1.Становление древнерусского права, его основные источники.

Древнейший источник права — обычай. Когда обычай санкционируется государственной властью, он становится нормой обычного права. Эти нормы могут существовать как в устной, так и в письменной форме. В Древней Руси основным источником права был обычай, закон еще не получил сколько-нибудь достаточного развития, а в качестве переходной формы от обычая к закону имело место право договоров, которым регламентировались отношения, не охваченные обычным правом.

В IX—X вв. на Руси отсутствовали письменные сборники обычного права. Его нормы использовались в устной форме при заключении сделок и осуществлении судебных действий, широко применялись символика и священные формулы.

Наиболее ранние письменные памятники русского права — это тексты договоров Руси с Византией (911, 944 и 971). Тексты содержат нормы византийского и русского права, относящиеся к международному, торговому, процессуальному и уголовному праву. В них имеются ссылки на «закон русский», являвшийся, по-видимому, сводом устных норм обычного права.

В договорах упоминалась смертная казнь, штрафные санкции, регламентировались право найма на службу, меры по поимке беглых рабов. При этом в договорах предусматривалась реализация права кровной мести и других норм обычного права.

«Право договоров» значительно раньше обычного начинает фиксироваться в письменном виде. Его нормы содержались в договорах Руси с Византией (X в.), междукняжеских договорах, договорах с вольным Новгородом (XIII в.).

Договоры содержали нормы международного частного, торгового, уголовного и гражданского права. В них определялось юридическое положение русских купцов и воинов в Византии, торговые льготы и пошлины, положения о взаимном выкупе рабов и пленников, о праве русов поступать на службу к византийскому императору.

Нормы уголовного права: о наказаниях за причинение телесных повреждений и об имущественных преступлениях (краже, грабеже и разбое). К области гражданского права относились нормы о наследовании по завещанию, по закону, о рабовладении и взаимном обязательстве возвращать беглых рабов.

К XII в. относится ряд договоров, заключенных западно-русскими княжествами с Данией, Швецией и германскими городами, членами Ганзейского союза. В этих договорах русское право представляется уже значительно более развитым, чем в древнейших греко-русских договорах X в.

В Древней Руси обычай как источник права имел определяющее значение. В коллективном сознании той эпохи закрепилось убеждение: «все то, что было, имеет тем самым право на существование». Это суть правовой традиции.

Однако это вовсе не означает, что правовой обычай и традиция делают право неизменным и неподвижным. Напротив, устная форма обычного права не давала возможность точно закрепить то или иное положение. Память недолговечна, устные свидетельства, как и устные приговоры и решения судов, не фиксировались, в процессе допускалась вполне свободная интерпретация фактов.

Заключение договоров, контрактов, получение согласия сторон в споре часто выражались посредством жестов, ритуальных действий или произнесения священных слов. Носителями памяти о конкретном решении дела были живые люди, подчас для того чтобы память о судебном решении жила как можно дольше, в судебный процесс приводили детей.

Приговоры и судебные решения принимались от случая к случаю, в соответствии с конкретными обстоятельствами дела. Для лиц, разбиравших тяжбы и проступки (князь, боярин, представитель общины и т.п.) это занятие не было основным, они не были профессиональными судьями.

Вместе с тем практика судебных разбирательств на основе обычая, вырабатывала прецеденты, закрепленные повторением способы разрешения дел.

Обычное право оказывало сильное влияние и на формирование системы вещных прав. Обращение обычая к прошлому, к длящемуся факту или ситуации обусловило важное значение фактического владения, отдавая ему явное преимущество перед формальным правом собственности. Такое предпочтение объяснялось еще и тем фактом, что установление формального права собственности в феодальной системе отношений было весьма затруднительным, если не вовсе невозможным.