Самый крупный брюхоногий моллюск – гигантская тридакна

Тридакна (Tridacna gigas) – самый крупный из двустворчатых моллюсков. Часто встречающийся на небольших глубинах среди коралловых рифов, этот моллюск, размером до метра в длину (иногда больше), живет 100–200 лет (иногда до 300). Самые крупные тридакны весят до 500 кг.

Высока скорость роста моллюска: за первый год он вырастает на 10 см, а каждый следующий год – на 8–12 см. Тридакны гермафродиты, но присутствует и перекрестное оплодотворение, поэтому успех размножения зависит от плотности популяции. Личинки живут в планктоне 1–2 недели, потом оседают на дно и ползают по нему, в конце концов прикрепляясь с помощью биссусных нитей. У взрослых особей биссус отмирает, и они лежат на грунте свободно, удерживаясь на месте собственным весом.

Тридакны могут быть самых различных цветов – от коричневого до зеленого, от бирюзового до желтого, в зависимости от цвета микроскопической водоросли, которую этот моллюск «культивирует» на себе.

Одноклеточные водоросли живут в теле моллюска и вырабатывают питательные вещества для своего хозяина. Таким образом, тридакна добывает пищу двумя способами: фильтрацией, постоянно прогоняя воду через мантийную полость и отцеживая планктонные организмы, и получением углеводов от водорослей.

Раскрытые волнообразные створки раковины моллюска чувствительно реагируют на колебания воды и закрываются при попадании чего‑либо на мантию моллюска или активном движении вблизи него.

Существуют принципиальные отличия тридакны от других двустворчатых моллюсков: тридакны сидят в грунте спиной вниз, а брюшными краями раковины – наверх. Кроме того, мантия у тридакны сросшаяся, лопасть ее наружного края утолщена и иногда не помещается в раковине.

Тридакну называют еще моллюском‑убийцей, так как нередки случаи гибели ныряльщиков, попавших в ее захлопнувшиеся створки. В самом деле, освободить ногу, попавшую между сомкнувшихся створок моллюска, под силу далеко не каждому, особенно если это происходит на значительной глубине…

Тридакны издавна используются людьми в пищу. Полинезийцы добывают тридакн не только для себя, но и на экспорт – продают в Юго‑Восточную Азию засоленные или замаринованные мускулы‑замыкатели.

Тридакн используют также в больших морских аквариумах в качестве мощных биологических фильтров; кроме того, сами тридакны – любимый объект аквариумистов.

МИР РЫБ

Самая древняя живая рыба – латимерия

Целакант, или латимерия, – единственный представитель кистеперых рыб. Считалось, что она вымерла около 70 млн лет назад. Впервые зоологи узнали о ее существовании в 1938 году. С тех пор целакант стал синонимом «живых окаменелостей».

А ведь ученые это предвидели. Хотя, по большому счету, почти не надеялись. Но, как оно нередко получается в мире науки, растянувшийся на долгие десятилетия поиск наконец увенчался успехом. Невероятно, но факт: спустя 60 лет после первой находки у берегов Южной Африки, в сети индонезийских рыбаков с острова Сулавеси попал живой реликт – самая настоящая доисторическая рыба, обитавшая в море 300 млн лет назад. Это был целакант. Находка так всколыхнула научные круги и общественность, что популярный английский журнал «Нейчур» тут же признал его самым выдающимся событием года.

Приблизить его помог, как всегда, случай.

В 1997 году на Сулавеси появилась молодая супружеская чета, объединенная также и профессиональными интересами. Американский ихтиолог Марк Эрдман с женой‑индонезийкой, тоже морским биологом, решили провести медовый месяц в экзотическом антураже северной части Сулавеси, которая отличается от южной части этого острова, пожалуй, только тем, что лежит чуть выше экватора, стало быть, в другом полушарии. Прогуливаясь как‑то по пестрящему диковинным разнообразием рынку приморского городка Манадо, супруги Эрдман чисто случайно обратили внимание на необычную крупную рыбину – выставочный, так сказать, экземпляр, который, соответственно, нельзя было купить. Зато можно было сфотографировать. Что супруги благополучно и сделали.

Впрочем, Марку Эрдману как специалисту достаточно было бросить один лишь взгляд на диковину, чтобы понять – перед ним редчайший экземпляр легендарного целаканта.

Удивительным было то, как целакант попал в Индонезию. Раньше считалось, что ареал целаканта простирается не дальше Коморских островов, лежащих в северной части Мозамбикского пролива – между северной оконечностью Мадагаскара и восточным побережьем Африки. А от Комор до Сулавеси – добрых 10 000 км. О чем Марк Эрдман прекрасно знал. И тогда он решил вместе с женой заняться частным расследованием, опасаясь до поры до времени предавать огласке свою находку. Понять Эрдмана можно было вполне: ему хотелось собрать побольше фактов.

