31. Жанр антиутопии в английской литературе. Проблематика и поэтика антиутопии в творчестве Дж. Оруэлла (роман «1984», аллегорическая сказка «Ферма животных»).

Антиутопия в европейской литературе XX в.  Появлению классической антиутопии предшествовали романы-предупреждения, авторы которых стремились показать, какие плоды в ближайшем будущем могут принести тревожные явления современности: Грядущая раса (1871) Э.Булвер-Литтона, Колонна Цезаря (1890) И.Донелли, Железная пята (1907) Дж.Лондона. Среди лучших антиутопий XX века - романы О.Хаксли, Г.Уэллса, Д.Орруэлла, Р.Брэдбери и др. «1984» (англ. “Nineteen Eighty-Four”) — фантастический роман Джорджа Оруэлла с элементами сатиры. «1984», «О дивный новый мир» Олдоса. Романы антиутопистов во многом  схожи:  каждый  автор  говорит  о  потере нравственности и о бездуховности  современного  поколения,  каждый мир  антиутопистов  это  лишь  голые  инстинкты  и  «эмоциональная инженерия» В 1930-е появляется целый ряд антиутопий и романов-предупреждений гротескно-сатирического характера, указывающих на фашистскую угрозу: Самодержавие мистера Паргема (1930) Г.Уэллса, У нас это невозможно (1935) С.Льюиса, Война с саламандрами (1936) К.Чапека и др.. Хаксли (1932) и «451 градус по Фаренгейту» Рэя Брэдбери (1953), считается одним из известнейших произведений в жанре антиутопии, предупреждающим об угрозе тоталитаризма. Опыт построения нового общества в СССР и в Германии безжалостно высмеян в классических англоязычных антиутопиях Прекрасный новый мир (1932) О.Хаксли, Звероферма (1945) и 1984 год (1949) Дж.Оруэлла. В антиутопиях, основанных на раскрытии разных сторон жизни так называемого “идеального общества”, мир дан глазами его обитателя, рядового гражданина, изнутри, чтобы проследить движение разума и показать чувства человека, претерпевающего на себе законы этого общества. Именно в этом случае увиденное “изнутри” оказывается вовсе не столь совершенным, каким могло показаться пришельцу, человеку постороннему, оно являет рядовым членам общества свою неприглядную изнанку. Таким образом, антиутопия личностна, так как критерием “подлинности”, совершенства идеального мира становится субъективный взгляд одного человека.  Антиутописты призывают читателя разобраться, как расплачивается простой обыватель за всеобщее счастье.  Структурный стержень антиутопии – антикарнавал. Мир антиутопий – пародия на свободную стихию народной смеховой культуры, пародия на карнавал. Если в обычном карнавале отменяются любые социальные перегородки, рушится вся общественная иерархия, смех полностью уравнивает в правах «верхи» и «низы», то в псевдокарнавале дистанция между людьми на разных ступенях социальной лестницы – неотменяемая норма. В карнавале все над всеми смеются – в псевдокарнавале все за всеми следят, все друг друга боятся. Для антиутопии характерны попытки рассмотреть возможности развития описанных социальных устройств. Таким образом, антиутопия работает обычно с более сложными социальными моделями. Поэтому любая антиутопия неизбежно воспринималась как сомнение в правильности этой теории, что в то время считалось неприемлемой точкой зрения. Антиутопии, которые исследовали негативные возможности развития капиталистического общества, напротив, всячески приветствовались, однако антиутопиями их называть избегали, взамен давая условное жанровое определение «роман-предупреждение» или «социальная фантастика».

Проблематика и поэтика антиутопии в творчестве Дж. Оруэлла (роман «1984», аллегорическая сказка «Ферма животных»).

Роман "1984" был издан в июле 1949 года

22 октября 1948 Оруэлл сообщил Уорбурга, что в ноябре книга будет готова, и попросил предоставить для работы

Особенностью \"1984\" стал комплекс идей, исследуемых автором К тому же Оруэлл, анализируя конкретные ситуации, поставил в эпицентр событий самого себя или личность, чрезвычайно близкую себе

Таким образом, герой романа - человек физически слабый, болезненный, но наделена чувством собственного достоинства, желанием свободы, сильной памятью, которая ничего не хотела вычеркивать - вынужден существовать в обще ильстви, где свободы не было, где каждый находился под контролем неусыпного ока Оруэлл был убежден, что тоталитарный режим сможет выстоять лишь тогда, когда людям запретят мечтать, вспоминать, говорить простым языком, а главное - сделают их нищими

Во-первых, в условиях, воспроизведенных художником, голодная и запугана безликое существо легко контролировалось

Во-вторых, он доказывает, что свободная личность - понятие условное Если человека долго и упорно пытать, она превратится в кучу костей и мяса, которая молить только о прекращении физической боли Писатель убежден, что жестокость системы как раз и заключалась в в том, что перед личностью относились раз нечеловеческие требования, поскольку пытки здесь воспринималось как экзамен: выдержал - значит ты человек, не выдержал - предатель Оруэлл-гуманист стремился реабилитировать человека, который не смогла превратиться в железо и не рассчитана на это Следовательно, писатель впервые изменил акценты - обвинил не жертву за слабость, а палача за жестокость.

