Забавная нумерология «Золотого ключика»
Борис Ярхо в своём труде «Методология точного литературоведения» писал, что сравнительно-статистический метод в анализе культуры и творчества должен стать основополагающим258.
Ему удалось измерить на примере средневековых литературных памятников интенсивность логических разрывов между отрезками речи, транспонировав их на звуковые паузы, а паузы измерив в количестве заменяющих их слогов. Отвечая на критику он писал:
«Предвижу обвинение в крохоборстве со стороны любителей широких обобщений. Я сам любил широкие обобщения, но не тогда, когда они являются продуктом бесцеремонного верхоглядства, а тогда, когда они основаны на точно доказанных фактах. Ведь никто не обвиняет химию в крохоборстве, когда она разлагает самые элементы, ибо через это разложение она приходит к новым широким взглядам на структуру материи. Так же и в литературе нге может быть слишком подробного анализа, ибо только в связи этих «мелочей» открывается нам текстура литературного произведения (выделено Б. Ярхо – Н.М.) – текстура, о которой любители вольных полётов фантазии не имеют ни малейшего понятия…..Чем больше наука уходит в обе стороны бесконечности, то есть чем мельче её анализ и чем шире охват синтеза, тем больше она может претендовать на звание науки»259.
Есть интересное исследование Татьяны Бонч-Осмоловской по текстам с определёнными последовательностями260. Она предлагает классифицировать тексты по уровням сложности:
Первый уровень – комбинации и сочетания букв в слове (анаграммы, палиндромы и т.д).
Второй – комбинации и сочетания букв во фразе.
Третий – комбинации и сочетания букв в абзаце.
Четвертый – комбинации в рассказе или стихотворении.
Пятый – то же в сборнике рассказов в романе, повести, поэме.
Шестой – в совокупности различных произведений.
Данный автор приводит и другие формы последовательностей – фонетические (рифмы), порядковые (акростихи), в форме сонетов, на преобразованиях из других текстов, матричные и топологические формы и т.д.
Так, в «Приключении Буратино» есть многие перечисленные уровни, вплоть до шестого. Один из остающихся в памяти, конечно, знаменитый палиндром «А роза упала на лапу Азора».
Бонч-Осмоловская приводит их только как примеры литературной игры. Однако мы видим здесь более важные задачи – формирование и кодирование детского сознания.
Рассмотрим более внимательно некоторые особенности текста Толстого.
Частотные особенности сказки очень хорошо подметил нами уже неоднократно цитируемый Марк Липовецкий.
В первую очередь, он отметил странную бинарность сказки Толстого. Тут можно добавить и некую двойственность самого пространства, которое изображается тоже двумя способами – как сатирическое и одновременно как театрализованное, и создаёт тот изменчивый фон, на котором развивается характер Буратино. Это отмечает Е.М. Кирюхина в своей статье261, сопоставляя Хоббита Д. Толкиена и Буратино А. Толстого.
Поэтому приключения, случающиеся с ним, обычно нестрашные, они «все понарошку», как в детском или кукольном театре, где все хорошо кончается.
Итак, Кирюхина делает вывод, что эти «две сказочные книги, созданные почти одновременно во второй половине 30-х годов XX столетия, перед лицом ощущаемой писателями надвигающейся опасности, говорят об одном и том же: зло может победить не идеальный богатырь, а задорный деревянный мальчишка и маленький мечтатель хоббит, такие же, по сути дела, не-герои (выделено мной. – Н.М.), как и читатели этих книг»262.
Но кроме этого, можно найти и другие особенности. Поэтому даём такую пространную, в смысле длинную, цитату из статьи Липовецкого263 (ссылки на страницы здесь и далее указаны по: Толстой А.Н. Собрание сочинений в 10 томах. - Т.8. – М.: Худ.лит-ра, 1985):
«Во-первых, двоится пространство «Золотого ключика»: здесь не только два театра (Карабаса и театр «Молния» Буратино), но и два города (безымянный город, где происходит основное действие и которым управляет тарабарский король, и Город / Страна Дураков под управлением губернатора Лиса), здесь два водоема (лебединое озеро и пруд Тортилы), два подземных хода («крысиный ход» из чулана Мальвины и подземный ход за волшебной дверью); два очага — нарисованный в каморке Карло и реальный, в котором Карабас грозится сжечь Буратино; а уединенный мир Мальвины удваивается пещерой (глава «В пещере»), немедленно преобразуемой в комфортный и красивый мир усилиями «помощных» зверей и насекомых. Такие «единичные» пространства, как каморка Карло и харчевня «Три пескаря», дважды служат сценой действия.
