Машины и крупная промышленность

Джон Стюарт Миль говорит в своих «основаниях политической экономии»:

«Сомнительно, чтобы все сделанные до сих пор механические изобретения облегчили труд хотя бы одного человеческого существа».

Но перед капиталистически применяемыми машинами вовсе не ставиться такой цели. Подобно всем другим методам развития производительной силы труда, они должны удешевлять товары, сокращать ту часть рабочего дня, которую рабочий употребляет на самого себя, и таким образом удлинять ту часть рабочего дня, которую рабочий отдает даром капиталисту.

Машины – средство производства прибавочной стоимости.

В крупной промышленности исходной точкой переворота в способе производства служит средство труда. Поэтому, прежде всего, необходимо исследовать, каким образом средство труда из орудия превращается в машину, или чем отличается машина от ремесленного инструмента.

Всякая развитая совокупность машин состоит из трех различных частей: машины-двигателя, передаточного механизма и машины-орудия, или рабочей машины.

Машина-двигатель – действующая сила всего организма.

Передаточный механизм – состоящий из маховых колес, передвижных валов и т.д. регулирует движение, изменяет его (например превращает из перпендикулярного круговое) и передает на рабочие машины.

Обе эти части механизма существуют только затем, чтобы привести в действие рабочую машину, благодаря чему она захватывает предмет и целесообразно его изменяет.

Именно эта машина осуществляет промышленную революцию в XVIII, заменяя рабочего, действующего одним орудием, механизмом, который оперирует множеством орудий¹.

Рабочая машина – это такой механизм, который получив соответствующее движение, совершает своими орудиями те же самые операции, которые раньше совершал рабочий подобными инструментами².

В мануфактуре каждый рабочий сам вручную, выполняет свою частичную операцию при помощи своих орудий. Если рабочие подчиняются процессу, то и процесс приспосабливается к рабочему.

В машинном производстве этот субъективный принцип отпадает. Каждая машина доставляет другой машине сырой материал, и так как они все действуют одновременно, материал постоянно находится на разных стадиях обработки, продукт постоянно переходит из одной фазы в другую.

Если в мануфактуре отдельные процессы изолированы, распределены между разными рабочими, то в развитой фабрике господствует иной принцип – непрерывная связь отдельных процессов.

Система машин составляет один большой автомат.

Когда рабочая машина выполняет все движения необходимые для обработки сырого материала, без содействия человека и нуждается лишь в контроле со стороны рабочего, мы имеем автоматическую систему машин, которая подается дальнейшему усовершенствованию.

На место отдельной машины выступает механическое чудовище, тело которого занимает целые фабричные здания и демоническая сила которого, сначала скрыта в почти торжественно-размеренных движениях его исполинских членов, прорывается в лихорадочно-бешенной пляске его бесчисленных органов.

Огромные массы железа, которое приходилось резать, сверлить и формировать требовали таких циклопических машин, создать которое мануфактура была не в состоянии. Увеличение числа изобретений и спроса на них, а также увеличение размеров машин, их сложности и многообразия, вызвало необходимость производить машины с помощью машин, а не в ручную, не усилиями мануфактурных рабочих.

Крупная промышленность овладевает характерным для нее средством производства – машиной, она начинает производить машины машинами – и только тогда она становится на свои ноги.

Важнейшим условием машинного производства машин является машина-двигатель, способная развивать силу в любой степени и в то же время всецело подчиняющаяся контролю. Она уже существовала в виде паровой машины¹.

Потребность приводить в движение большое количество машин-орудий (рабочих машин), дала толчок к развитию машин-двигателей, они растут, становятся все мощнее.

Другая задача заключается в том, чтобы машинным способом производить необходимые для отдельных частей машины строго геометрические формы (круги, цилиндры и т.д.).

Генри Модслей решил эту проблему изобретением поворотного ступора – автоматического механизма, который заменяет руку человека и позволяет производить отдельные части машин «с такой степенью легкости, точности и быстроты, которой никакая опытность не могла бы доставить руке искуснейшего рабочего» («The Industry of Nations»).

Переворот в производстве, совершившийся в одной сфере промышленности вызывает переворот и в других сферах.

Так, например, машинное ткачество выдвинуло необходимость машинного прядения, а они сделали механико-химическую революцию в белильном, ситцепечатном и красильном производствах. Революция в бумажном прядении вызвала изобретение машины для отделения хлопчатобумажных волокон от семени, благодаря чему стало возможно производить хлопок в необходимом для крупной промышленности масштабе.

Именно революция в промышленности и земледелии сделала необходимой революцию в транспорте и средствах связи.

Средства транспорта, созданные мануфактурой, не удовлетворяли потребность крупной промышленности с ее лихорадочными темпами производства, массовыми размерами, постоянным перебрасыванием масс капитала и рабочих из одной сферы производства в другую и созданными ею мировыми общественными связями – средства общения и перевозки были приспособлены к способу производства крупной промышленности была создана целая система железных дорог, пароходов и телеграфов.

Машина заменяет человеческую силу силами природы, выведенные опытным путем приемы – сознательным применением науки. Кооперативный характер процесса труда становиться технической необходимостью, диктуемой природой самого процесса труда.

Мы видели, что производительные силы, возникающие из кооперации и разделения труда ничего не стоят капиталисту, точно также как и пар, вода и другие естественные силы, применяемые в производстве. Но для их эксплуатации необходимы соответствующие орудия. С наукой дело обстоит также, раз закон открыт, то он не стоит и гроша, но для его применения необходимо соответственное оборудование.

Из карликового орудия человеческого организма машины вырастают до гигантских размеров. Подобно всякой другой части постоянного капитала, машины не создают никакой стоимости, но переносят свою собственную стоимость на продукт, составляют часть стоимости продукта.

Несомненно, что машина представляет гораздо большую стоимость, чем орудия ремесленника или мануфактурного рабочего, но так как машина переносит свою стоимость на продукт по частям, и чем больше продукта она производит, чем дольше работает, тем меньшая часть ее стоимости переноситься на отдельный продукт¹.

Если мы отбросим ту часть расходов, которые идут на ежедневное содержание машин и их снашивание, то окажется что они действуют даром, как силы природы. Чем больше производительность машины тем больше размеры их безвозмездной службы².

Производство машин машинами значительно уменьшает их стоимость, по сравнению с их размерами и производительностью. Одна машина заменяет большое количество живых рабочих, поэтому если рассматривать машины как средство удешевления продукта то капиталист их применяет только тогда, когда стоимость машины меньше стоимости рабочей силы, которую она замещает³.