Учебные материалы

№ 1. Кризис западной цивилизации: фашизм

Первая мировая война материализовала самую разру­шительную политическую силу для вступившей на ру­беже ХIХ–ХХ вв. в глубокий кризис западной цивили­зации – фашизм (его наиболее яркой формой явился германский национал-социализм). Он стал отражени­ем и порождением главных противоречий западного пути. В нем переплелись и национализм, доведенный до расизма, и идея об отрегулированном технократи­ческом государстве, и стремление к социальному ра­венству, и тоталитаризм.

Фашизм утверждался, используя привлекатель­ную для многих идею социального равенства (социализма). Не случайно в фашис­тских партиях было много рабочих. В ноябре 1921 г. конституировалась фашистская партия в Италии. Из 300 тыс. членов 40 % составляли рабочие. Национал-социали­стическая партия Германии (НСДАП) выросла из возникшего в 1915 г. кружка под названием «Свободный рабочий комитет за достижение доброго мира». Этот кружок был создан рабочим Антоном Дрекслером. Фашизм предлагал альтернативу запад­ному пути. В чем она состояла?

– Сохранение собственности, преимущественно крупной, но подчинение ее контролю со стороны государства. Ликвидация рыночных отношений. Установле­ние над всей экономикой планово-государственного контроля (в гитлеровской Гер­мании был разработан 4-летний план развития экономики).

– Создание так называемого «народного общества» – общества социально­го равенства и богатства, но для избранных, «высших» народов. Богатство такого общества надлежало создавать за счет нещадной эксплуатации, рабского поло­жения народов, объявленных низшими, второсортными, неполноценными. Отсю­да вытекала идея мирового господства, за счет которого предполагалось обеспе­чить процветание «избранной» нации. Фашистское общество собиралось эксплуа­тировать весь мир.

– Внедрение коллективистских принципов в общественную организацию. «На­родное общество», по мнению теоретиков национал-социалистической партии Германии, должно состоять из предприятий – производственных общин, объединенных на основе фюрер-принципа, т.е. подчиненных партийно-государственному чиновнику – фюреру. Таким образом, предполагались ликвидация социально-классовой структуры и переход к корпоративной, коллективистской, что означало уничтожение горизонтальных связей, гражданского общества и установление вертикальных, связывающих производственные общины.

– Отказ от демократии, ликвидация всех демократических институтов, тотальное огосударствление общества. Контроль над всеми сторонами жизни, включая личную. Применение жесткого принуждения, в том числе к труду.

– Главным элементом, консолидирующим нацию, должна стать единственная фашистская партия. В Германии в 1933 г. был принят закон «Об обеспечении един­ства партии и государства», в котором НСДАП объявлялась «носительницей госу­дарственной мысли».

– Духовной основой общества должна была стать фашистская идеология, которая возводилась в ранг религии. Христианство официально не отвергалось. На пряжках ремней гитлеровских солдат было написано: «С нами бог!» Но идеология фашизма настолько противоречила ценностям христианства, что среди сторонников фашизма наблюдался отход от христианской религии. Так, среди верхушки НСДАП в Германии были распространены увлечения восточными учениями – дзен-буддизмом, оккультизмом и т.п.

Фашизм рассчитывал задействовать реально существующие и исторически апробированные механизмы, в частности, утверждавшийся в индустриальную эпоху производственный коллективизм (корпоративизм). Имея достаточно широкую социальную базу, фашистский монстр угрожал существованию не только Европы, но и всего человечества. Первый такой режим был установлен в 1922 г. в Италии – режим Б. Муссолини. Коричневое пятно с ужасающей в историческом плане быст­ротой стало расползаться по карте Европы.

Наиболее концентрированно фашизм проявился в Германии. Именно она вы­ступала в качестве лидера и основной ударной силы в уничтожении западной цивилизации, за переход к новому, фашистскому порядку. Почему именно Германия? Обратимся к истории. «Священная Римская империя Германской нации» длительное время оставалась оплотом средневековой тенденции в Европе, которая отличалась от современной цивилизации характерной централизованной, авторитарной систе­мой власти, корпоративной (общинной) структурой, харизматическими чертами общественного сознания.

После распада Священной Римской империи в XVII в. становление националь­ного германского государства и включение его в современную европейскую циви­лизацию шло трудно, с существенным запаздыванием и с характерными особенно­стями по сравнению с Англией, Францией. Единство Германии как государства сло­жилось в 1848–1849 гг. Консервативные силы в Германии были мощными. Создан­ная Бисмарком империя базировалась не на основах либерализма и парламента­ризма, а на основах сильной централизации и авторитаризма. Становление демок­ратических механизмов шло крайне медленно. Индустриализация дала в руки консервативных сил в Германии мощное оружие. Это привело к всплеску милитаризма, усилению консервативных тенденций и развязыванию Первой мировой войны во имя восстановления «Священной Римской империи германской нации». Поражение в войне и тяжелые условия Версальского мирного договора, которые рассматрива­лись как национальное унижение, подготовили почву для фашизма в его крайней форме – национал-социализма.

Падение Веймарской республики, образовавшейся после крушения Германс­кой империи, и победа национал-социализма, наиболее концентрированного выра­жения фашизма, были в определенной мере предопределены. Консерваторы (силы которых в послевоенной Германии усилились), сторонники «великого рейха» были настроены антидемократически, готовы были пойти на союз с кем угодно для уничтожения республики. Либеральные партии, являвшиеся опорой демократии, имели узкую социальную базу. Социал-демократия последовательно выступала за политический плюрализм, парламентский, конституционный строй, но не была готова сотрудничать с либералами. Коммунисты обличали либералов, социал-демократов и призывали к свержению конституционного строя. В этих условиях существовала определенная недооценка опасности национал-социализма, активно утверждавшегося на политической арене Германии, и переоценка угрозы, исходившей от комму­нистов. Этому во многом способствовал Исполком Коминтерна, который считал со­циал-демократов главными врагами рабочего класса, называл их социал-фашистами, требовал от Коммунистической партии Германии активных действий по подготовке взятия власти.

Пользу из этой ситуации извлек только Гитлер. Реорганизовав свою партию (Национал-социалистическая партия Германии – НСДАП), фюрер взял курс на легальное взятие власти конституционным путем. Он умело использовал страх перед революцией, коммунизмом, гражданской войной, преподнося национал-социализм как фактор «порядка». В 1933 г. национал-социалисты победили на выборах.

Адольф Гитлер получил власть 30 января 1933 г. из рук восьмидесятишестилетнего президента Гинденбурга. С этого времени начался разгром гражданского общества, создание огромного бюрократического аппарата, уничтожение демократии, тотальное огосударствление страны. Уже 1 февраля 1933 г. был распущен Рей­хстаг (парламент) и на 5 марта назначены новые выборы. Развернулась смена пра­вящей элиты сверху донизу: от высших чиновников до уголовного комиссара. На все важные посты направлялись члены НСДАП или ее поддерживавшие, несмотря на то, что национал-социалисты находились в правительстве в коалиции с немец­кой национальной партией. Уже в 1935 г. 78 % бургомистров являлись членами НСДАП. Фактически сразу же были ликвидированы гражданские свободы: слова, собраний, печати, общественных объединений. В феврале 1933 г. президент Гинденбург издал закон «Об охране порядка и государства», который окончательно ликвидировал конституционные права граждан, вводил смертную казнь для противни­ков фашизма – антифашистов. Многие партии самораспускались, левые (прежде всего компартия) были запрещены, профсоюзы ликвидированы, административ­ные части государства – земли – лишились автономии.

Все было жестко подчинено центру. Из федеративного государства Германия превратилась в унитарное. Всего за пять месяцев было ликвидировано то, что создавалось столетиями. Любопытно, что некоторые национал-социалисты вели речь о «второй революции», которая, мол, закончит дело, начатое фюрером, «лишит богачей» («анонимный капитал», как значилось в программе НСДАП) власти и обеспечит победу «истинного национал-социализма».

Фашистская система власти широко использовала насилие_, террор. Был создан соответствующий масштабный репрессивный аппарат (СА, СС, гестапо и др.), уже в марте 1933 г. появились первые концлагеря. Террор обеспечивал устойчивость общества, стимулировал развитие, темп которого беспрерывно падал.

Фашистское государство в Германии было бюрократическим. Общество находилось полностью под контролем бюрократии. Главные ведомства, просто ведомства, управления, отделы, подотделы – эта гигантская бюрократическая машина пронизывала все общество и управляла им с применением насилия. Как в любом бюрократизированном обществе, в нацистской Германии сверху донизу процветала коррупция. Нацистская бюрократия, вышедшая в основном из низов или средних слоев, стремилась обеспечить себе высокий уровень жизни за счет общества. Г. Манн, сын известного писателя Т. Манна, писал: «Все высокопоставленные лица в «третьем рейхе» имели городские квартиры, поместья, охотничьи замки. Так, «скромный» рейхсфюрер СС Г. Гиммлер имел виллу в фешенебельном берлинском районе, где его обслуживали 14 рабов, охотничий замок севернее Берлина, виллу на Штарнбергском озере, а также «тайную квартиру», где жила его метресса. Управляющий слой формировался по принципу абсолютной преданности системе, нацистской идеологии. Профессионализм, кругозор, способности не имели существенного значения.

Ядром общественной системы, становым хребтом властных структур являлась НСДАП. Происходил процесс сращивания партийного аппарата с государственными органами. Государственная бюрократия рекрутировалась в основном из нацистов. НСДАП строилась по территориальному принципу и пронизывала все общество, контролируя каждого: от ребенка до пенсионера. Аппарат насилия был подчинен партии. Тотальная слежка, доносительство в партийные органы и политическую полиции (гестапо) стали постоянными факторами жизни. Тем не менее, идеология фашизма находила социальную базу в разных слоях. К 1942 г. количество членов в нацистс­кой партии достигло 6 млн чел. По официальной статистике, в НСДАП состояло 7,7 % всех работающих жителей Германии. Ими руководил не только страх, но и желание обрести процветание на основе национально-расовых приоритетов.

Индивидуализм подавлялся, насаждался коллективизм на основе национально-расовой солидарности. Главный идеолог германского фашизма, Геббельс говорил: «Быть социалистом – это значит подчинить свое «я» общему «мы»; социализм – это принесение личного в жертву общему». Общество в нацистской Гер­мании превратилось в корпоративное. Характерно, что монополии, как корпоративные объединения, обладающие колоссальной собственностью, приветствовали фашизм, выделяли пожертвования в кассу нацистской партии и, в свою очередь, практически не подвергались репрессиям. Промышленные корпорации мечтали о господстве на мировом рынке и поддерживали милитаристские планы фашистс­кого руководства.

Фашизм уничтожал всех, кто не принимал систему, даже если он был внешне лоялен по отношению к власти. Ведомство политической полиции (гестапо) имело следующие отделы: 1-й отдел – коммунизм и марксизм; 2-й отдел – церковь, секты, эмигранты, масоны, евреи; 3-й отдел – реакционеры, оппозиционеры; 4-й отдел – концентрационные лагеря, предварительное заключение и т.д. Обратите внимание, первые три отдела занимались теми, кто заведомо являлся противником фашизма. Здесь и коммунисты, и церковь, и пресловутые масоны. Реакционерами названа та часть немецкого общества, которая не принимала новой системы власти, хотя не относилась к категориям, которыми занимались 1-й и 2-й отделы.

Насколько масштабным было неприятие фашизма? По некоторым оценкам, сделанным по итогам выборов, которые проводились при Гитлере, не менее 12 млн человек (при численности населения 80 млн человек). На первых порах нацисты вели борьбу с христианской церковью, ими даже были запрещены католические молодежные союзы. Они видели в священниках соперников в борьбе за умы. (Ведь христианство – это духовная основа западной цивилизации). Однако затем нацис­ты поставили церковь под контроль.

В практической политике и в теории находили отражение расизм, социал-дар­винизм в чудовищных формах: преследование и уничтожение евреев; «программа эвтаназии» – умерщвление людей, больных наследственными болезнями; уничто­жение цыган, русских, украинцев, других народов. С позиций расизма и социал-дарвинизма пересматривалась история. Вот образчик рассуждений Розенберга: «Первая нордическая волна создала древнюю республику Рим. Только с переходом к христианству началось расовое перерождение». Обратите внимание, христианство усматривалось как причина расового разложения. Следовательно, расисты отре­кались от христианских ценностей. История рассматривалась исключительно через призму расовой теории. Нацисты утверждали, что западная цивилизация разлагает­ся и идет к гибели.

Объявляя немцев избранной, арийской расой, призванной спасти мир, фа­шисты создавали свою, расовую религию, хранительницей которой стала НСДАП. Она включала расовую мораль, расовое право, расовую эстетику и т.п. Гитлер ве­щал: «Национал-социализм заявляет себя сторонником героического учения о ценности крови, расы, личности, равно как и законов отбора». Расовое безумие насаждалось везде: в науке, искусстве, быту, на производстве, в системе образования. Человеконенавистническая идеология уродовала сознание людей, несла кровь, насилие, смерть.

