
- •А.Б. Галкин Рефераты для дурёхи Предисловие
- •Часть 1. Античность глазами нашего современника: Платон, Сократ, Аристофан, Софокл: философия любви и смерти Глава 1. Пульс времени в комедии Аристофана «Облака»
- •Глава 2. Похвальная речь Аристофана богу Эроту в диалоге Платона «Пир»
- •Глава 3. Трагедия познания истины в трагедии Софокла «Царь Эдип»
- •Часть 2. Шекспировские «вечные» вопросы Глава 1. «Гамлет»: свет и тени
- •1.1 Театр теней в трагедии в. Шекспира «Гамлет»
- •1.2 Гамлет глазами Офелии, или Офелия уже мертва
- •1.3 Монолог Гамлета «Быть или не быть…» как философский центр трагедии в. Шекспира и пять его русских переводов
- •Глава 2. Метафоры Шекспира: pro и contra (добро и зло у любовь и смерть у свет и тьма)
- •2.1 «Отцы» и «дети» и метафора слепоты в трагедии в. Шекспира «Король Лир»
- •2.2 Трагедия в. Шекспира «Король Лир» и ее киноверсия
- •2.3 Механизм зла в трагедии в. Шекспира «Отелло»
- •2.4 Потустороннее в свете совести в трагедии в. Шекспира «Макбет»
- •Глава 3. Любовь и смех против зла и ханжества (комедии Шекспира)
- •Глава 4. Метафоры смерти в трагедии любви («Ромео и Джульетта» в. Шекспира)
- •Часть 3. Любовь и смерть в мировой литературе Глава 1. Образ возлюбленной у Данте, Боккаччо и Петрарки (Беатриче, Лаура, Фьяметта)
- •Глава 2. Дон Жуан – развратнику поэт или философ (Тирсо де Молина, Мольер, Мериме, Пушкин)
- •2.1 Кто такой Дон Жуан: ничтожный озорник или титан, бросивший вызов смерти? (По комедии Тирсо де Молина «Севильский озорник, или Каменный гость»)
- •1. Об архетипе Дон Жуана
- •2. Тирсо де Молина – автор Дон Хуана, монах и театральный драматург
- •3. Двоякий образ Дон Хуана и первый сюжет – сюжет о соблазнителе женщин. Метафора любви у Тирсо
- •4. Второй сюжет комедии – трагедия веры и философия богоборчества в эпоху Испанского Возрождения
- •2.2 Дон Хуан де Маранья – святость или тщеславие? (По новелле п. Мерные «Души чистилища»)
- •2.3 «Дон Жуан» ж.-б. Мольера – пьеса не о любви, а о религии
- •Глава 3. «Сильна, как смерть, любовь» («Песнь песней»)
- •3.1 Тема тщеславия в романе Стендаля «Красное и черное»
- •3.2 Тема смерти в новелле о любви
- •3.3 Любила ли Кармен Хосе и почему он ее убил?
- •Глава 4. Достойна ли госпожа Бовари любви читателя?
- •Глава 5. Разрушение кукольного дома во имя человека (по пьесе г. Ибсена «Кукольный дом»)
- •Глава 6. Писатели одной темы: Куприн и Бунин
- •6.1 А.И. Куприн: любовь и смерть (Повесть «Олеся», рассказ «Гранатовый браслет»)
- •6.2 И.А. Бунин: смерть и любовь с точки зрения вечности (рассказы «Антоновские яблоки», «Митина любовь», «Легкое дыхание», «Темные аллеи», «Солнечный удар», «Господин из Сан-Франциско»)
- •Глава 7. Образы Вечно Женственного (а.А. Блок)
- •Часть 4. Смерть и бессмертие, грех и совесть в русской литературе Глава 1. Эволюция темы смерти в творчестве русских писателей XIX–XX веков
- •Введение
- •1.1 Тема смерти в романе а.С. Пушкина «Евгений Онегин»
- •1.2 «Мертвые души» h.B. Гоголя: смерть живых и воскресение мертвых
- •1.3 «Отцы и дети» и.С. Тургенева – прерванное бессмертие
- •1.4 Бессмертие личности в следовании Христу (роман б.Л. Пастернака «доктор Живаго»)
- •Заключение
- •Глава 5. Нечистая сила в изображении ф.М. Достоевского, н.В. Гоголя, ф.К. Сологуба и м.А. Булгакова Введение
- •5.1 «Нечистая сила» в изображении н.В. Гоголя: фолькорные бесы, пошлость и зло без лица
- •5.1.2 «Нечистая сила» в изображении ф.М. Достоевского и ф.К. Сологуба: Кошмар Ивана Федоровича – Раздвоение личности; недотыкомка Передонова – вид шизофрении
- •5.1.3 Сатана и его свита у м.А. Булгакова
- •Заключение
- •Глава 6. Понятие «совесть» в творчестве русских писателей XIX–XX веков Введение
- •6.1 Покаяние Раскольникова
- •6. 2 Чеховский город, в котором совестно жить и стыдно за человека («Маленькая трилогия»)
- •Часть 5. Вера и безверие Глава 1. Д. Дефо «Приключения Робинзона Крузо»: от «острова отчаяния» к «острову надежды». Детская ли эта книга?
