3.2. Колониальные чиновники и их вклад в становление национального самосознания жителей туземных колоний

Для выполнения «великую миссию», заключавшуюся в «насаждении искусства свободного управления»¹ на подвластных территориях, Британия нуждалась в квалифицированныом и спаянном колониальном аппарате, охватывающий метрополию и ее имперские территории. Удивительным является тот факт, что он был абсолютно небольшим по размеру – всего лишь несколько тысяч человек контролировали многомиллионное население Империи. В основной своей массе это были дисциплинированные работники, представлявшие собой тип образцового джентльмена XIX в. Как истинные джентльмены они должны были строго соблюдать определенный кодекс чести: говорить правду, не стремиться к чрезмерному обогащению и т.д. Эти чиновники составляли своеобразную касту, формировавшуюся на уровне семейных традиций и укреплявшуюся при обучении в старых британских университетах Оксфорде и Кембридже. Помимо университетов, они получали образование в четырех «паблик скулз» — Итоне, Вестминстере, Винчестере и Харроу. Публичные школы в эпоху расцвета Британской империи превратились в школы подготовки кадров колониальной администрации. В первой четверти XIX в. сыновья пэров и джентри вместе составляли 50% учеников этих привилегированных школ.² Все воспитанники «паблик скулз» находились под влиянием имперской идеологии. Исключительно важным был комплекс идей, который внушался ученикам в процессе преподавания. На первом месте стоял патриотический долг. За ним следовали культ героизма и службы государству. Ученики поощрялись к участию в национальных подписках и празднованию британских военных и морских побед. Патриотизм подобного рода отражался и в списке классических предметов, когда акцент делался на изучении греческих и римских авторов и древней истории. Знакомство со славой древних империй должно было наводить на мысли о высшей добродетели и мощи имперской Британии. «Это был не просто академический интерес к античному прошлому, но патрицианский патриотизм британского настоящего».¹

Установившиеся связи бывших учащихся ценились высоко и поддерживались на протяжении всей дальнейшей карьеры. В метрополии они имели свои клубы, журналы и попечительские фонды. Некоторые исследователи называют эту категорию служащих классом, который сыграл решающую роль в создании империи и ее управлении.² Причем многие важные вопросы решались в пределах «братства» чиновников, не достигая берегов Темзы.

Управляя Британской империей, колониальные служащие не могли руководствоваться каким-либо единожды разработанным и многократно проверенным на практике планом. Нельзя утверждать, что действия имперских чиновников были типичны. Колониальные круги метрополии были вынуждены сочетать в себе разные подходы к управлению захваченными странами в зависимости от уровня их социально-экономического, политического и культурного развития, а также их национального менталитета. Поэтому проводившаяся колониальная политика вынужденно часто менялась, зачастую была противоречивой, что проявлялось на всех уровнях управления – от метрополии и до местного (кривоватое предложение). «Импер­ская политика так же пестра и разнообразна, как пестро и разнообразно население империи... Но цель всегда ясна: исключение политического сепаратизма и установление государ­ственного единства на всем пространстве империи», утверждалосьв …..³ Гомогенность территории империи достигалась множеством разных способов, и в каждом случае это было не правило, а исключение.

«Колониальные джентльмены» нередко служили в Министерстве по делам колоний, которое являлось высшим органом управления Британской империей. Под его властью находились обширные территории и многомиллионное население империи. Степень зависимости тех или иных народов и территорий от Великобритании определялась закрепленным за ними административно-территориальным статусом. К XIX в. сложилось три типа британских владений: колонии, протектораты и доминионы.

К колониям относились территории, на которых Британия осуществляла прямое правление, используя для этого назначенную из метрополии администрацию, контролировавшую важнейшие сферы жизни местного сообщества.

Существовали колонии, образовавшиеся, главным образом, с помощью англоязычных переселенцев на слабозаселенных землях. Коренное население в них было вытеснено или ассимилировалось с пришлым, поэтому английский язык прижился и сохранился на данных территориях наряду с обычаями, традициями метрополии. Власть монарха в этих колониях была представлена губернатором. В переселенческих колониях произошла рецепция англосаксонского права, они со временем эволюционировали в доминионы. Однако гораздо больше колоний возникло в очагах цивилизаций неевропейского типа, там, где западные ценности были абсолютно чужды местному населению. Они также управлялись генерал-губернатором, назначенным Лондоном. Ему, в свою очередь, подчинялись генеральный прокурор, секретарь по финансам, а также – влиятельные предприниматели, миссионеры, племенные вожди. На основании неравноправных договоров британской администрации с местными элитами достигалась полная зависимость колонии от Великобритании. Крупнейшей колонией Британской империи являлась Индия, которая формально вошла в ее состав в 1858 г. В 1876 г. королева Виктория получила титул императрицы Индии, а ее представитель на субконтиненте – титул вице-короля, под началом которого находилось несколько сот гражданских чиновников.

