22. Проблемы и перспективы глобального управления.

Термин «глобальное управление» (global governance) оказался в фокусе широких научных дискуссий главным образом благодаря деятельности В. Брандта и его коллег из Комиссии ООН по глобальному управлению, созданной с целью поиска решения глобальных проблем человечества: загрязнения окружающей среды, бедности, распространения инфекционных заболеваний и пр. В 1995 г. комиссия подготовила доклад «Наше глобальное соседство» (Our global neighborhood).

Необходимость построения глобального управления в мире основана на убеждении, что человечеству после эпохи глобальных войн и глобального противостояния предоставляется уникальный шанс принять «глобальную гражданскую этику», которая должна базироваться на совокупности основополагающих ценностей, способных объединить людей всех культурных, политических, религиозных и философских воззрений. Сложность, связанная с построением возможных политических конструктов будущего свидетельствует о неоднозначности, тех процессов, которые побуждают государства задумываться о необходимости глобального управления. Очевидно, что идеи создания эффективного механизма глобального регулирования тесно сопряжены с увеличением глобальных проблем, которые государства не в состоянии решить с помощью существующих международных институтов. Глобальность этих проблем определяется тем, что они затрагивают все регионы мира без исключения, угрожают человечеству замедлением в развитии и требуют скорейшего решения со стороны всех государств. В самом общем виде глобальные проблемы можно разделить на несколько групп: 1. Экологические проблемы 2. Проблемы, связанные с бедностью и неравенством 3. Проблемы, угрожающие человеческому развитию: распространение ВИЧ/СПИД, «птичьего гриппа» и других болезней, наркотиков, оружия массового уничтожения (ОМУ), проблема сокращения численности населения, международный терроризм и многое другое.

(Это к перспективам) Решением этих проблем в настоящее время занимаются несколько международных институтов. Так, проблемами бедности и неравенства отчасти занимаются Международный Валютный фонд (МВФ) и Всемирный банк (ВБ). Эти организации занимаются, в частности, списанием долгов беднейших стран, реализацией программ перераспределения, оттока капитала богатых стран к бедным на наднациональном уровне.

В конце 80-90-х годов была активизирована деятельность Программы развития ООН, регулярно публикующая доклады о состоянии развитии тех или иных регионов. Эта программа ввела в практику анализа индекс развития человеческого потенциала, который учитывал не только экономические показатели и позволял по-новому взглянуть на перспективы решения глобальных проблем и глобальное управление как таковое.

Вплоть до 70-х годов XX века в мире не было организации, непосредственно занимающейся проблемами окружающей среды. В это время решением Генеральной Ассамблеи ООН была создана программа ООН по окружающей среде (ЮНЕП). Эта организация курирует различные ооновские проекты, связанные с разработкой мер по защите окружающей среды. Кроме того, ЮНЕП координирует и спонсирует ряд крупных программ ООН, оказывает поддержку ЮНЕСКО, Всемирной организации здравоохранения (ВОЗ) и многим подразделениям ООН, специализирующимся на конкретных глобальных проблемах. Под эгидой ЮНЕП проходят крупные научные конференции по окружающей среде (Найроби-1982 г., Мехико 1982 г., Рио-де-Жанейро - 1992 г.). Конференция в Рио-де-Жанейро зафиксировала программу действий по реализации концепции устойчивого развития, после чего в рамках ООН была создана специальная Комиссия по устойчивому развитию. В сферу ее деятельности входит четыре основных направления: пресная вода, мировой океан, природные ресурсы, устойчивое энергопользование. К 1996 году 117 государств создали свои национальные органы по реализации концепции устойчивого развития.

Проблемам устойчивого развития уделяется много внимания и на региональном уровне. Европейский Союз, НАФТА, АСЕАН и другие региональные и над региональные организации принимают активное участие в их решении.

Стоит отметить, что без обсуждения глобальных проблем не обходится ни один саммит «Большой восьмерки». В качестве приоритетного направления было выбрано решение 3-х взаимосвязанных задач - энергетической безопасности, экономического роста и экологии.