- •Глава 2. Рассказ м.Шолохова «Судьба человека» и Книга Иова
- •Глава 3. Печорин перед лицом смерти (Фаталист ли Печорин?)
- •Глава 4. Сны Раскольникова и их смысл в романе ф.М. Достоевского «Преступление и наказание»
- •Глава 5. Тема двух реальностей в произведениях в.В. Набокова «Приглашение на казнь» и «Защита Лужина» Введение
- •Заключение
- •Часть 6. Поэзия темна Глава 1. Метаморфозы в сказке Гофмана «Золотой горшок»
- •Глава 2. Франц Кафка «Превращение» и мотивы превращения в мировой литературе
- •Глава 3. Луиджи Пиранделло «Шесть персонажей в поисках автора»
- •Глава 4. «Алхимия слова» по-русски: литературный быт и тайны мастерства русских писателей и поэтов XIX и XX веков
- •4.1 Пушкинская алхимическая лаборатория: петербургский быт Онегина; театр: скука или поэзия?
- •4. 2 Пушкинская алхимическая лаборатория: раздвоение Пушкина: Ленский и Татьяна
- •4. 3 «Алхимия» слова «любовь» у Булгакова
- •Заключение
- •Глава 5. «Все мы вышли из гоголевской шинели» (Образ Гоголя на страницах русской прозы XX века)
- •5.1 Образ Гоголя и мотивы его творчества в художественном мире м.А. Булгакова
- •5.2 Набоковский образ Гоголя
- •Глава 6. Томас Манн «Тонио Крёгер» и поэзия музыки
- •1) Образ художника в новелле Томаса Манна
- •Глава 7. Федерико Гарсиа Лорка «Иерма»: поэзия поэзии
- •1) Жанровое своеобразие пьесы
- •2) Древняя традиция и ее современная трактовка
- •3) Особенности драматического конфликта
- •4) Бесплодие: не банальная ли тема?
- •5) «Шум и ярость» Фолкнера и «Йерма» Федерико Гарсиа Лорки
- •Глава 8. Генрих фон Клейст «Принц Гомбургекий». Тема патриотизма и тема сна
- •Глава 9. Тема «пророка» в русской поэзии XIX века (Пушкин, Лермонтов, Некрасов, Вл. Соловьев и др.)
- •Примечания
- •Оглавление
- •Глава 5. Нечистая сила в изображении ф.М. Достоевского, н.В. Гоголя, ф.К. Сологуба и м.А. Булгакова
Заключение
Итак, Пушкин в XIX веке, а Булгаков в XX веке навсегда останутся для нас, живущих в XXI веке, непревзойденными волшебниками слова, «алхимиками», которые из низкого быта, из обыденности заурядной, скучной жизни, благодаря своему поэтическому мастерству, создают «эликсир бессмертия», «философский камень» из поэтических звуков, слов, метафор, «золото» художественной речи. «Алхимия» по-русски – это, во-первых, вечное искание истины, смысла жизни.
Для Пушкина тайна души человека складывается из стихии культуры (книг, истории, идей) и нравственного зерна личности. Алхимический процесс превращения жизни в слово – это «тайна прелесть» пушкинского гения. Его слова становятся для нас, его потомков, делами и частью нашего сознания и даже подсознания. Они впитываются с младенчества, с «молоком матери» и умирают вместе с нами.
Булгаковская алхимия любви – это образец любви, идеальная модель супружества настоящего, не формального, супружества на небесах, опять-таки выраженного в слове. Слово «любовь» в реторте булгаковской поэтической лаборатории разливается по миру, выплескивается из реторты, начинает владеть душами читателей, и, быть может, подобная любовь, как любовь Мастера и Маргариты, блеснет и в нашей жизни, озарит ее своим нетленным факелом. Если же нет, то хотя бы мечта о такой любви, катарсис при соприкосновении со словом писателя, катарсис, который возникает почти у всех, кто читает булгаковский роман, может сделать любую жизнь осмысленной и значительной.
Список использованной литературы:
1. Ахматова Анна Стихотворения и поэмы. Л., «Советский писатель», Библиотека поэта, 1977, 559 с.
2. Булгаков М. Мастер и Маргарита. М., «Худ. литература», 1989, 384 с.