В качестве показательной модели колониальной администрации нами может быть рассмотрена Индийская гражданская служба (ИГС, Indian Civil Service). После ликвидации Ост-Индской компании в 1858 г. с ее бывшими сотрудниками были заключены контракты о несении государственной службы. Однако к 90-м гг. XIX в. в результате работы Комиссии Ачисона 1886 г. в Индии была создана образцовая администрация из представителей аристократических семей, как правило, лишенных по праву майората наследства и титула.

Кандидаты на эту службу проходили своеобразный отбор: они должны были владеть верховой ездой, иметь престижное образование (предпочтение отдавалось выпускникам Оксфорда и Кембриджа), обладать глубокими познаниями в различных областях. В этот круг ежегодно входило около тридцати человек. В ИГС их привлекали самые высокие на государственной службе Великобритании оклады и пенсии, ответственная работа и общественный престиж. Аббревиатура ИГС после фамилии указывала на принадлежность к своего рода элите.¹

В ИГС сложились свои неписаные правила. Каждый новый служащий, какими бы талантами он ни обладал, должен был прослужить четыре-пять лет под началом старшего чиновника. Только после этого, нередко уже женившись, чиновник получал в управление собственный округ, где под его началом могли находиться сотни тысяч людей. К концу карьеры, после тридцатилетней службы, он мог стать членом вице-королевского совета и получить рыцарское звание. Наконец, бывший служащий ИГС возвращался на родину, где его ждала высокая пенсия.

Под управлением Индийской гражданской службы находились восемь крупных провинций Британской Индии: Бирма, Бенгалия, Мадрас, Бомбей, Соединенные провинции, Центральные провинции, Пенджаб, Ассам.

В некоторых отношениях ИГС являлась одним из самых примечательных институтов Британской империи. Лучшими ее достижениями стали разработка Кодекса уголовных законов Индии, послужившего образцом для законодательства в других колониях, а также руководство строительством сети прибыльных железных дорог. ¹

В эпоху расцвета Британской империи широкое распространение получила такая форма зависимости как протекторат. В различных частях мира властям Британии порой удавалось открыто, не применяя военной силы, навязывать местному населению «соглашение о защите», в результате которого Лондон приобретал над ним власть. Протекторат был особой формой покровительства, при которой князья, эмиры, вожди признавали над своими территориями верховный суверенитет Англии, сохраняя автономию во внутренних делах. Великобритания, в свою очередь, контролировала внешнюю политику, военные силы, правосудие, взимание некоторых налогов на подвластных ей территориях. Независимость протекторатов номинально сохранялась. Стоит отметить, что их территории никогда не захватывалась британцами.

Степень вмешательства Лондона в политику своих протекторатов была различной. Например, Уганда достаточно сильно контролировалась британцами, а Кувейт рассматривался Англией почти как независимый союзник, делами которого занималось в большей степени Министерство иностранных дел, чем Министерство колоний.

Отношения Великобритании с протекторатами также отличались. К примеру, Египет был недоволен своим подчиненным положением по отношению к Лондону, что приводило к постоянным конфликтам, а с королевством Тонга в Юго-Западной части Тихого океана метрополия взаимодействовала достаточно мирно.

К третьему типу подконтрольных территорий Великобритании относились доминионы. Со второй половины XIX в. эти страны, населенные в большей степени выходцами из Европы, стали быстро развиваться, укреплялась их экономика, постепенно формировалась местная промышленная и торгово-финансовая элита, росло национальное самосознание населения. В подобных условиях политическое руководство Великобритании, стремясь сохранить эти государства в орбите своего влияния, предоставило им большие права в вопросах внутренней жизни, в то время как внешняя и оборонная политика оставались в ведении метрополии.

