Вопрос 13. Трансформация международного права для нужд глобального управления

Классическое международное право исходит из принципа правосубъектности, согласно которому легитимными действующими акторами международных отношений являются исключительно государства. В последнее же время, в эпоху становления системы глобального управления, допускается правосубъектность международных межправительственных организаций, которые являются одним из институтов глобального управления.

Окончание холодной войны знаменует собой начало нового этапа истории, формирования политических процессов и структуры мирового взаимодействия, отличающихся от тех, которые определяли его в период с 1945 года до завершения холодной войны. Эти изменения отражаются и на системе международного права. Речь идет не о сломе политико-правовой структуры, а об ее приспособлении к новым реальностям. Происходит существенная перестройка содержания некоторых основных принципов и категорий международного права, таких как суверенитет, невмешательство, самоопределение народов, территориальная целостность государств, уважение прав человека. Подавляющее число государств солидарны с тезисом, что главным центром регулирования МО в XXI веке должна оставаться ООН.

На всем протяжении функционирования Вестфальской системы МО суверенитет рассматривался в качестве главной политико-правовой предпосылки взаимодействия государств. Считалось, что действие международного права заканчивалось на границах суверенного государства, в пределах которых все отношения подчинялись исключительно его внутренней юрисдикции. Суверенитет предполагал невмешательство во внутренние дела государства без его согласия. В настоящее время наблюдается тенденция к ограничению суверенитета. Взаимозависимость государств, расширение и углубление сфер их общения приводят к сужению и ограничению той сферы их общения, которая может считаться сферой исключительно сферой внутренних дел государства.

После окончания холодной войны особую актуальность приобретает также уважение прав человека. Длительное время осуществление прав человека на практике оставалось в сфере внутренней компетенции государств, но после холодной войны задачи обеспечения выдвигаются на уровень проблем поддержания международного мира и безопасности. Так, сторонники концепции гуманитарного вмешательства утверждают, что в нынешних условиях вооруженное вторжение допустимо не только в случае угрозы миру, нарушения мира или акта агрессии, но и при возникновении гуманитарной катастрофы внутри государства. Механизм вмешательства по гуманитарным причинам должен быть таким же, какой предусмотрен Уставом ООН на случай вмешательства в ситуациях угроз миру, нарушения мира или актов агрессии.

14. Моральные нормы в мировой политике.

Мораль в мировой политике подразумевает оценку тех или иных действий на мировой арене с точки зрения того, насколько это хорошо или плохо, правильно или неправильно, нравственно или безнравственно. Само понятие «мораль» происходит от латинского слова означающего применение чего-либо на основе общепринятого — общих ценностей и традиций.

Перед политиками всегда возникали вопросы морали. Но ответы на них давались различные. Так, в Мелосском диалоге Фукидида афиняне связывают мораль с силой — более слабый должен принять то, что ему навязывает сильный. С моральными проблемами политики сталкиваются на каждом шагу и сегодня, начиная с продажи оружия и заканчивая организацией помощи наиболее бедным странам. В последнем случае возникает вопрос: не окажется ли эта помощь в руках политической элиты, а наименее защищенные слои населения будут ее лишены, или — не будут ли подобные действия служить основой для развития иждивенческих настроений? Проблема морали довольно часто встречается в риторике политических и общественных деятелей. Нередко это имеет политическую подоплеку. Например, обращение к моральным аспектам политики постоянно прослеживалось в эпоху холодной войны.

Закрепление общепринятых образцов поведения имеет большое практическое значение: от степени согласованности с ними поведения общности зависит ее успех в системе международных отношений, ими определяется предсказуемость действии автора и в конечном счете динамическое равновесие самой международной системы. Однако далеко не все универсальные образцы поведения могут быть формализованы в международно-правовых нормах. Значительно большая их часть, закрепляется, в нормах международной морали. В принципе каждая этническая, территориальная или функциональная общность имеет свои специфические образцы поведения и собственные системы ценностей, которые не подвержены влиянию международного права. В то же время она способна модифицировать некоторые из них под воздействием существующих и вновь возникающих в международной жизни правил и норм этического поведения. Необходимость их усвоения и применения во взаимодействии с другими международными авторами (что может быть достигнуто только при условии определенной трансформации таких правил и норм с учетом собственных образцов поведения и ценностей) особенно возрастает в современных условиях взаимозависимости и кризисных явлений в развитии человеческой цивилизации. Но если моральные нормы допускают и даже предполагают такую трансформацию, то правовым нормам это противопоказано: они рассчитаны на внешнее поведение автора, носят преимуществен- но рациональный характер, их пределы четко изучены и направлены на достижение стандартов такого поведения. М. Р. Амстуц выделяет три основные моральные традициив международных отношениях и мировой политике:

• скептицизм в отношении морали;

• космополитизм;

• коммунитаризм.

Он пишет, что в основе скептицизма лежит этика ответственности, космополитизма — этика убеждений.

Скептицизм в отношении морали связан с политическим реализмом. Эта традиция, в отличие от цинизма, не отрицает наличия на мировой арене моральных принципов. Ее представители настаивают на том, что в мире не существует единых стандартов в отношении морали. Государства должны руководствоваться своими национальными интересами, действуя при этом из соображений прагматизма и благоразумности, а политические деятели — исходить из принципа рациональности, просчитывая возможные последствия своих шагов. Этой традиции придерживались, в частности, бывший государственный секретарь США Д. Ачисон, известный американский дипломат и исследователь Дж. Кеннан и др.

