врачей на предприятиях и транспорте, телеграфных станциях, в военных госпиталях [180].

Уже в 1921 г. российская психология труда заявила о себе как зрелая наука. Показательны оформившиеся на конференции течения. «Тейлористы» (А. К. Гастев и др.) считали необходимым развивать принципы и методы научного управления Ф. У. Тейлора, стимулировать развитие комплекса наук о труде (биомеханику, организационную психологию и др.). «Антитейлористы» (В. М. Бехтерев и др.), отмечая ценность ряда идей Ф. У. Тейлора, указывали на необходимость использовать собственные достижения в области гигиены труда, физиологии, рефлексологии; оптимизация труда рассматривалась ими в контексте задач гармонизации и оздоровления всех условий протекания трудовых процессов – физических и социальных. Представители «Платформы 17‑ти» (П. М. Керженцев и др.) акцентировали внимание на качественных особенностях принципов труда при социализме и первоочередной необходимости рационализации техники и механизации производства. «Богдановское течение» объединяло сторонников А. А. Богданова, создателя тектологии – «всеобщей организационной науки», «учения о строительстве».

Научный уровень осмысления проблем психологии труда российскими учеными в начале XX в. виден на примере одного из активных участников I Всероссийской конференции. Александр Александрович Богданов (Малиновский) (1873–1928) – врач (организатор первого в мире Института переливания крови), экономист, философ, видный деятель РСДРП, автор «Краткого курса экономической науки», выдержавшего 15 переизданий, редактор большевистских газет (вместе с В. И. Лениным, который в «Материализме и эмпириокритицизме» критиковал его, Богданова, позицию. А. А. Богданов достойно ответил на критику в работе «Вера и наука» (1910), которая в России осталась неизвестной многим [180]).

В связи с задачами психологии труда А. А. Богданов, в частности, рассматривает явления природы, человека, общество в единстве как комплекс элементов, обладающих свойствами целого. Выделяемая им новая научная дисциплина – тектология стремится систематизировать организационный опыт человечества в целом, изучает общие организационные закономерности, поднимаясь до универсальных законов сочетания разных элементов. Его книга «Тектология (всеобщая организационная наука)» первоначально неоднократно издавалась в Германии – в 1913, 1917, 1922 и 1927 гг. – и, следовательно, была доступна Людвигу фон Берталанфи, Норберту Винеру и другим зарубежным ученым, публикации которых появились много позже, лишь в конце 1930‑х – середине 1940‑х гг.

По признанию отечественных и зарубежных экспертов, тектология стала предшественницей теории систем, кибернетики, синергетики, системной методологии научного познания. Но критическая оценка В. И. Лениным в 1908 г. философских взглядов А. А. Богданова привела к замалчиванию в России научного наследия этого неординарного ученого.

В этот же период активно работали в области психологии труда такие выдающиеся российские ученые, как Владимир Михайлович Бехтерев (1857–1927), Николай Александрович Бернштейн (1896–1966), Соломон Григорьевич Геллерштейн (1896–1967), Исаак Нафтульевич Шпильрейн (1891–1937) и многие другие. Энтузиазм ученых и поддержка государства в 1920‑1930‑х гг. предопределили значительные успехи в развитии психологии труда, являющейся органичной частью научного управления. Организатором и директором (1920–1938) Центрального института труда был Алексей Капитонович Гастев (1882–1938). Под его руководством была создана система экспертизы производственных организаций, организационного проектирования трудовых постов ирабочих мест, включая всю цепочку технологии производства.

В условиях нэпа было необходимо решать задачи управления трудом, предполагающие научный анализ трудовых процессов с целью их оптимизации. Психотехника находила применение и в Вооруженных Силах страны: решались задачи профессиографирования в различных родах войск, «подбора частей одной боеспособности», «отбора комсостава», профотбора на особые воинские специальности (летчиков, пулеметчиков, радиотелеграфистов и др.), рационализации методов обучения воинским специальностям. Даже в области партийной работы обсуждались «методы учета партийных сил», «метод перекрестных характеристик», рационализация методов партийной работы, партийных воздействий, типы партийных работников и др.

С 1927 г. на биржах труда создаются бюро профориентации.