Приход к власти в Германии Гитлера послужил мощным стимулом к активиза­ции фашистских организаций в странах западной цивилизации. Западноевропей­ские страны покрыла «коричневая сеть» различных фашистских организаций, деятельность которых контролировалась из Берлина. В НСДАП было создано внешне­политическое ведомство, которое устанавливало контакты с фашистскими и про­фашистскими партиями и группами за рубежом. Осуществлялись массированное финансирование фашиствующей прессы, вербовка агентуры и т.п. Фашисты ак­тивизировались во Франции, Англии, США, Ирландии, Дании, Греции, Болгарии. К 1936 г. в 20 европейских государствах существовало 40 фашистских организаций и групп. В Австрии, Венгрии, Румынии, Югославии, Болгарии и Финляндии фашизм вырос во влиятельную силу, фашистские элементы входили в правительство, а иногда и определяли политику страны.

Тенденция к фашизации европейских стран была очевидной. В Испании и Португалии формировался особый, т.н. «иберийский вариант» фашизма, который отличался апелляцией к традиционным консервативным ценностям, но не педали­ровал националистические, расовые приоритеты. Некоторые историки полагают, что особенности политических режимов в Испании и Португалии настолько ощутимы, что их нельзя в полной мере считать фашистскими. Это возрождение консерватив­ных, авторитарных тенденций, характерных для Средневековья. Эти страны значи­тельно отставали в первой половине XX в. в темпах развития от передовых стран Европы. Для фашизма в подлинном смысле там не было базы, но эти страны ярко демонстрировали тенденции к отказу от демократии.

Кризис западной цивилизации приобрел угрожающие масштабы. Мир стре­мительно шел к новой мировой войне. В 1935 г. фашистская Италия захватила Эфи­опию. Фашизм расползался по европейскому континенту. В 1936 г. Германия окку­пировала Рейнскую область. В этом же году оформилось соглашение между Ита­лией и Германией (ось Берлин – Рим). В 1936–1937 гг. был создан антикоминтерновский блок Германии, Японии и Италии, а 1938 г. принес новые потрясения: захват Германией Австрии, расчленение Чехословакии. В 1939 г. Чехословакия была окку­пирована Германией, Албания – Италией.

Фашизм как реальность просуществовал в историческом плане недолго, но тем не менее под его влиянием менялось массовое сознание. В гитлеровской Гер­мании происходила мифологизация жизни общества, укоренялась идея о прише­ствии мессии, способного спасти страну, утверждалось харизматическое отноше­ние к фашистским лидерам (обожествление Гитлера приобрело тотальный харак­тер), происходило блокирование индивидуалистических ценностей и утверждение приоритета коллективистских принципов в общественном сознании…

Итак, в 1930-е гг. ХХ в. кризис западной цивилизации приобрел угрожающие масштабы.

Источник: Семенникова Л.И. Россия в мировом сообществе цивилизаций: Учебное пособие для вузов. 4-е изд. – Брянск: «Курсив», 2000. С. 453–458.

№ 2. Международные отношения и внешняя политика СССР в 1930-е гг.

Весь спектр международных отношений в 1930-е гг. характеризовался особой остротой и противоречивостью. В период мирового экономического кризиса 1929–1933 гг. обострились противоречия, и усилилось соперничество ведущих держав, что привело к разрушению Версальско-Вашингтонской системы и изменению расстановки сил в Европе и мире в целом.

Германия стремилась взять реванш за поражение в Первой мировой войне и настойчиво добивалась пересмотра унизительных для нее условий Версальского договора. Она как виновница в развязывании Первой мировой войны была лишена колоний, права иметь подводный флот, танковые соединения, военную авиацию и тяжелую артиллерию. В стране отменялась всеобщая воинская повинность. Рейнская область была объявлена демилитаризованной. За ущерб, причиненный странам Антанты, Германия обязана была выплачивать репарации. Вынужденная принять эти условия, она превратилась в своего рода государство-изгой в Европе, с ущемленными национальными и материаль­ными интересами.

Пришедшая в 1933 г. к власти в стране Национал-социалистическая рабочая партия развернула подготовку к переделу мира. Герма­ния открыто начала нарушать статьи Версальского договора, в част­ности введением воинской повинности, при этом не встретив противо­действия ни со стороны Англии и Франции, ни со стороны США. Воспользовавшись позицией молчаливого согласия великих держав, Германия в течение 1933–1935 гг. ликвидировала все ограничения на перевооружение. В борьбу за передел мира готовилась вступить и фа­шистская Италия, основным требованием которой был пересмотр коло­ниальных территорий в Африке.

В эти же годы активизировались экстремистские устремления Японии в установлении монопольного господства в Азии. Общность целей, жажда реванша создавали основу для объединения этих стран в военный блок.

В октябре 1935 г. фашистская Италия вторглась в Эфиопию и осуществила ее захват; в 1936 г. Италия и Германия оказали поддержку фашистам в Испании, предприняв масштабное вооруженное вмешательство в гражданскую войну, что привело к установлению в 1939 г. фашистской диктатуры в этой стране. Япония, вынашивавшая планы создания «Великой Азии», еще в 1931–1932 гг. аннексировала Маньчжурию, а в 1937 г. начала войну против Китая. В Азии возник первый очаг мировой войны. В эти же годы Германия возвратила Саар (1935), провела ремилитаризацию Рейнской области (1936) и осуществила аншлюс (присоединение) Австрии (1938). В период 1936–1940 гг. в целях обеспечения экспансии и координации действий Италия, Германия и Япония конституировали нацистско-милитаристский блок.

В этих условиях Советский Союз предпринял внешнеполитически действия по созданию преграды для расширения агрессии. В 1934 г. Советский Союз вступил в Лигу Наций и развернул борьбу за коллективную безопасность с целью создания многосторонней системы, охватывающей большинство стран Европы и Дальнего Востока, заключивших между собой договор о нерушимости границ, оказании помощи жертве агрессии и изоляции страны-агрессора.

Во второй половине 1930-х гг. Советский Союз подписал договор о взаимной помощи с Францией и Чехословакией (1935), с Монголией (1936), договор с Китаем о ненападении (1937).

Руководство СССР осудило нарушение Германией Версальского договора; после захвата ею Австрии предложило великим державам принять меры для обуздания агрессора.

Однако Англия и Франция в сложившихся условиях встали на путь политики умиротворения и молчаливо подталкивали Германию к войне с СССР, рассчитывая при ее развязывании на сильное ослабление обеих стран. Таким образом, Англия, в то время одна из самых влиятельных в мире держав, и Франция, находившаяся в фарватере британской политики, надеялись обеспечить себе еще большее укрепление статуса господствующих государств.

Между тем масштабы агрессии в Европе и на Востоке продолжали расширяться. Осуществив оккупацию Маньчжурии, Япония начала ее колонизацию, создавая военные заводы и аэродромы, прокладывая железные дороги. Дальневосточным границам СССР создалась непосредственная военная угроза. Разрабатывая план одновременного вторжения на территорию СССР и в Монгольскую Народную Республику в марте 1938 г., японское правительство приняло закон о всеобщей мобилизации.

В 1936–1939 гг. японцы провоцировали многочисленные инциденты на границе СССР и Маньчжурии. Военные столкновения с Японией произошли в июле-августе 1938 г. в районе оз. Хасан и в августе 1939 г. на р. Халхин-Гол. В обоих случаях Советский Союз одержал победы, но факт возможной войны с Японией был очевиден, и в течение ряда лет на дальневосточных рубежах были сосредоточены значительные советские воинские формирования. Агрессивность Японии вполне реально обозначала перспективу войны на два фронта.

Обстановка в Европе также продолжала осложняться. Германия действовала агрессивно и расширяла свои владения. 29 сентября 1938 г. в Мюнхене главы правительств Германии, Великобритании, Италии, Франции (А. Гитлер, Н. Чемберлен, Б. Муссолини и Э. Даладье) объявили о разделе Чехословакии. Судетскую область получила Германия. Гитлеровцы завладели фабриками и заводами, средствами связи, пограничными укреплениями. Чехословакия потеряла пятую часть территории, на которой проживала четверть населения страны и была сосредоточена половина всей тяжелой промышленности. Новая граница с Германией проходила в 40 км от Праги. Представители Чехословакии были вызваны в Мюнхен лишь для ознакомления с уже подписанным документом. Мюнхенское соглашение коренным образом изменило обстановку в Европе, была ликвидирована всякая безопасность.

15 марта 1939 г. гитлеровцы оккупировали всю территорию Чехословакии, которая с этого момента перестала существовать как самостоятельное государство. Проявленная в это время позиция Англии и Франции уничтожила последнюю возможность сдержать германскую агрессию. Советский Союз был отстранен от участия в решении чехословацкого вопроса.

В сложившейся ситуации у СССР были три альтернативы: достичь военного соглашения с Францией и Англией, остаться в одиночестве, заключить договор с Германией.

Наиболее выгодным представлялось англо-франко-советское соглашение о взаимной помощи, направленное против фашистской Германии. Оно привело бы к созданию антифашистской коалиции и сдержало бы агрессию нацистов.

11 августа 1939 г. в Москву прибыли английская и французская военные миссии на переговоры с целью организации союза с СССР против гитлеровской Германии. Однако позиции каждой из трех сторон не отличались последовательностью. Англия и Франция, испытывая недоверие к СССР, не хотели связывать себя конкретными обязательствами. Сталинское руководство считало, что Германия, начав войну с Англией и Францией, надолго увязнет в ней, и заняло выжидательную позицию. Переговоры зашли в тупик. Англо-франко-советские контакты вызывали тревогу у руководства нацистской Германии, так как на ее пути могли появиться серьезные препятствия для осуществления намеченных планов. Германия настойчиво пыталась воспрепятствовать соглашению о взаимопомощи трех великих держав.

20 августа 1939 г. Гитлер направил И.В. Сталину телеграмму с предложением заключить договор о ненападении (подобные декларации Германия подписывала с Польшей в 1934 г., с Англией и Францией, с Литвой, Латвией, Эстонией – в 1939 г.). С этой целью 23 августа 1939 г. в Москву прибыл министр иностранных дел Германии И. фон Риббентроп. Подписанный советско-германский договор о ненападе­нии (пакт Молотова – Риббентропа) предусматривал, что стороны не будут осуществлять агрессивных действий и нападения в отноше­нии друг друга и не будут поддерживать третью державу, если один из участников договора с ее стороны станет объектом военных действий. СССР и Германия обязывались также не участвовать в группировках держав, направленных против одной из сторон. Возникающие споры и конфликты намечалось решать лишь мирным путем. Пакт был за­ключен сроком на 10 лет и вступал в силу немедленно после его под­писания. Узнав о заключении пакта, английская и французская воен­ные миссии прервали переговоры и выехали из Москвы.

Одновременно с договором о ненападении был подписан секретный Протокол о разделе сфер интересов в Европе, ставший основой для пос­ледовавших противоправных действий СССР. Протокол отражал имперские амбиции И.В. Сталина и допускал ввод советских войск в рес­публики Прибалтики, Польшу, Бессарабию, и в перспективе даже в Финляндию. Переориентация на резкое сближение с Германией противоречила советской политике создания коллективной безопасности в Европе. Однако большинство историков склонны рассматривать сам Пакт о ненападении как политически правомерный документ, подписа­ние которого было вынужденной мерой для сохранения в тех условиях единственной возможности избежать немедленного вовлечения в войну на Западе и Востоке. Подобная оценка, безусловно, не распрост­раняется на секретный дополнительный протокол, грубо нарушавший нормы международного права. Германия намеревалась соблюдать заключенный договор только до тех пор, пока не будут завоеваны основ­ные европейские государства и завершена подготовка нападения на СССР. На это ей понадобилось полтора года.

Что касается советской стороны, то в силу ряда причин отсрочкой нападения наша страна смогла воспользоваться в меньшей степени, чем Германия.

1 сентября 1939 г. Германия, напав на Польшу, начала Вторую мировую войну. За несколько недель в результате мощных ударов превосходящих сил противника Польша оказалась разгромленной. Англия и Франция, объявив еще 3 сентября 1939 г. войну Германии, не оказали Польше эффективной и своевременной помощи, предпочитая бездействовать под предлогом неподготовленности к войне с Германией. Между тем английские историки убеждены, что, имея военное превосходство над вермахтом, объединенные силы Польши, Франции и Великобритании одержали бы решающую победу над Германией еще в сентябре 1939 г.

Германо-польская война велась уже вблизи советских границ. 17 сентября 1939 г., когда еще шли бои за Варшаву, а правительство Польши готовилось покинуть страну, министр иностранных дел СССР В.М. Молотов заявил по радио о внутренней несостоятельности Польского государства. Кроме того, он сказал: «...Советское правительство отдало распоряжение Главному командованию Красной Армии дать приказ войскам перейти границу и взять под свою защиту жизнь и имущество населения Западной Украины и Западной Белоруссии».

В ходе переговоров 27–28 сентября 1939 г. в Москве германская и советская стороны вырабатывали условия нового договора о дружбе и границах, который был подписан 28 сентября. К договору прилагались три протокола: один конфиденциальный и два секретных. Конфиденциальный протокол касался переселения в Германию немцев, проживающих на занятых советскими войсками землях; в секретных протоколах уточнялись границы сфер интересов обеих сторон. Договор устанавливал границу между Германией и СССР по «линии Керзона», признанной еще в 1920 г. оптимальной советско-польской границей Англией, США, которая проходила по рекам Нареву, Западному Бугу и Сану. Вносились изменения в секретный дополнительный протокол, подписанный 23 августа 1939 г.: объектом сферы интересов СССР становилась Литва, а Германии – Люблинское и часть Варшавского воеводства Польши.