3. Вересаев В.В. Пушкин в жизни. Систематический свод подлинных свидетельств современников. Изд. 5, знач. доп., «Academia», М.-Л., 1932, 332 с.
4. Лотман Ю.М. Роман А.С. Пушкина «Евгений Онегин». Комментарий. Изд.2, Л., «Просвещение», 1983,415 с.
5. Непомнящий В. Пушкин. Русская картина мира, «Наследие», М., 1999, с.263.
6. Пушкин А.С. Стихотворения. Евгений Онегин. Предисловие, примечание и пояснительные статьи С. Бонди. М., «Детская литература», 1979, 349 с.
7. Панаева (Головачева) А.Я. Воспоминания. М., «Худ. литература», Серия литературных мемуаров, 1972, 486 с.
8. Парандовский Я. Алхимия слова. Петрарка. Король жизни. М., «Правда», 1990, 653 с.
9. Тынянов Ю.Н. Пушкин и его современники. М., «Наука», 1969, 424 с.
10. Чудакова М. Жизнеописание Михаила Булгакова. М., «Книга», 1988, 495 с.
11. Юнг К. Г. Психология и алхимия. «Рефл-бук», «Ваклер», М., 1997, 587 с.
Глава 5. «Все мы вышли из гоголевской шинели» (Образ Гоголя на страницах русской прозы XX века)
Эту крылатую фразу приписывают Ф.М. Достоевскому. Действительно, вся русская литература второй половины XIX века так или иначе испытывала на себе влияние Н.В. Гоголя. В XX веке, особенно в 20-30-е годы, русские писатели опять начали испытывать к фигуре Гоголя острый интерес. Интерес к Гоголю возник еще в начале века и даже на рубеже веков.
Первый, кто вернул Гоголя публике, вырвав его из забвения, был В.В. Розанов. Образ Гоголя, принесшего вред России и явившийся соблазном для многих поколений читателей, образ уродливый и непривлекательный встает со страниц произведений Розанова. Такой образ делается предтечей образа Гоголя в XX веке. В статье «Пушкин и Гоголь» (впервые опубликована под названием «Несколько слов о Гоголе» в журнале «Московские ведомости» за 15 февраля 1891 г., № 46)[217] Розанов определяет язык Гоголя как восковой, то есть подбор слов во фразе Гоголя таков, что в речи повествователя «ничего не шевелится, ни одно слово не выдвигается вперед и не хочет сказать больше, чем сказано во всех других. И где бы мы ни открыли книгу, на какую бы смешную сцену ни попали, мы увидим всюду эту же мертвую ткань языка, в которую обернуты все выведенные фигуры, как в свой общий саван»[218].
Розанов называет стилистику Гоголя «мозаикой», а персонажей «крошечными восковыми фигурками, но все они делают так искусно свои гримасы, что мы долго подозревали, уж не шевелятся ли они». [219]
В статье о гоголевской «Шинели» «Как произошел тип Акакия Акакиевича», опубликованной в журнале «Русский вестник» (№ 3, 1894)[220], Розанов отмечает две, по его мнению, основных черты художественной манеры Гоголя: 1) «сужение и принижение человека» и 2) «его бесконечный лиризм, оторванный, как и прочее, от связи с действительностью», лиризм, который очаровывает и «влечет к себе наше сердце, зовет к себе будущее».[221]
Розанов противопоставляет Пушкина Гоголю. Если Пушкин «как бы символ жизни: он весь в движении, и от этого-то так разнообразно его творчество». Вот почему Пушкин, по мнению Розанова, тяготеет к «индивидууму в лицах», а не к «общим типам»[222]. Гоголь, в противоположность Пушкину, обобщает, типизирует человека. Тот под пером Гоголя выглядит застывшим, созданным на веки веков, точно мумия. Розанов называет выведенные Гоголем персонажи «мертвецами». Гоголь, по Розанову, «движется только в двух направлениях: напряженной и беспредметной лирики, уходящей ввысь, и иронии, обращенной ко всему, что лежит внизу»[223].
«Гоголь есть родоначальник иронического настроения в нашем обществе и литературе»[224], – пишет Розанов. Другими словами, отрицательное направление Гоголя, или сатира, как мы привыкли говорить, порождена лиризмом, точнее сказать, особенной, из ряда вон выходящей религиозностью Гоголя. В этом ключе Розанов оценивает личную биографическую судьбу Гоголя как человека, не совладавшего со своим гением. Смех Гоголя, по словам Розанова, «не есть живой смех», его мир «мы рассматриваем как бы в увеличительное стекло, многому в нем удивляемся, всему смеемся, виденного не забываем; но никогда ни с кем из виденного не имеем ничего общего, связующего…»[225]
Ирония Гоголя убивает его самого. Если бы был жив другой гений – Пушкин, – то он мог бы, как считает Розанов, уравновесить гений Гоголя. Пушкин способен был бы поддержать и сохранить Гоголя-человека. Вот почему, по Розанову, так сокрушался и горевал Гоголь по поводу смерти Пушкина[226].