И первым таким фактом оказалось то, что целакант, которого сулавесийские рыбаки издавна окрестили «раджа‑лаутом», что означает «морской царь», в здешних водах не такая уж большая редкость – нет‑нет да и попадается в рыбацкие сети. А то, что он до сих пор не попадался на глаза ученым, кто же в этом виноват? Уж во всяком случае не рыбаки.

Как бы там ни было, через год – 30 июня 1998 года – в сети рыбаков из Манадо, которые они выставили на акул, угодил еще один экземпляр целаканта. Одна беда: в садке, куда его поместили, он прожил только три часа, оставив по себе всего лишь воспоминание – в виде фотографии и описания, сделанных Эрдманом, чучела и безответных вопросов, пополнивших копилку зоологических тайн. Как это было уже не раз – и в 1938 году, и в 1952‑м.

А тогда произошло вот что. В устье южноафриканской реки Халумны выловили первого живого целаканта. Или – последнего представителя кистеперых, надотряда костных рыб, появившихся в среднем девонском периоде и – что примечательно! – давших начало наземным позвоночным. Считалось, однако, что целаканты вымерли 70 млн лет назад. Но не тут‑то было!..

Выловленная особь достигала больше полутора метров в длину и весила около 60 кг. С легкой руки профессора Дж. Л.‑Б. Смита, изучившего редкую находку вдоль и поперек, она получила свое научное название: Latimeria chalumnae – в честь места, где была обнаружена. У особи насчитывалось восемь плавников, и четыре из них очень напоминали лапки земноводного в самой ранней стадии развития. Не меньшее удивление у Смита и других исследователей вызвал и дыхательный аппарат рыбы, вернее одна из его составляющих – орган, похожий на примитивные, только‑только формирующиеся легкие. Таким образом, было получено очевидное подтверждение важнейшему положению эволюционной теории, гласящей, что жизнь пришла на землю из моря. И что так называемые легочные рыбы были прародительницами земных позвоночных.

Кроме того, ученые поняли, что целакант, пойманный близ восточного побережья Южной Африки, оказался в тех водах, в общем‑то, случайно. Реликтовую особь, предположили они, скорее всего, занесло туда Мозамбикским течением с севера.

Догадка подтвердилась шестнадцать лет спустя. В 1952 году в водах острова Анжуан, что в составе Коморского архипелага, был пойман другой живой экземпляр целаканта. Тогда же выяснилось, что коморцы издревле промышляют эту рыбу и называют ее «гомбесса». И для них она вовсе не диковина.

Так был установлен ареал воскресшей из небытия доисторической кистеперой рыбы – западная часть Индийского океана, северный вход в Мозамбикский пролив. Впрочем, границы эти, как мы уже знаем, оказались условными. Двенадцать лет спустя ученые получили фактическое доказательство того, что коморскую «гомбессу» некогда видели в другом океане, у берегов совсем другого континента.

В 1964 году бельгийский естествоиспытатель Морис Стейнер купил у одного испанского антиквара серебряный медальон XVII века с изображением целаканта, притом воспроизведенного с поразительной точностью. Но самое любопытное то, что изготовлен был медальон не на Коморских островах и даже не в Европе. Как ни странно, за тысячи миль от африканских и европейских берегов – в Мексике. И факт этот был подтвержден доподлинно – путем химического анализа серебра и установлением весьма характерного испано‑американского способа чеканки и отделки украшений, которые изготовлялись именно в XVII веке, и не где‑нибудь, а в Новом Свете.

Реальность мексиканского целаканта получила свое подтверждение в 1993 году. Французский биолог Роман Э в городке Белокси (штат Миссисипи), как раз на северном побережье Мексиканского залива, приобрел три крупные засушенные чешуйки, напоминающие плоские раковины средних размеров. Казалось, что их извлекли не иначе как из чешуйчатого покрова одного из целакантов, подробно описанных Смитом в 1938 и 1952 годах.

А тут еще «раджа‑лаут», очень похожий на особи, классифицированные Смитом. Единственное, что отличало «морского царя» с острова Сулавеси от его коморского сородича, так это цвет. У сулавесийского целаканта был ярко выраженный бурый окрас с желтоватыми пятнами, а не синевато‑стальной, как у коморского.

Ну и, наконец, по сведениям другого французского ученого‑криптозоолога, Мишеля Рейналя, ареал «раджи‑лаута» простирается много дальше моря Сулавеси. Во всяком случае, о таинственной рыбе, по описаниям очень похожей на целаканта, Рейналю не раз случалось слышать от филиппинских рыбаков. А это уже Тихий океан!