Подписанный договор грубо нарушал нормы международного права и был глубоко аморален. И если в оценке степени необходимости договора о ненападении мнения историков расходятся, то в отношении договора о дружбе и границах выводы однозначны: во всех отношениях он был ошибочным, так как предусматривал дружественные отношения с рейхом, тогда как национальные интересы СССР требовали соблюдения нейтралитета и подготовки к неизбежной (и все это понимали) схватке с фашизмом.

Таким образом, согласно секретному протоколу от 23 августа 1939 г. объектами сферы интересов СССР становились Латвия и Эстония, согласно договору о дружбе и границах – Литва. В сентябре – октябре 1939 г. сталинское руководство заключило договоры о взаимной мощи с правительствами республик Прибалтики, в соответствии с которыми стороны обязались оказывать друг другу всяческую помощь, включая создание на территории Прибалтики военных баз и размеще­ния на них небольших контингентов советских войск, что, по свидетельству последнего министра иностранных дел досоветской Литвы Ю. Урбшниса, еще не означало оккупации этих территорий. И.В. Сталин во время подписания договоров провозглашал принцип невмешательства во внутренние дела и сохранения государственного строя и структуры государств Прибалтики. Их руководители отмечали, что советские вой­ска никак не вмешивались во внутренние дела республик. Однако сам факт присутствия частей Красной Армии способствовал активизации действий левых сил.

Через восемь месяцев (в июне 1940 г.), когда военные действия на Западе близились к завершению, и началось сосредоточение германских войск в Восточной Пруссии, что создавало возможную угрозу фашистского вторжения в Прибалтику, сталинское руководство предъявило правительствам Литвы, Латвии и Эстонии ультиматумы, в которых со­держались требования о формировании новых, просоветских прави­тельств и введении дополнительных воинских частей. Вручение ульти­матумов, явно противоречащих заключенным в 1939 г. договорам о вза­имной помощи, министр иностранных дел СССР В.М. Молотов сопровождал заявлением, в котором сообщалось, что независимо от результата ответа советские войска в любом случае вступят на территорию Прибалтики.

Подобное силовое давление Кремля было одним из методов сталин­ской внешней политики, нарушавшим нормы международного права. Вступление дополнительных воинских формирований на территорию Прибалтики вызвало неоднозначную реакцию населения. В обстанов­ке присутствия советских войск происходило формирование народных правительств, которые в июле провозгласили Советскую власть и об­ратились в Верховный Совет СССР с просьбой принять Латвию, Литву и Эстонию в состав СССР. Включение в августе 1940 г. этих рес­публик в состав Советского Союза было расценено международным сообществом как аннексия. В результате этих событий ухудшились от­ношения СССР с Англией и США. Кроме того, политический диктат и поспешное внедрение сталинской модели социализма породили недоверие и осложнили внутриполитическую ситуацию в республиках Прибалтики на многие десятилетия.

Советско-финская война длилась 105 дней – с 30 ноября 1939 г. по 13 марта 1940 г. На протяжении многих десятилетий события, произошедшие тогда, оставались «белым пятном» в нашей истории. Одна­ко именно эта война вскрыла слабые стороны Красной Армии и подорвала политический престиж СССР накануне Великой Отечественной войны.

Еще в 1917 г. Финляндия, входившая ранее в состав Российской империи, обрела государственную независимость и сделала выбор в пользу буржуазной республики. В соответствии с заключенным в 1920 г. между Советской Россией и Финляндией договором граница прошла в 32 км от Петрограда, что разрушило исторически сложившуюся систему обороны города. Граница с Финляндией составила одну треть западной границы Советского Союза. Обе стороны заключили договор о ненападении и мирном урегулировании конфликтов, который в 1934 г. был продлен на 11 лет. Начавшееся с середины 1930-х гг. интенсивное политическое и военное сближение Финляндии и Германии породило справедливые опасения СССР относительно безопасности своих северо-западных рубежей.

В течение 1938–1939 гг. между двумя странами велись переговоры о принятии мер, которые обеспечивали бы безопасность как северо-западных границ СССР, так и самой Финляндии. Однако впоследствии растущего взаимного недоверия они оказались безрезультатными. Финляндия, как и Запад вообще, не понимала проводимой в 1930-е гг. в СССР сталинской репрессивной политики, стремления советского руководства к мировой революции; полное недоумение у финнов вызвали советско-германские договоры 1939 г.

И.В. Сталин требовал от Финляндии уступить практически весь Карельский перешеек, отодвинув тем самым границу на 100 км к западу, передать СССР в аренду п-ов Ханко для строительства на нем военно-воздушных и военно-морских баз. Взамен Финляндии предлагалась территория в Советской Карелии, вдвое большая по площади. Руководство Финляндии ответило отказом и отстаивало свое право суверенного государства не принимать предложений, затрагивающих ее территориальную целостность. Политическая обстановка накалялась. И.В. Сталин предполагал воевать с Финляндией.

26 ноября 1939 г. в районе пограничной дер. Майнила на Карельском перешейке прогремели выстрелы. Многие обстоятельства этого инцидента до сих пор неясны. Однако большинство историков склонны признать инициативу советской стороны в развязывании конфликта. 27 ноября Советское правительство в ультимативной форме предложило Финляндии «...незамедлительно отвести свои войска подальше от границ на Карельском перешейке – на 20–25 км и тем предотвратить возможность повторных провокаций». В ответ на ноту Советского правительства руководство Финляндии, убежденное в принадлежности прозвучавших пушечных выстрелов советской стороне, предложило отвести советские войска на такое же расстояние. В сложившихся условиях война становилась неизбежной.

29 ноября 1939 г. из Финляндии были отозваны советские дипло­матические и торговые представители. 30 ноября на границе, которую буквально лихорадило от стычек и столкновений, начались боевые действия. Уже через несколько дней стало ясно, что ход войны сорвал пер­воначальные планы И.В. Сталина о создании марионеточного правительства «народной Финляндии» и легкой победе над небольшим государством. Образованное в занятом советскими войсками финском г. Терийоки правительство Финляндской Демократической Республи­ки во главе с финским коммунистом О. Куусиненом никакой поддер­жки в стране не получило. Война, несмотря на значительное превос­ходство советских войск (2998 танков против 86 финских, 3253 самолета против 500 финских), приобретала затяжной и ожесточенный характер. Финны воспринимали ее как войну «за свободу и независи­мость Финляндии, против агрессии, в защиту демократии и мира».

Театр военных действий на территории Финляндии готовился заблаговременно. На Карельском перешейке финны возвели мощную по­лосу укреплений, эшелонированных среди озер и болот в глубину на многие десятки километров, получившую название «линия Маннергейма». По оценкам специалистов, она ни в чем не уступала имевшимся мировым аналогам, таким как немецкая «линия Зигфрида», французская «линия Мажино» и др.

Финская армия была хорошо организована, вооружена, дисциплинирована и в отличие от советских войск обучена для действий зимой в условиях лесисто-болотистой местности и бездорожья. Несмотря на самоотверженные действия наших солдат, главную полосу обороны с ходу прорвать не удалось. Расчеты И.В. Сталина нанести за 9–12 дней общее поражение финской армии силами одного Ленинградского воен­ного округа не оправдались. За установкой воевать «малой кровью, могучим ударом» стояли солдатские жизни, которые практически не при­нимались во внимание…

После дополнительной подготовки и обуче­ния действиям при прорыве сильно укрепленной обороны советские войска смогли в феврале 1940 г. обойти «линию Маннергейма» и взять Выборг. Финское правительство согласилось на мирные переговоры. 12 марта 1940 г. было заключено перемирие. Финляндии пришлось принять предлагаемые ей ранее условия. Она уступила Советскому Союзу весь Карельский перешеек с Выборгом и район севернее Ла­дожского озера, а также территории в районе Куолаярви на севере.

Порт Печенга возвращался Финляндии. Она предоставила СССР на 30 лет свою военно-морскую базу на п-ве Ханко. Вместе с тем ход советско-финляндской войны вызвал резкое недовольство у И.В. Сталина. Вся вина за неудачи была возложена на наркома обороны К.Е. Ворошилова, пост которого весной 1940 г. занял С.К. Тимошенко.

Советский Союз оказался в международной изоляции. Отказавшаяся принять посреднический призыв Лиги Наций прекратить военные действия, наша страна была исключена из ее состава как агрессор. Все страны – члены Лиги Наций – поддерживали в этой войне Финляндию.

В результате войны упал не только политический, но и военный престиж Советского Союза. Потери советских войск за 105 дней ставили 289 510 человек, из них 74 тыс. убитыми и 17 тыс. пропали без вести. Остальные были ранены и обморожены (в жесточайшие холода красноармейцы воевали в обмотках и ботинках, так как не было даже валенок). Финляндия потеряла в этой войне 23,5 тыс. солдат. Эта война показала слабую подготовку советских войск.

Сталинское руководство рассчитывало на то, что Гитлер будет соблюдать подписанный 23 августа 1939 г. договор о ненападении, а кроме того, оно думало, что с учетом исторического опыта Германия не решится одновременно вести войну на два фронта. Однако подобные расчеты оказались несостоятельными.

Источник: Кириллов В.В. История России. Учебное пособие. – М.: «Юрайт-Издат», 2006. С. 511–520.

№ 3. О потерях в советско-финляндской войне

Советско-финляндская война явилась одной из военных кампаний конца 1939 – начала 1940 года. Слабо вооруженные силы Финляндии не считались серьезным соперником для Красной Армии. Советское командование планировало нане­сти по финской армии мощный первоначальный удар круп­ными силами и средствами. Многие военные специалисты, в том числе и на Западе, считали, что финская армия не смо­жет долго продержаться. Но произошло неожиданное. Фин­ская армия не только не сдалась, но и оказала активное сопро­тивление. Войска Красной Армии несли огромные боевые и небоевые потери. Некоторые соединения попали в окружение. Личный состав, ос­тавив технику и тяжелое вооружение, пробивался к границе мелкими группами. 6 декабря 1939 года погиб командир 24-й стрелковой дивизии комбриг П.Е. Вещев, после неудачной попытки выхода из окружения застрелился командир 34-й танковой бригады комбриг С.И. Кондратьев, был расстрелян командир 44-й дивизии комбриг А.И. Виноградов. Это всего трое из многих тысяч погибших солдат и офицеров. А сколь­ко же советских солдат полегло, например, на Карельском пе­решейке, в Междуозерье и Заполярье? Сколько ранено и об­морожено? Сколько, наконец, попало в плен?

Ответы даются самые разные.

Так, на VI сессии Верховного Совета СССР (29 марта 1940 г.) сообщалось, что, по подсчетам генерального штаба Красной Армии, количество убитых и умерших от ран соста­вило 48 745 человек, число раненых – 158 863 человека.

При этом было заявлено, что финны потеряли убитыми в боях более 70 тыс. человек и 15 тыс. их умерло от ран, т. е. доказывалось, что потери противника гораздо больше, чем Красной Армии.

По данным противника, финские войска потеряли мень­ше: убитыми – 19 576 человек, пропавшими без вести – 4101 и ранеными – 43 557 человек. Трудно сказать, насколько до­стоверна эта информация. Однако в течение долгого време­ни эти цифры никто не опровергал.

М.И. Семиряга в своей работе о советско-финляндской войне пишет, что в ходе ее обе стороны понесли тяжелые потери в людях и боевой технике. Советские войска потеряли 53 522 человека убитыми, 16 208 пропавшими без вести, чис­ло же раненых и обмороженных составило 176 тыс. человек. При этом ни на какой источник он не ссылался, хотя дает ци­фры с точностью до единицы. Впрочем, нельзя сказать, что его данные разительно отличатся от приведенных выше.

В «Военно-историческом журнале» (№ 7, 1990 г.) говори­лось о 72 408 убитых, 17 520 пропавших без вести, 186 129 ра­неных, 13 213 обмороженных, 4240 контуженых.

Как мы видим, эти цифры потерь значительно превыша­ют первоначальные. Однако они взяты из материалов Адми­нистративно-мобилизационного управления Генерального штаба РККА, которые готовились в мае 1940 года, когда Б.М. Шапошникова на посту начальника Генштаба сменил К.А. Мерецков. Последнему было не слишком выгодно сооб­щать истинные цифры, поскольку во многом именно он был виноват в том, что операция против Финляндии не была подготовлена надлежащим образом.

Тем не менее, не стоит во всем обвинять Кирилла Афана­сьевича, ведь сведения, поступавшие из армейских штабов о потерях соединений, входивших в их состав, тогда зачас­тую были занижены.

Так, например, в сводной ведомости потерь 15-й армии за период боевых действий, составленной по материалам штабов дивизий и бригад, значится: убитых – 12 180 человек, раненых – 22 871, пропавших без вести – 2909, заболевших и обмороженных – 3061. Всего 41 120 человек. Все приведен­ные цифры даны без учета потерь 18-й стрелковой дивизии и 5-го лыжного батальона.

В Генеральный штаб уже была послана ведомость, в ко­торой общие цифры потерь (т. е. включающие показатели 18-й дивизии и 5-го лыжного батальона) оцениваются в 10 275 убитых, 22 319 раненых, 2736 пропавших без вести и 2661 за­болевших. Всего 37 991 человек. Если учесть, что 18-я диви­зия недосчиталась после войны более 10 тыс. человек, то ста­нет ясно, что в штабе 15-й армии занизили количество по­терь примерно на 30 %. К сожалению, этот случай не едини­чен. Вот еще один пример. Штаб 9-й армии подготовил и ото­слал в Генштаб следующие сведения: убито – 6719 человек, ранено – 13 407, пропало без вести – 3925, обморожено – 1712. Всего 25 763 человека.