Еще одной интересной концепцией художника, воспроизведенной в романе, стало концепция власти Некоторые критики, исследуя творчество писателя в целом, указывали, что Оруэлл открыл в человеке непомерное властолюбие, продемонстрировал способность власти дарить наслаждение только от осознания возможности реализовать тот или иной потенциал Причина такого видения крылась в своеобразии писателем XX столетия как определенного исторического периода Опираясь на конкретные политические теории, Оруэлл утверждал, что за власть ведут борьбу представители среднего слоя общества, поскольку низшим слоям вы стачало забот о хлебе ежедневный, а высшие власти уже имели К тому же прозаик разделил людей на интеллектуалов и интеллигентов, считая, что последние - духовно богатые личности - властвовать не способны А вот среди интеллектуалов средних слоев обязательно находили люди, вооруженные наукой об управлении, которые обнаружили достаточно гибкости и настойчивости для достижения желаемого Поэтому и появились замкнутые си стемы вроде изображенной Оруэллом в романе \"1984\" Власть здесь охранялось пристально и круглосуточно; правили коллективно, одного выбрав символом (всем большой Большой Брат) групповые интересы властного кол лектива ставились выше личных ради сохранения статуса элиты.

Государство страшного насилия убивала личность, деформировала человека всеми вероятными и невероятными методами и Оруэлл показал это в гиперболизированном и гротескной форме

Пролы - это обездоленных люди, каких только можно себе представить Они не жили, а прозябали в бедности и духовной нищеты забитой пропагандой, ни о чем не думали, их задурманилы и испортили дешевыми п песенками, кинофильмами, массовым искусством, точнее антиискусство: \"Существовала целая система отделов, занимавшихся проливською литературой, музыкой, драматургией и развлечениями вообще Здесь производились н изькопробни газеты, не вмещали ничего, кроме спорта, уголовной хроники и астрологии \"Пролы в Океании прозябали, но и интеллектуалам, т.е. привыкшим людям, жилось не намного лучше Они жили не т олько в духовном убожестве, но и в нищенской нищеты: \"Сколько он себя помнил, еды никогда не было вдоволь, никогда не было целых носков и белья, мебель была всегда обшарпанные и неустойчивыевжди обшарпані і хиткі...".

Изображая определенную политическую систему, автор выступил определенным новатором Новаторство Оруэлла:

1. в романе \"1984\" писатель оттолкнулся не только от великих традиций, но и от современности, дала богатый материал для антиутопических настроений;

2. средством сатирического осмысления выбрал гротеск: все в обществе \"ангсоца\" алогично абсурдного Наука и технический прогресс служалы лишь орудием контроля, управления и подавления;

3. сатира Оруэлла охватила все институты тоталитарного государства: идеологию (партийные лозунги говорят: \"война - это мир, свобода - это рабство, незнание - сила\"), экономику (народ, кроме членов внутренней п партии, голодает, введены талоны на табак и шоколад), науку (история общества постоянно переписывается и меняется), правосудия (за жителями Океании постоянно шпионит \"полиция мыслей\")оліція думок");

4. содержание произведения - это роман о любви, умерло: а) сначала это история любви Уинстона и Джулии, история робкого протеста переросло в бунт против абсурда, б) пытки над героем, уничтожение всь ього человеческого в нем, в) герой полностью уничтожен, предал любимую, мозг пустой, душа уничтожена Последняя страшная фраза романа: \"Он любил старшего брата\"рата";

5. роман выдержан в строгих тонах - простота изложения, незначительные характеристики, лаконизм описания событий

Поэтому не удивительно, что произведение стало известным Он раскрыл миру глаза на реальность опасности, которой угрожала человечеству большевистское государство-чудовище

2-я часть вопроса сказка (читать краткое содержание)

В своей сказке Оруэллу удалось отметить и удачно подчеркнуть все важнейшие особенности и реалии тоталитаризма, показать закономерности вырождения утопической коммунистической теории, жестокость, бесчеловечность и абсурдность «коммунистического рая».

Этим произведением стремиться открыть глаза мировой общественности, предостеречь мир от ужасной опасности , превращения его в жесточайшую социалистическую казарму, в которой будут управлять люди-свиньи.