Космополитизм наиболее тесно связан с кантовской традицией. Он основывается на убеждении о существовании в мире единой универсальной морали. Причем роли морали в мировой политике придается большое значение. Одном из наиболее ярких представителей космополитической традиции был президент США Вудро Вильсон. Сторонником этих взглядов был также президент США Дж. Картер.

Для представителей этой традиции важнейшей моральной проблемой являются права человека.

Коммунитаризм, как и космополитизм исходит из представлений о существовании таких единых моральных норм и традиций, как равенство, экономическое процветание и т.п. Политические деятели должны руководствоваться и национальными интересами и соображениями морали. Проблема морали в мировой политике особенно остра в ситуации вооруженного конфликта. М. Николсон приводит пример так называемого морального парадокса. Он пишет, что убийство практически в любом обществе рассматривается как одно из тягчайших преступлений, часто карающееся смертной казнью, а убийство противника во время войны — как доблесть. Впрочем, далеко не все видят в этом примере парадокс. Так, для квакеров (членов религиозной христианской общины) любое убийство является убийством. И с моральной точки зрения, всегда достойно осуждения. Моральные установки, которые исходят из отрицания любой войны, получили название пацифизма (миротворческий), а движения, исповедующие подобные взгляды, — пацифистских. Своими корнями он уходит в период раннего христианства и отвергает использование любых насильственных методов. Кроме квакеров, пацифистских взглядов придерживались Мартин Лютер Кинг, Махатма Ганди и целый ряд других политических и общественных деятелей.

Вопрос №16 Проблема демократизации современного мира.

На демократизацию, как тенденцию раз­вития современного мира указывают многие авторы. При этом само понятие в политической науке используется в основном в двух значениях. Под демократизацией мира понимается: 1- рост количества демократических государств; 2- усиление и развитие демократических институтов и процедур в различных стра­нах. Последнее имеет особое значение для государств, находящих­ся в процессе перехода к построению демократического государ­ства, т.е. демократическом транзите

И все же в мировой политике в отличие от политологии поня­тие «демократизация» чаще употребляется в первом значении, т.е. как увеличение числа демократических государств.

Существуют различные представления, а также процедуры оцен­ки того, какие страны можно считать демократическими. Споры часто вызывают государства, находящиеся «в пограничном состо­янии», в которых ряд признаков демократического развития при­сутствует, в то время как отсутствуют другие. В самом общем виде, согласно данным американского исследователя Д. Колдуэлла, в 1941 г. можно было рассматривать как демократические примерно 25% государств, а в 1996 г. их число достигло уже 40%.

Появление демократических государств в мире шло не линей. С. Хантингтон в 1991 г. опубликовал статью под названием «Третья волна де­мократизации», а также книгу с близкий заголовком «Третья волна демократизации в конце XX столетия», выделив периоды в мировой истории, связанные с развитием де­мократических процессов (волны демократизации), и своеобразные демократические «откаты». Тем не менее, можно выде­лить в истории следующие волны, или этапы, демократизации:

- Первая волна демократизации датируется С. Хантингтоном 1820— 1920 годами. Во время этой «волны» было образовано более 20 де­мократических государств. Для этих стран была характерны: партийность, парламентаризм, широкое избирательное право. За первой «волной» последовал «откат», который продолжался со второй половины 1920-х годов по первую половину 1940-х. Он связан с приходом к власти фашизма в ряде стран мира.

- Вторая «волна» (середина 1940 — начало 1960-х) обусловлена поражением фашизма во Второй мировой войне и крушением колониальной системы. После нее наступает, согласно С. Хантинг­тону, новая регрессивная «волна», во время которой формируется ряд военных и авторитарных режимов (в том числе в 1967 г. в Гре­ции и в 1973 г. — в Чили). В целом «второй откат» длится с начала 1960-х по начало 1970-х годов.

- Третья, «волна» начинается с первой полови­ны 1970-х годов. Демократические процессы охватывают Западную Европу (Греция, Португалия, Испания), Восточную Европу.

В политологии рассматриваются обычно две группы факторов, или переменных:

♦ структурные (независимые переменные) — уровень эконо­мического и социального развития, социально-классовые процес­сы, доминирующие в обществе ценности и т.п.;

♦ процедурные (зависимые переменные) — принимаемые ре­шения, личностные особенности политических деятелей и т.п.

Следование демократическим принципам и традициям для все большего числа участников является неким позитивным примером. Оставаться вне всемирного «демократического клуба» в современном глобализирующемся мире означает быть неким «из­гоем» — вне системы, вне «современности». Это побуждает все новые и новые государства ориентироваться на демократические ценности.

На отрицание демократического пути развития руководители государств идут сознательно, противопоставляя тем самым свою страну остальному миру.

Следует, однако, подчеркнуть, что демократизация не являет­ся неким однозначным и поступательным процессом. С особой отчетливостью это предстало в результате последней «волны» демо­кратизации, когда стали образовываться нелиберальные демокра­тии, гибридные режимы, имитационные демократии. Их суть заклю­чается в том, что демократические институты и процедуры в ряде государств используются лишь как внешняя форма, служащая по­рой для прикрытия недемократических по своей сути механизмов реализации власти.