В действительности же 9-я армия понесла гораздо боль­шие потери. Сводная ведомость, составленная по материалам соединений и отдельных частей (включая пограничные), дает следующие цифры: убито – 9405 человек (из них 900 погра­ничников), ранено – 19 632 (из них 2000 пограничников), пропало без вести – 5207 человек (пограничников – 150), об­морожено – 2649 (среди обмороженных, если верить этой ве­домости, пограничников не было). Всего – 36 893 человека (из них 3150 пограничников). Даже без учета потерь погранич­ников разница между подготовленными штабом 9-й армии и реальными показателями составила также 30 % ...

По подсчетам автора, потери советских войск состави­ли 131 476 человек убитыми, пропавшими без вести и умер­шими от ран. В это число не вошли бойцы и командиры, умершие от ран в тыловых госпиталях…

В разных дивизиях соотношение убитых, пропавших без вести и раненых было различным. Если в 44-й дивизии первых было примерно в 1,7 раз больше, то в 49-й оно исчис­ляется как 1:4, а в 720-й как 1:3. Учтя имеющиеся данные по дивизиям, можно определить, что среднее соотношение между количеством погибших, пропавших без вести и ране­ных и обмороженных составит примерно 1:2,5. Приблизи­тельно равное с нашим соотношение получается и из цифр, указанных М.И. Семирягой. В этом случае число раненых и обмороженных достигнет 325–330 тыс. Прибавив к полу­ченным цифрам 130 тыс. убитых, получим 450–460 тыс. вы­бывших из строя из 1,3 млн. участвовавших в войне, т. е. бы­ло убито и ранено более трети бойцов и командиров. А те­перь сравним первоначальные цифры РККА, приведенные в 1940 году, с данными, полученными в 1990–1992 гг. Получа­ется, что количество безвозвратных потерь было занижено Генштабом в 2,7 раза, а раненых – в 2 раза.

Теперь о пленных. В разных источниках число взятых финнами в плен колеблется от 3 до 12 тыс. человек. Семиряга в своей работе назвал цифру 5469… О дальнейшей судь­бе пленных, вернувшихся на Родину, мы не знаем ничего, кро­ме того, что согласно директивам Генерального штаба они на­правлялись в военные лагеря с целью политической обработ­ки и дальнейшего распределения по частям или увольнения в запас. Насколько эти директивы были исполнены, нам оста­ется только гадать до тех пор, пока не будут найдены соответ­ствующие документы ГУЛАГа и НКВД. Добавим, что до сих пор не известны потери ВМФ и войск НКВД за период войны…

Каждый день войны, по подсчетам исследователей, обхо­дился стране в 1247 человек убитыми, 3142 человека ранены­ми, в 6 сбитых самолетов и 23 подбитых и сожженных танка.

Такая вот грустная арифметика. Кроме того, у многих ко­мандиров после этой несчастливой войны зародилось неве­рие в собственные силы, у наших будущих противников по­явилась уверенность в слабости Красной Армии. СССР ис­ключили из Лиги Наций, как агрессора, и, наконец, своими собственными руками был создан еще один противник в вой­не, до начала которой оставался лишь год, три месяца и де­вять дней.

Источник: Аптекарь П.А. Оправданы ли жертвы? // Советско-финская война 1939–1940 гг. Хрестоматия / Ред.-сост. А.Е. Тарас. – Минск: «Харвест», 1999. С. 451–457.

№ 4. Историография Великой Отечественной войны

Принято считать, что первый пе­риод историографии Великой Отечественной войны охватывает время от начала войны и до середины 1950-х годов. Чем характеризуется этот период?

Прежде всего необходимо отметить мо­нопольный авторитет И.В. Сталина в раз­работке отдельных версий о подготовке и начале Великой Отечественной войны. Так, именно он, называя причины отступ­ления Красной Армии на начальном этапе войны, ввел в оборот понятие внезапно­сти, неподготовленности армии, превос­ходства врага. Оправдывая отступление вглубь страны, Сталин выдвинул идею «за­манивания» врага и «контрнаступления как главного способа военных действий в справедливых войнах». Историкам необхо­димо было подгонять факты под основные высказывания вождя. Основное число ис­следований посвящалось крупным битвам, героизму советского народа, подчеркива­лась роль Сталина и партии в победе над врагом. Многие работы были написаны участниками этого великого события, поэ­тому они окрашены эмоционально, в них субъективное превалирует над объектив­ным.

Справедливости ради необходимо от­метить, что были и определенные условия, которые сдерживали создание серьезных исследований о войне. Прежде всего это период «холодной войны», который не по­зволил выполнить решение Ялтинской конференции о создании международного коллектива историков и соединении архи­вов для написания объективной истории второй мировой войны. Другая причина коренилась в том, что до середины 50-х го­дов в нашей стране в ходе формирования архивов как центральных, так и областных шел процесс засекречивания отдельных фондов.

Несмотря на эти условия, многое было сделано. Написаны небольшие труды о Ге­роях Советского Союза, выдающихся пар­тизанах, о дружбе народов в годы войны. Меньшее внимание уделялось проблемам экономики, здесь можно отметить только небольшую брошюру Н.А. Вознесенского, который занимал пост первого заместите­ля председателя СНК и, естественно, был прекрасно осведомлен по данной пробле­ме. В работе доказывается, что победа над фашистской Германией была достиг­нута благодаря превосходству социалисти­ческого экономического строя.

Особый интерес для исследователей последующих поколений представляют труды Генштаба, которые создавались и в годы войны, и сразу после нее, но шли под грифом «секретно» и «для служебного пользования». Главное внимание в них уделялось военным победам, там не осве­щался начальный период войны и неудачи на отдельных участках фронта. Как ни странно, но даже в этих работах нет мате­риала о соотношении сил противников, о людских потерях в боях. Таким образом, исследования первого периода не отлича­ются объективностью.

В период «оттепели» (после смерти Сталина и до середины 60-х годов) для изучения истории Великой Отечественной войны были созданы соответствующий сектор в Институте истории АН СССР и отдел в Институте марксизма-ленинизма при ЦК КПСС. В журналах «Вопросы исто­рии». «История СССР», «Новая и новей­шая история», «Вопросы истории КПСС» и других стали появляться статьи, в которых по-новому исследовались проблемы вой­ны. Одним из условий успешной работы историков стала публикация сборников документов. Это право было предоставле­но Генштабу Вооруженных Сил, Главному Политическому Управлению, комиссии при МИД СССР, Главному Архивному Управле­нию при Совете Министров. Так, увидела свет переписка глав государств (Сталин–Рузвельт–Черчилль) в годы войны; сборник документов «Преступные цели – преступ­ные средства», в который вошли докумен­ты об установлении «нового порядка» на оккупированной территории. Появился статистический сборник «Народное хозяй­ство СССР», в котором были данные о раз­витии отдельных отраслей производства в годы Великой Отечественной войны.

Все это послужило основой для напи­сания многотомной «Истории Великой Отечественной войны». С 1960 по 1965 год коллектив авторов создал многоаспектное, фундаментальное исследование, главным достоинством которого является создание научно обоснованной периодизации вой­ны, в соответствии с которой рассматрива­лись в комплексе основные проблемы фронта, советского тыла и партизанского движения, а также краткое изложение ос­новных событий на других театрах воен­ных действий второй мировой войны. В этом исследовании впервые была дана критическая оценка деятельности Сталина с 1939 по 1941 год, впервые говорилось о репрессиях в Красной Армии. Конечно, в данном труде есть и существенные недо­статки. К ним необходимо отнести в пер­вую очередь замалчивание роли Г.К. Жу­кова, находившегося в опале за «бонапартизм», и преувеличение в дея­тельности Н.С. Хрущева в период оборо­ны и освобождения Киева. Не изменилось и понимание основных источников побе­ды: преимущества социалистического строя, героизм советского народа, руково­дящая роль партии, дружба народов и т.д. Но и здесь не было сказано о людских по­терях, хотя Н.С. Хрущев в одном из докла­дов назвал 20 млн человек.

Таким образом, «История Великой Оте­чественной войны» есть первая попытка дать оценку войны с позиций верхнего эшелона власти: правительства, генерали­тета, ЦК КПСС. Но и миллионы советских людей нашли в этом труде уважительное отношение к своему ратному подвигу и труду, приняли и признали эту историю войны.

Значительным событием периода «от­тепели» стала книга писателя-документа­листа С.С. Смирнова «Брестская кре­пость», в которой автору удалось рассказать о судьбе защитников крепости, многие из которых прошли через немец­кие концлагеря и советский ГУЛАГ. Автор поведал нам, как шел поиск этих людей, где ему удалось с ними встречаться, как эти люди боялись рассказывать о тех страшных днях, не верили в возможность реабилитации. Эта книга оказала огром­ное влияние на формирование обществен­ного мнения. Стало невозможно замалчи­вать правду о трагедии Брестской крепости. Город и герои были награжде­ны, был создан мемориальный комплекс, а оставшихся в живых защитников стали приглашать на встречи, окружили заботой и вниманием. Но это был только эпизод, настоящая правда о войне так и не была раскрыта!

После кратковременной «оттепели» страна и историческая наука погрузилась в длительный период застоя, который харак­теризуется прежде всего попыткой реани­мировать образ Сталина и его концепцию войны. Для этого было принято решение о создании 12-томной «Истории второй мировой войны», где делаются попытки за­менить понятия «репрессии» на «обвине­ния», а расправы над командным составом Красной Армии объясняются как массовое увольнение командиров и политработни­ков. В этом издании полностью отсутству­ет хоть какая-либо критика в адрес Стали­на, Генштаба, Наркомата обороны.

В это двадцатилетие (с середины 1960-х до середины 1980-х гг.) большое внимание уделялось изданию мемуарной литературы. Своими воспоминаниями по­делились почти все видные полководцы. Наибольший интерес вызвали «Воспоми­нания и размышления» Г.К. Жукова. Здесь был дан противоречивый образ вождя, сделана попытка показать весь путь от за­мысла до реализации наиболее крупных сражений в годы войны, впервые с го­речью говорится о больших людских и ма­териальных потерях. Все это выгодно от­личает труд Г.К. Жукова от многих других мемуаров. Но позднее маршал вспоминал, что не смог дать объективные данные и оценки, так как ему постоянно угрожали не выпустить воспоминания в свет. Он вы­нужден был идти на компромиссы, писать полуправду.

Зато «Малая земля» Л.И. Брежнева, ко­торая в тот период считалась эталоном ме­муарной литературы, была внесена в спи­ски обязательной литературы в институтах и школах.

В целом третий период историографии истории Великой Отечественной войны немногим отличается от первых двух. Мо­жет быть, самой главной заслугой этого периода можно считать создание значи­тельного числа монографий по экономике, о советском крестьянстве и рабочем клас­се, о роли интеллигенции в годы войны. Завершается этот период изданием эн­циклопедии по истории Великой Отечест­венной войны, которая как бы объединяет все исследования предшествующих пери­одов.

Новый период изучения истории Вели­кой Отечественной войны рождается сей­час. Для этого создаются благоприятные условия: открыты архивы, есть доступ к «секретным» документам, появилась груп­па молодых историков, способных отка­заться от догматизма и по-новому расска­зать о великой трагедии советского народа. Генерал-лейтенант, доктор исто­рических наук Н. Павленко считает, что «увеличение новаторских публикаций вну­шает надежду, что военная история на пу­ти к выходу из кризисного состояния».

Источник: История Отечества: новые подходы к содержанию предмета. Учебное пособие / Под ред. проф. Е.П. Иванова. – Псков, 1994. С. 119–120.

№ 5. СССР – агрессор или жертва?

В конце 1980-х гг. в широких кругах читателей получили популярность книги беглого советского шпиона Виктора Суворова, в которых он утверждал, что накануне войны сам Сталин активно готовился к нападению на Германию, что к границам стягивались войска, готовились запасы топлива, вооружений. Именно подго­товка наступательных операций, а не укрепление обороны, была, по Суворову, главной целью советского руководства, и в этом со­стояла причина поражений СССР в начальный период войны. Ина­че говоря, дело было не в излишней доверчивости Сталина к Гит­леру, а в том, что Сталин, сам готовясь к нападению на Германию, был упрежден Гитлером, который начал 22 июня 1941 года превен­тивную войну против СССР. Собственно, об этом и было сказано в заявлении Германии от 22 июня 1941 г.: «Части русских все более и более продвигаются к границам Германии, несмотря на то, что немецкой стороной не предпринимается никаких военных мер, ко­торые могли бы оправдать такие действия русских».

