27 Вопрос Новые концепции освободительной борьбы. Апризм

На левом фланге общественно-политической жизни Латин­ской Америки продолжали действовать коммунистические партии, входившие на правах секций в Коминтерн. До конца 20-х гг. новые компартии появились в Эквадоре, Перу и Па­рагвае. Но они оставались малочисленными и продолжали от­стаивать левосектантские позиции. В 1929 г. на I конферен­ции компартий Латинской Америки в Буэнос-Айресе был сформулирован тезис о том, что перед странами региона стоят задачи не социалистической, а антиимпериалистической и антиолигархической, аграрной революции, и лишь их осуществ­ление откроет путь к социалистическим преобразованиям. Од­нако в конкретной интерпретации эта революция сводилась к утверждению власти советов, руководимых коммунистами, по образцу России, что мало отличалось от прежнего курса на «социалистическую революцию» и «диктатуру пролетариа­та». Подобные установки поддерживались и насаждались сверху руководством Коминтерна.

Лидер чилийских коммунистов Рекабаррен уже в 1920 г. выдвигал идею о возможности и важности использования вы­боров в условиях конституционного режима не только для аги­тации и пропаганды, но и стремясь отстранить от власти консер­вативные силы. Данных целей можно было добиться, по его мнению, поддержав широкую демократическую коалицию. Од­нако в те годы подобные идеи не нашли понимания даже в бли­жайшем окружении Рекабаррена¹.

Тем временем в рядах участников революционного движе­ния шли поиски новых подходов к проблемам освободительной борьбы, которые учитывали бы особенности Латинской Амери­ки. Эти поиски в 20-е гг. связаны с деятельностью Мариатеги и Айя де ла Торре. Своеобразием отличалась разработка теоретических проблем латиноамери­канского освободительного дви­жения перуанским революцио­нером X. К. Мариатеги. С его именем связаны основание в 1928 г. Коммунистической пар­тии Перу (до 1930 г. — Социалис­тическая партия Перу) и Всеоб­щей конфедерации трудящихся Перу. Он был блестящим журна­листом, автором ряда теоретиче­ских работ, в том числе фунда­ментального исследования «Семь очерков истолкования перуанской действительности» (1928). Мари­атеги стремился определить ха­

Виктор Рауль Айяде ла Торре (1895-1979)

рактер, цели и задачи освобо­дительного движения в Латин­ской Америке, и в частности в Перу, исходя из реальной дей­ствительности, во многом, по его мнению, отличающейся от европейской. Одним из первых он выдвинул и обосновал поло­жение о необходимости реше­ния задач буржуазно-демокра­тической революции, высту­пил за привлечение на сторону революционного пролетариата других демократических и ан­тиимпериалистических сил. Особое внимание он обратил на огромную важность крестьян­ского и индейского вопросов, индейских общинных тради­ций в освободительном движе­нии Латинской Америки, за что в дальнейшем подвергся критике со стороны Коминтерна как проповедник «народнических» взглядов. В компартии Пе­ру после его смерти (он умер в 35 лет от туберкулеза) возобла­дали догматизм и сектантство. Идеи Мариатеги (в разной трактовке) обрели популярность среди последующих поколе­ний участников освободительного движения как в Перу, так и в регионе в целом.

Оригинальную концепцию освободительной антиимпери­алистической борьбы в Латинской Америке выдвинул другой видный перуанский общественно-политический деятель — В. Р. Айя де ла Торре. С ним долго и активно сотрудничал Ма­риатеги, но в конце 20-х гг. их пути разошлись. Выходец из аристократических кругов, Айя де ла-Торре в 1919—1923 гг. возглавлял студенческое движение в Перу за университетскую реформу, против диктаторского режима А. Легйи. В 1923 г. он был выслан из Перу, после чего обосновался в Мексике. В эмиграции в 1924 г. он создал Американский революцион­ный народный альянс (АПРА¹). Движение вскоре стало назы­ваться апристским или апризмом, по аббревиатуре названия. Сначала оно создавалось в континентальных масштабах, с сек­циями по странам. Но апризм укоренился и стал серьезной по­литической силой только в Перу, хотя идеи Айя де ла Торре и программа АПРА оказали влияние на ряд националистиче­ских, реформистских и революционных течений, возникших впоследствии за пределами Перу. Выдвинутая в 1926 г. про­грамма имела революционно-демократическую и антиимпери­алистическую направленность. Главными врагами трудящих­ся Айя де ла Торре считал империализм и его союзника в лице местной олигархии. Он призывал сплотиться на борьбу с ними пролетариат, крестьянство и средние социальные слои, отводя ведущую роль в предстоявшей демократической и антиимпе­риалистической революции средним слоям, прежде всего ин­теллигенции. Как и Мариатеги, он придавал большое значе­ние индейскому вопросу, защите интересов коренного населе­ния и его традиций. Индейскому компоненту он отводил важную роль в формировании латиноамериканской общности как продукта синтеза индейского и европейского начал и пред­почитал называть регион Индоамерикой.