В понимание необходимости решения подобных проблем и решимости преодолеть противоречия между собой, государства по-разному реагируют на идеи создания института глобального управления. Проблема сохранения своего влияния, вопросы, связанные с государственным суверенитетом при обсуждении таких инициатив, остаются одними, из самых острых. Многие государства стремятся стать частью будущей системы глобального управления через активное участие в деятельности международных институтов, экономическую и политическую открытость. Другие государства видят угрозу своей безопасности в передачи части своих функций глобальному институту. Причем здесь нет однозначного деления на тех, кто быстро откликается на перемены и готов включиться в глобальные процессы, и даже в чем-то уступить часть своего суверенитета наднациональному органу, и тех, кто противиться как самой идее глобального управления, так и ее возможной реализации. Для многих стран это еще очень болезненный вопрос и касается он самых разных по уровню развития стран, ведь среди противников идеи глобального управления есть и крупные европейские страны, так и небольшие государства, которые справедливо опасаются за возможную утрату своего и так небольшого влияния. В то же время, именно небольшие государства, часть из которых совсем недавно обрели статус суверенного государства, проявляют активность и хотят играть более значимую роль в международной политике. Это проявляется в их стремлении примкнуть к как можно большему числу международных институтов, блоков, союзов, чтобы чувствовать себя под защитой этих организаций и ассоциироваться с ними.

На пути создания системы глобального управления возникает много вопросов о том, каким оно должно быть и в состояние ли будет справиться с широким кругом проблем, стоящих в настоящее время перед мировым сообществом. Спорность и неоднозначность происходящих в мире процессов побуждает создавать различные футурологические теории государств и глобального управления. Однако в реальности нельзя утверждать, что глобальное управление в новой форме неизбежно. На данный момент существуют лишь реальные предпосылки к его созданию.

24. Основные положения С. Хантингтона в работе «Столкновение цивилизаций?».

Известный американский политолог С. Хантингтон опубли­ковал летом 1993 г. статью «Столкновение цивилизаций?» в журнале «For­eign Affairs». Статья прославила не только маститого политолога, но и жур­нал «Внешняя политика», вызвав широкий интерес у представителей соци­ально-политической мысли разных стран. Как отметил позже С. Хантингтон, статья «Столкновение цивилизаций?» «вызвала больший ажиотаж, чем все, что я написал ранее». При этом следует обратить вни­мание на тот факт, что в заглавии статьи 1993 г. содержался вопроситель­ный знак, который, по мнению С. Хантингтона, был проигнорирован всеми. Последнее обстоятельство представляет значительный интерес, по­скольку требует объяснения вопрос о том, почему, вопросительное утверждение, с помощью которого американский политолог ставил проблему и обращал внимание на опасность направления развития событий, стал ут­вердительным. Связано ли это с теми глобальными трансформациями, ко­торые произошли в мире, или социально-гуманитарная мысль не сомнева­лась в том, что выявленная американским политологом тенденция сущест­венно укоренена в происходящих процессах и на вопрос, можно ответить утвердительно? В последующем С. Хантингтон сам стал придерживаться этой точки зре­ния. Об этом свидетельствует следующее положение монографии «Столк­новение цивилизаций и переделка мирового порядка»: «Подстегиваемая модернизацией, идет перестройка глобального политического пространст­ва по культурному принципу. Народы и страны родственных культур сближаются. Народы и страны различных культур, напротив, отдаляются друг от друга. Союзы и блоки, определившиеся идеологией и отношения­ми сверхдержав, сменяются союзами, диктуемыми принадлежностью к той или иной культуре и цивилизации. Ускоряются процессы, направленные на приведение политических границ в соответствие с культурными. Сообщества, объединяемые общей культурой, приходят на смену блокам времен холодной войны, а линии тектонических разломов между цивилизациями становятся осями противостояний и столкновений мировой политики». Соглашаясь в целом с оценкой американского политолога, отметим, что выявленные процессы спровоцированы глобальными трансформация­ми в мире. Мир стал резко менять свой облик, поскольку пришли в движе­ние не только прежние государственные структуры, но и ценностные ос­нования общества. Последнее актуализировало проблему идентичности и заставило народы сплотиться вокруг родственных культур. Нация-государство останется главным действующим лицом в международных делах, но наиболее значимые конфликты глобальной политики будут разворачиваться между нациями и группами, принадлежащими к разным цивилизациям. Столкновение цивилизаций станет доминирующим фактором мировой политики. Линии разлома между цивилизациями — это и есть линии будущих фронтов. Грядущий конфликт между цивилизациями — завершающая фаза эволюции глобальных конфликтов в современном мире. Вестфальский мир породил нации-государства, и, начиная с Великой Французской революции, основные линии конфликтов стали пролегать не столько между правителями, сколько между нациями. Данная модель сохранялась в течение всего XIX в. Конец ей положила первая мировая война. А затем, в результате русской революции и ответной реакции на нее, конфликт наций уступил место конфликту идеологий. Во время холодной войны мир был поделен на «первый», «второй» и «третий». Но затем такое деление утратило смысл. Сейчас гораздо уместнее группировать страны, основываясь не на их политических или экономических системах, не по уровню экономического развития, а исходя из культурных и цивилизационных критериев. Суть в том, что западный мир, арабский регион и Китай не являются частями более широкой культурной общности. Они представляют собой цивилизации. Мы можем определить цивилизацию как культурную общность наивысшего ранга, как самый широкий уровень культурной идентичности людей.