Высказанные Суворовым идеи были подвергнуты критике в сре­де историков, заметивших многие дилетантские промахи автора при доказательстве своей версии. Одни из критиков стоят на тра­диционной точке зрения: СССР даже и не думал нападать на Герма­нию, а лишь готовился (причем плохо) к обороне. Другие, под влиянием вновь обнаруженных в архивах документов, вынуждены отказаться от традиционной точки зрения и допускают, что если Красной армией и готовился удар, то он планировался как превен­тивный, упреждающий. Об этих планах прямо сказано в «Сообра­жениях по плану стратегического развертывания сил Советского Союза» (май 1941 г.), представленных наркомом обороны Тимо­шенко Сталину: «Учитывая, что Германия в настоящее время дер­жит свою армию отмобилизованной, с развернутыми тылами, она имеет возможность предупредить нас в развертывании и нанести внезапный удар. Чтобы предотвратить это, считаю необходимым ни в коем случае не давать инициативы действий Германскому ко­мандованию, упредить противника в развертывании и атаковать германскую армию в тот момент, когда она будет находиться в ста­дии развертывания... Первой стратегической целью действий войск Красной Армии поставить разгром главных сил немецкой армии, развертываемых южнее линии Брест-Люблин, и выход к 30 дню операции на фронт Остроленка, реки Нарев, Лович, Лодзь... По­следующей стратегической целью иметь наступление из района Катовице в северном или северо-западном направлении, разгро­мить крупные силы центра и северного крыла германской армии и овладеть территорией бывшей Польши и Восточной Пруссии».

Итак, из этого плана упреждающего удара с последующим захва­том Польши и Восточной Пруссии ясно, что идеи Суворова не ка­жутся бредовыми. Ведь упреждающий удар еще можно назвать пер­вым, внезапным нападением, начинающим войну, как об этом гово­рят применительно к немцам в июне 1941 года. Оборотной стороной медали наступательной советской военной доктрины стала слабость ее оборонительной составляющей и проявившаяся в первые меся­цы войны неспособность Красной армии воевать в обороне. Ведь со времен польского похода 1920 г. доктрина не изменилась. Пред­полагалось, что при наступлении Красной армии на «мир капита­ла» там тотчас возникнет революционная ситуация и произойдет «советизация» капиталистических стран (переход власти к образо­ванным компартиями советам рабочих): сначала Польши, потом Германии, Франции. А как же иначе понять приведенные выше слова Сталина о «советизации Германии»? Если и был план только превентивного удара, то ясно, что после него Красная армия не со­биралась снова уйти за свои рубежи, а предполагала продолжить наступление на Запад.

Не менее любопытно и утверждение Риббентропа на Нюрнберг­ском процессе в 1946 г. о том, что в конце 1940 г. Гитлер был обес­покоен сосредоточением крупных масс русских войск вблизи гра­ниц Восточной Пруссии (20 дивизий): «Фюрера встревожили эти донесения, и он просил меня пристально следить за ситуацией. Он даже сказал, что, вероятно, пакт 1939 г. был заключен с единствен­ной целью – получить возможность экономического и политиче­ского диктата в отношении Германии. Во всяком случае, теперь он предлагал принять контрмеры».

Источник: Анисимов Е.В. История России от Рюрика до Путина. Люди. События. Даты. – СПб.: «Питер», 2007. С. 454–456.

№ 6. Готовил ли Сталин упреждающий удар против Гитлера в 1941 году?

Рассматривая майский план 1941 г., некоторые авторы делают вывод о «подготовке Красной Армии к наступлению». Но общая стратегическая идея этого плана не носила ­агрессивного характера. Ведь по плану предусматривалась оборона на 90 % всей протяженности фронта в течение почти месяца, и только затем в зависимости от условий предполагались наступательные боевые действия. Следовательно, замысел оперативного плана войны отражал не наступательную, а скорее зонтичную доктрину. Войскам прикрытия согласно смыслу зонтичной доктрины должна ставиться задача прикрыть прочной обороной развертывание своих войск, выявить состав наступающих войск противника, определить направление главных и других ударов для уточнения задач главным силам своих войск.

Все это говорит о том, что Советский Союз не готовился к агрессии против Германии в 1941 году. Подтверждением того же является отсутствие решения на начало войны со стороны советского политического руководства и правительства, в соответствии с которым СССР первым бы приступил к приготовлению к войне, первым бы провел мобилизацию, сосредоточение и развертывание войск на наивыгоднейших рубежах. Но на это Сталин не решился даже в первые часы после нападения Германии на Советский Союз.

До настоящего времени документов, подтверждающих наличие такого политического решения, не выявлено. Ссылки на директиву, принятую на заседании Главного военного совета 14 мая 1941 г., – о пересмотре направления пропаганды в Красной Армии – как доказательство изменения военной доктрины на наступательную неубедительны. Это скорее свидетельствует о запоздалости принимаемых мер, если сравнивать со степенью готовности немецкой армии. Директива Главного управлениями политпропаганды Красной Армии была подготовлена только к 20 июня 1941 года. Окончательное редактирование было поручено наркому обороны С.К. Тимошенко, секретарю ЦК ВКП(б) Г.М. Маленкову и начальнику Главного управления политпропаганды А.И. Запорожцу. Вряд ли они сумели это сделать до начала войны.

Вместе с тем известно, что политическое решение о подготовке нападения на СССР Гитлером было принято еще 31 июля 1940 года. Немецкая армия с 1939 г. была воюющей армией, полностью отмобилизованной, ее численность составляла на июнь 1940 г. 5 765 тыс., на июнь 1941 г. – 7 329 тыс. человек. В соответствии с захватнической политикой Гитлера уже в мае 1941 г. в выгодных пунктах были сосредоточены 100 пехотных дивизий, штабы корпусов, армий и групп армий, а с 6 по 18 июня – 100 % всех запланированных для нападения танковых и моторизованных дивизий и т. д.

В это же время наши западные военные округа имели на 21 июня 1941 г. 2 220 тыс., с военными сборами – 2 586 тыс. человек, а по мобилизационному плану было положено иметь 4 722 тыс. человек. И только в середине мая 1941 года на запад начали выдвигаться две общевойсковые армии (16-я, 19-я) со сроками прибытия до 1 июля 1941 года.

Следует также иметь в виду, что план 15 мая 1941 г. не предусматривал нанесения упреждающего удара именно в 1941 году. В нем рукой заместителя начальника Генштаба Красной Армии Н.Ф. Ватутина был вписан абзац, в котором говорилось о необходимости «начать строительство укрепрайонов на тыловом рубеже Осташков, Почеп и предусмотреть строительство новых укрепрайонов в 1942 г. на границе с Венгрией, а также продолжать строительство укрепрайонов по линии старой госграницы. Таким образом, речь шла о дальнейшем укреплении оборонительных рубежей, проведении этой работы и в 1942 году.

Кроме того, нельзя делать вывод о том, готовился ли СССР к наступлению (агрессии) или обороне, только по одному оперативному документу, подготовленному Генштабом. К тому же от его разработки до практических дел – дистанция огромного размера. Необходимо в этой связи исследовать оперативные документы округов (фронтов), армий, учесть состояние всех вооруженных сил, степень подготовленности театра военных действий, возможности всего государства.

Общий характер подготовки советских войск к будущей войне Василевский в неопубликованном интервью «Накануне войны» (1965 г.) определял так: «Наши вооруженные силы готовились не только к отпору внезапного нападения врага, но и к тому, чтобы встречными мощными ударами и широкими наступательными операциями в последующем полностью уничтожить вооруженные силы агрессора». В самом деле, если мы возвратимся к со­ветским оперативным планам, то увидим, что основной стратегической целью был «разгром главной группировки и других крупных сил немецкой армии», а не захват чужих стран и овладение территорией.

Источник: Другая война: 1939–1945 / Под общ. ред. Ю.Н. Афанасьева. – М.: РГГУ, 1996. С. 169–171.

№ 7. Начало Великой Отечественной войны

Под утро 22 июня 1941 г., нарушив договор о ненападе­нии, фашистская Германия напала на СССР. Началась Великая Отечественная война. Она стала важнейшей составной частью Второй мировой войны, во многом изменившей ход последней. С самого начала эта война отличалась от войны на Западе своим размахом, крайним напряжением борьбы, кровопролитием и небывалыми зверствами фашистов по отношению к военно­пленным и гражданскому населению. Подчеркивая, что кампа­ния на Востоке есть «нечто большее, чем просто вооруженная борьба», Гитлер требовал вести войну «на уничтожение». Нацис­ты предполагали «разгромить русских как народ», подорвать его «биологическую силу», уничтожить его культуру. Предусматри­вались, в частности, депортации десятков миллионов людей, всяческое ограничение «размножения» (путем категорического запрещения «прививок и других оздоровительных мероприя­тий») и уровня образования «ненемецкого населения».

Согласно плану Барбаросса предписывалось в кратковремен­ной кампании (ориентировочно до 10 недель) уничтожить ос­новные силы Красной Армии «посредством глубокого быстрого движения танковых клиньев». Удар наносился по трем основ­ным направлениям: на Ленинград, Москву и Киев. «Конечной целью операции, – отмечалось в фашистской директиве, – является создание заградительного барьера против Азиатской России по общей линии Волга–Архангельск». Для нападения на СССР Гитлер выделил подавляющую часть своих сухопутных сил. Вместе с союзниками (Финляндией, Румынией, Венгрией, Италией) армия вторжения насчитывала 5,5 млн чел., 3,8 тыс. танков и 4,6 тыс. самолетов. Ей противостояли 3,3 млн советских войск, имевших 10,4 тыс. танков и 8,6 тыс. самолетов. Однако подавляющая часть этой техники была явно устаревшей, много лучшего оставляла желать и выучка личного состава. Огромный выигрыш дала фашистам внезапность нападения (в первый же день войны они уничтожили – преимущественно на аэродромах – 1200 самолетов), наличие боевого опыта современной манев­ренной войны и высокого наступательного духа солдат, опья­ненных победами в Европе.

В первые же часы войны немцы без труда подавили дезорга­низованное сопротивление советских войск на подавляющей части границы и глубоко вклинились на территорию СССР. Уже через два дня на направлениях главных ударов немецкие танки прорвались на 230 км от государственной границы. Одни за другим захлопывались «котлы», в которых оставались сотни тысяч красноармейцев. Только в районе Белостока–Минска было разгромлено 38 советских дивизий, в плен попало 288 тыс. чел. Сам Минск пал уже 28 июня. К середине июля немцы овладели почти всей Прибалтикой, Белоруссией, Правобережной Украиной. Немецкому руководству стало казаться, что война уже выиграна. Это походило на правду. Войска приграничных округов были разгромлены, безвозвратные потери Красной Армии составили более 700 тыс. человек.

Советское общество пережило сильнейший шок. На рассвете 22 июня Сталин не мог поверить, что вторжение немецких войск – это не провокация, а начало войны. «Гитлер наверняка не знает об этом», – говорил он (Г.К. Жуков). Лишь после офици­ального объявления войны Германией он разрешил отправить соответствующую директиву войскам, подчеркнув, чтобы они не нарушали немецкую границу. Диктатор впал в сильнейшую депрессию и даже заявил об отказе от руководства страной. Управление войсками приграничных округов было дезорганизовано. Командиры и красноармейцы (да и вся страна) были совершенно не готовы к подобному развитию событий. Воспи­танные на официальном лозунге, что войны с Германией в ближайшее время не будет, а когда она начнется, военные действия будут вестись на территории врага и «малой кровью», они не могли зачастую разобраться в том, что происходит, легко поддавались панике. Даже осенью бывали ситуации, когда 20 немецких автоматчиков брали в плен до 400 красноармейцев.

Вместе с тем, уже с самого начала войны против России немецкие генералы подмечали, что в целом войска противника обороняются куда более упорно, чем на Западе. Нередки были случаи самопожертвования: воздушные тараны, направление летчиками своих подбитых самолетов на войска агрессоров, подрыв себя вместе с вражескими танками или солдатами и т.д. Героическое сопротивление было оказано немцам в Бресте (где немногочисленный гарнизон месяц сражался в полном окруже­нии), в Лиепае, под Перемышлем, в районе Луцк-Броды-Ровно (где был организован первый танковый контрудар). Постепенно и руководство страны брало ситуацию под контроль. Уже 22 июня была объявлена мобилизация, 23-го – создана Ставка Главного (затем – Верховного) Командования, 30-го – Государ­ственный комитет обороны. Оба этих органа возглавил Сталин. Развертывалась перестройка управления войсками, военной промышленностью, началась эвакуация предприятий и населе­ния с оккупируемых территорий.

В результате возрастали и потери немецко-фашистских войск. К середине июля они составляли до 100 тыс. чел., что было многократно меньше советских потерь, но больше, чем вермахт потерял во Франции (50 тыс.), Польше (16 тыс.) и других европейских странах. Потери же в танках в России и вовсе доходили до 50 %. Начальник Генштаба немецких сухопутных сил Ф. Гальдер 20 июля 1941 г. отмечал в своем дневнике «из­вестный упадок духа у наших руководящих инстанций», вызван­ный ожесточенностью боев и большим утомлением войск. Двух­месячное сражение за Смоленск, оборона Киева (70 дней), Одессы (73 дня) и наконец, контрнаступление Красной Армии под Ельней в начале сентября, в ходе которого были разгромлены 8 немецких дивизий, срывали «график» немецкого наступления и ставили под вопрос быстрое завершение войны в России.

Тем не менее, враг был еще силен. Перегруппировав силы, 30 сентября он начал генеральное наступление на Москву. Крупного успеха немцы добились под Вязьмой, где в окружение попали части трех советских фронтов – более 660 тыс. чел. В октябре были захвачены Орел, Калуга, Калинин, Волоколамск, Можайск. Все немецкие газеты печатали карты Московской области, где отмечалось продвижение вермахта все ближе и ближе к столице России. Однако, несмотря на почти полуторное превосходство в личном составе и авиации, и двойное – в танках – фашисты так и не смогли преодолеть героического сопротив­ления разношерстных, наспех собранных командованием сил Красной Армии. Война все больше обретала черты народной, Отечественной войны. Летом-осенью 1941 г. до 10 млн мирных граждан, в основном женщин участвовали в сооружении оборо­нительных рубежей; до 2 млн чел. – вступили в народное ополчение. Каждый шаг вперед давался немцам все труднее.