Трагедия Гоголя, согласно Розанову, включая акт сожжения 2-го тома «Мертвых душ» и смерть, похожую на самоубийство, заключается в том, что он осознал свой гений «для людей и будущего» и понял, что его творчество может принести людям вред. Розанов пишет со смешанным чувством восхищения и ужаса, подчеркивая это свое чувство курсивом: «Гоголь погасил свой гений».[227]
Эта концепция личности Гоголя, заявленная Розановым на рубеже веков[228], разумеется, не могла пройти мимо М.А. Булгакова. Конечно, он не мог согласиться с такими эпитетами Розанова о Гоголе, как его «восковой язык», «герои-мертвецы». Для Булгакова персонажи Гоголя были живыми и наполняли Москву 20-30-х годов в изобилии. Но по части угадывания причин смерти Гоголя Розанов – явно предшественник Булгакова.
В начале XX века Д.С. Мережковский написал книгу «Гоголь и чёрт», в которой выразил, по его мнению, главный комплекс Гоголя – художника и человека. Этот комплекс был связан с фигурой дьявола, чёрта, мучившего воображение Гоголя. С чёртом он всю жизнь вел изнурительную борьбу, хотя на поверку эта была борьба с самим собой – в определенном смысле раздвоение личности на праведного и грешного Гоголя.
Поэт и философ Вячеслав Иванов в 1911 году читает публичную лекцию, а потом публикует в журнале «Русская Мысль» (май-июнь 1911)[229] статью «Достоевский и роман-трагедия», в которой он высказывает отточенную, лапидарную фразу, формулирует главное отличие Гоголя от Достоевского. Вяч. Иванов пишет, что ему «представляются Достоевский и Гоголь полярно противоположными: у одного лики без души, у другого – лики душ; у гоголевских героев души мертвы или какие-то атомы космических энергий, волшебные флюиды, – а у героев Достоевского души живые, живучие, иногда все же умирающие, но чаще воскресающие или уже воскресшие…»[230] Эта формула о Гоголе: «лики без душ» – становится знаменитой, и такое понимание Гоголя влияет, а подчас и определяет образ Гоголя писателями 20-30-х годов XX века. Как мы видим, Вячеслав Иванов совершенно независимо от Розанова, по существу, поддерживает его концепцию образа Гоголя.
Поэт Андрей Белый в 1932 году написал книгу «Мастерство Гоголя»[231] (она вышла уже после смерти поэта, в 1934), в которой он, помимо поэтических приемов Гоголя, проанализировал и нарисовал образ самого Гоголя – писателя и человека. Сам Гоголь оказал на него значительное влияние в романах «Петербург», «Москва» и повести «Серебряный голубь», о чем он сам признается в своей книге, в главе «Гоголь и Белый». Особенно сильны переклички с Гоголем, в частности его повестью «Шинель», в романе «Петербург».[232]
М.А. Булгаков считал Гоголя своим учителем и наставником в писательском мастерстве. Много раз он обыгрывал образы Гоголя, цитировал и ссылался на его художественные тексты в своих произведениях. Наконец, личность Гоголя, бесспорно, явилась одним из прототипов образа Мастера в романе «Мастер и Маргарита». Мастер, который сжигает свой роман, конечно же, это Гоголь, сжигающий 2-й том «Мертвых душ». Известна также мистическая история захоронения Булгакова. Согласно легенде, Булгаков, умирая, сказал с полным убеждением, что он будет лежать «под шинелью Гоголя». Елена Сергеевна Булгакова в скорбные дни похорон мужа случайно оказалась свидетелем того, как прах Гоголя перезахоранивали, и осколок, большой камень от могильной плиты Гоголя, будто бы был выпрошен ею или выкуплен у рабочих. Так тело умершего Булгакова на самом деле оказалось «под шинелью» Гоголя.
В.В. Набоков в 1984 году публикует работу «Николай Гоголь» (Norfolk, Connecticut: New Directions, 1944, первый русский перевод в журнале «Новый мир» (№ 4, 1987)), где он создает образ своего Гоголя, яркий и неповторимый. Вероятней всего, он знал работы и Розанова, и Вяч. Иванова, но они никак на него не повлияли. Возможно, только с работой Д.С. Мережковского «Гоголь и чёрт» Набоков был отчасти согласен, потому что в его тексте есть оценки гоголевского творчества и личности Гоголя, аналогичные оценкам Мережковского.