31. Жанр антиутопии в романе О.Хаксли «О дивный новый мир»: государство как композиционный центр романа, обезличенность персонажей и условность сюжета, оппозиция лейтмотивов «рациональности» и «дикости». Книга Хаксли как роман–предупреждение.

Роман О. Хаксли «О дивный новый мир».Предпосылки к написанию романа. Как писал сам Хаксли, «О дивный новый мир» стал в значительной степени полемическим ответом на предложенную Уэллсом в романе «Люди как боги» модель идеального «научного» общества: «Я пишу роман о будущем «дивном новом мире», об ужасе уэллсовской утопии и о бунте против нее» . И позднее в «вновь посещенном «дивном новом мире» Хаксли отмечает, что темой книги является не сам по себе прогресс науки, а то, как этот прогресс влияет на личность человека». В сравнении с другими произведениями антиутопистов роман Хаксли отличает материальное благополучие мира, не ложное, фальсифицированное богатство, как у Оруэлла в «1984», где душевные страдания человека тесно связаны с его благосостоянием, а действительно абсолютное изобилие, которое в конечном итоге приводит к деградации личности. Человек как личность– вот главный объект анализа Хаксли. И «О дивный новый мир» более чем другие произведения этого жанра актуален именно благодаря такому упору Хаксли на состояние человеческой души. В мире тупого конвейерного труда и столь же тупой механической физиологии свободный, естественный человек – такое же экзотическое развлечение для толпы запрограммированных дикарей, как «стереовоющий фильм о свадьбе горилл» или о «любовной жизни кашалота» .

Анализ произведения.О. Хаксли при создании модели будущего «дивного нового мира» синтезировал наиболее обесчеловечивающие черты «казарменного социализма» и современного Хаксли общества массового потребле­ния. Однако Хаксли считал «усечение» личности до раз­меров, подвластных познанию и программированию, не просто принадлежностью какой-то отдельной социаль­ной системы — но закономерным итогом всякой попытки научно детерминировать мир. «Дивный новый мир» — вот то единственное, до чего может дойти человечество на пути «научного» переустройства собственного бытия. Это мир, в котором все человеческие желания предопределе­ны заранее: те, которые общество может удовлетворить, — удовлетворяются, а невыполнимые «снимаются» еще до рождения благодаря соответствующей «генетической политике» в пробирках, из которых выводится «населе­ние». «Не существует цивилизации без стабильности. Не существует социальной стабильности без индивидуальной... Отсюда и главная цель: все формы индивидуальной жизни... должны быть строго регламен­тированы. Мысли, поступки и чувства людей должны быть идентичны, даже самые сокровенные желания од­ного должны совпадать с желаниями миллионов других. Всякое нарушение идентичности ведет к нарушению ста­бильности, угрожает всему обществу»[9] — та­кова правда «дивного нового мира». Эта правда обрета­ет зримые очертания в устах Верховного Контролера: «Все счастливы. Все получают то, чего хотят, и никто никогда не хочет того, чего он не может получить. Они обеспечены, они в безопасности; они никогда не болеют; они не боятся смерти; им не досаждают отцы и матери; у них нет жен, детей и возлюбленных, могущих доставить сильные переживания. Мы адаптируем их, и после этого они не могут вести себя иначе, чем так, как им следует» .

Одна из незыблемых основ антиутопического «дивно­го нового мира» Хаксли — это полная подчиненность Ис­тины конкретным утилитарным нуждам общества. «На­ука, подобно искусству, несовместима со счастьем. На­ука опасна; ее нужно держать на цепи и в наморднике»,— рассуждает Верхов­ный Контролер, вспоминая о том времени, когда его справедливо, по его теперешним представлениям, хоте­ли покарать за то, что он слишком далеко зашел в своих исследованиях в области физики.

Мир в романе представляет одно большое государство. Все люди равны, но отделяет их друг от друга принадлежность к какой-либо касте. Людей еще не родившихся сразу делят на высших и низших путем химического воздействия на их зародыши. «Идеал распределения населения — это айсберг, 8/9 ниже ватерлинии, 1/9 — выше» (слова Верховного Контролера). Количество таких катего­рий в «дивном новом мире» очень большое — «аль­фа», «бета», «гамма», «дельта» и далее по алфавиту — вплоть до «эпсилона». Примечательно здесь, что если пролы из «1984» - это всего лишь безграмотные люди, которым кроме простейшей работы выполнять ничего не представляется возможным, то эпсилоны в «дивном новом мире» специально создаются умственно неполноценными для самой грязной и рутинной работы. И следовательно высшие касты осознано отказываются от всяких контактов с низшими. Хотя, что эпсилоны, что альфа-плюсовики, — все проходят своеобразный процесс «адаптации» сквозь 2040 – метровую конвейерную ленту. А вот Верховные Контролеры уже никак не могут войти в разряд «счастливых младенцев», их пониманию доступ­но все, что доступно обычному «неадаптированному» человеку, в том числе и осознание той самой «лжи во спа­сение», на которой построен «дивный новый мир». Их по­ниманию доступен даже запрещенный Шекспир: «Види­те ли, это запрещено. Но поскольку законы издаю здесь я, я могу и нарушить их» .

