Рабочая книжка

§ 1. Каждый рабочий должен безусловно повиноваться указаниям и распоряжениям всех городских надзирателей, которые в то же самое время являются полицейскими чиновниками. Неповиновение и сопротивление влекут за собой немедленное увольнение¹.

§ 2. Без особого разрешения надзирателя ни один рабочий не имеет права переходить из одного отделения в другое или покидать место работы.

§ 5. Опаздывающий на десять минут на место работы не получает никакой работы в течение полдня; после трех опозданий может последовать окончательное увольнение с работы.

§ 7. Последовавшее увольнение рабочего отмечается в рабочей книжке. Если увольнение последовало как наказание, то рабочему, смотря по обстоятельствам, воспрещается вновь поступать на работу во всем городе.

§ 8. Об увольнении рабочих в виде наказания и о причине увольнения каждый раз доводится до сведения полицейских властей².

§ 10. Рабочее время устанавливается от половины седьмого утра до двенадцати часов дня и от часа пополудни до наступления вечерней темноты. (Какой прекрасный стиль!)

§ 11. На перечисленных условиях рабочий получает работу.

Присяжный надзиратель строительных работ, распоряжения которого подлежат немедленному исполнению

На примере этого образцового закона можно видеть, какую хартию октроировала бы народу наша буржуазия, будь она у власти.

Мы видели, что при капитализме, все методы повышения общественной производительности труда осуществляются за счет рабочего. Но кроме того, все методы производства прибавочной стоимости являются в то же время методами накопления капитала. Из этого следует, что по мере того, как капитал накопляется, положение рабочего должно ухудшаться, независимо от того высокая или низкая его заработная плата.

Закон, порождающий относительное перенаселение приковывает рабочего к капиталу, крепче чем молот Гефеста приковал Прометея к скале. Он обуславливает накопление нищеты, соответственное накоплению капитала. Накопление богатства на одном полюсе есть накопление муки труда, нищеты, рабства, невежества и одичания на другом.

Венецианский монах Ортес считал:

«Экономическое добро и зло всякой нации взаимно уравновешиваются, изобилие благ у одних всегда равносильно недостатку благ у других. Большое богатство немногих всегда сопровождается абсолютным ограблением необходимого у несравненно большего количества других. Богатство нации соответствует ее населению, а бедность соответствует ее богатству».

Другой, уже протестантский поп Таусен:

«Правовое принуждение к труду сопряжено с слишком большими трудностями, насилием и шумом, между тем как голод не только представляет собою мирное, тихое, непрестанное давление, но и будучи наиболее естественным мотивом к прилежанию и труду, вызывает наиболее сильное напряжение. Более утонченные освобождаются от тягот и могут беспрепятственно следовать своему более высокому призванию и т.д. Закон о бедных¹ имеет тенденцию разрушить эту гармонию и красоту, симметрию порядок той системы, которую создали в мире бог и природа».

«Прогресс общественного богатства, – говорит Шторх, – порождает тот полезный класс общества, который исполняет самые скучные, низкие и отвратительнейшие работы, – одним словом возлагает на свои плечи все, что только есть в жизни неприятного и порабощающего, и тем обеспечивает для других классов досуг, веселое расположение духа и т.д. В настоящее время усилия отделены от вознаграждения от них, не один и тот же человек сначала работает, а потом отдыхает; напротив, именно потому, что один всегда работает, другой всегда отдыхает. Следовательно, бесконечное умножение производительных сил труда не может иметь никакого иного результата, кроме увеличения роскоши и наслаждений праздных богачей».

Наконец, Дестют-де-Траси, холодный буржуазный доктринер, грубо подытоживает: «Бедные нации те, где народу хорошо живется, а богатые нации суть те, где народ беден».

Десятилетний цикл застоя, процветания, перепроизводства и кризиса, постоянно повторяющийся с 1825 по 1867 г., кажется, действительно завершил свой путь, но лишь затем, чтобы повергнуть нас в трясину безнадежности перманентной и хронической депрессии.

Столь страстно ожидаемый период процветания не хочет наступать. Как только мы начинаем замечать симптомы, как будто свидетельствующие о его приближении, симптомы эти тотчас же опять исчезают.

Между тем, каждая наступающая зима все снова ставит перед нами великий вопрос: “Что делать с безработными?”.

И несмотря на то, что число безработных с каждым годом растет, никто не может ответить на этот вопрос, и мы почти можем вычислить тот момент, когда безработные, потеряв терпение, возьмут свою судьбу в собственные руки.

Несомненно, что в такой момент должен быть услышан голос человека, теория которого представляет собой результат длившегося всю его жизнь изучения экономической истории