Лишь в середине ноября, подтянув новые резервы, вермахт смог возобновить наступление. Враг приблизился к Москве на 25–30 км. Сталин с тревогой спрашивал у командующего Запад­ным фронтом Г.К. Жукова: «Вы уверены, что мы удержим Москву?... Говорите честно... – Москву, безусловно, удержим», – отвечал Жуков, и оказался прав. Защитники столицы и ее последнего южного форпоста – Тулы смогли остановить и обескровить противника. Наступательный дух немецко-фашистских частей стремительно выветривался. А здесь еще ударили морозы, к которым немцы не были подготовлены. Сила же сопротивления врагу все более возрастала.

Несмотря на потерю огромных территорий (до войны на них жило 40 % населения СССР, производилось 60 % стали, 70 % угля), более чем двукратное падение промышленного произ­водства, выпуск танков за второе полугодие 1941 г. возрос в 2,8 раза, самолетов – в 1,6 раза, а орудий – почти в 3 раза. Это помогло хотя бы отчасти компенсировать колоссальные потери вооружений в предшествующий период. Не менее важно было восполнить и беспрецедентные людские потери. К концу года, они составляли, по меньшей мере, 3,1 млн чел., а по некоторым данным и 5 млн чел. Во всяком случае, по немецким документам только советских военнопленных насчитывалось у них 3,9 млн чел. (из них к началу 1942 г. в живых оставались 1,1 млн). Дать пополнения позволили не только мобилизации добровольцев-ополченцев, но и сведения разведчика Р. Зорге, о том, что Япония в ближайшее время не собирается нападать на СССР. В результате в решающий момент к Москве удалось подтянуть свежие сибирские дивизии.

Хотя перевеса сил, необходимого, казалось бы, для наступления Красной Армии собрать не удалось, по инициативе Жукова было подготовлено контрнаступление под Москвой. Момент был выбран удачно. Начавшееся 5–6 декабря наступление отбросило врага на 100–300 км. Одновременно были нанесены удары под Тихвином, Ростовом-на-Дону, высажен десант на Керченском полуострове. В результате битвы за Москву было разгромлено 38 дивизий противника, его общие потери доходили до 0,5 млн чел.

Не все поставленные задачи удалось решить в ходе контрна­ступления под Москвой. Сталин захотел разгромить основные силы противника, – это, разумеется, оказалось утопией. Не смогли советские войска и деблокировать Ленинград, который с осени 1941 г. 900 дней героически сражался в осаде, заплатив за это жизнями 800 тыс. жителей, погибших от лишений и голода¹.

И все же победа под Москвой имела огромное значение. В ре­зультате нее была снята непосредственная угроза столице, не­мецко-фашистские войска потерпели первое – с начала второй мировой войны – крупное поражение. Окончательно были сорваны планы «молниеносной войны». Стало ясно, что немецкая разведка, Генштаб просчитались в оценке военного потенциала СССР (они планировали, что за полгода Сталин сможет выставить дополнительно лишь 59 дивизий, на деле же только за лето было отправлено на фронт 324 дивизии!). Неудивительно, что Гитлер сместил более 30 своих генералов. В тоже время, успеш­ное контрнаступление советских войск подняло дух армии, народа, вдохнуло в него новые силы. Заметно укрепились и международные позиции СССР. В период Московской битвы оформилась антигитлеровская коалиция.

Уже 22 июня 1941 г. Черчилль, а 24 июня – и Рузвельт заявили о поддержке Советского Союза. 12 июля было принято советско-английское соглашение о совместных действиях против фашис­тской Германии, а 24 августа СССР присоединился к Атланти­ческой хартии (подписанной в начале Рузвельтом и Черчиллем), в которой излагались программные цели антигитлеровской коалиции. На Московской конференции 29 сентября – 1 октября были приняты трехсторонние решения о поставках вооружений в СССР и стратегического сырья – в Англию и США. 7 ноября Рузвельт распространил на Советский Союз действие закона о ленд-лизе. (Хотя в целом за годы войны поставки по ленд-лизу составили лишь около 4 % военного производства СССР, по ряду позиций они имели важное значение. В частности, поставки «студебеккеров», «виллисов» помогли моторизовать Красную Армию). Тем не менее, до декабря 1941 г. у союзников были серьезные опасения за судьбу СССР. «Президента Рузвельта сочли очень смелым человеком, когда он в сентябре 1941 г. заявил, что ... «Москва не будет взята», – вспоминал Черчилль.

Контрнаступление советских войск под Москвой, а также вступление в войну США (7 декабря – на нее напала Япония, 11-го – ей объявили войну Германия и Италия) серьезно из­менили обстановку. 1 января 1942 г. в Вашингтоне представители 26 государств подписали Декларацию Объединенных Наций, которая завершила в основном оформление антигитлеровской коалиции.

Однако помимо СССР лишь Великобритания вела реальную борьбу с фашистами в Северной Африке, а также Атлантике и Средиземном море. Война на Тихом океане началась крайне неудачно для США. В Перл-Харборе японцы уничтожили или повредили 8 американских линкоров и, завоевав таким образом, преимущество на море, уже к весне 1942 г. захватили подавляющую часть Юго-Восточной Азии и даже угрожали Австралии.

Учитывая тяжелое положение СССР, союзники решили открыть второй фронт в Европе в 1942 г. Однако в силу рискованности высадки во Франции в военном смысле, а, возможно, и из-за политических соображений (не случайно уже в октябре 1942 г. Черчилль с тревогой писал об угрозе России послевоенной Европе), психологической неготовности американских солдат, которые все еще «не понимали основных причин войны», того «почему конфликт между двумя европейскими странами имел какое-либо отношение к Америке», второй фронт в Европе в 1942 г. так и не был открыт. Вместо него американцы высадились в Северной Африке. Разумеется, это не было равноценной заменой. Проблема второго фронта стала с этого времени одной из самых болезненных тем в отношениях СССР с США и Англией.

Между тем, на Восточном фронте немецко-фашистские войска готовились к реваншу. Будучи уже не в состоянии наступать по всему фронту, они сосредоточили главный удар на юге России: в направлении Сталинграда и Северного Кавказа. Гитлер стремился не только разгромить весь южный фланг советских войск, захватить богатые нефтеносные и хлебородные районы, но и получить выход на Ближний Восток. Реализацию этих планов серьезно облегчили просчеты военно-политического руководства СССР. Переоценив собственные силы, Сталин потребовал, не ограничиваясь стратегической обороной, про­вести частные наступательные операции едва ли не по всему фронту от Ленинграда до Крыма. К тому же Ставка и Генштаб сочли, что главный удар будет нанесен немцами на Москву.

Практически все «упреждающие» наступательные операции Красной Армии, начатые в апреле-мае 1942 г. потерпели неудачу и привели к новой военной катастрофе. Особенно тяжелые поражения потерпели части Красной Армии в Крыму, что привело к падению 4 июля Севастополя (который в течение 250 дней вел героическую оборону, приковывая к себе крупные силы противника), а также под Харьковом, где советские войска потеряли до 230 тыс. чел. Путь на Восток был открыт и немецко-фашистские войска стали стремительно продвигаться вперед. Потеря Крыма, поражения под Барвенками, Воронежем, в Донбассе «тяжело сказались на настроении народа и войск», в частях Красной Армии «вновь появлялись панические настрое­ния и нарушения воинской дисциплины». Со второй половины июля весь мир с замиранием сердца следил за продвижением немцев к Сталинграду. На юге они вышли к Главному Кавказ­скому хребту и установили свой флаг на Эльбрусе. 28 июля был издан знаменитый приказ № 227 «Ни шагу назад», предусматри­вавший создание штрафных рот и батальонов (фактически смертников) и заградительных отрядов в тылу частей, которые должны были расстреливать отступающих. Один из гитлеровс­ких комментаторов ехидно заметил, что отступать-то Советам дальше и некуда, позади Волга.

В чем же причины страшных поражений Красной Армии весной-осенью 1942 г., которые вновь поставили СССР на грань гибели?

Помимо отмеченных выше стратегических ошибок и еще сказывавшегося дефицита людских ресурсов и вооружений, необходимо отметить, что существовавший в стране режим и экономически, и особенно политически и психологически не адаптировался еще к новому для него военному времени. Хотя организационная перестройка началась уже с первых дней Великой Отечественной войны, в 1942 г. и сам Сталин, и сохранявшиеся еще старые военные кадры-выдвиженцы пери­ода «большого террора», все еще тяготели к привычным стереотипам и по прежнему полагались на силу командного окрика, репрессии. Уже в июле 1941 г. Сталин взвалил вину за поражения войск на ряд военачальников и расстрелял целую группу генера­лов. Среди них – руководство Западным фронтов во главе с Д.Г. Павловым, командующего Прибалтийским военным окру­гом А.Д. Локтионова, начальника Главного управления ВВС П.К. Рычагова и др. В августе приказом Ставки попавшие в плен красноармейцы объявлялись изменниками, а семьи дезертировавших или плененных командиров подлежали аресту (семьи солдат лишались госпособий и помощи). В сентябре даже попавших в заложники стали считать «пособниками» гитлеров­цев. В октябре-ноябре 1941 г. при приближении немцев к Москве впервые стала использоваться тактика «выжженой земли». При­казом Ставки было предписано «разрушать и сжигать дотла все населенные пункты в тылу немецких войск на расстоянии 40–60 км в глубину от переднего края и на 20–30 км вправо и влево от дорог». В то же время, опираясь на опыт гражданской войны, в июле 1941 г. Сталин ввел в армии институт комиссаров, политруков. Несомненно, жестокие меры, партийные рычаги в той или иной мере способствовали восстановлению дисциплины, наве­дению порядка в армии. Вместе с тем эти «предвоенные» методы подавляли инициативу, примитивизировали тактику и порожда­ли тем самым новые проблемы. Характерным является пример ночи 22 июня 1941 г., когда многие командиры, панически боясь каких-либо обвинений, до самого последнего момента ждали указаний свыше и не приводили свои части в боевую готовность, хотя по ту сторону границы уже слышался шум моторов и лязг гусениц.

Поражения Красной Армии в 1942 г. ускорили обновление руководящих кадров, определенную психологическую перестрой­ку режима. Весьма симптоматичным явился постепенный отказ Сталина от веры в собственную непогрешимость в военной стратегии (в которой он, на деле, разбирался еще плохо) и отмена института военных комиссаров в октябре 1942 г. Все большие плоды стала приносить и промышленность, переведенная на военные рельсы. В результате принятых советским командова­нием мер к середине ноября продвижение немецких частей удалось остановить.

Источник: Россия и мир: Учебная книга по истории. В 2-х ч. Ч. 2 / Под общ. ред. А.А. Данилова. – М.: «Владос», 1994. С. 187–194.

№ 8. Перелом в Великой Отечественной войне

К ноябрю 1942 г. впервые с начала войны советскому руководству удалось добиться общего превосходства сил над немецко-фашистскими войсками: 6,6 млн чел. против 6,2 млн, 78 тыс. орудий против 52-х тыс., 7,3 тыс. танков против 5-ти тыс., 4,5 тыс. самолетов против 3,5 тыс. Поскольку, несмотря на обнаружившуюся нехватку сил, Гитлер по-прежнему пытался захватить Сталинград и Кавказ, невзирая на советы своих генералов, у советского командования сложились благоприят­ные возможности для нанесения контрудара. Под руководством Жукова (заместитель Верховного Главнокомандующего) и А.М. Василевского (начальника Генштаба) была разработана операция по окружению войск противника у Сталинграда. Благодаря тща­тельной подготовке и невиданной дотоле конспирации ее уда­лось подготовить втайне от немцев.

Наступление началось 19 ноября 1942 года. Благодаря мощным ударам с флангов советским войскам удалось окружить до 330 тыс. фашистских войск. Предпринятая немцами попытка их деблокады была сорвана, и к февралю 1943 года окруженная группировка во главе с генерал-фельдмаршалом Паулюсом была разгромлена. В плен было взято 91 тыс. чел. Общие же потери немецко-фашистских сил в ходе этой гигантской битвы составляли до 1,5 млн чел. Техники же было потеряно едва ли не столько, сколько за все предшествующие бои на советско-германском фронте. В Герма­нии был объявлен четырехдневный траур.

Некоторые историки считают, что Сталинград явился круп­нейшим поражением, которое когда-либо терпела немецкая армия. Что же касается второй мировой войны, то Сталинград, несомненно, явился ее поворотной точкой¹. Дальновидным политикам уже тогда стало ясно, что в перспективе Германия обречена на проигрыш войны. Соответствующие настроения усилились и в странах фашистского блока. Международный авторитет Красной Армии взлетел на недосягаемую высоту.

Захватив стратегическую инициативу, советские войска развернули общее наступление. Они освободили Северный Кавказ, прорвали блокаду Ленинграда и разгромили группировки не­мцев на центральном участке фронта. Вермахт же смог ответить лишь одним, хотя и довольно чувствительным контрударом под Харьковом.

