Генезис промышленного капиталиста

Генезис промышленного капиталиста не отличался той постепенностью, какую характеризуется генезис фермера. Без сомнения, некоторые мелкие цеховые мастера и еще большее количество самостоятельных мелких ремесленников и даже наемных рабочих превратились сначала в зародышевых капиталистов, а потом, постепенно расширяя эксплуатацию наемного труда и соответственно усиливая накопление капитала, в настоящих капиталистов. Но это очень медленный процесс, он не соответствовал торговым потребностям нового рынка, созданного великими открытиями ХV века.

Средние века завещали две различные формы капитала, которые достигают своего развития до эры капиталистического производства и считаются капиталом как таковым: это ростовщический и купеческий капитал.

Купеческий капитал

Купеческий капитал появляется задолго до того, как капитал подчинил себе само производство.

Торговля первых самостоятельных, колоссально развившихся торговых городов и торговых народов, как торговля чисто посредническая, основывалась на варварстве производящих народов, для которых они играли роль посредников.

Повсюду, где торговый капитал имеет преобладающее господство, он представляет систему грабежа². Его развитие у торговых народов как древнего, так и нового времени непосредственно связано с насильственным грабежом, морским разбоем, хищением рабов, порабощением колоний. Так было в Карфагене, в Риме, позднее у венецианцев, португальцев, голландцев и т.д.

Великие революции, происшедшие в торговле в XVI и XVII веках в связи с географическими открытиями, быстро подвинули вперед развитие купеческого капитала.

Внезапное расширение мирового рынка, возросшее разнообразие обращающихся товаров, соперничество между европейскими нациями в стремлении овладеть азиатскими продуктами и американскими сокровищами, колониальная система – все это существенным образом содействовало разрушению феодализма.

Открытие золотых и серебряных приисков в Америке, искоренение, порабощение и погребение заживо туземного населения в рудниках, первые шаги к завоеванию и разграблению Ост-Индии, превращение Африки в заповедное поле охоты на чернокожих – такова была утренняя заря капиталистической эры производства. Эти идиллические процессы составляют главные моменты первоначального накопления.

За ними следует торговая война европейских наций, ареной которой служит земной шар. Война эта начинается отпадением Нидерландов от Испании, принимает гигантские размеры в английской якобинской войне и теперь еще продолжается в таких грабительских походах, как война с Китаем из-за опиума и т.д.

Различные моменты первоначального накопления распределяются между различными странами в известной исторической последовательности, а именно: между Испанией, Португалией, Голландией, Францией и Англией. В Англии к концу ХVII века они систематически объединяются в колониальной системе, системе государственных займов, современной налоговой системе и системе протекционизма. Эти методы в значительной мере покоятся на насилии (колониальная система). Но все они пользуются государственной властью, т.е. концентрированным и организованным общественным насилием, чтобы ускорить процесс превращения феодального способа производства в капиталистический и сократить его переходные стадии.

Относительно христианской колониальной системы В.Хауит, человек, сделавший христианство своей специальностью, говорит:

«Варварство и бесстыдные жестокости так называемых христианских рас, совершавшиеся во всех концах света по отношению ко всем народам, которые им удалось поработить, превосходит все ужасы, совершаемые в любую историческую эпоху любой расой, не исключая самых диких и невежественных, самых безжалостных и бесстыдных».

История голландского колониального хозяйства – а Голландия была образцовой капиталистической страной ХVII столетья – развертывает бесподобную картину предательства, подкупов, убийств и подлостей. Нет ничего более характерного, как практиковавшаяся голландцами система кражи людей на Целебесе для пополнения кадров рабов на острове Ява. Украденная молодежь заключалась в тюрьмы до достижения возраста, достаточно зрелого для отправки на кораблях, груженных рабами. Один официальный отчет гласит: «например, один этот город Макассар полон тайными тюрьмами, одна ужаснее другой, которые набиты несчастными жертвами жадности и тирании, закованными в цепи, вырванными насильственно из своих семей».

Чтобы овладеть Малаккой, голландцы подкупили португальского губернатора. В 1641г. он впустил их в город. Они тот час же поспешили к его дому и убили его, чтобы «воздержаться» от уплаты условленной суммы (21 875 ф. ст.). опустошение и обезлюдение следовали за ними везде, куда только ступала их нога. Банъюванги, провинция Явы, насчитывала в 1750г. 80 000 жителей, а в 1811г. всего 8 000. Вот это называется удачная торговля.

Англия не отставала от Голландии. Как известно, англо-ост-индийская компания¹ кроме политической власти добилась исключительной монополии на торговлю чаем и вообще на торговлю с Китаем, и кроме того в ее же руках сосредоточилась монополия на транспортировку товаров из Европы и в Европу. Судоходство у берегов Индии и между островами, а также торговля внутри Индии сделались монополией высших должностных лиц компании. Монополия на соль, опиум, бетель и другие товары стали неисчерпаемым источником богатства. Должностные лица сами устанавливали цены и по произволу обдирали несчастных индусов. Крупные состояния вырастали как грибы и первоначальное накопление осуществлялось без предварительных затрат.

Согласно одному документу, представленному в парламент, между 1757 и 1766 гг. компания и ее должностные лица заставили индусов подарить себе 6 миллионов ф. ст. в 1769-1770 гг. англичане искусственно устроили голод, закупив весь рис и отказавшись его продавать иначе, как по баснословно высоким ценам².

Обращение с туземцами было ужасно, христианский характер первоначального накопления обнаруживается в постановлении (1703г.) выдавать премию в 40 ф. ст. за каждый индийский скальп и за каждого краснокожего пленника, в 1720 г. премия была повышена до 100 ф. ст., после того, как Массачузеттс-Бэй объявил одно племя бунтовщическим, были назначены следующие цены: за скальп мужчины (от 12 лет) – 100 ф. ст., за пленника мужского пола 105 ф. ст., за пленную женщину или ребенка 55 ф.ст., за скальп женщины или ребенка 50 ф. ст. Британский парламент объявил кровавых собак и скальпирование «средствами, дарованными ему богом и природой».

Колониальная система способствовала форсированному росту торговли и судоходства. Общественные монополии были мощными рычагами концентрации капитала. Колонии обеспечивали рынок сбыта для быстро развивающихся мануфактур, а монопольное обладание этим рынком обеспечивало усиленное накопление. Сокровища, добытые за пределами Европы посредством грабежа, порабощения туземцев, убийств, притекали в монополию и тут превращались в капитал.

В настоящее время промышленная гегемония влечет за собой и торговую гегемонию. Напротив, в мануфактурный период торговая гегемония обеспечивала промышленное преобладание. Отсюда та выдающаяся роль, которую в то время играла колониальная система. Колониальная система провозгласила обогащение последней и единственной целью человечества.

Переход от феодального способа производства совершается трояким образом:

Во-первых, купец непосредственно становится промышленником

– это имеет место в отраслях ремесла, основанных на торговле, в частности, в производстве предметов роскоши, которые вместе с сырьем и рабочими ввозятся купцами из-за границы, как в пятнадцатом веке в Италию из Константинополя³.

Во-вторых, купец делает своими посредниками мелких мастеров или прямо покупает у самостоятельного производителя

– номинально он оставляет его самостоятельным и оставляет без изменения его способ производства.

В-третьих, промышленник становится купцом и непосредственно производит в крупных размерах для торговли.