Признавая значимость марксизма для Европы, для стран «классического» капитализма, Айя де ла Торре считал его неприменимым для Латинской Америки, где, по его мнению, действовали иные закономерности общественного развития. С империалистической эпохой здесь было связано начало ка­питалистического прогресса, и потому, утверждал он, «импе­риализм является первым, или низшим», его этапом. Из этого тезиса следовал вывод: самостоятельно, без сотрудничества с передовыми индустриальными державами, Латинская Аме­рика не сможет преодолеть свое отставание от них. Разрыв с развитыми странами привел бы к изоляции и консервации от­сталости региона. Исходя из данных оценок, Айя де ла Торре выступал за сочетание борьбы_ против интервенционистской политики ведущих мировых держав с сотрудничеством с ними в целях индустриализации и развития. Путь к ликвидации империалистической зависимости он видел в осуществлении антиолигархических, демократических преобразований, в со­здании правового государства, опирающегося на органы само­управления населения, в преодолении экономической отста­лости (в том числе с помощью иностранного капитала) и на этой основе в постепенном преобразовании отношений зави­симости в равноправное взаимовыгодное сотрудничество с пе­редовыми индустриальными державами. Успех такого «конст­руктивного антиимпериализма» зависел, по его мнению, от единства демократических сил внутри страны — от трудящих­ся до национальных предпринимателей — и от объединения экономических и политических усилий латиноамериканских республик.

Неоднозначное отношение Айя де ла Торре к империализ­му отражало реальные противоречия действительности, осо­знание того, что преодоление зависимости одновременно с от­сталостью будет постепенным и долговременным процессом. Но эти идеи придавали противоречивость апристскому движе­нию, поскольку оно откладывало полное осуществление своих антиимпериалистических целей на неопределенное время. Данный подход предопределил переход апризма в последую­щие годы с революционно-демократических на умеренные на­ционал-реформистские позиции, обрекал его на пассивное вы­жидание момента, когда «плод созреет», на конформизм в от­ношении США и правых сил.

Свой «конструктивный антиимпериализм» Айя де ла Тор­ре противопоставлял «разрушительному» радикально-рево­люционному варианту борьбы, который выдвигали коммунис­ты. Те, со своей стороны, обвиняли апризм и его лидера в игно­рировании классовых противоречий капиталистического общества и принижении роли пролетариата в Латинской Аме­рике, в соглашательстве по отношению к империализму. Вза­имная полемика Айя де ла Торре и коммунистов, начавшаяся во второй половине 20-х гг., приобрела острый характер и про­должалась многие десятилетия, препятствуя сотрудничеству между обоими течениями.

Концепции Айя де ла Торре во многом предвосхитили ре­альные противоречивые тенденции последующего развития Латинской Америки вплоть до конца XX в. В той или иной ме­ре они нашли воплощение в теории и практике латиноамери­канского национал-реформизма, десаррольизма, «импортза-мещающей индустриализации», интеграции стран региона — важнейших явлений в жизни Латинской Америки середи­ны — второй половины XX в.

Гпава 6

«ВЕЛИКАЯ ДЕПРЕССИЯ» (1929-1933)

Мировой экономический кризис

Вслед за ведущими капиталистическими государствами экономический кризис 1929—1933 гг. втянул в свою орбиту и страны Латинской Америки, экономика которых в решающей степени зависела от конъюнктуры мирового рынка. Резко упал спрос на традиционную продукцию латиноамериканских республик. Своей протекционистской таможенной политикой индустриальные державы в годы кризиса создали дополни­тельные преграды экспорту латиноамериканских государств, чем еще более ухудшили их положение. Общая стоимость экс­порта стран региона уменьшилась почти в три раза. Падение доходов и валютных поступлений от внешней торговли приве­ло к серьезному ухудшению торгового и платежного балансов, к финансовому кризису и бюджетному дефициту, вызвало рез­кое сокращение импорта промышленных товаров и свертыва­ние производства. В Чили, например, объем производства се­литры сократился в 12 раз, а меди — в три раза. На Кубе выра­ботка сахара уменьшилась с 5 до 1,9 млн т, а его общая стоимость — с 200 до 43 млн долларов. Объем национальной продукции в Аргентине и Бразилии упал на одну треть. На складах скопились громадные запасы нереализованной аграр-но-сырьевой продукции. Миллионы тонн кофе, зерна, планта­ционных культур уничтожались. Тысячи фабрик и заводов ос­тановились, разорились многие сельскохозяйственные произ­водители. В главном промышленном центре Бразилии — г. Сан-Пауло в 1930 г. закрылось более половины промышлен­ных предприятий. В Чили из 32 селитряных рудников уцеле­ло только шесть. В Аргентине разорились 36,5% сельских соб­ственников. Аналогичная картина наблюдалась и в других странах региона.

