11. 3 Сентября 1943 г., Ленинград

<…> Сижу и делаю женские костюмы к «Волкам»³⁴³. Надоело и злой. Квартиры не ищут, из театра хотят выселить. Завтра иду объясняться к Руднику. <…>

Самое паскудное в нашей жизни здесь то, что, несмотря на Ленинград, хамства больше, чем нужно. И неизвестно кто обхамит. Но почти каждый день это обязательно.

Сейчас разобрался в населении города, которое осталось. Оно делится на три группы — потрясающих по своей душевной красоте людей, чудовищных сволочей и больных. Последних мало. Военные, конечно, не в счет. Они хорошие и хотят быть еще лучше. Промежуточных категорий нет. Решил, кроме «Лен[инградской] правды», посылать тебе «Литературу и искусство». Все-таки интересно. <…>

Будь здорова и хранима Богом. Целую крепко. <…>

{143} 12. 11 Сентября 1943 г., Ленинград

<…> Сегодня в первый раз ставили декорацию 1‑го акта «Волков». Она почти готова, причем Рудник утверждает при всех, что это лучшая декорация за все время его работы в БДТ, считая в том числе и работы Альтмана. С моей точки зрения, она для меня интересна новым подходом к теме, и мне очень хочется ее доработать. Внутренне я посвятил эту работу памяти великого режиссера, на принципах которого моя работа и зиждется³⁴⁴, хотя этого никому пока нельзя говорить. <…>

13. 12 Октября 1943 г., Ленинград

<…> Вчера вечером была Юдина³⁴⁵, много играла, играла замечательно, играла Баха, Прокофьева, Рамо, Моцарта, Шопена и, наконец, Apassionat’у. Последней был совершенно потрясен и раздавлен и, полагаю, в первый раз в жизни ее понял.

Несмотря на выходной день и отсутствие концертов, на «творческой встрече» было 25 человек. Из них актеров — 8 человек. Такова культура театра! Ненавижу его плотью, чувствую себя прикованным к нему, и это источник всех моих болезней, огорчений, а может быть, и большего.

Сегодня премьера. В общем, у нас все готово, и настроение пока спокойное. Что вышло, то вышло, а остальное от меня не зависело. <…>

14. 15 Октября 1943 г., Ленинград

<…> Сегодня смотрели эскизы Рудакова к «Много шуму из ничего». Не одобрили, но виноват в этом Вейсбрем, связавший художника по рукам и ногам… Пытаемся им помочь (я заинтересован в том, чтобы спектакль был хороший). Но все портит упрямство П. К.³⁴⁶

О декорациях к «В[олкам] и о[вцам]» разговор идет по всему городу. Вот уж не знаешь, где найдешь, где потеряешь.

А Запорожье-то взяли!³⁴⁷ А ты говоришь — не видно конца… А ведь это флагман германской армии, вообще разворот получается удивительный. <…>

{144} 15. 2 Ноября 1943 г., Ленинград

<…> Вчера было торжественное открытие Студии при театре. Принято 30 человек. Много интересных девушек, на которых уже нацеливаются наши моншеры³⁴⁸, благо дамы в Кирове и держать за фалды некому. Нас с тобой это не касается, мы уже старички.

После официальной части был концерт. Выступали Софронов, Грановская, Полицеймако³⁴⁹. Но всех убил В. Папазян чтением Шекспира и Гюго. До его культуры Софронову надо идти еще 25 лет, и времени не хватит. Вообще Папазян очень интересный человек, и я буду рад, если с ним придется делать «Отелло»³⁵⁰. Тем более, что все уже придумано. Вчера сдал «эскиз макета» к 1 действию «Дна», не спал всю ночь, клеил, но не зря. Рудник ублаготворен. Сегодня едет к Андреенке³⁵¹ за моим литерным пайком. <…>