Глава 4. Форма государства

73

власти – как отеческой. Это наша национальная черта. От правителя всегда ждут защиты

и помощи, и русские государи часто оправдовали эти ожидания»1.

Рассматривая различные подходы к классификации монархических форм прав-

ления, следует заметить невозможность охвата данной проблемы с формально-

юридической точки зрения, в отличие от республики, которая «представляется более

чистым юридическим отношением»2.

Для того чтобы разрубить этот «гордиев узел», необходимо произвести некоторую

конвергенцию взглядов ведущих теоретиков монархизма.

Поэтому достаточно корректна классическая градация монархических форм госу-

дарственности на монархию ограниченную и неограниченную. Но внутри этих типов сле-

дует выделить несколько видов, в зависимости от политико-правового статуса венценосно-

го главы государства. Так, в ограниченной монархии – конституционную и дуалистиче-

скую, а в неограниченной – деспотическую, абсолютную и самодержавную. Вместе с тем

противники такого дробления были еще до 1917 г. А.С. Алексеев в 1907 г. писал: «Деление

современных конституционных монархий на два типа – дуалистический и парламентар-

ный – отжило свой век. Если дуалистическая монархия, противоречащая основным требо-

ваниям правового государства, никогда не представляла собой нормального типа консти-

туционного государства, то парламентская монархия, развившаяся в Англии в характер-

ную особенность, которую видят в назначении королем первым министром вождя

парламентского большинства, является исторически переходной формой государственно-

сти, сложившейся сравнительно недавно и переживающей в наши дни на своей родине

серьезный кризис, явно клонится к упадку, раскрывая путь новому политическому образо-

ванию, обещающему стать типическим для правового государства ближайшего будущего.

Поэтому самой современной формой правления является конституционно-

демократическая монархия, в которой министры перестанут играть роль подчиненных

монарху агентов или слуг только парламентского большинства, а возвысятся на степень

самостоятельных органов государства и образуют правительство, которое, идя рука об ру-

ку с народным представительством, будет чувствовать себя вождем и доверенным народа»3.

Такой подход, мягко говоря, не корректен, так как смешивает две категории формы госу-

дарства: форму правления и форму государственного режима. Похожая тенденция на-

блюдалась в периодической печати начала прошлого века. «Конституционная монархия

именно тем и отличается от республики, – отмечал в 1907 г. О.М. Меньшиков, – что в ней

правление не народное, то есть в самом корне независимо от сочувствия общества. В респуб-

лике общество – хозяин власти, в монархии общество только помощник. Как стихии, све-

дующей обществу, представлено лишь обсуждение закона и контроль над чиновниками»4.

Мы же считаем, что конституционная монархия дистанцируется от дуалистиче-

ской не наличием писаной конституции, а положением монарха, занимающегося чисто

символическими процедурами (Англия, Бельгия, Швеция, Норвегия и др.). Такая пози-

ция совершенно не означает полное вырождение монархического принципа – напро-

тив, его потенциал развивается внутри себя, ожидая удобного случая для нового «цве-

тения и плодоношения». Наиболее ярко эту мысль выразил У. Беджигот, отмечая, что

люди будут изумлены, если им сказать, сколько вещей английский король может сде-

лать, не спрашивая мнения парламента: «он может распустить всю армию, уволить всех

офицеров, начиная с главнокомандующего, распустить всех моряков, продать все ко-

рабли и все морское снабжение, заключить мир, пожертвовать Корнуэльсом и начать

войну для завоевания Британии» и т.д.1

То обстоятельство, что король английский (или королева) в действительности это-

го не делает, исполняет советы своих министров и т.д. – есть дело не закона, а политиче-

ского обычая, но в случае необходимости (например, чрезвычайная ситуация для госу-

дарства) все может вернуться в первоначальный режим единовластия2.

В государствах конституционной монархии (Великобритания, Япония, Нидерлан-

ды, Швеция и др.) наблюдается развитое разделение властей при признании принципа

верховенства законодательного (представительного) органа над исполнительным.

Гегемония парламента в политической жизни страны выражается в том, что прави-

тельство, которое обычно назначается монархом, должно пользоваться доверием депутатов.

Поэтому государь вынужден назначать главой кабинета министров лидера партии или

коалиции политических сил, имеющей в парламенте (нижней палате) большинство мест.

Монарх при данной форме правления «царствует, но не правит». Правом «вето» в

отношении законов, принятых парламентом, даже когда оно ему принадлежит, венцено-

сец на практике не пользуется либо осуществляет это право по указанию правительства.

Как правило, государь лишен возможности действовать самостоятельно, и все исходящие

от него акты обычно подготавливаются центральным исполнительным органом государ-

ства и контрассигнуются (скрепляются) его главой или соответствующими министрами,

для придания им юридической силы. Тем самым, правительство в целом или соответст-

вующий министр принимают на себя ответственность за подписанный акт монарха, по-

тому что сам государь не может привлекаться к административной, уголовной и иным

видам юридической ответственности (в Великобритании это выражается принципом

«Король не может быть не прав»)3, так как государь – «источник справедливости и чести»4.

Современный государствовед И.А. Кравец выделяет три типа конституционной

монархии: парламентарную, дуалистическую и именуемую термином «монархический

конституционализм»5.

Парламентскую монархию иногда отождествляют с завуалированной формой

парламентской республики6. Это неверно, хотя необходимо учитывать, что для парла-

ментской республики, появившейся впервые в середине 70-х годов XIX века во Франции,

прообразом служила именно парламентская монархия, а не наоборот. Парламентарная

республика – более поздняя форма правления, по сравнению с парламентарной монар-

хией. Кроме того, парламентарная монархия в зависимости от статуса государя, который

может играть декоративную или реальную роль в политической жизни страны, относит-

ся или к конституционной монархии, или дуалистической.

«Дуалистический монарх» всегда обладает реальной властью, хотя и ограничен-

ной в некоторой мере (например, Император Всероссийский после 1906 г. до 1917 г.), где

уже можно наблюдать возникающее или довольно развитое разделение властей, во вся-