Тем не менее, силы фашистской Германии еще не были сломлены. Проведя тотальную мобилизацию (ей подлежали все мужчины от 16 до 65 лет и женщины от 17 до 45 лет), Гитлер смог восполнить в какой-то мере огромные людские потери и резко (на 70 % за год) увеличить выпуск военной техники, в т.ч. новых образцов. Летом 1943 г., пользуясь отсутствием второго фронта в Европе, Гитлер смог сосредоточить огромные силы в районе Орла и Белгорода – на Курской дуге. Туда было стянуто до 50 дивизий и более ²/₃ всех танков и самолетов, находившихся на советско-германском фронте. Сходящимися ударами на Курск он хотел окружить и уничтожить советские войска, располагав­шиеся на Курской дуге, и тем самым открыть дорогу на Москву. Это была отчаянная попытка в одном сражении (на большее сил уже не было) переломить ход войны.

Возросшее искусство советских военачальников проявилось и том, что заблаговременно узнав о планах Гитлера и располагая перевесом сил, Ставка приняла решение о преднамеренной обороне на Курской дуге с тем, чтобы обескровить врага, в первую очередь его танковые группировки, а затем перейти в контрнаступление. В целом этот план удался.

Начиная с 5 июля примерно в течение недели наши войска, упорно обороняясь, остановили врага, который за счет небыва­лой концентрации сил на отдельных участках смог вклиниться в советскую оборону на 10–35 км. Кульминацией этой гигантской битвы явилось крупнейшее в мировой истории танковое сражение под деревней Прохоровка 12 июля, в котором с обеих сторон участвовало 1200 танков. Начиная с этого времени, советские войска стали переходить в наступление. В результате ожесточенных сражений на Курской дуге вермахт потерял 0,5 млн чел., 1,6 тыс. танков и 3,7 тыс. самолетов. Эти потери оказались для Германии невосполнимыми, тем более, что здесь, равно как под Москвой и Сталинградом погиб цвет немецко-фашистских войск. Хребет гитлеровской военной машины был сломан. Курская победа ознаменовала окончательный переход стратегической инициативы в руки советских войск.

Немецкое командование попыталось закрепиться на Днепре. Однако уже в октябре 1943 г. наши войска сумели форсировать реку, а 6 ноября они вступили в Киев (приурочив по требованию Сталина освобождение этого древнего города к годовщине Октябрьской революции). Продолжая наступление, советские войска освободили центральную Украину и блокировали немцев в Крыму. Одновременно началось и освобождение Белоруссии.

В целом же с ноября 1942 г. по конец 1943 г. было освобождено около половины захваченной немцами территории СССР. Враг был отброшен на запад на 600–1200 км. Было разгромлено 218 дивизий.

Огромный урон наносили немцам партизаны, численность которых доходила до 250 тыс. Фашисты вели беспощадную борьбу с ними. В ходе карательных операций, в которых участвовали не только части СС, но и вермахта, порой уничтожались целые деревни со всем их населением от мала до велика. И это не было «самодеятельностью» опьяневших от крови фашистов. Солдаты следовали приказу Кейтеля: «войска обязаны применять любые меры без ограничений, направляя их даже против женщин и детей». Однако, несмотря на массовый террор, покончить с партизанским движением фашистам не удалось. Более того, если в начале войны в Прибалтике, на Украине наблюдалось массовое дезертирство, которое в немалой степени было как бы стихийным протестом части местного населения против сталинского режима, то жестокость оккупационных порядков способствовала лишь усилению борьбы с захватчиками. Только в 1943 г. количество диверсий партизан увеличилось примерно в 5 раз. Развязанная партизанами в период Курской битвы «рельсовая война» серьезно затруднила переброску не­мецко-фашистских войск.

Перелом в войне обеспечил и беспримерный героизм труже­ников советского тыла, а в какой-то мере и преимущества (в данной ситуации) сверхцентрализованной системы управления экономикой, тяжелая сталинская рука. В результате уже в первые полгода войны на Восток было эвакуировано 1,5 тыс. промышленных предприятий, которые вводились в строй в рекордные сроки. Краматорский завод стал давать продукцию уже через 12 дней после прибытия на новое место! Порой станки ставили в поле, лишь подведя электроэнергию, а в ходе их работы над ними возводились стены. Уже к концу 1942 г. экономика страны была переведена на военные рельсы и огромными темпами наращивала выпуск военной техники. К этому времени производство машиностроительных заводов в Западной Сибири по сравнению в 1940 г. выросло в 7,9 раза, на Урале – в 4,5 раза, в Узбекистане – в 5,1 раз. Располагая в целом меньшим, чем Германия и работавшие на нее европейские страны промышленным потенциалом, СССР произвел за годы войны гораздо больше воору­жений и техники. При этом более половины всех занятых в экономике составляли женщины. Помимо них в колхозах и на заводах трудились сотни тысяч подростков. Часто им приходилось подставлять под ноги ящики, чтобы дотянуться до станка. От голода и хронического переутомления люди падали в обмороки, но работы не бросали. Российский патриотизм, убежденность в правоте своего дела, а для некоторых и вера в Сталина помогли людям выстоять, не сломиться от этого страшного напряжения.

Как уже отмечалось, под влиянием критической обстановки войны происходили изменения в социально-политических механизмах сталинского режима и особенно в общественном сознании. Классическая тоталитарная схема: непогрешимый вождь – серые управленцы – послушная масса претерпела изменения во всех звеньях. Чуть более гибким и внимательным к голосу подчиненных (прежде всего военных) стал Сталин. Произошла широкая замена военных и управленческих кадров. Среди них выдвигались талантливые, неординарные люди, способные самостоятельно принимать и реализовывать наиболее эффективные решения. Среди военачальников таковыми были Г.К. Жуков, А.М. Василевский, К.К. Рокоссовский (выпущенный из заключения) и др. Среди гражданских – Н.А. Вознесенский, А.А. Кузнецов, А.Н. Косыгин и др. В определенных границах была раскрепощена и инициатива масс. Критическая обстановка и патриотический подъем создали для многих из них возможность персонального выбора, известной самореализации. Военные катастрофы 1941 и 1942 гг. заставили людей переоценить некоторые ценности, критически взглянуть на собственное руководство, да и существовавшие до войны порядки. Конечно, эти изменения в массовом сознании для большинства не стали революционными, тем не менее их влияние чувствовалось не только в годы войны, но и после нее.

Некоторые изменения претерпела и официальная идеология. В силу создания антигитлеровской коалиции резко снизилась «антиимпериалистическая пропаганда», да и в целом идеологическое промывание мозгов. Более того, постепенно в социалистической оболочке начинают возрождаться некоторые традиционные российские и даже имперские ценности, которые, видимо, Сталин посчитал более надежными в тех условиях, чем привычные партийные штампы. Уже в своем выступлении по радио 3 июля 1941 г. диктатор обратился к народу с совсем «не идеологическим» призывом – «братья и сестры». В дальнейшем было восстановлено офицерство (еще до войны – генералитет), погоны, гвардия, не революционные ордена: Суворова, Кутузова и даже Александра Невского, невзирая на то, что последний до революции был причислен к лику святых. Медленно, но неуклонно начала свою «реабилитацию» православная церковь.

Вместе с тем, сталинский режим сохранил свои системообразующие черты. Сохранился и политический террор. По имеющимся данным, число заключенных (без ссыльнопоселенцев) составляло в 1941 г. более 2,4 млн., в 1945 – более 1,7 млн. Общее же число лиц, отбывавших наказание в годы войны составляло по некоторым оценкам, 5–7 млн чел. (ежегодно), что примерно равнялось численности действующей армии на советско-германском фронте. Неудивительно, что В. Шелленберг планировал высадку специальных десантов вблизи крупнейших сталинских лагерей, с тем чтобы, освободив заключенных, лишить Сталина рабочих рук и оказать пропагандистское влияние на страну. Протест против режима побуждал тысячи русских (не говоря уже о представителях иных национальностей) сотрудничать с немцами, входить в Русскую освободительную армию, «армию Власова». Однако проблема соотношения идейных и шкурнических мотивов у лиц, вступавших в РОА, еще ждет своего исследователя.

К концу 1943 г. качественно выросло советское военное искусство, которое в лице своих лучших представителей (в частности, Жукова, Василевского и др.) уже не уступало, а, возможно, и превосходило немецкое. Несколько лучше стал разбираться в стратегии Сталин. Однако, результаты военной кампании 1943 г. могли бы быть гораздо внушительнее, а потери советских войск – меньше, если бы не торопливость Верховного Главнокомандующего, его пристрастие к фронтальным ударам, к «выталкиванию» немцев, вместо глубоких обходов и окруже­ний противника. Характерно, что американское командование даже в 1945 г., когда фашистская Германия начинала агонизиро­вать, все равно избегало фронтальных атак, считая их «тяжелым и дорогостоящим делом».

Осенью 1942 г. активизировали борьбу против немецко-итальянских войск в Северной Африке англичане. 23 октября на­чалось сражение под Эль-Аламейном, завершившееся разгро­мом противника, потери которого убитыми и ранеными составили 55 тыс. чел. 8 ноября началась высадка в Марокко и Алжире американских и английских сил. Однако, несмотря на много­кратное превосходство в живой силе и технике, лишь в мае 1943 г. союзники смогли разгромить группировку противника в Афри­ке, захватив в плен 240 тыс. чел. В июле – августе 1943 г. англо-американские силы были высажены в Сицилии, а в сентябре – на Аппенинах. В июле 1943 г. правительство Б. Муссолини было свергнуто, а в октябре – Италия объявила войну Германии (и была оккупирована немцами). Война на юге Италии шла вяло, а к зиме союзники и вовсе перешли к обороне. С осени 1942 г. на Тихом океане американцы стали переходить в наступление против Японии, выиграли ряд крупных морских сражений.

Несомненно, действия союзников в Африке и высадка в Италии внесли немалый вклад в завершение перелома в войне против фашизма. Вместе с тем, все понимали, что судьба войны решается на Восточном фронте, а североафриканский и италь­янский театры военных действий носят явно второстепенный характер. В то время как в Африке в 1942–1943 гг. сражались лишь 17 итальянских и немецких дивизий, на Восточном фронте – 260 фашистских дивизий! Более того, с сентября 1942 г. по октябрь 1943 г. с Запада на советско-германский фронт Гитлер перебро­сил (невзирая на действия союзников) до 49 дивизий! Этот процесс продолжался и далее. Неудивительно, что на первой встрече «большой тройки» (Сталина, Рузвельта и Черчилля) в Тегеране в конце ноября – начале декабря 1943 г. проблема открытия фронта в Европе стала решающей. В результате дискуссий было принято решение о высадке во Франции (Черчилль настаивал на Балканах, желая тем самым отрезать СССР от Европы) в мае 1944 года. На Тегеранской конференции обсуждалась и судьба послевоенной Германии. Союзники настаивали ни ее разделе, Сталин не соглашался. Дискутировались и будущие границы Польши.

Источник: Россия и мир: Учебная книга по истории. В 2-х ч. Ч. 2 / Под общ. ред. А.А. Данилова. – М.: «Владос», 1994. С.194–200.

№ 9. Победа над фашизмом и разгром Японии

На Восточном фронте 1944 год прошел под знаком подавляющего превосходства советских вооруженных сил, последовательно осуществлявших крупнейшие страте­гические наступательные операции на всем протяжении фронта. В них участвовало 6,3 млн чел., 5,3 тыс. танков и 10,2 тыс. самолетов. В январе наши войска окончательно ликвидировали блокаду Ленинграда и, разгромив немецкую группу армий «Север», отбросили ее в Прибалтику. Почти одновременно развернулось и наступление на Украине. Весной Правобережная Украи­на, Крым, Молдавия были освобождены. Группа армий «Юг» была разгромлена.

В этих благоприятных условиях 6 июня 1944 г. англо-американские войска под командованием Д. Эйзенхауэра начали крупнейшую в истории десантную операцию через Ла-Манш. Пользуясь многократным превосходством в силах, они без особого труда высадились во Франции. В то же время советские войска развернули новое мощное наступление. 10 июня оно началось в Карелии, 23 июня – в Белоруссии и 13 июля – в Западной Украине. В результате этих операций была разгромлена группа армий «Центр», освобождены Белоруссия, западная Украина, подавляющая часть Прибалтики и уже осенью 1944 г. советские войска вели войну на территории Польши, Румынии, Чехосло­вакии, Норвегии. Румыния и Финляндия вышли из войны и затем объявили войну Германии. В результате восстания 9 сен­тября Болгария также освободилась от профашистского прави­тельства и объявила войну Германии.

Освободительный поход советской армии в Восточную Евро­пу, развернувшийся к концу 1944 г. и превратившийся постепен­но в борьбу за сферы влияния, не мог не вызвать обострения противоречий между СССР, США и Великобританией. По свидетельству одного из руководителей югославских коммунис­тов М. Джиласа, Сталин в одной из бесед с ним откровенно заявил, что «каждый навязывает свою собственную общественную систему там, куда может прийти его армия». Рузвельт в целом с пониманием отнесся к стремлению советского руковод­ства сформировать в соседних с СССР странах дружественные правительства. В то же время Черчилль был крайне обеспокоен этим. Однако уже осенью он смог заключить со Сталиным джентльменское соглашение о разграничении сфер влияния в Юго-Восточной Европе (так называемое «процентное соглаше­ние»), что до поры до времени снизило накал противоречий между союзниками. В феврале 1945 г. на конференции в Ялте большая тройка договорилась о будущем Европы.