В 1925 г. при Народном комиссариате путей сообщения СССР была создана Центральная психофизиологическая лаборатория под руководством А. И. Колодной, филиалы которой вскоре появляются на всех дорогах. В 1930‑м – Центральная психотехническая лаборатория почты и телеграфа, возглавляемая И. А. Кузьминым. С 1932 г. создается сеть психотехнических лабораторий на автотранспорте и в других отраслях: в народных комиссариатах здравоохранения, просвещения, рабоче‑крестьянской инспекции и др.

К 1933 г. психотехнические испытания применяются во всех ведущих отраслях промышленности – в металлургии, машиностроении, горной и нефтяной, в связи, в текстильном производстве и др. Особое внимание уделялось подбору кадров на водительские профессии: вагоновожатых, шоферов, крановщиков, машинистов подъемных машин на шахтах и т. п. [34].

На 1‑й Всесоюзной конференции по психофизиологии труда и профотбору, проходившей в Москве в 1927 г., ученые и специалисты объединяются в постоянное Всероссийское общество психотехники и прикладной психофизиологии. Его председателем избран И. Н. Шпильрейн [180].

К 1930 г. вопросы профессиональной консультации и профессионального отбора разрабатывались в 141 научно‑практическом подразделении (в структуре вузов, наркоматов, ведомств). Многочисленные психофизиологические лаборатории занимались изучением профессиональной работоспособности, рационализацией режимов работы и орудий, обоснованием норм труда, профилактикой промышленного травматизма.

Начинают издаваться профессиональные журналы «Психофизиология труда и психотехника» (с 1928 г.), «Советская психотехника» (1932–1934 гг.). В 1927–1934 гг. российские ученые участвовали в международных психотехнических конференциях, избирались в состав Международного правления психотехнических съездов. VII Международная психотехническая конференция (1931 г.) проходила в Москве под председательством И. Н. Шпильрейна [180].

Активное развитие психотехники приходится на время массовой безработицы. Во второй половине 1920‑х гг. ежегодно насчитывалось более полутора миллионов безработных. Повышенный спрос на работу, большие возможности для отсева менее пригодных и выбора лучших претендентов способствовали устойчивому интересу к психологии. Для профессионального отбора использовались батареи бланковых и аппаратурных тестов: на глазомер, быстроту выполнения поручений, оценки пространственных отношений, согласованные движения обеих рук, пространственную комбинаторику, техническую сообразительность. Однако их валидность, надежность и дифференцированность, как правило, не оценивались [34].

В конце 1920‑х гг. безработица сократилась, потребность в специальных методах отбора снизилась. Широкая практика применения психотехники выявила недостаточную надежность и валидность некоторых тестов. Назревал методологический кризис внутри самой дисциплины. Пренебрежение психотехников теорией психологических измерений, достижениями дифференциальной психологии и психодиагностики, фетишизация цифровых результатов, неучет психологических механизмов формирования профессиональной пригодности и потенциала развития человека приводили к грубым ошибкам в прогнозе деятельности. Многие недостатки в работе того времени осознавались ведущими отечественными учеными – Б. Г. Ананьевым, С. Г. Геллерштейном, А. Н. Леонтьевым, С. Л. Рубинштейном, Б. М. Тепловым, И. Н. Шпильрейном и др. В научных работах обсуждались перспективы развития отечественной психологии и пути преодоления ошибок психотехники [34, 217]. Основное направление деятельности – отбор. Содержание деятельности, надежность и валидность методик, факторы успешности и пр. остаются вне зоны внимания до 1936 г.

Изменение экономических приоритетов государства к 1930‑м гг. отразилось и на прикладных отраслях науки. «Стройки социализма» требовали дешевой рабочей силы, поставка которой отчасти обеспечивалась массовыми репрессиями. Применение научных методов оценки и оптимизации труда становилось все более излишним. Стахановское движение нередко сопровождалось нарушением техники безопасности, несмотря на протесты инженеров и ученых. Политизация жизни в стране вела к тому, что при трудоустройстве главным становилось происхождение, а не квалификация и способности человека. Ужесточались административные меры управления трудом: с 1929 г. были введены штрафы за нарушения трудовой дисциплины, с 1932 г. – осуждение на 5‑10 лет, с 1940 – уголовное наказание за опоздание на работу свыше 20 минут.

