Речь и мышление

Мысль и слова находятся в диалектическом единстве. Речь неотделима от мысли: «Речь его процесс превращения мысли в слово, материализация мысли» (Выготский Л. С. Мышление и речь. – М; Л., 1934. – С. 311). Развитие речи – это и развитие мышления. Материализуя свю мысль, иногда не вполне четкую, мы подчиняем ее жестким, четким законам языка и таким образом упорядочиваем саму мысль.

В логическом, речевом мышлении человек пользуется понятиями, в которых обобщены существенные признаки явлений, предметов, действий и т. п. Понятия обозначаются словами и словосочетаниями, в которых приобретают необходимую для общения материальную оболочку. Знание слов, богатство и мобильность словаря позволяют человеку оперировать понятиями, т. е. мыслить ( на уровне внутренней речи) или говорить, писать ( на уровне внешней речи). Речь невозможна без мысли, без опережающего внутреннего процесса.

Но и мысль не может успешно работать без языкового оформления. «В речи мы формулируем мысль, но формулируя ее, мы сплошь и рядом ее формирует» (Рубинштейн С. Л. Основы общей психологии. – М., 1940. С. – 305). Четкие, ясные, легко осознаваемые языковые конструкции накладываются на аморфную, складывающуюся мысль и дисциплинируют ее. Такова роль синтаксических конструкций, морфологический форм, словообразовательных моделей, стилистических фигур и пр.

Не вполне четкие, смутные мыслительные связи, оформляясь во внутренней и тем более – во внешней речи, должны быть вложены в языковые структуры, и при этом они либо разрушаются, т. е. самому говорящему становится очевидно, что слушатели его не понимают. Общение – лучший критерий и содержания, и языковой формы речи. Такова диалектика связей речи и мышления.

Внутренняя, мысленная речь обладает ступенями глубины. Первая ступень глубины наиболее близка к речи внешней. Так, когда мы пишем или составляем какой-либо важный текст, то мы его формируем «про себя», мысленно. В этой ситуации мы тщательно отбираем слова, строим предложения по правилам грамматики, обдумываем даже падежные окончания, орфографию и пунктуацию. Это первая ступень внутренней речи представляет собой неозвученный и пока не написанный вариант речи внешней.

Вторая ступень глубины: я размышляю сам с собой, без цели записи. Например, обдумываю план и содержание предстоящей лекции. Я придерживаюсь темы, не отвлекаюсь, но текст моей вербальной внутренней речи прерывист, я не слежу за правильностью синтаксических конструкций и тем более за орфографией. Я не употребляю служебных слов. Эти ступени каждый может проверить на себе методом самонаблюдения.

Третья степень глубины: я вспоминаю давно прошедшее.мысль моя неустойчива: отдельные картины…лица, слова…запах костра…песня…в мои восприятия врывается музыка …Я мыслю не только словами (вербально), столько образами, картинами, схемами. Логическое, речевое мышление смешивается с образным мышлением и даже с элементами конкретно – действительного мышления. В мою внутреннюю речь врывается неречевой элемент – то, что Н. И. Жинкин назвал «кодом образов и схем».

В обычной последовательности человек чаще всего «живет» в мире третьей ступени глубины поэтому условному делению. Но в смысле успешного развития речи, ее культуры наиболее важна первая ступень. В то же время языковое знание и умение обогащают мышление, развивают его.