Между тем, англо-американские войска, с большим трудом отразив контрнаступление немцев в Арденах в конце 1944 – начале 1945 гг., перешли в наступление и в марте форсировали Рейн, а в апреле – окружили, а затем пленили крупную группировку немцев в Руре. Почти не встречая сопротивления, они стали продвигаться на Восток. Эти успехи были обусловлены тем, что основные силы фашистской Германии были по-прежне­му сосредоточены на Восточном фронте. В январе 1945 г. советские войска начали мощное наступление. Взломав оборону противника, они уже в феврале вышли на р. Одер, в 60 км от Берлина, освободили Польшу и Будапешт. 24 апреля был окру­жен Берлин, и начались уличные бои. 30 апреля Гитлер покончил жизнь самоубийством, назначив своим преемником адмирала К. Дёница. Попытки последнего заключить сепаратный мир с США и Великобританией не удались. 7 мая в Реймсе был подписан предварительный протокол о капитуляции, а 8 мая в Берлине, под председательством Жукова был торжественно подписан акт о безоговорочной капитуляции фашистской Германии. Между тем, взяв Берлин и захватив при этом 480 тыс. пленных, советские войска двинулись на помощь восставшей Праге. Ее освобождение 9 мая 1945 г. стало фактически Днем Победы для народов СССР.

Проблемы послевоенного устройства мира обсуждались на Потсдамской конференции в июле – августе 1945 года. Ее решения определили судьбу Европы почти на 4,5 десятилетия, заложив основу геополитическому расколу континента, да и всего мира на два оформившихся позднее блока, возглавлявшиеся двумя супердержавами, возникшими в ходе войны, – США и СССР. Уже в этот период обострились изначально существовавшие противоречия между союзниками, началась постепенная эрозия антигитлеровской коалиции. Причинами этого послужили не столько идеологические антагонизмы, сколько поражение фашистской Германии – главного системообразу­ющего фактора антигитлеровского блока, начавшаяся борьба за гегемонию в Европе. Определенную роль сыграл и приход к власти президента Г. Трумэна, сменившего умершего в апреле Рузвельта. Вместе с тем, инерция союзнических отношений и заинтересованность США в вооруженных силах СССР для борьбы с Японией не позволяла еще перейти к открытой конфронтации. Военный министр США Г. Стимсон сообщал своему президенту, что при высадке в Японию американские войска ожидает даже более жестокая битва, чем в Германии, а возможные потери составят более 1 млн человек...

Выполняя союзнические обязательства, СССР еще в апреле 1945 г. денонсировал договор с Японией о нейтралитете, а 8 августа объявил ей войну. На следующий день советские войска под командованием Василевского (1,8 млн чел., 5 тыс. танков и 5,2 тыс. самолетов) начали стремительное наступление против Квантунской Армии (0,8 млн чел., 1,2 тыс. танков, 1,9 тыс. самолетов). Пользуясь подавляющим превосходством в силах, вооружении и тактике, наши войска всего лишь за три с небольшим недели полностью разгромили японцев, пленив 0,6 млн чел. и освободили Северный Китай и Корею, южный Сахалин и Курильские острова.

6 и 9 августа 1945 г. американцы подвергли атомной бомбардировке Хиросиму и Нагасаки. Общее число погибших до сих пор точно не установлено. По некоторым оценкам оно составило в общей сложности до 300 тыс. чел. Применение ядерного оружия против японских городов было вызвано не столько военными, сколько политическими причинами и прежде всего стремлением продемонстрировать (и испытать в реальных усло­виях) козырную карту для давления на СССР.

2 сентября 1945 г. в Токийском заливе на борту американскою линкора «Миссури» был подписан акт о безоговорочной капиту­ляции Японии. Самая кровавая в человеческой истории Вторая мировая война, унесшая с собой более 50 млн жизней, закончилась спустя 6 лет и один день после ее начала.

Источник: Россия и мир: Учебная книга по истории. В 2-х ч. Ч. 2 / Под общ. ред. А.А. Данилова. – М.: «Владос», 1994. С. 200–202.

№ 10. Роль помощи союзников

В Советском Союзе всегда существовала тенденция к недооценке союзнических поставок по ленд-лизу. Если верить «Военной экономике СССР в период Великой Отечественной войны» председателя Госплана СССР Н. Вознесенского, вышедшей в 1948 г. и содержащей данные, которыми до сих пор пользуются советские историки, эти поставки в стоимостном выражении составили не более 4 % от общего объема производства в СССР во время войны. Американские же источники оценивают помощь союзников в 11–12 млрд долларов (427 тыс. грузовиков, 22 тыс. самолетов, 13 тыс. танков, 2,6 млн т нефтепродуктов, 720 тыс. т цветных металлов, 4,5 млн т продовольствия и т.д.). Проблема поставок вызывала обильную переписку на самом высоком уровне, тон которой часто был колким. Союзники обвиняли СССР в «неблагодарности», поскольку в своей пропаганде он полностью обходил молчанием иностранную помощь. Со своей стороны Советский Союз подозревал союзников в намерении подменить материальным взносом открытие второго фронта. Так, «вторым фронтом» советские солдаты в шутку прозвали понравившуюся им американскую тушенку.

В действительности же поставки по ленд-лизу готовых полуфабрикатов и продовольствия сыграли экономически очень важную роль – в той мере, в какой они позволили советской экономике уменьшить негативные последствия специализации на военном производстве, а также не бояться нарушения экономических взаимосвязей из-за невозможности сбалансированного роста.

Источник: Верт Н. История Советского государства / Пер. с фр. – 3-е испр. изд. – М.: Издательство «Весь мир», 2006. С. 322.

№ 11. Человеческие и материальные потери в годы войны

Война с фашизмом принесла стране неисчислимые потери и разрушения. Почти 27 млн советских людей погибли, из них свыше 10 млн – на полях сражений. Около 18 млн советских солдат и командиров получили ранения или заболели при исполнении служебных обязанностей, многие из них потеряли трудо­способность, стали инвалидами. Около 6 млн советских людей оказались в фашистском плену, 4 млн из них погибли. Во вражес­ком тылу погибло почти 4 млн партизан и подпольщиков. В результате всех этих потерь резко сократилась численность тру­доспособного населения страны. Горе безвозвратных потерь посе­тило почти каждую советскую семью. Война оставила миллионы сирот, вдов, инвалидов.

Согласно принятым в отечественной историографии оценкам, за годы Великой Отечественной войны 1710 городов и около 70 тысяч сел и деревень были полностью разрушены. Свыше 25 млн человек потеряли крышу над головой и ютились в землянках, сараях и подвалах. Такие крупные советские города, как Ленин­град, Киев, Харьков, Днепропетровск, Смоленск, Курск и многие другие, подверглись значительному разрушению, а некоторые из них, например Минск, Сталинград, Ростов-на-Дону, полностью лежали в развалинах.

Советской экономике был нанесен огромный ущерб. Немец­ко-фашистские захватчики полностью уничтожили почти 32 ты­сячи промышленных предприятий, а такие промышленные ги­ганты первых советских пятилеток, как «Запорожсталь», «Азовсталь», Мариупольский металлургический завод, Макеев­ский завод им. С.М. Кирова, которые не удалось полностью эваку­ировать на восток страны, лежали в развалинах. Гигантский ущерб понесла топливо-энергетическая база страны, железные и шоссейные дороги, речной транспорт. Враг разрушил тысячи шахт Донбасса и Подмосковного угольного бассейна, вывел из строя на нефтяных промыслах Грозного и Краснодарского края свыше 3 тысяч нефтяных скважин. Более 60 крупных электро­станций западной части страны были уничтожены. Тысячи кило­метров железных и шоссейных дорог подверглись разрушению, многие железнодорожные узлы и мосты оказались взорваны, де­сятки тысяч километров линий связи не действовали.

Подлинно трагическая ситуация сложилась в послевоенной деревне. Около 100 тысяч колхозов и совхозов были разрушены захватчиками. Посевные площади сократились на 36,8 млн га, то есть почти на одну четверть. Серьезно пострадало животновод­ство. Десятки тысяч голов скота было угнано в Германию или уничтожено. По своей технической вооруженности сельское хо­зяйство страны оказалось отброшено на уровень первой половины 30-х годов. Страна потеряла примерно одну треть своего нацио­нального богатства. Урон, причиненный войной Советскому Союзу, превысил потери в период Второй мировой войны всех других европейских стран вместе взятых.

Источник: История. Справочник абитуриента / Сост. С.В. Новиков. – М.: АСТ, 1997. С. 594–596.

№ 12. Итоги и последствия войны

Вторая мировая война стала самым кровопролитным и крупным конфликтом в истории человечества, в который было втянуто 80 % населения земного шара.

Самым главным итогом войны стало уничтожение фашизма как одной из форм тоталитаризма. Это стало возможным благодаря совместным усилиям стран антигитлеровской коалиции. Одержанная победа способствовала росту авторитета СССР и США, превращению их в сверхдержавы. Впервые нацизм был судим на международном уровне. Были созданы условия для демократического развития стран, начался распад колониальной системы.

Сложившаяся в годы войны антигитлеровская коалиция стала основой для создания Организации Объединенных Наций, что открывало возможности для образования системы коллективной безопасности, возникновения кардинально новой организации международных отношений.

Цена одержанной над фашистским блоком победы очень велика. Война принесла большие разрушения. Общая стоимость уничтоженных материальных ценностей (в том числе боевой техники и вооружения) всех воевавших стран составила более 316 млрд долларов, а ущерб СССР – почти 41 % этой суммы. Однако прежде всего цену победы определяют людские утраты. Принято считать, что Вторая мировая война унесла более 55 млн человеческих жизней. Из них около 40 млн погибших приходится на долю государств Европы. Германия потеряла свыше 13 млн человек (в том числе 6,7 млн военных); Япония – 2,5 млн человек (в основном военнослужащих), свыше 270 тыс. человек – жертвы атомных бомбардировок. Потери Великобритании составили 370 тыс., Франции – 600 тыс., США – 300 тыс. человек по­гибшими. Прямые людские потери СССР за все годы войны огромны и составляют более 27 млн человек.

Столь высокая цифра наших утрат объясняется прежде всего тем, что длительный период времени Советский Союз фактически один противостоял фашисткой Германии, изначально взявшей курс на массовое истребление советских людей. Наши потери исчислялись убитыми в боях, без вести пропавшими, умершими от болезней и голода и погибшими во время бомбежек, расстрелянными и замученными в концентрационных лагерях.

Огромные людские потери и материальные разрушения изменили демографическую ситуацию и породили послевоенные экономические трудности: выбыли из производительных сил самые дееспособные по возрасту люди; была нарушена сложившаяся структура производства.

Условия войны вызвали необходимость развития военного искусства и различных видов вооружения (в том числе ставших основой современных). Так, в годы войны в Германии был начат серийный выпуск ракет «А-4» («Фау-2»), которые невозможно было перехватить и унич­тожить в воздухе. С их появлением началась эпоха ускоренного развития ракетной, а затем и ракетно-космической техники.

Уже в самом конце Второй мировой войны американцы создали и впервые применили ядерное оружие, которое лучше всего подходило для установки на боевых ракетах. Объединение ракеты с ядерным оружи­ем привело к резкому изменению общей ситуации в мире. С помощью ракетно-ядерного оружия появилась возможность нанесения неожи­данного удара немыслимой разрушительной силы независимо от расстояния до территории противника. С превращением в конце 1940-х гг. СССР во вторую ядерную державу усилилась гонка вооружений. В послевоенном мире вопрос начал ставиться уже не столько о достижении победы над противником, сколько о сохранении жизни человечества и всего живого на Земле совместными миротворческими усилиями. Проблема войны и мира превратилась в глобальную.

На заключительном этапе войны Красной Армией были освобождены территории Румынии, Болгарии, Польши, Венгрии, Чехословакии, Югославии, Австрии, Норвегии, Дании, Китая, Кореи. Велика и бесспорна заслуга наших солдат в сохранении и спасении от разрушений многих средневековых городов Европы, выдающихся памятников архитектуры и искусства.

Под воздействием сталинского диктата и сложившихся условий часть стран Центральной и Юго-Восточной Европы сделали социалистический выбор; была образована мировая система социализма в противовес капиталистической. В течение нескольких послевоенных десятилетий противостояние этих двух систем определяло мировое развитие.

В результате победы над фашизмом Советский Союз не только укрепил международный авторитет, но и расширил границы: были получены Печенга на Севере, Кенигсбергская и Клайпедская области, Закарпатье, южная часть о. Сахалин, Курилы.

В стране шел процесс дальнейшего усиления тоталитарного режима, культа личности при явном росте и проявлении гражданской позиции населения. И хотя освободительная антифашистская война не открыла в СССР путь к демократии, вклад советского народа в разгром фашизма, совершенный им подвиг и проявленное мужество не могут быть девальвированы, каким бы переоценкам с течением времени ни подвергались те или иные события того периода.

Главный урок Второй мировой войны заключается в том, что война для человечества уже не может быть продолжением политики. Очевидно, что нельзя обеспечить безопасность своего народа за счет безопасности другого. Страны мира обязаны соблюдать нормы и морали международного права. И чтобы будущее не стало непредсказуемым должна быть только одна политика – политика мира.

Источник: Кириллов В.В. История России: учебное пособие. – М.: «Юрайт-Издат», 2006. С. 541–545.