В XIX в. лишь одно крупное британское владение получило широкую внутреннюю автономию – им стала Канада. По Акту от 1867 г. законодательную власть в доминионе стал осуществлять федеральный Парламент, состоявший из двух палат: избираемой палаты общин и сената, члены которого назначались генерал-губернатором. Официальным главой Канады был британский монарх; на территории доминиона его представлял генерал-губернатор, который назначался из метрополии и обладал широкими полномочиями. В частности, его прерогативой было формировать состав сената, он мог распустить Палату общин и не утвердить законопроекты Парламента. Схожие с Канадой права получили Австралия, Новая Зеландия и Южно-Африканский Союз, но это произошло уже в начале XX в.

Власть Великобритании в колониях была наиболее сильной, поскольку базировалась на принципах прямого управления. Колониальные чиновники стремились создать на этих территориях политическую систему, максимально приближенную к европейским образцам. Постепенно в метрополии возникла мысль о том, что необходимо начать подготовку колониальных кадров из представителей местного общества. Планировалось привлекать их к управлению, таким образом, приобщая к принципам западной политической культуры. В связи с этим решением встал вопрос о создании системы колониального образования для подготовки кадров низшего звена местной администрации из туземного населения.

Что касается колониальной Индии, то генерал-губернатор Т. Б. Маколей еще в 1835 г. представил свой «Меморандум» по поводу образования в данной колонии. Его заботила не только подготовка кадров, но и развитие будущей индийской культуры в правильном, по представлениям Маколея, направлении. Маколей считал, что «невозможно для нас, с нашими ограниченными средствами, стремиться к тому, чтобы дать образование всем. В настоящее время мы должны сделать все возможное, чтобы сформировать класс, который бы стал переводчиком между нами и миллионами, которыми мы управляем; слой людей, индийцев по крови и цвету кожи, но англичан по вкусам, мнениям, морали и интеллекту. Этому классу можно было бы доверить задачу развития местных языков, обогащение этих языков научными терминами, заимствованными с Запада, и превратить их постепенно в средство передачи знаний широким массам населения».¹

Чтобы реализовать этот замысел, англичане открыли в Индии в 1857 г. первые три университета – Калькуттский, Бомбейский и Мадрасский. В дальнейшем число индийских университетов и колледжей с преподаванием на английском языке и по английским программам обучения все возрастало, не говоря уже о том, что многие из индийцев, особенно из числа зажиточной социальной верхушки, получали образование в самой Англии, в том числе в ее лучших университетах – Кембридже и Оксфорде. И пусть такое образование получала лишь ничтожная доля населения, в подавляющем большинстве остававшегося вовсе неграмотным, эта доля индийских интеллектуалов играла непропорционально значительную роль в политике и общественной жизни страны. И воспитание их по английской модели не могло при этом не оказывать своего воздействия. Интеллектуальная элита Индии стала ориентироваться на европейские духовные ценности, как это и было задумано в свое время Маколеем и его единомышленниками. Книги, газеты, журналы и иные печатные издания, предназначенные для читателя во всей Индии, публиковались только на английском языке, который становился постепенно основным для всей образованной Индии.

Получив европейское образование, поколение индийских интеллектуалов прониклось идеями свободы, справедливости и человеческого достоинства. Они начали понимать, что назрела необходимость изменений в общественной жизни Индии. Находясь во многом под влиянием английских идей и подражая английским политическим методам, в 1885 г. они сформировали с помощью либералов Индийский Национальный Конгресс — национальное движение, которое было во многом результатом индийского культурного контакта с Британией.¹

Эти же тенденции проявились и в Африке. Интеллигенция «черного континента» представляла собой достаточно узкую прослойку образованного населения, вышедшую, в большинстве своем, из среды торговой буржуазии и имевшую с ней много общего. Почти все дети африканских купцов и коммерсантов учились читать и писать в школах, основанных, как правило, миссионерскими организациями. Власти колоний заботились об открытии на континенте не только школ, но также и колледжей, теологических семинарий.² Некоторые из представителей африканской интеллигенции даже смогли получить образование за границей. Чиновники колоний предполагали, что в лице образованных туземцев им удастся создать союзника, который поможет проводить колониальную политику на континенте. Некоторое время так оно действительно и было благодаря теснейшему переплетению экономических и духовно-культурных интересов обеих сторон. Вместе с тем, африканцы, получившие образование и проникнувшиеся западной политической культурой, стали носителями новых идей и представлений. Именно они сделали первые шаги к тому, чтобы выработать собственную идеологию и самосознание.