В антиутопическом мире Хаксли в рабстве своем далеко не равны и «счастливые младенцы». Если «дивный новый мир» не может предос­тавить всем работу равной квалификации — то «гармо­ния» между человеком и обществом достигается за счет преднамеренного уничтожения в человеке всех тех ин­теллектуальных или эмоциональных потенций, которые не будут нужны для, в прямом смысле этого слова, напи­санной на роду деятельности: это и высушивание мозга будущих рабочих, это и внушение им ненависти к цветам и книгам посредством электрошока и т.д. . В той или иной степени несвободны от «адаптации» все обитатели «дивного нового мира» — от «альфы» до «эпсилона», и смысл этой иерархии заключен в словах Верховного Кон­тролера: «Представьте себе фабрику, весь штат которой состоит из альф, то есть из индивидуализированных осо­бей... адаптированных так, что они обладают полной свободой воли и умеют принимать на себя полную ответ­ственность. Человек, раскупоренный и адаптированный как альфа, сойдет с ума, если ему придется выполнять работу умственно дефективного эпсилона. Сойдет с ума или примется все разрушать... Тех жертв, на которые должен идти эпсилон, можно требовать только от эпси­лона но той простой причине, что для него они не жерт­вы, а линия наименьшего сопротивления. Его адаптиру­ют так, что он не может жить иначе. По существу... все мы живем в бутылях. Но если мы альфы, наши бутыли относительно очень велики» .

Хаксли говорит о лишенном самосознания будущем как о чем-то само собой ра­зумеющемся — и в романе «О дивный новый мир» перед нами предстает общество, которое возникло по воле большинства. Правда, возникают на фоне большинства отдельные личности, которые пытаются противопоставить свой свободный выбор всеобщему запрограммированно­му счастью — это, например, два «альфа плюса» Бернард Маркс и Гельмгольц Ватсон, которые к тому же не могут полностью вписаться в структуру «дивного нового мира» из-за своих физических недостатков; «что они оба разде­ляли, так это знание о том, что они были личностями». А Бернард Маркс доходит в своем внутреннем про­тесте и до такой сентенции: «Я хочу быть собой... Отвра­тительным собой. Но не кем-то другим, пусть и замеча­тельным» . А волею случая вывезенный из резервации Дикарь, открывший для себя «Время, и Смерть, и Бога», становится даже идеоло­гическим оппонентом Верховного Контролера: «Я лучше буду несчастным, нежели буду обладать тем фальшивым, лживым счастьем, которым вы здесь обладаете . Одним словом, романе Хаксли «О дивный но­вый мир» представлена борьба сил, утверждающих антиутопический мир, и сил, его отрицающих. Даже эле­мент стихийного бунта присутствует — Дикарь с криком «Я пришел дать вам свободу!» пытается сорвать раздачу государственного наркотика — сомы. Однако этот бунт основ антиутопического общества не потрясает — чтобы ликвидировать его последствия, достаточно было распылить государствен­ный наркотик сому в воздухе с вертолета и пустить при этом в эфир «Синтетическую речь «Антибунт-2». Стремление к самосознанию и к свободному нравственному выбору в этом мире не может стать «эпидемией» — на это способны лишь избранные, и эти единицы в срочном порядке от «счаст­ливых младенцев» изолируются. Одним словом, Бернар­ду Марксу и Гельмгольцу Ватсону предстоит отправка «на острова» специально предназначенные для про­зревших интеллектуалов, а свободолюбивые речи Дика­ря стали всеобщим посмешищем — осознав это, Дикарь повесился. «Медленно, очень медленно, как две медлен­но движущиеся стрелки компаса, ноги двигались слева направо; север, северо-восток, восток, юго-восток, юг, юго-запад, запад; потом приостановились и через не­сколько секунд медленно стали поворачиваться обратно, справа налево. Юг, юго-запад, юг, юго-восток, восток...» — так заканчивается роман. При этом происходит это на фоне радостных восклицаний обита­телей «дивного нового мира», жаждущих необычного зрелища. Таким образом, получается, что к уходу из жиз­ни Дикаря подталкивают не те, кто управляет антиуто­пическим миром, — а его рядовые обитатели, которые в этом мире счастливы, — и потому мир этот, однажды по­строенный, обречен в рамках созданной Хаксли модели на устойчивость и процветание.