3.5. Идея творческого акта.

Настоящее художественное искусство рождается из свободного вдохновения, из окрыленности и цельности, которые дают человеку высшую власть и открывают пути к художественному ясновидению. Эту напряженность, окрыленность, цельность нельзя вызвать ни по заказу, ни по приказу.

Смысл жизни человека состоит в том, чтобы любить, молиться и творить. Любить, молиться и творить можно только свободно. Искусство без свободы невозможно, так как искусство есть любовь и молитва. Требование свободы не безразлично к тому, что происходит в душе. Художественное искусство не может родиться из душевного хаоса, бездуховного безначалия, волевого распада, из умственной лени, ожесточенного сердца, из разнузданного воображения. Духовно ничтожный человек никогда еще не создавал художественного произведения и никогда его не создаст. Ибо художественное искусство требует от человека верного творческого акта. Каждый художник творит по-своему, по-своему созерцает, вынашивает, находит образы, по-своему выбирает слова, линии жесты, звуки. Этот самобытный вид и есть его художественный акт. Гибко изменчивый у творца-гения, он менее изменчив у другого творца.

Каждый художник творит по-своему, и это не значит, что но не может творить иначе, он может и должен совершенствоваться. Совершенствоваться – значит, развивать не только внешнюю технику, не только умножать систему сведений по истории искусства, естествознанию, гуманитарным отраслям, но и работать над своим творческим актом. Необходимо развивать силу своего творческого созерцания, силу сосредоточенного внимания, свое умение вынашивать замыслы долгого и непрерывного дыхания. Необходимо сосредотачиваться на существенном, отделять главное от неглавного, удерживать взглядом пружину, живую душу. Необходимо сообщать восприятию гибкость, чуткость, умение приспосабливаться и перестраивать свой опыт по требованию предмета: по-иному видеть уличный быт, по-иному слушать молчание гор, умение страдать со слепым нищим и радоваться с птицами на рассвете, молиться с кипарисом, радоваться с матерью, умирать с подстреленной ланью. Необходимо развернуть в себе чувствилище души, те вещие звонницы, тот орган духа, который открывают художнику и «неба содроганье, и горных ангелов полет, и дольней лозы прозябанье…» (Пушкин). Надо уловить и постигнуть слабые стороны, предметы, опасности и соблазны творческого акта с тем, чтобы развернуть эти пределы или же, если возможно, не выходить из них с тем, чтобы помнить соблазны и опасности и не поддаваться им.

Музыканту нужно развивать абсолютный слух, декламатор должен научиться слышать сокровенное пение и вздох стиха,- так художник должен строить, расширять, углублять, укреплять свой творческий акт или держаться сходных предметов. Художник призван культивировать свой творческий акт, чтобы душа владела всеми струнами, потребным вихрям мира и зовам Бога. Чтобы душа могла, если понадобится, перестроить себя на тон и лад, требуемый художественным предметом. Художник должен знать творческий диапазон души, не выходить за его пределы, всегда растить и совершенствовать творческое чутье. И при всем том искать не своеобразия и оригинальности (это дано каждому изначально), а художественной верности предмета. Если зритель призван внимать акту художника и перестраивать свой лад, то сам художник должен непрестанно совершенствовать свой творческий акт, расширяя свой диапазон, укрепляя силу. Художник может изобразить только то, что он почувствовал и то, о чем в его голове составился образ, иначе картина будет мертвая, академичная.

«На колени пред Богом! Проси у Него гнева и любви! Гнева – против того, что губит человека, любви – которой губит со всех сторон и которой Он губит Сам. Огни, а не слова вылетят из тебя, подобно пророку, если сделать дело кровным, подобно пророку рыданием вымолишь у Бога на это силу и так возлюбишь спасенье земли своей, как возлюбили они спасенье богоизбранного своего народа».

В лиризме наших поэтов есть что-то близкое к библейскому, то есть высшее состояние поэзии, что чуждо увлечению страстному, а есть твердый взлет к разуму, к духовной трезвости. Полный, совершенный поэт «ничему не предается безотчетливо…»

Существует два требования для истинного художника:

1. Приближение к художественному предмету,

2. Верность закону художественности.

А остальное приложится само.

«Искусство – это то же, что и монашество: оставь человек отца и матерь, бери свой крест служения и иди на жертву, а то ничего не будет…»