С 1930‑х гг. со стороны политического руководства появилась настороженность, усилилась критика. В 1933–1934 гг. были отменены психотехнические испытания на железнодорожном транспорте, в угольной промышленности и других отраслях. Постановление ЦК ВКП (б) от 4 июня 1936 г. «О педологических извращениях в системе наркомпросов», по существу, до 1960‑х гг. остановило развитие всех прикладных направлений психологии, связанных с оценкой индивидуальных различий людей, с использованием экспериментальных методов.

В области общей психологии активность ученых оставалась высокой. В 1942 г. создана кафедра психологии на философском факультете МГУ, в 1945, – сектор психологии в Институте философии АН СССР. В 1955 г. начал издаваться журнал «Вопросы психологии», в 1957 г. учреждено Общество психологов при АПН РСФСР, в 1959 г. прошел 1‑й съезд Общества психологов.

Возрождение психологии труда приходится на вторую половину 1950‑х гг. В Казанском университете начинается изучение индивидуального стиля деятельности под руководством В. С. Мерлина. В 1959 г. создана лаборатория инженерной психологии, которую возглавил Б. Ф. Ломов. В 1958 г. под руководством К. К. Платонова проводятся комплексные исследования в авиации.

Последовательное развитие психологии труда как научной дисциплины в ее современном формате начинается после открытия факультетов психологии в МГУ имени М. В. Ломоносова и в ЛГУ в 1966 г., после восстановления лаборатории психологического отбора в ВВС в 1963‑м. В 1967 г. стал выходить «Вестник МГУ. Серия 14. Психология», в 1980‑м – «Психологический журнал».

В 1970‑1980‑х гг. в вузах, министерствах и ведомствах появляются новые структурные подразделения, ориентированные на изучение проблем и разработку методов решения практических задач: профессионального отбора специалистов, их подготовки и реабилитации, эргономического проектирования рабочих мест и т. п.

Вышеназванный спектр задач условно можно назвать практической психологией – участием психологии в «чужой» социальной практике: медицинской, военной, педагогической, спортивной и т. п. [42]. В каждой из таких сфер психологам извне, согласно задачам ведомства, ставятся конечные цели, специфические задачи, задаются ценности и критерии.

В конце 1980‑х – начале 1990‑х гг. в России появляются первые психологические службы, знаменующие собой зарождение самостоятельной психологической практики (Ф. Е. Василюк), отличающиеся от других видов деятельности наиболее полноценной интеграцией психологической теории и практической работы в единстве целей, методологии, методов, ценностей: «психология обретает в психологических службах свое тело, эти службы для психологии – то же, что школа для педагогики, церковь для религии, клиника для медицины» [42, с. 166].

С 1990‑х гг. в России резко активизируется применение психодиагностики, прежде всего в частных организациях. Резкая перестройка производства товаров и услуг, появление организаций нового типа, массовые увольнения с государственных предприятий и из Вооруженных Сил создают избыток претендентов на новые вакансии. Широко используется психологическое тестирование персонала при найме на работу в банковские, предпринимательские, охранные и другие структуры. Вопрос о профессиональной подготовленности кандидатов, понятно, не стоит. Поэтому преимущественно используются стандартные личностные и интеллектуальные тесты, наряду с собеседованием. Появляются консалтинговые компании и фирмы, занимающиесярекру‑тингом, в которых копируют зарубежные технологии по подбору и экспертизе персонала и отдельных специалистов.

В конце 1990‑х гг. все чаще обращаются к комплексной оценке специалистов и управленцев, кандидатов на выдвижение. Все большее внимание практиков привлекают процедуры «оценки на 360» – ассессмент‑центр. Состояние проблемы начинает рефлексироваться учеными и практиками, формулируются задачи комплексной оценки и психологического сопровождения, разрабатываются соответствующие технологии [158, 160, 230, 251].

В русле эргономических подходов начинают разрабатываться принципиально новые подходы к психологическому сопровождению деятельности человека в сложных технических системах [60, 61].

В январе 1995 г. образовано Российское психологическое общество, первым председателем которого был избран Е. А. Климов. В середине 1990‑х гг. вызревает идеологический конфликт академических психологов и практиков [42, 90, 300]. В новых условиях актуализируется следующая триада социальных задач: отбор наиболее пригодных, управление производством и оптимизация деятельности персонала, экстренное распределение человеческих ресурсов.