Сельское население устремилось в города, но и там не нахо­дило работы. Количество безработных в Латинской Америке возросло с 2 до 7 млн человек, в том числе в Бразилии — до 1,5 млн, в Мексике — почти до 1 млн, в Аргентине — до 500— 600 тыс., на Кубе — до 500 тыс. К этим данным необходимо добавить многие миллионы не полностью занятых тружени­ков, а также неучтенных безработных. Ухудшились общие ус­ловия работы и жизни трудящихся, сократилась заработная плата.

В годы кризиса практически прекратился приток в Латин­скую Америку иностранных капиталов и европейских иммиг­рантов.

«Великая депрессия» ускорила вступление стран региона в полосу хронического кризиса сложившихся здесь социаль­но-экономических структур, со всей очевидностью обнаружив пагубные последствия экстенсивного капиталистического раз­вития, базой которого были агросырьевой экспорт и приток иностранных капиталов и товаров. Экономический кризис подорвал материальную и социальную базу правящих режи­мов и привел к росту социальной и политической нестабиль­ности.

В Перу в августе 1930 г. в обстановке роста рабочих и крестьянских волнений военные во главе с полковником Л. Санчесом Сёрро свергли диктатуру Легии. В стране активи­зировалась деятельность апристов, вернулся из эмиграции Айя де ла Торре. В сентябре 1930 г. было объявлено о создании апристской партии, выдвинувшей кандидатом в президенты своего лидера. Программа новой партии требовала установле­ния демократического режима с органами местного самоуп­равления, национализации ряда предприятий, осуществления мер по стимулированию экономики, принятия передового ра­бочего законодательства, развития кооперации, проведения аграрной политики в интересах крестьянства и с его участием, поддержки индейских крестьянских общин. На президент­ских выборах в октябре 1931 г. Айя де ла Торре получил вну­шительную поддержку, набрав 105 тыс. голосов и заняв вто­рое место. Президентом страны стал Санчес Серро (150 тыс. го­лосов), поддержанный умеренными и правыми кругами и проводивший репрессии против левых сил. Со своей стороны, апристы, не получив легального доступна к власти, встали на путь террористических акций и вооруженных выступлений против правительства и армии. Из массового движения пар­тия апристов превратилась в подпольную террористическую организацию, действия которой противоречили утверждени­ям их лидера об осуждении насилия в политике. В июле 1932 г. апристы подняли восстание в городе Трухильо, на ро­дине Айя де ла Торре, где они имели наибольшую поддержку населения. Повстанцы разгромили местный гарнизон и захва­тили город. Правительство направило против восставших крупные воинские силы с авиацией. Борьба с обеих сторон приняла ожесточенный характер. Апристы расстреляли сотни пленных солдат. Армия, ворвавшись в город, в отместку уст­роила массовую резню. Восстание было потоплено в крови. Од­нако апристы продолжали организовывать новые путчи и тер­рористические акты. 30 апреля 1933 г. ими был убит прези­дент. К власти пришло консервативное правительство, против которого в ноябре 1934 г. апристы подняли восстание. Но они снова потерпели поражение, оставшись на нелегальном поло­жении. В дальнейшем их деятельность пошла на спад.

В начале 1932 г. началось восстание против олигархиче­ского режима в Сальвадоре, возглавленное компартией. Его организатор, бывший сподвижник Сандино, основатель компартии Сальвадора Фарабундо Марти был казнен накану­не выступления. Восстание было жестоко подавлено.

В Никарагуа после некоторого перерыва повстанче­ская армия Сандино в июне 1930 г. возобновила активные бое­вые действия против шеститысячного корпуса морской пехо­ты США и национальной гвардии. Численность армии достиг­ла 2 тыс. человек. Повстанцы предприняли рейды по районам, где действовали американские компании, нанеся им большой урон. В октябре 1932 г. их отряды приблизились к столице. Власти вынуждены были начать переговоры. В январе 1933 г. последние подразделения морской пехоты США покинули Ни­карагуа, после чего Сандино распустил свою армию, поверив обещаниям правительства обеспечить политический и эконо­мический суверенитет республики и демократические права населения. Это была ошибка, стоившая Сандино жизни. 21 февраля 1934 г. вместе со своими соратниками он был ко­варно схвачен и убит по приказу командующего гвардией Анастасио Сомосы, который этим преступлением проложил себе путь к власти. Одиозная диктатура клана Сомосы, уста­новленная в 1936 г., просуществовала свыше 40 лет.

Героическая борьба никарагуанских патриотов во главе с Сандино против американских интервентов в 1927—1933 гг. вызвала подъем патриотических, антиимпериалистических настроений на континенте и широкое движение протеста про­тив интервенционистской политики Вашингтона. Эта борьба способствовала тому, что США вынуждены были вывести свои войска из Никарагуа и отказаться с 1933 г. от прямой воору­женной оккупации центральноамериканских республик.