30. Творческий путь т. Манна. Проблематика и поэтика романа «Волшебная гора».

Т. Манн как писатель-реалист умеет взглянуть на этот мир со стороны и строго локализовать его исторически, именно локализовать историческую стадию

Т. Манн в период написания «Иосифа и его братьев» на несколько новой основе укреплял реалистический метод, так что некоторые критики (например, X.Слоховер) даже считали, что в «Иосифе и его братьях» осуществлен своеобразный синтез достижений «Будденброков» и «Волшебной горы». Реалистическая объективность позволила Т. Манну подняться над своим мифологическим материалом не для произвольной «игры» с ним, а для анализа мифологического сознания отчасти со стороны, с учетом хотя бы в некоторой степени известной историчности самого мифологического сознания. Поэтому манновский роман-миф есть не только роман-миф, но и роман о мифе. 

Вытекающая отсюда манновская «объективность», проявляющаяся и в заботе о правдоподобии, дает ему возможность развернуть библейский миф в подлинно эпическое повествование, в котором древний сюжет с большим тактом и мастерством преобразуется в реалистический роман. 

Т. Манн продолжает реалистические традиции XIX в., классической русской литературы, о которой он с благодарностью писал на протяжении всей жизни, особенно выделяя Толстого, а вслед за ним Тургенева, Достоевского, Чехова. «Чтение этих великих русских эпиков XIX столетия, — замечал он, — явилось главным элементом в моем литературном образовании и осталось им и сегодня. Когда я в возрасте около двадцати трех лет писал „Будденброков“ — эпическое предприятие, превосходившее мои молодые силы, от которого я временами хотел отказаться, — именно каждодневное чтение Толстого придавало мне силы для того, чтобы продолжить работу над тяжелым романом». Широкая эпичность романов Толстого, их мощь — вот то, что прежде всего вдохновляло Т. Манна. Однако в первом романе писателя и в его новеллах этого времени по-своему претворялись и новейшие веяния.

В позднейших своих произведениях Манн редко достигал той импрессионистической свежести и непосредственности, которая отличает «Будденброки» и ранние его новеллы. Читатель «Будденброков» живо чувствует атмосферу старого бюргерского дома, а в новелле «Тонио Крегер» — ганзейского города Любека, с теснящимися домами, средневековыми башнями, массивами церквей и сырым, неослабевающим ветром, несущим запах моря.

«Волшебная гора» — одно из первых художественных произведений, где всерьёз обсуждаются вопросы психоанализа. Как и Фрейд, Томас Манн пытался разобраться в причинах того, почему интеллигенция начала XX века оказалась настолько заворожена недугом, распадом, смертью^[3]. Роман был написан примерно в то время, когда Фрейд открыл в человеке неодолимое «влечение к смерти». Будни обитателей санатория в «Волшебной горе» описаны Манном не без иронии, что контрастирует с высокой трагедией новеллы «Смерть в Венеции», посвящённой той же самой теме пассивности декаданса, «победы сил хаоса над силами порядка.

Во время пребывания в Берггофе герой становится восприимчивым к тем высоким истинам и сложным проблемам Жизни и Смерти, которые раньше его не волновали. Постепенное постижение этой проблематики Гансом Касторпом и образует основной сюжет романа, что является одной из главных примет философско-интеллектуального романа ХХ века [5, с.152].

Существенное значение имеет характер хронотопа романа. Время и пространство в «Волшебной горе» парадоксальны. Томас Манн в своей лекции для студентов Принстонского университета называет «Волшебную гору» романом о времени. Автор сам задумывается над проблемой относительности времени, навеянной естественнонаучными концепциями, связанными в первую очередь с теорией относительности А. Энштейна и ее философскими последствиями. Тема времени подается не только через опыт главного героя, а и через ткань самого романа. Книга тождественна тому, о чем в ней говорится, «ибо, рисуя, ощущения своего юного героя, наглухо запертого в зачарованном, лишенном времени мире, она и сама стремится с помощью своих художественных средств выключить время»

«Сюжетное время «Волшебной горы» изображено по принципу противопоставлений. В романе существует два временных плана: годы Волшебной горы, уподобленные мифическому времени, и годы, протекающие по законам равнины, т. е. «нормальное» время. Внешне, по календарю, герою на Волшебной горе отведено семь лет воспитания. Как только время соотносится с этим герметическим пространством и субъективными переживаниями, ритм бытового календаря принимает парадоксальные обороты» [7, с.20].

В романе время играет определяющую роль. Автор исследует его «психологию» [8, с.400], периодически выступая на авансцену, что также является одной из особенностей философско-интеллектуального романа. Манн обращает внимание на диалектику времени. 

Таким образом, герой романа странствует на протяжении повествования, но не в пространстве, а во времени, странствует сферами духа, осмысляя самые актуальные идеи эпохи. Это и обусловило появление того философско-интеллектуального пласта в произведении, который стал одним из признаков новой жанровой формы романа