Во-вторых, редкий сюжетный мотив не используется в «Золотом ключике» дважды. Дважды Буратино притворяется мертвым — в самом начале, убежав от Карло (149), и гораздо позднее, спасаясь от «разбойников», кота Базилио и лисы Алисы (167); дважды он пытается прошмыгнуть мимо ног противника — у полицейского в начале (149) и у хозяина харчевни264 в середине сказки (164); дважды происходит встреча с мудрым Сверчком (151, 213) и с крысой Шушарой (153, 213); дважды Буратино использует птицу как транспортное средство — сначала это лебедь (204), затем петух265 (199 —202), дважды отправляется в Страну Дураков; дважды птицы предупреждают Буратино о том, что Алиса и Базилио его обманывают («пожилая ворона» кричит: «Врут! Врут!», 162; а сова-сплюшка вторит: «не верь, не верь, не верь», 165); дважды Мальвина предпринимает попытки учить Буратино чистописанию, и оба раза неудачно — в первый раз потому, что он использует нос вместо пера (173), а второй урок прерывается появлением Карабаса с Дуремаром (197); дважды проливается какао — сначала Буратино (171), а затем смущенным Пьеро (189); дважды появляются сыщики доберман-пинчеры (177, 204), полицейские бульдоги из Города Дураков (176, 181—192), губернатор Лис (176, 204). Буратино дважды одевается (сначала его одевает папа Карло, а затем переодевает Мальвина). Пьеро дважды подвергается избиению: первый раз в театре, где он только беспомощно плачет, и во второй раз, когда его и Мальвину хватают сыщики, но на этот раз Пьеро «дрался как лев…» (205). Дважды Буратино получает и теряет нечто ценное — в первый раз азбуку, а затем деньги, данные ему Карабасом. В сказке две погони — за Пьеро, спасающимся от преследователей на зайце, и за Буратино — на петухе. Дважды повторяется сцена подслушивания — сначала разговор Карабаса с Дуремаром подслушивает Пьеро, а затем Буратино; дважды происходит битва с врагами — в главе «Страшный бой на опушке леса» и в главе «Буратино первый раз в жизни приходит в отчаяние, но все кончается благополучно». Дважды Буратино оказывается в воде — первый раз он падает в лебединое озеро, спасаясь от «разбойников», а второй раз — его бросают в пруд Тортилы. Характерно, что Толстой с демонстративным лукавством не допускает третьего падения Буратино в воду: «Он описал в воздухе кривую и, конечно, угодил бы в пруд под защиту тетки Тортилы, если бы не сильный порыв ветра. Ветер подхватил легонького деревянного Буратино, и он, падая, шлепнулся прямо в тележку, на голову губернатора Лиса» (204). Некоторые ситуации повторяются контрастно, с «точностью до наоборот», причем, как правило, такие повторения связаны с мотивом дерева: Карабас хочет сжечь деревянного Буратино (158), а полицейские утопить (178) — именно «деревянность» Буратино делает первую угрозу столь опасной, а вторую — неосуществимой. Дважды Буратино оказывается на дереве266 — сначала вниз головой, повешенный котом и лисой (168), а затем сидя на верхушке итальянской сосны и издеваясь над Карабасом (191). По два раза повторяются некоторые важные словесные формулы: дважды говорится о «коротеньких мыслях» Буратино — первый раз это авторская характеристика («Не нужно забывать, что Буратино шел всего первый день от рождения. Мысли у него были маленькие-маленькие, пустяковые-пустяковые», 150), а второй раз — эта характеристика исходит от Тортилы («безмозглый доверчивый дурачок с коротенькими мыслями», 180); дважды Карабас сравнивается с крокодилом (в авторской речи: «огромный рот лязгал зубами, будто это был не человек, а крокодил», 158; и в речи Карло: «А ты — хуже всякого крокодила», 208)267.
Дважды звучит фраза «Довольно лизаться» — первый раз ее произносит Карабас268 (158), а второй сам Буратино («довольно, довольно лизаться, — проворчал Буратино», 245).
В-третьих, при чтении сказки возникает впечатление, что практически все ее герои — за знаменательным исключением Буратино — «ходят парами». Рядом с Карло — Джузеппе, рядом с лисой Алисой — кот Базилио, рядом с Карабасом — Дуремар, рядом с Мальвиной либо Артемон, либо Пьеро; в свою очередь, Пьеро появляется либо в паре с Арлекином, либо в паре с Мальвиной; взаимоподобны мудрые резонеры Говорящий Сверчок и Тортила; а парой злой крысе Шушаре служит Летучая мышь, «похожая на чертика», которая крысиным лазом выводит Буратино прямо в лапы кота Базилио и лисы Алисы. В сказке два властителя (тарабарский король и губернатор Лис) и две пары собак: два полицейских бульдога и два сыщика доберман-пинчера. Этот прием достаточно откровенно подчеркнут Толстым при изображении кота Базилио и лисы Алисы. Они не только «ходят парой», у пары нищих есть контрастный двойник: губернатор Лис и «жирный кот, с надутыми щеками в золотых очках — он служил при губернаторе тайным нашептывателем в ухо» (204). Более того, в «Золотом ключике» два кота Базилио: в самом начале Буратино борется с искушением схватить за хвост «полосатого кота Базилио» (154), и потому, когда на сцену выступает «настоящий» Базилио, он представляется так: «Это был не тот кот, которого Буратино встретил вчера на улице, но другой — тоже Базилио и тоже полосатый” (161). Двойник есть и у Алисы — рядом с губернатором Города Дураков прогуливалась «спесивая лисица, державшая в лапе цветок ночной фиалки» (176).
Кроме того, мы этот очень подробный анализ можем несколько дополнить такими цифровыми показателями (кратность повторов идёт по их значению от начала текста):