Глава IX о дарах Эрота

Кто такой Эрот, видно из этого нашего изложения. Каков он — из вышеприведенных слов Агафона. Каковы приносимые им дары—легко вывести из сказанного. Ведь существует любовь простая и взаимная. Какого бы человека ни охватила простая любовь, она делает его разумным в предвидении, тонким в рассуждении, способным к красноре­чию, великодушным в деяниях, веселым в шутках, ловким в играх, мужественным во всех серьезных делах. Взаимная любовь дарует уверен­ность, устраняя опасности, дарует согласие, устраняя спор, дарует счастье, избавляя от нищеты. Ведь там, где любовь взаимна, там нет вражды. Там все общее, там прекращаются ссоры и грабежи, убийства и войны. Подобное спокойствие дарует взаимная любовь не одним живот­ным, но даже и небесам и стихиям, это отмечает и Агафон, а подробнее это показано выше в речи Эрисимаха. В конце своей речи он сказал, что Эрот своим пением смягчает умы богов и людей, что вполне поймет тот, кто припомнит, как выше было показано, что любовь заключена во всем и распространяется везде.

Глава X

Эрот древнее и моложе всех прочих богов

Прежде чем кончить, о доблестнейшие мужи, я по мере сил своих разрешу три вопроса, возникающих из речи Агафона. Во-первых, спраши­вается, почему Федр считает, что Эрот старше Сатурна и Юпитера, а Агафон — что он младше их. Во-вторых, что означает у Платона царство Необходимости, а что—царство Эрота. И в-третьих, какие боги какие искусства открыли в царствование Эрота.

Бог, отец всех вещей, из любви к распространению своего семени и от доброты своего провидения, породил эти духи—слуг своих—которые движут Сатурн, Юпитер и прочие планеты. Духи же, едва родившись, признав своего отца, возлюбили его. О том Эроте, благодаря которому были сотворены небесные духи, мы говорим, что он старше, а о том, благодаря которому твари обращаются к своему творцу, что он моложе их. Кроме того, ангельский ум не прежде воспринял от своего отца идеи планеты Сатурна и других, чем благодаря врожденной любви обратился к его лицу. А восприняв их, еще более пылко возлюбил отеческий дар. Стало быть, и любовь этого ангела к богу отчасти старшей идей, именуемых богами, отчасти же моложе. Следовательно, Эрот—и начало и конец, и первый и последний из богов.

Глава XI

Эрот царствует прежде Необходимости

Отвечая на второй вопрос [следует сказать], что Эрот царствует прежде необходимости, поскольку божественная любовь даровала жизнь всем от нее родившимся вещам без всякого насилия необходимости. Ибо посколь­ку нет ничего выше божественной любви, она действует не по принужде­нию, а по собственной воле. Когда она сеет, то следующий за ней ум по необходимости дает произрастание. Она, стало быть, производит по любви, он же продолжает по необходимости. Там начинается владычество любви, здесь—необходимости. Ум, хотя и родившийся от божественной благости и потому благой, однако же, поскольку продолжает действовать вне бога, неизбежно отходит от бесконечного совершенства отца. Ведь следствие никогда не получает всю благость причины. Вот в этом необходимом следовании результата и в его вырождении по сравнению с причиной и состоит владычество необходимости. Но ум, как мы уже сказали, сразу же от рождения любит своего создателя. Здесь и возобновляется царство любви. Ибо и ум любовью возвышается к богу, и бог его, обращенного к нему, освещает любовью. Здесь, однако же, снова проявляется власть необходимости, ибо ум, по природе своей темный, не с той же ясностью воспринимает нисходящий от бога свет, какую придает ему бог, ибо вынужден воспринимать его лишь в меру способности своей природы. Поэтому из-за насилия воспринимающей природы свет становит­ся темнее. Этой необходимости сызнова приходит на смену власть любви. Ибо ум, возженный этим первым божественным сиянием, возвращается к нему с большим пылом и, побуждаемый этой как бы искрой света, жаждет всей полноты света. И тогда бог по благости своего провидения сверх этого первого природного света дарует свет божественный. Так вот попеременно наследуют одна другой власть необходимости и любви. Это чередование в делах божественных осуществляется в природной последо­вательности; в прочих вещах — в промежутки времени, но таким образом, чтобы Эрот был первым и последним из всех. Подобным же образом следует судить и о душе и о прочих создаваемых богом вещах, в том, что касается этих двух царств. Поэтому, если говорить абсолютно, то царство

Эрота древнее царства необходимости, поскольку его власть берет начало в боге, ее же — в сотворенных вещах. Если же говорить в применении к созданным богом вещам, то тирания необходимости предшествует царству любви, поскольку вещи происходят по необходимости и, происходя, вырождаются, прежде чем любовью обращаются вновь к своему отцу.

Два эти царства в двух гимнах воспел Орфей. Царство необходимости воспел он так в гимне Ночи:

«Тяжкая необходимость владычествует над всеми вещами»⁶⁵

А царство любви—так воспел в гимне Венере:

«Парками правишь теперь ты и все порождаешь»⁶⁶

Столь божественно расположил Орфей два царства и, сравнив их между собой, поставил Эрота прежде необходимости, сказав, что он правит теми тремя [парками], в которых заключена необходимость.