Цивилизация может охватывать большую массу людей — например, Китай, о котором Л.Пай как-то сказал: «Это цивилизация, которая выдает себя за страну».

Но она может быть и весьма малочисленной — как цивилизация англоязычных жителей островов Карибского бассейна. различия между цивилизациями не просто реальны. Они — наиболее существенны.

Почему неизбежно столкновение цивилизаций?

Во-первых, Цивилизации несхожи по своей истории, языку, культуре, традициям и, что самое важное, религии.

Во-вторых, мир становится более тесным. Взаимодействие между народами разных цивилизаций усиливается

В-третьих, процессы экономической модернизации и социальных изменений во всем мире размывают традиционную идентификацию людей с местом жительства, одновременно ослабевает и роль нации-государства как источника идентификации. Образовавшиеся в результате лакуны по большей части заполняются религией, нередко в форме фундаменталистских движений.

В-четвертых, рост цивилизационного самосознания диктуется раздвоением роли Запада. С одной стороны, Запад находится на вершине своего могущества, а с другой, и возможно как раз поэтому, среди незападных цивилизаций происходит возврат к собственным корням.

В-пятых, культурные особенности и различия менее подвержены изменениям, чем экономические и политические, и вследствие этого их сложнее разрешить либо свести к компромиссу. В бывшем Советском Союзе коммунисты могут стать демократами, богатые превратиться в бедных, а бедняки — в богачей, но русские при всем желании не смогут стать эстонцами, а азербайджанцы — армянами.

И, наконец, усиливается экономический регионализм. Доля внутрирегионального торгового оборота возросла за период с 1980 по 1989 г. с 51 до 59% в Европе, с 33 до 37 % в Юго-Восточной Азии, и с 32 до 36 % — в Северной Америке. Судя по всему, роль региональных экономических связей будет усиливаться. С одной стороны, успех экономического регионализма укрепляет сознание принадлежности к одной цивилизации. А с другой — экономический регионализм может быть успешным, только если он коренится в общности цивилизации.

Определяя собственную идентичность в этнических или религиозных терминах, люди склонны рассматривать отношения между собой и людьми другой этнической принадлежности и конфессии как отношения «мы» и «они». Конец идеологизированных государств в Восточной Европе и на территории бывшего СССР позволил выдвинуться на передний план традиционным формам этнической идентичности и противоречий.

Таким образом, конфликт цивилизаций разворачивается на двух уровнях. На микроуровне группы, обитающие вдоль линий разлома между цивилизациями, ведут борьбу, зачастую кровопролитную, за земли и власть друг над другом. На макроуровне страны, относящиеся к разным цивилизациям, соперничают из-за влияния в военной и экономической сфере, борются за контроль над международными организациями и третьими странами, стараясь утвердить собственные политические и религиозные ценности.

В будущем, когда принадлежность к определенной цивилизации станет основой самоидентификации людей, страны, в населении которых представлено несколько цивилизационных групп, вроде Советского Союза или Югославии, будут обречены на распад. Но есть и внутренне расколотые страны — относительно однородные в культурном отношении, но в которых нет согласия по вопросу о том, к какой именно цивилизации они принадлежат. Их правительства, как правило, хотят «вскочить на подножку поезда» и примкнуть к Западу, но история, культура и традиции этих стран ничего общего с Западом не имеют. Самый яркий и типичный пример расколотой изнутри страны — Турция. Тогда как политическая элита Турции считает свою страну западным обществом, политическая элита Запада этого не признает. Как отмечает О.Хоррис, расколотой изнутри страной пытается стать и Австралия. Хотя эта страна является полноправным членом западного мира, ее нынешнее руководство фактически предлагает, чтобы она отступилась от Запада, приняла новую идентификацию в качестве азиатской страны и развивала тесные связи с соседями. Будущее Австралии, доказывают они, — с динамично развивающимися экономиками Восточной Азии.