3. Об основе слова

Одним из принципов, на которые должно опираться описание синхронной системы словообразования, является учет различия между словообразовательной и морфологической структурой основ слова.

Словообразование устанавливает системные отношения, регулирующие создание новых лексических единиц. Морфология занимается структурой имеющихся в языке слов. В словах откладываются и сохраняют свою значимость лексические элементы разных исторических эпох. Они еще не утрачивают семантического веса внутри слова, которое остается мотивированным в своем значении. Не все слова, морфологически членимые, соответствуют живым нормам словообразования, не все слова, сложные по своему составу, могут служить образцом, по аналогии с которым моделируются новые слова. В языке продолжают существовать элементы, утратившие словообразовательную силу, выпавшие из системы деривации, либо еще не получившие определенной функции, не вошедшие в строй языка, но уже осмысленные языковым сознанием. В языке живут также компоненты слов, проникшие в него в результате заимствований, и, что особенно важно для языков романской группы, в составе латинизмов.

Итак, многие элементы, сохраняющие свою значимость с точки зрения морфологии слова, не входят в то же время в систему словообразования. Не входят в систему языка всякого рода случайные, нерегулярные образования, содержащие живой аффикс, но структура которых отклоняется от нормального типа деривации. Так, испанский суффикс – able | – ible выделим в словах amigable, saludable, bonancible. Однако эти прилагательные, возникшие от именных основ, не служат моделью словообразования в современном языке. Не являются продуктивными также прилагательные типа espantable, agradable, durable, dañable, в которых суффикс выражает активное, а не пассивное отношение к действию. Не принадлежат к системе языка и такие модели, как feriante, galante, cabildante, comediante, содержащие основы существительных, а не глаголов, хотя и в этих словах сама выделимость суффикса не подлежит сомнению. Следовательно, в синхронное описание структуры слов включаются и соотносительные пары, представляющие как бы потенциальные типы словообразования. Напротив, синхронное изучение словообразования оперирует лишь реально действующими моделями. Синхронное словообразование изучает типы, по которым моделируются новые слова. Морфология основ изучает реальный состав входящих в язык слов.

К числу пассивных морфем могут относиться и аффиксы иностранного происхождения, попавшие в язык в составе заимствован–ных слов. Отсюда естественно сделать вывод, что изучение синхронного словообразования и анализ структуры слова основываются на разных принципах. Синхронное словообразование исходит из продуктивности типа, из его самостоятельности, морфология – из значимости элемента слова.¹

Компонентам слова свойственна разная степень выделимости. Наиболее рельефно выступают те из них, которые в данный период развития языка обладают словообразующей функцией либо употребляются самостоятельно. Можно утверждать поэтому, что выде–лимость морфемы связана с ее ролью в словообразовании. Однако эту зависимость не следует понимать прямолинейно. Многие элементы могут функционировать в языке самостоятельно и в то же время с трудом осознаваться в составе слов в силу их последующего семантического развития. В этой связи возникает специфический для морфологии основ вопрос о том, насколько нарушение семантических отношений влияет на разложимость слова. Следует ли членить, например, такие испанские слова, как gallardo (от gallo), despedir (от pedir), galante (от gala) и пр.? Этот вопрос должен решаться в рамках более общей проблемы тождества языковых элементов.

Итак, аффиксальные компоненты слова могут обладать одновременно значимостью и продуктивностью. Их активность вводит их в круг словопроизводства, а их семантическое содержание определяет их участие в мотивировке значения слова, формирует его внутренний образ. При изучении синхронного словообразования принимается в расчет функциональная нагрузка элемента; исследуя синхронную морфологию слова, мы обращаем внимание на его значимость (valeur). Выясняя значение морфемы, возможно выделять ее в составе любого слова. Так, значение префиксов des– и in– одинаково ясно выступает в таких словах, как desarrollar, deshojar, desequilibrar, desesperar(se), independiente, incumplido, inquieto, и таких, как desarrollo, deshoje, desequilibrio, desesperanza, independerse, incumplir, inquietar, хотя первый ряд слов действительно образован при помощи данных приставок, а второй нет. Основы перечисленных слов в равной степени мотивированы. Напротив, изучение словообразовательной функции элемента не допускает подобного произвола в выборе материала. Роль аффикса в словообразовании можно обнаружить, лишь наблюдая над структурой и значением слов, созданных при его прямом участии.

Мы говорили о компонентах слов, объединяющих семантическую значимость и словообразующую активность. Но если нельзя себе представить элементы продуктивные, но не осмысленные, то вполне возможно существование морфем значимых, но не функционирующих самостоятельно. Понятно, что не все аффиксы, встречающиеся в составе слов, сохранили продуктивность. Такие морфемы, как – mienta | – menta, – ita, – ezno, – amen, – ático, – iento, не создают в испанском языке новых слов, но, встречаясь в составе готовых единиц, они легко в них выделяются, чему способствует наличие аналогических образований. Ср. herramienta, vestimenta, cornamenta; israelita, jesuita; lobezno, viborezno; certamen, botamen, pelamen; ponzoñiento, soñoliento, avariento, grasiеnto, hambriento; lunático, asiático, friático. Эти элементы мотивируют значение слова¹ и поэтому должны изучаться в морфологии основ слова, но они не имеют никакого отношения к словообразованию данного периода.

Э. Пишон в одной из своих работ по теории словообразования² назвал механизм, ведущий мысль от производящей основы к производному слову, démarrage psychologique (т. e. психологическое отделение, отправление). Действие этого устройства, согласно Э. Пиш–ону, позволяет нам создавать новые слова. Механизм, ведущий мысль от производного слова к производящей основе, Э. Пишон назвал amarrage psychologique (т. e. психологическое сцепление, присоединение). Действие этого аппарата мысли позволяет нам понимать слова, даже если мы никогда раньше их не слышали. Наблюдая за непродуктивными морфемами, мы замечаем, что механизм amarrage, т. е. ассоциирование слова с определенной структурной серией, еще функционирует, хотя, возможно, и на холостом ходу, а процесс démarrage оказывается уже замершим.